Письменная речь не должна изучаться в отрыве от автора и его возможностей. Речь конкретного «говорящего» зависит от того, какие понятия и мнения об окружающей действительности сложились у него, в каких категориях они раскрываются и при помощи каких средств оформляются. Такое понимание индивидуального авторского стиля рассматривается с современных лингво-психологических позиций в направлениях: автор – текст, текст – язык – речь, деятельность сознания пишущего – речевая деятельность – текст – деятельность сознания воспринимающего. Любой текст – вне зависимости от его стиля и жанра – конечный, отраженный на письме результат речевой деятельности, в котором выражаются особенности авторского сознания как способы освоения окружающего и формы представления в ментальных и языковых структурах.
В центре языкового творчества находится «человек деятельный», который понимает и порождает текст с точки зрения преобразование смыслов в значение (написание) и значений в смыслы (чтение) в рамках триады: «сознание – язык – мир».
Индивидуальный авторский стиль – это проявление индивидуально-авторской речи как выражении экзистенции говорящего или пишущего. Индивидуальный авторский стиль онтологически иной, нежели стиль функциональный. В функциональных стилях формализуется речевой опыт многих представителей, тогда как индивидуальный стиль проявляется, когда речевая личность передает культурные смыслы через определенные и осознанно выбранные языковые средства. И чем ярче человек представляет себе картину мироздания, тем больше возможности проявить это в языковом творчестве.
Создавая текст или воспринимая его, человек использует свою индивидуальную смысловую систему, в которой включаются различные виды знаний и верований, структурированные в определенные схемы, сценарии ситуаций, стереотипы.
Создавая текст, автор привлекает формальную логику мышления и языковую логику, т.е. правила соответствия языковой системы и действительности; правила внутрисистемной языковой организации; правила изменений системы в соответствии с её конкретным предназначением – с формами и типами текста.
Создавая текст, человек в центр речевой деятельности помещает проблему отношений мысли и слова, потому что за каждым словом стоит обобщение, а текст есть «чрезвычайный словесный акт мысли». Значение любого слова всегда является результатом обобщения. Слово – единство обобщения и общения, мышления и коммуникации. Поэтому «слово почти готово, если готово понятие». Но речь не зеркальное отражение мысли. Л.С.Выготский писал: «Она (речь) не может надеваться на мысль как готовое платье... Мысль, превращаясь в речь, перестраивается и видоизменяется. Мысль не выражается, а совершается в слове»(Выготский Л.С. Мышление и речь. - М., 1999. – с.286.).
В процессе написания произведения любого стиля и жанра осуществляется отбор конкретных слов на уровне их значений. Слово хранится в памяти в свернутом виде, в тексте выступает знаком для смысла или группы смыслов, носителем части информации. Слово организует лексикон, который гибок, динамичен и представляет собой «процесс», а не «склад». В лексиконе статичны лишь готовые единицы.
Сам процесс рождения текста как речевого произведения начинается с мотива, ведущего к замыслу. Затем идет формирование мысли с вычленением личностных смыслов. В дальнейшем мысль оформляется и развивается за счет преобразования личностных смыслов в языковые значения, связанные с определенными типами знаков, которые организуются во внешнюю речь.
В речевой деятельности актуальны три важнейших блока:
1) семантические процессы и формирование глубинных семантико-синтаксических форм;
2) отбор лексических единиц и их грамматических форм;
3) производство глобальных схем с опорой на типы речи.
Каждая стадия имеет свои правила, а вся эта система едина, так как способы действия на каждом этапе одинаковы. Характер же действий индивидуален. Следовательно, именно он и «проявит» индивидуальный стиль говорящего в его речевом произведении. «Образ автора», перенесенный из теории литературы и анализа художественного текста в семантику и прагматику, становится организующим центром речевого произведения.
Любое законченное речевое произведение всегда даст информацию:
- о процессе мышления его создателя;
- о характере и соотношении понятий и значений в его речи;
- о качестве освоения этих значений;
- о способах выражения смыслов;
- об особенностях конкретного речевого мышления как сложного динамического целого;
- о составе лексикона;
- о выборе знаков, представляющих смысл.
Сами отношения «автор – текст» могут быть описаны с помощью построения модели авторского сознания, определяющего целостность любого текста как формы выражения смысловой системы его автора. Публицистический текст рассматривается как коммуникативно направленное словесное произведение, обладающее общественной и эстетической ценностью, выявляемую в процессе его восприятия. Цель публицистической деятельности – полное выражение личностных смыслов на фоне общественно-политической жизни общества и воздействие на читателя или слушателя; её результат публицистический текст определенного жанра как совокупность речевых актов, представляющая определенное содержание смысловой системы автора. Личностный смысл показывает личное отношение автора к миру и выражается в субъективно используемом языковом материале. Смысловая система понимается как непрерывная система смыслов, которая формируется в процессе приобретения общественного опыта, в результате восприятия других личностных смыслов и собственной рефлексии. В состав смысловой системы входят и комплексные смыслы, т.е. знания индивида, эмоции, словесные и несловесные ассоциативные связи
Однако мы говорим не о речевом произведении как единице психо-лингвистике, а о публицистическом произведении, выраженном в определенном жанре. Поэтому, говоря об индивидуальном стиле, необходимо сказать и о частотности слов, и о частотности синтаксических единиц, и о частотности использования тех или иных изобразительно-выразительных средств. По отношению к публицистическому произведению можно говорить об авторском сознании как организующем центре, проявляющемся во всей языковой и речевой структуре текста. Под сознанием автора следует понимать индивидуально упорядоченную совокупность смысловых моделей, представляющих действительность в самом тексте. Безусловно, такая система не равна структуре сознания отдельного человека-автора, она лишь отражает способы его восприятия, интерпретации окружающего и является своеобразной моделью, представляющей информацию об устройстве ее смысловой системы, структуре и способах выражения смыслов, о языковых средствах, используемых в тексте.

Добрый вечер, друзья!

Прежде всего, мне хотелось бы сказать следующее:

1. Я не ставлю своей задачей кого-то «научить» вырабатывать свой стиль. Я просто высказываю обобщенные тезисы, основанные на прочитанных статьях по данной теме, привлекших мое внимание и показавшихся мне интересными или поучительными, и собственных рассуждениях. Целью в данном случае является совместное рассуждение на тему, которое, как мы знаем, и является наиболее эффективным способом чему-то научиться и что-то понять 

2. Большинство моих постов будет состоять из изложения чужого мнения и моего собственного отношения к изложенному. Оба мнения вполне можно обсудить и оспорить, если есть желание.

Итак, начать хотелось бы с определений.

Мы ведем много разговоров о том, что такое стиль, но, прежде всего, следует раз и навсегда определиться с тем, что же это такое, а также определить еще некоторое количество смежных понятий. Некоторые из них относятся к понятию стиля прямо, некоторые косвенно. А некоторые вообще не относятся, хотя принято считать иначе, на что тоже полезно указать.

Французский писатель Жорж-Луи Леклерк кратко и емко определил, что стиль – это и есть человек. То есть, стиль – это то, как человек выражает себя средствами языка. Все мы личности, и, следовательно, у всех нас есть неповторимые особенности нашего мышления, нашего эмоционального восприятия, нашей речи. Мы по-разному думаем в разной ситуации и по-разному выражаем свои мысли. Следовательно, стиль у нас уже есть, и даже больше чем один;) а если мы хотим писать художественную (или нехудожественную) литературу, нам нужно всего лишь понять, какие из стилей – наши, какие больше всего подходят для определенного вида текстов и как этими стилями наиболее эффективно и с удовлетворяющим нас результатом пользоваться.

В Литературной энциклопедии терминов и понятий основными чертами стиля называются эстетическая общность и оригинальность произведения. То есть, с одной стороны, стиль создает целостность произведения, с другой – отличает его от других произведений. Помимо этих компонентов, лично я бы назвала еще и цель – основной двигатель произведения, основное «зачем?», которое организовывает текст в единое целое.

Это не значит, что быть похожим на кого-то – однозначно и всегда плохо, как не значит и то, что отличаться от всех - однозначно и всегда хорошо. Существуют отклонения и в ту, и в другую сторону. Также это не значит, что ваш текст должен быть совершенно однороден, или что ваши тексты должны быть «все на одно лицо». Внутри нашей личности уживается множество самых разных черт, аспектов, ипостасей; и все они имеют право быть выраженными в самых разных текстах – содержательно и стилистически разных. Главное, чтобы мы всегда знали, зачем нам нужна та или иная стилистическая черта вот-конкретно-в-этом тексте и в этом месте.

Синонимом стиля иногда называют оригинальность . Однако оригинальность – это, на самом деле, только один из компонентов стиля. Это, проще говоря, то, чем наш текст отличается от других, чего в нем нет такого, что есть в тексте автор Х, и что в нем есть, чего нет в романе У. Если оригинальность употребляется без цели (просто для того, чтобы произведение было ни на что не похоже и больше ни для чего), она, по выражению Г. Гегеля, становится манерой .

Возможен и другой вариант – когда цель требует, чтобы ваш стиль был похож на чей-то другой. Здесь возможны следующие варианты:

а) Эпигонство. Это механическое, без размышлений о причинах и смысле, копирование элементов чужого стиля. Грубо говоря, если манера – это отличие без цели, то эпигонство – это сходство без цели.

б) Подражание. Это то же копирование отдельных элементов чужого стиля, но с определенной целью (например, научиться чему-либо у писателя, которому подражаем. Видами подражания являются заимствование и стилизация , которыми мы, к слову, займемся чуть позже.

Наконец, думаю, следует сказать несколько слов о графомании . Этим понятием, как мне кажется, сегодня достаточно часто злоупотребляют писатели и критики, подразумевая автора большого количества текстов низкого качества, «дурного стиля», а иногда – и просто автора большого количества текстов вообще.

О пользе или вреде плодовитости для писателя я распространяться не буду, потому что считаю, что каждый вправе иметь свой темп работы. Примеры у нас перед глазами: Ф.М. Достоевский написал «Игрока» за 26 дней (и никто ведь не назовет его графоманом за это, верно?), а И.А. Гончаров тратил на каждый из своих романов десяток лет – и вуаля! – оба они очутились среди классиков русской литературы.

Однако что могу сказать совершенно точно: называть плодовитого автора или автора, в качестве текстов которого вы сомневаетесь, графоманом, - все равно, что путать синее с мягким. Это психиатрическое понятие, а не литературоведческое, и это совсем не про качество или количество текстов – это про личность и ее самоощущение.

Источники:

Графомания // Википедия, свободная энциклопедия. – URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F

Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. – Институт научн. информации по общественным наукам РАН. – М.: НПК «Интелвак», 2001. – 1600 стб. (кому надо, могу скинуть PDF)

Литературный стиль. Стилевые доминанты // Энциклопедия К2. – URL: https://www.proza.ru/2014/09/20/139

Соколов В. Выработка стиля писателем // Новая литература. – URL:

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность данного исследования заключается в том, что Барикко - это современный автор, который живет и творит в настоящее время и его произведение, написанное в 1996, не утеряло своей глобальности и злободневности, а скорее наоборот день ото дня становится более поучительным для поколения в плане моральных и нравственных ценностей. Алессандро Барикко - один из тех, кому удалось это в полной мере. И в связи с тем, что Алессандро современный автор, он по сей день остается мало изученным, и выполняя эту научную работу хотелось бы внести вклад в такое не малозначимое творчество этого итальянского писателя.

Предмет исследования:

Настоящая работа посвящена исследованию особенностей стиля итальянского писателя Алессандро Барикко. (на примере произведения «Шелк»).

Объект исследования:

Роман Алессандро Барикко «Шелк»

Актуальность исследования :

Исходя из того, что современная итальянская литература представлена довольно немногочисленными источниками по исследованию творчества Барикко, а имя этого современного итальянского писателя для многих и вовсе абсолютно неизвестно, то данная работа представляет собой исследование с целью выявления стилевых особенностей творчества Алессандро. К тому же, даже итальянское литературоведение не обладает полноценной научной работой по творчеству Алессандро Барикко.

Цель исследования:

В курсовой работе предпринята попытка определить, какое место в рамках современной итальянской литературы занимает произведение Алессандро Барикко «Шелк» и в чём состоит особенность его стиля.

Задачи исследования:

Определить особенности прозы Барикко в рамках современной итальянской литературы;

Проанализировать произведение «Шёлк» с целью выявления стилевых особенностей.

Новизна исследования:

Новизна данного исследования заключается в довольно редкой теме работы. Довольно немного переводчиков переводили Барикко на русский язык, а именно Киселев и Николаев.

Структура работы:

Работа состоит из:

Введения, где излагаются предмет, актуальность, цели и задачи исследования.

Главы I, в которой описывается определение понятия авторского стиля, его отличительные особенности.

Главы II, где проводится непосредственный анализ произведений. Анализируется жанровая специфика, сюжет, время и пространство, персонажи, образы и мотивы и особенности художественного стиля на примере произведения «Шелк» Алессандро Барикко.

Заключения, где излагаются выводы, которые мы можем сделать по данной теме и намечаются дальнейшие перспективы для работ по данной теме.

ПОНЯТИЕ АВТОРСКОГО СТИЛЯ

Авторский стиль представляет собой своеобразную, исторически обусловленную, сложную систему средств и форм словесного выражения, характерную для конкретного автора. Индивидуальный авторский стиль в художественных произведениях определятся особенностями использования стилистических средств и приемов вместе со структурной организацией текста и выбором лексических единиц.

Каждый автор обладает своим неповторимым авторским стилем. Например, при издании классических литературных произведений часто сохраняют авторские неологизмы и даже явные грамматические и орфографические ошибки автора для максимально полной передачи авторского стиля. Иногда впоследствии они даже становятся новой литературной нормой. Авторский стиль индивидуален для каждого писателя, но несмотря на это, именно авторские стили разных авторов формируют литературные течения и стили, в которых уже проявляются черты обобщенной творческой манеры. Авторский стиль обусловлен субъективными факторами, он зависит от того, как автор выражает и преподносит разные явления и описания. Именно индивидуальная творческая манера делает некоторые произведения гениальными и запоминающимися. Качественные признаки разновидностей текста создаются, наряду с перечисленным, и проявлением в тексте личностных особенностей стиля автора. Авторская индивидуальность обнаруживается в интерпретирующих планах текста, в языково-стилистическом оформлении его. Естественно, эта проблема актуальна и принципиальна для текстов нестандартного речевого и композиционного оформления, текстов с большей долей эмоционально-экспрессивных элементов. Авторская индивидуальность максимально ощутима в художественных текстах, как на уровне проявления авторского сознания, его нравственно-этических критериев, так и на уровне литературной формы, идиостиля. Индивидуальный стиль, как правило, выявляется и в жанрах публицистики, близких к художественному типу изображения. Элементы художественности обнаруживаются и в научно-популярном тексте, и, следовательно, они избирательны и потому характеризуют стиль автора. Эмоциональная память конкретного автора конкретного текста может выхватить из своих ощущений при создании литературного произведения разные впечатления -то конкретно-предметные, наглядные своей детальностью, то романтически-приподнятые, вызванные эмоционально-психологической напряженностью, состоянием аффекта. Так рождается либо сдержанность в описаниях, предметная детализированность, либо чрезмерная метафоричность, пышнословие. Все индивидуально, во всем отражается автор. Главное для читателя - войти в это состояние, соотнести выраженное автором с сутью описываемого предмета. В другом случае, при учете другой ситуации, излишнее пышнословие другому автору представляется как нечто чрезмерно приторное. Оригинальность художественного слова необязательно связана с обильным использованием тропов и вообще речевых украшений. Оригинальность может создаваться самим слогом - системой семантико-грамматических соотношений словоформ в словосочетании и в предложении, нарушением понятийной сочетаемости словоформ, и т.п. Проблема авторской индивидуальности достаточно актуальна для научного текста, особенно научно-гуманитарного. Индивидуальность проявляется в использовании оценочных, эмоционально окрашенных и экспрессивных речевых средств. Такая эмотивная окрашенность научного текста может возникнуть в результате особого восприятия объекта, индивидуальные оценочные коннотации могут быть вызваны и особым, критико-полемическим способом изложения, когда автор выражает личное отношение к обсуждаемому предмету. В таком случае именно выражение мысли- есть воплощение индивидуальности. Использование эмоциональных средств здесь создает глубокую убедительность, резко контрастирующую с общим бесстрастным тоном научного изложения. В настоящее время в литературе нет единого мнения относительно возможности проявления личности автора в научном тексте. Как крайние существуют два мнения по этому вопросу. В одном случае считается, что предельная стандартность литературного оформления современных научных текстов приводит к их безликости, нивелировке стиля. В другом случае такая категоричность в суждениях отрицается и признается возможность проявления авторской индивидуальности в научном тексте, и даже непременность такого проявления.

Эмоциональность научного текста может быть рассмотрена в двух ракурсах: 1) как отражение эмоционального отношения автора к научной деятельности, как выражение его чувств при создании текста; 2) как свойство самого текста, способного эмоционально воздействовать на читателя. Причем эмоциональность научного текста зависит от значимости для текста экспрессивных единиц, а не только от их состава и количества. Важно при этом иметь в виду, что сам характер экспрессии в научном тексте иной, чем, например, в тексте художественном. Здесь экспрессивными могут оказаться многие нейтральные речевые средства, которые способны повысить аргументированность высказанного положения, подчеркнуть логичность вывода, убедительность рассуждения и т.п. Научный текст не только передает информацию о внешнем мире, но и представляет собой гуманизированную структуру, несущую на себе «печать» личности субъекта творческой деятельности. «Интерпретирующие планы текста несут информацию об особенностях проявления сознания автора, т.е. в конечном счете о самом авторе». Речевое авторское «я» в научном тексте неизбежно будет столь же оригинальным, сколько оригинально его сознание и характер интерпретации действительности. В частности, это связано с определенной долей ассоциативности в мышлении, хотя в научном тексте прежде всего отражаются связи логического порядка. Оригинальность стиля ученого определяется и профилем мышления (аналитический - синтетический). Все это обусловливает появление специфических черт в научном тексте. Немаловажное значение имеют и литературные способности автора, умение текстуально точно и ярко отражать в тексте явления своего воображения. Эмоциональная выразительность научного текста жестко спаяна с главным его качеством - логичностью. Эмоциональность формы здесь не разрушает логичности содержания. Более того, сама логичность рассуждения (соотносительность причин и следствий), данная в яркой «языковой упаковке», может служить средством создания иронии, когда автор с помощью логических операций доказывает абсурдность положений своего оппонента. Написание текста ученым является завершающим этапом в решении творческой задачи, но вместе с тем научный текст не может не отражать моменты поиска нужных решений, а это часто связано с интуитивными процессами в мышлении и потому не может быть абсолютно безэмоциональным. Оригинальность взгляда на изображаемый предмет не может не сочетаться с оригинальностью в эмоциональной оценке его, а это неизбежно сказывается на стиле, манере изложения. Конечно, сам научный предмет провоцирует своеобразное отношение к форме изложения, к выбору языковых средств. Естественно, оригинальность стиля трудно обнаружить в научно-технических текстах, где большую часть текстового пространства занимают формулы, графики, таблицы, а вербальный текст служит лишь связующим элементом. Практикой написания подобных текстов давно уже отработаны стандартные речевые формулы, избежать которых не представляется возможным, как бы к тому ни стремился автор.

В текстах гуманитарного цикла - по истории, философии, литературоведению, языкознанию - возможности для проявления авторской оригинальности более широкие, хотя бы потому, что научные понятия и представления определяются и объясняются словесно, т.е. авторская интерпретация предмета изложения отражается в тексте через речевые средства и их организацию. Большие возможности для проявления индивидуальности автора дает, бесспорно, научно-популярный текст. Автор прибегает к аналогиям и метафорическим сравнениям, художественным элементам стиля, в силу характера самого текста, его назначения. Такие литературные украшения текста позволяют автору обратиться к личному опыту читателя для объяснения незнакомого научного понятия или явления. Естественно, что авторские обращения к литературным средствам художественности избирательны, у каждого автора свои ассоциации, своя методика изложения материала. Сам научно-популярный текст располагает к такой избирательности. В этой избирательности и проявляется индивидуальность автора.

В тексте данного типа речевые средства, кроме функции непосредственной передачи научной информации, выполняют и иные роли: это средства разъяснения научного содержания и создания контакта автора с читателем, это средства активного воздействия на читателя с целью убеждения, формирования у него оценочной ориентации. Выбор таких средств создает специфику авторского изложения. Способность к обработке сложной абстрактной информации у автора текста обнаруживается именно на речевом уровне. Ведь популяризатор обязан рассчитывать на адекватное восприятие текста, ради этого он и обращается к средствам наглядности, основывающимся на переносе опыта из одной области в другую. Так рождаются сравнения, сопоставления, которые помогают понять интеллектуальную информацию. Такая беллетризация изложения помогает наладить контакт с читателем, на известных примерах объяснить сложные понятия и процессы и, следовательно, заинтриговать читателя. Вопрос о проявлении авторской индивидуальности в научном тексте, об индивидуальном стиле автора, видимо, можно рассматривать, имея в виду и временной их аспект. Современная научная литература (в том числе и гуманитарная) в общем и ориентируется на монолитность стиля. Вопреки дифференциации самих наук наблюдается усиление единства внутристилевых характеристик, в направлении отказа от индивидуальных, эмоционально-экспрессивных черт стиля. Однако, если обратиться к истории развития русской науки и становления научного стиля, то окажется, что такая нивелировка изложения не всегда была присуща научным сочинениям. Причин тому много, как объективных, так и субъективных, в частности можно назвать и такую: часты в русской истории факты, когда ученый и писатель, беллетрист совмещались в одной личности. Такое двустороннее дарование не могло не сказаться на манере письма. И поэтому вполне естественным, например, кажется написание М. Ломоносовым трактата о химии в стихотворной форме. Слог ученого может оказаться в высшей степени оригинальным и без особых притязаний на таковую, без нарочитой беллетризации. В настоящее время область деятельности ученых и писателей размежевалась в силу резкого изменения самого уровня науки, ее специализации. К тому же, круг ученых чрезмерно расширился, и совмещение исследовательских и литературных способностей в одном лице стало крайне редким. И объективно становление научного стиля, его стандартизация и стабилизация, привели к преобладанию «общего» в языке над индивидуальным. Проблема этого соотношения для современной научной литературы крайне актуальна. Хотя очевидно, соотношение это меняется в сторону преобладания общего. В современном научном тексте авторы стремятся, часто в целях объективизации сообщения, а также благодаря общей стандартизации языка науки, к уничтожению оценочно-экспрессивного и личностно-эмоционального слова, к унификации как лексического материала, так и синтаксического строя. В целом стиль научных работ становится все более строгим, академичным, неэмоциональным. Этому способствует и унификация их композиций. Однако эта общая тенденция в языке науки, как это было показано, не опровергает факта проявления авторской индивидуальности в выборе самой проблемы исследования, в характере ее освещения, в применении приемов и способов доказательства, в выборе формы включения «чужого» мнения, средств оппонирования, в выборе средств привлечения внимания читателя и т.д. Все это вместе и создает индивидуальный авторский стиль, а не только собственно эмоционально-экспрессивные средства языка.

Качественные признаки разновидностей текста создаются, наряду с перечисленным, и проявлением в тексте личностных особенностей стиля автора. Авторская индивидуальность обнаруживается в интерпретирующих планах текста, в языково-стилистическом оформлении его. Естественно, эта проблема актуальна и принципиальна для текстов нестандартного речевого и композиционного оформления, текстов с большей долей эмоционально-экспрессивных элементов.

Авторская индивидуальность максимально ощутима в художественных текстах, как на уровне проявления авторского сознания, его нравственно-этических критериев, так и на уровне литературной формы, идиостиля. Индивидуальный стиль, как правило, выявляется и в жанрах публицистики, близких к художественному типу изображения. Элементы художественности обнаруживаются и в научно-популярном тексте, и, следовательно, они избирательны и потому характеризуют стиль автора.

Эмоциональная память конкретного автора конкретного текста может выхватить из своих ощущений при создании литературного произведения разные впечатления – то конкретно-предметные, наглядные своей детальностью, то романтически-приподнятые, вызванные эмоционально-психологической напряженностью, состоянием аффекта. Так рождается либо сдержанность в описаниях, предметная детализированность, либо чрезмерная метафоричность, пышнословие. Все индивидуально, во всем отражается автор. Главное для читателя – войти в это состояние, соотнести выраженное автором с сутью описываемого предмета. Так, например, когда Е. Евтушенко в своей книге «Не умирай прежде смерти» делится впечатлением о ранних произведениях Горького и не только не осуждает чрезмерную метафоричность его стиля, но даже приветствует это, то такая оценка кажется вполне убедительной, поскольку значимость самой описываемой ситуации настраивает на восторженность восприятия:

Кто бы сегодня ни говорил о романтической безвкусице раннего Горького, но то, что он чувствовал на берегу Черного моря, перекусывая зубами пуповину новорожденного, оказалось правдой. Да, море смеялось! Да, тысячами! Да, серебряных! Да, улыбок! (Е. Евтушенко).

В другом случае, при учете другой ситуации, излишнее пышнословие другому автору представляется как нечто чрезмерно приторное. Так, герой В. Набокова художник Горн говорит:

– Беллетрист толкует, например, об Индии, где вот я никогда не бывал, и только от него и слышно, что о баядерках, охоте на тигров, факирах, бетеле, змеях, – все это очень напряженно, очень пряно, сплошная, одним словом, тайна Востока, – но что же это получается? Получается то, что никакой Индии я перед собой не вижу, а только чувствую воспаление надкостницы от всех этих восточных сладостей. Иной же беллетрист говорит всего два слова об Индии: я выставил на ночь мокрые сапоги, а утром на них уже вырос голубой лес (плесень, – объяснил он...), – и сразу Индия для меня как живая, – остальное я уже сам воображу (В. Набоков. Облако, озеро, башня). В данном случае В. Набоков, видимо, приветствует стиль «сдержанности в описании», который проповедовал А. Чехов («У мельницы сверкнуло горлышко разбитой бутылки» – и картина лунной ночи нарисована). Разный стиль, разное восприятие. Но тем и богата художественная литература. Потому она и называется художественной, схожесть с изобразительным искусством здесь очевидна.

Оригинальность художественного слова необязательно связана с обильным использованием тропов и вообще речевых украшений. Оригинальность может создаваться самим слогом – системой семантико-грамматических соотношений словоформ в словосочетании и в предложении, нарушением понятийной сочетаемости словоформ, и т.п.

Вот пример оригинальности стиля, внутренне соответствующего самому характеру мышления героя – его непосредственности и отчасти детскости, наивности (заданной примитивности?) и идейной убежденности:

После ее посещения Божко обычно ложился вниз лицом и тосковал от грусти, хотя причиной его жизни была одна всеобщая радость. Поскучав, он садился писать письма в Индию, на Мадагаскар, в Португалию, созывая людей к участию в социализме, к сочувствию труженикам на всей мучительной земле, и лампа освещала его лысеющую голову, наполненную мечтой и терпением.

Божко писал негордо, скромно и с участием: «Дорогой, отдаленный друг. Я получил ваше письмо, у нас здесь делается все более хорошо, общее добро трудящихся ежедневно приумножается, у всемирного пролетариата скопляется громадное наследство в виде социализма. Каждый день растут новые сады, заселяются новые дома и быстро работают изобретенные машины. Люди также вырастают другие, прекрасные, только я остаюсь прежним, потому что давно родился и не успел еще отвыкнуть от себя. Лет через пять-шесть у нас хлеба и любых культурных удобств образуется громадное количество, и весь миллиард трудящихся на пяти шестых Земли, взяв семьи, может приехать к нам жить навеки, а капитализм пусть остается пустым, если там не наступит революция» (А. Платонов. Счастливая Москва).

Индивидуальность проявляется в использовании оценочных, эмоционально окрашенных и экспрессивных речевых средств. Такая эмотивная окрашенность научного текста может возникнуть в результате особого восприятия объекта, индивидуальные оценочные коннотации могут быть вызваны и особым, критико-полемическим способом изложения, когда автор выражает личное отношение к обсуждаемому предмету. В таком случае именно выражение мысли есть воплощение индивидуальности. Использование эмоциональных средств здесь создает глубокую убедительность, резко контрастирующую с общим бесстрастным тоном научного изложения.

В настоящее время в литературе нет единого мнения относительно возможности проявления личности автора в научном тексте. Как крайние существуют два мнения по этому вопросу. В одном случае считается, что предельная стандартность литературного оформления современных научных текстов приводит к их безликости, нивелировке стиля.

В другом случае такая категоричность в суждениях отрицается и признается возможность проявления авторской индивидуальности в научном тексте, и даже непременность такого проявления.

Эмоциональность научного текста может быть рассмотрена в двух ракурсах: 1) как отражение эмоционального отношения автора к научной деятельности, как выражение его чувств при создании текста; 2) как свойство самого текста, способного эмоционально воздействовать на читателя.

Причем эмоциональность научного текста зависит от значимости для текста экспрессивных единиц, а не только от их состава и количества. Важно при этом иметь в виду, что сам характер экспрессии в научном тексте иной, чем, например, в тексте художественном. Здесь экспрессивными могут оказаться многие нейтральные речевые средства, которые способны повысить аргументированность высказанного положения, подчеркнуть логичность вывода, убедительность рассуждения и т.п.

Научный текст не только передает информацию о внешнем мире, но и представляет собой гуманизированную структуру, несущую на себе «печать» личности субъекта творческой деятельности. «Интерпретирующие планы текста несут информацию об особенностях проявления сознания автора, т.е. в конечном счете о самом авторе». Речевое авторское «я» в научном тексте неизбежно будет столь же оригинальным, сколько оригинально его сознание и характер интерпретации действительности. В частности, это связано с определенной долей ассоциативности в мышлении, хотя в научном тексте прежде всего отражаются связи логического порядка. Оригинальность стиля ученого определяется и профилем мышления (аналитический – синтетический). Все это обусловливает появление специфических черт в научном тексте. Немаловажное значение имеют и литературные способности автора, умение текстуально точно и ярко отражать в тексте явления своего воображения.

Известно, например, как красочно и доходчиво излагали свои мысли К.А. Тимирязев, С.П. Боткин, Н.И. Пирогов, И.П. Павлов. Блестящим популяризатором был геохимик, знаток драгоценных и поделочных камней А.Е. Ферсман. Индивидуальны по стилю изложения труды русских философов.

Русская философия XX века жила напряженной духовной жизнью. Мистическое видение мира, понимание непреходящих ценностей воплотилось в своеобразной языковой форме. В работах Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, Г.П. Федотова представлена широкая оценочность языковых форм.

Поэтизированный философский язык русских философов XX века широко использовал метафорику. За этим «размыванием» научного языка чувствовалась школа духовной риторики. С.Н. Булгаков писал:

«Философия, сохраняя свою диалектическую ткань как материю творчества, должна искать свою вдохновляющую музу, которую все-таки не сможет заменить школьный учитель (хотя бы имя ему было И. Кант). И этим мусикийским заветам, идущим от эллинства и Платона, в меру сил своих учил нас служить и Вл. Соловьев, в котором поэзия была не случайным и внешним придатком к философствованию, но подлинной его основой, мистическим его документированием» (С.Н. Булгаков Тихие думы. М, 1918. С. 139).

Многих русских философов отличали утонченность и изысканность стиля (С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский). Эстетическое своеобразие, барочность в диалогах Л.П. Карсавина отмечали еще современники. Философская мысль исследует не только логически определенное, но и бессознательное, размышления о душе и духовности, о смысле жизни и смерти требовали эмоциональности и интуитивности. Яркого стилистического эффекта достигал, в частности, Н.А. Бердяев использованием «Фигуры шока», оксюморона, парадоксального сочетания слов-терминов.

В своих философских книгах, как утверждает сам автор, Н.А. Бердяев почти никогда не прибегал к анализу и пользовался лишь методом характеристики. «Я всегда хотел уловить характер, индивидуальность предмета мысли и самой мысли». С такой установкой и с таким методом познания, естественно, автор не мог излагать свои мысли сухим, «безличностным» языком.

Вот пример самоанализа, точнее самохарактеристики:

Я всегда был человеком чрезвычайной чувствительности, я на все вибрировал. Всякое страдание, даже внешне мне малозаметное, даже людей мне совсем не близких я переживал болезненно. Я замечал малейшие оттенки в изменении настроений. И вместе с тем эта гиперчувствительность соединялась во мне с коренной суховатостью моей природы. Моя чувствительность сухая. Многие замечали эту мою душевную сухость. Во мне мало влаги. Пейзаж моей души иногда представляется мне безводной пустыней с голыми скалами, иногда же дремучим лесом. Я всегда очень любил сады, любил зелень. Но во мне самом нет сада. Высшие подъемы моей жизни связаны с сухим огнем. Стихия огня мне наиболее близка.

Более чужды стихия воды и земли. Это делало мою жизнь малоуютной, малорадостной. Но я люблю уют. Я никогда не мог испытывать мления и не любил этого состояния. Я не принадлежал к так называемым душевным людям. Во мне слабо выражена, задавлена лирическая стихия. Я всегда был очень восприимчив к трагическому в жизни. Это связано с чувствительностью к страданию. Я человек драматической стихии. Более духовный, чем душевный человек. С этим связана сухость. Я всегда чувствовал негармоничность в отношениях моего духа и душевных оболочек. Дух был у меня сильнее души. В эмоциональной жизни души дисгармония, часто слабость. Дух был здоров, душа же больная. Самая сухость души была болезнью. Я не замечал в себе никакого расстройства мысли и раздвоения воли, но замечал расстройство эмоциональное.

Такая самохарактеристика духовных и душевных качеств личности, как видим, облачена в особую языковую «одежду»; метафорически данные описания в тексте выглядят вполне естественно и оригинально. И трудно представить, чтобы такой текст был подан не от личностного «я». Скромные «мы», «наш», «нами», а тем более безличностное представление субъекта речи здесь оказались бы абсолютно неприемлемыми.

Эмоциональная выразительность научного текста жестко спаяна с главным его качеством – логичностью. Эмоциональность формы здесь не разрушает логичности содержания. Более того, сама логичность рассуждения (соотносительность причин и следствий), данная в яркой «языковой упаковке», может служить средством создания иронии, когда автор с помощью логических операций доказывает абсурдность положений своего оппонента.

Написание текста ученым является завершающим этапом в решении творческой задачи, но вместе с тем научный текст не может не отражать моменты поиска нужных решений, а это часто связано с интуитивными процессами в мышлении и потому не может быть абсолютно безэмоциональным. Оригинальность взгляда на изображаемый предмет не может не сочетаться с оригинальностью в эмоциональной оценке его, а это неизбежно сказывается на стиле, манере изложения. Конечно, сам научный предмет провоцирует своеобразное отношение к форме изложения, к выбору языковых средств. Естественно, оригинальность стиля трудно обнаружить в научно-технических текстах, где большую часть текстового пространства занимают формулы, графики, таблицы, а вербальный текст служит лишь связующим элементом. Практикой написания подобных текстов давно уже отработаны стандартные речевые формулы, избежать которых не представляется возможным, как бы к тому ни стремился автор.

В текстах гуманитарного цикла – по истории, философии, литературоведению, языкознанию – возможности для проявления авторской оригинальности более широкие, хотя бы потому, что научные понятия и представления определяются и объясняются словесно, т.е. авторская интерпретация предмета изложения отражается в тексте через речевые средства и их организацию.

Большие возможности для проявления индивидуальности автора дает, бесспорно, научно-популярный текст. Автор прибегает к аналогиям и метафорическим сравнениям, художественным элементам стиля, в силу характера самого текста, его назначения. Такие литературные украшения текста позволяют автору обратиться к личному опыту читателя для объяснения незнакомого научного понятия или явления. Естественно, что авторские обращения к литературным средствам художественности избирательны, у каждого автора свои ассоциации, своя методика изложения материала. Сам научно-популярный текст располагает к такой избирательности. В этой избирательности и проявляется индивидуальность автора. В тексте данного типа речевые средства, кроме функции непосредственной передачи научной информации, выполняют и иные роли: это средства разъяснения научного содержания и создания контакта автора с читателем, это средства активного воздействия на читателя с целью убеждения, формирования у него оценочной ориентации. Выбор таких средств создает специфику авторского изложения. Способность к обработке сложной абстрактной информации у автора текста обнаруживается именно на речевом уровне. Ведь популяризатор обязан рассчитывать на адекватное восприятие текста, ради этого он и обращается к средствам наглядности, основывающимся на переносе опыта из одной области в другую. Так рождаются сравнения, сопоставления, которые помогают понять интеллектуальную информацию.

Вот, например, как наглядно, с использованием сравнений, олицетворений и метафор рассказывается о нейронах мозга:

Подобно снежинкам или человеческим лицам, в природе нет двух в точности одинаковых нейронов. [...]

Несхожесть нейронов обусловлена не только богатством их внутреннего строения, но и запутанностью связей с другими клетками. Некоторые нейроны имеют до десятка тысяч таких контактов («синапсов», если по-научному, или «застежек» в буквальном переводе на русский). Так что поневоле в общем дружном хоре каждый нейрон вынужден вести свою мелодию, отличную от других и высотой звука и тембром.

Впрочем, нейроны мало похожи на хористов, они «переговариваются» друг с другом, подобно муравьям, с помощью различных химических кодов. Передают сигналы вещества, называемые медиаторами. Сейчас мы знаем около ста медиаторов, и сколько еще неизвестно!

Комбинации химических приливов и отливов, идущих по приводящим путям мозга, несут не только информацию. Ученые полагают, что эти химические волны ответственны и за вечно меняющийся калейдоскоп эмоций и восприятий – всего того, что мы называем настроением.

Нейрон способен говорить с другими нейронами не только на языке химии. Мозг является также небольшим генератором (мощностью около 25 ватт) электрических импульсов. [...]

И нейрон с нейроном говорит... Денно и нощно не смолкают, не прерываются эти беседы. Их ритмы, темп, характер подчинены жизненным задачам человека, особенностям его физического и духовного развития и его состояния. Здесь-то и кроются истоки сознания (Ю. Чирков. «И нейрон с нейроном говорит»// Наука и жизнь. 1988. №11).

Такая беллетризация изложения помогает наладить контакт с читателем, на известных примерах объяснить сложные понятия и процессы и, следовательно, заинтриговать читателя.

Современная научная литература (в том числе и гуманитарная) в общем и ориентируется на монолитность стиля. Вопреки дифференциации самих наук наблюдается усиление единства внутристилевых характеристик, в направлении отказа от индивидуальных, эмоционально-экспрессивных черт стиля. Однако, если обратиться к истории развития русской науки и становления научного стиля, то окажется, что такая нивелировка изложения не всегда была присуща научным сочинениям. Причин тому много, как объективных, так и субъективных, в частности можно назвать и такую: часты в русской истории факты, когда ученый и писатель, беллетрист совмещались в одной личности. Такое двустороннее дарование не могло не сказаться на манере письма. И поэтому вполне естественным, например, кажется написание М. Ломоносовым трактата о химии в стихотворной форме.

Русские историки, философы блестяще владели беллетристическим стилем.

Слог ученого может оказаться в высшей степени оригинальным и без особых притязаний на таковую, без нарочитой беллетризации. Например, работы выдающегося филолога XX века В.В. Виноградова по стилю изложения выделяются особыми, присущими данному автору качествами. «Это стиль затрудненной научной прозы, принуждающий читателя думать, сопоставлять, различать и вникать в оттенки мысли». «Игра словами, каламбуры, ирония составляют не только издавний лингвистический и литературоведческий интерес В.В. Виноградова, но и особенность его научного стиля. И сквозь этот стиль сознательно или бессознательно явственно проступает образ авторского «я» самого В.В. Виноградова». Аналитический характер ума В.В. Виноградова проявлялся в стиле постоянно и по-разному: и в научном скептицизме и научной осторожности; и в отказе от упрощений и прямолинейных обострений проблем; и в широкой критике существующих концепций; и в тщательности и многогранности рассмотрения исследовательских проблем.

В настоящее время область деятельности ученых и писателей размежевалась в силу резкого изменения самого уровня науки, ее специализации. К тому же, круг ученых чрезмерно расширился, и совмещение исследовательских и литературных способностей в одном лице стало крайне редким. И объективно становление научного стиля, его стандартизация и стабилизация, привели к преобладанию «общего» в языке над индивидуальным. Проблема этого соотношения для современной научной литературы крайне актуальна. Хотя очевидно, соотношение это меняется в сторону преобладания общего. В современном научном тексте авторы стремятся, часто в целях объективизации сообщения, а также благодаря общей стандартизации языка науки, к уничтожению оценочно-экспрессивного и личностно-эмоционального слова, к унификации как лексического материала, так и синтаксического строя. В целом стиль научных работ становится все более строгим, академичным, неэмоциональным. Этому способствует и унификация их композиций.

Однако эта общая тенденция в языке науки, как это было показано, не опровергает факта проявления авторской индивидуальности в выборе самой проблемы исследования, в характере ее освещения, в применении приемов и способов доказательства, в выборе формы включения «чужого» мнения, средств оппонирования, в выборе средств привлечения внимания читателя и т.д. Все это вместе и создает индивидуальный авторский стиль, а не только собственно эмоционально-экспрессивные средства языка.