Что такое народный трибун. Всемирная история в лицах

Народный трибун (лат. tribunus plebis, plebei или plebi ) - одно из важнейших и своеобразных римских учреждений.

По преданию, должность народного (дословно - плебейского) трибуна была учреждена после первой сецессии, то есть после удаления плебеев на Священную гору в 494 году до н. э.: плебсу было позволено выбирать своих магистратов, пользовавшихся неприкосновенностью и правом оказывать притесняемым плебеям поддержку против властей. Неприкосновенность личности и прав трибунов была признана не сразу; плебсу удалось добиться её лишь при помощи революционных средств. Плебеи обязались за себя и за своих потомков наказывать смертью всякого, кто оскорбит их избранников или будет препятствовать их действиям, направленным в защиту плебса, и скрепили это решение общей клятвой, откуда и власть трибунов называлась «Sacrosancta potestas », то есть власть, основанная не на законе (legitima), а на религиозном освящении. Убиение виновных в посягательстве против трибунов не считалось преступным, а напротив, обязательным, истекающим из указанной клятвы. Должность народного трибуна просуществовала в течение всего республиканского и императорского периода, за исключением лишь короткого промежутка, когда действовал децемвират . При учреждении последнего трибунат был уничтожен, но после отмены децемвирата вновь восстановлен. Будучи сначала предводителями лишь плебса, организованного в особую общину, с особыми собраниями, трибуны не были ещё магистратами римского народа; но по мере того, как росли права плебса, расширялось и значение трибуна. Первоначально главной задачей трибунов было оказывать, путём интерцессии , поддержку угнетаемым плебеям против патрицианских магистратов. Чтобы интерцессия была действительной, трибуну надо было лично явиться перед магистратом, действие которого он хотел остановить; вмешательство через посредников или письменное было недействительно. Необходимо было, чтобы трибуны являлись доступными для всех, искавших их защиты; они обязаны были, поэтому, постоянно находиться в городе, не имели права удаляться из дома на целый день, а двери их были открыты всегда, даже и ночью. Так как трибунская защита была тем доступнее, чем больше было трибунов, то число их, первоначально равнявшееся двум, затем пяти, скоро (по Титу Ливию - в 457 году до н. э.) было увеличено до десяти.

Первоначально недостающее число трибунов пополнялось кооптацией ; затем закон стал требовать, чтобы трибуны данного года заблаговременно позаботились о выборе своих преемников непременно в полном числе. Для этого созывались трибутные комиции , под председательством одного из трибунов. Если на одном собрании не были избраны все 10 трибунов, назначались дополнительные выборы. За неисполнение этого требования, необходимого для непрерывности действия Т., трибунам грозила казнь посредством сожжения. Избирались трибуны исключительно из плебеев, что сохранилось и после уравнения сословий: патриций мог стать трибуном лишь после формального transitio ad plebem (перехода в плебс). По римской традиции, выборы трибунов производились сначала в куриатных комициях , а затем (с 471 года до н. э.) в трибутных. Избирались они на один год и вступали в должность 10 декабря. Не будучи первоначально должностными лицами всего римского народа, трибуны не пользовались и правами, принадлежавшими магистратам: у них не было магистратских инсигний, ни кресла, ни пурпуровой каймы на тоге, ни ликторов . Вместо последних при них состояли служители (viatores, praecones), но без фасций и топоров. Трибуны не имели ни прав аусципий (auspicia populi Romani ), ни imperium’a (см. соотв. статью); власть их первоначально была чисто отрицательная. Она принадлежала во всей полноте каждому отдельному трибуну; каждый из них мог своим «veto» остановить действие магистрата даже в том случае, если все остальные трибуны были бы против него; перевес был всегда на стороне задерживающей, отрицающей власти. Древнейшие права трибунов - право помощи (ius auxilii ) и право сноситься с плебсом (ius egendi cum plebe ) - зародыш и источник всех дальнейших. Трибуны пользовались правом интерцессии по отношению к действиям магистратов, которым они могли даже воспретить дальнейшее отправление их должности, а также по отношению к частным лицам, но лишь применительно к тем их поступкам, которые носили общественный характер. Трибун не мог, напр., запретить частному лицу привлечь к суду другое частное лицо по обвинению в преступлении, не затрагивавшем интересов общины. Гораздо важнее было их право интерцессии против рогаций, вносимых в народные собрания, против состоявшихся уже постановлений этих собраний и против решений сената. Чтобы обеспечить за своими избранниками указанные права и заставить патрицианские власти склоняться перед трибунской интерцессией, плебеям приходилось первоначально прибегать к насильственным действиям, к самосуду. Акты мести против тех, кто не подчинялся трибунской власти, плебс совершал обыкновенно по предложению и приглашению трибунов. Отсюда, вероятно, развилось право трибунов подвергать своей властью штрафам, аресту, в исключительных случаях даже казни, или привлекать к суду народа всех, нарушающих интересы последнего или священные права трибунов. Действию этого «обуздания» (coercitio ) со стороны трибунов подлежали даже высшие магистраты (консулы и цензоры), но только не диктаторы summo iure. Благодаря этому праву трибун занял положение высшей власти, контролю которой были подчинены все другие.

Права трибуна могли стать очень опасными, если бы они не встречали ограничения в интерцессии других трибунов и в праве присужденного к наказанию обратиться к народу в центуриатные или (судя по свойству наложенного взыскания) в трибутные комиции. В дальнейшем развитии многочисленными и очень важными последствиями сопровождалось право трибунов сноситься с народом. Оно давало им возможность созывать собрания плебса, руководить ими, вносить свои предложения и наблюдать за исполнением принятых плебсом решений. Это право оказалось особенно важным потому, что в дальнейшем развитии римского устройства трибутные комиции постепенно достигли в законодательных вопросах уравнения с центуриатными; их решения (plebiscita ) стали законами (leges ), обязательными для всех граждан. Вместе с этим в руки трибунов перешла законодательная инициатива, на которой и покоится в дальнейшем почти все значение трибуната. Благодаря возвышению трибутных комиций до значения общенародного собрания, изменилось и общее положение трибунов: они стали магистратами римского народа, и притом высшими. Изменилось и их отношение к сенату. Первоначально трибуны не имели прямого отношения к сенату и не пользовались правом заседать в нём. Когда им необходимо было осведомиться о том, что делается в сенате, они садились на скамье, поставленной за дверями залы заседания сената, и только слушали. Теперь они получили доступ в сенат и право говорить в нём, даже созывать его. При новом значении трибуна сам сенат был заинтересован в том, чтобы заранее узнать отношение трибунов к той или другой мере. Из защитников отдельных лиц и одного сословия трибуны обратились в избранников народа, блюстителей его интересов, охранителей его прав и достоинства; они стали главным органом прогрессивного демократического законодательства. Законодательство сосредоточивается с тех пор главным образом в руках трибунов; важнейшие законы были большей частью leges tribuniciae . Это объясняется прежде всего самой постановкой трибуна: трибуны не были, подобно другим магистратам завалены массой дел по управлению и поэтому могли сосредоточивать своё внимание на вопросах законодательства и на надзоре за деятельностью других властей. Ротации и политические процессы, в которых трибуны являются представителями интересов народа, поглощают с тех пор большую часть их сил и времени. И тогда, однако, отрицательная власть не потеряла смысла: она была гарантией против злоупотреблений магистратов - злоупотреблений, особенно возможных и опасных вследствие того, что по римским законам во время отправления своей должности магистрат не мог быть привлечен к ответу частным лицом, страдавшим от произвольных и противозаконных действий магистрата. Особенно оживленную деятельность развивает трибунат в последние полтора века до н. э.

Трибунами были тогда такие замечательные деятели демократической партии, как братья Гракхи , Луций Аппулей Сатурнин , Сульпиций Руф. В силу отрицательного характера трибуната он обращался иногда в орудие других партий. Видя в трибунате главную опору демократии, Сулла , получив диктатуру, решился сломить его значение. Этой цели должен был служить Корнелиев закон 82 года до н. э. Он закрывал лицам, занимавшим должность трибуна, путь к другим магистратурам, отнимал у трибунов право самостоятельной законодательной инициативы, обусловливая её предварительным разрешением сената, и право созывать и вести народные собрания, постановляющие решения (созывать простые сходки, contiones , они могли); у них отнято было также, вероятно, право обвинения перед народом в уголовных процессах и право наложения наказаний. В 70 году до н. э., в первое консульство Красса и Помпея Великого , эти ограничения были уничтожены, и трибун вновь занял прежнее положение. Нарождавшийся принципат нашел в трибунате удобное орудие для проведения своих целей, тем более, что и принципат вырастал на той же демократической почве, на которой вырос и Юлий Цезарь, напр., нашел себе ценных союзников в народных трибунах Марке Антонии и Курионе . Трибунская власть вошла, как один из важнейших элементов, в состав принципата. Принцепсы дорожили ею, благодаря её священному характеру (sacrosanctitas ) и праву veto . Наряду с «трибунской властью» принцепса продолжал существовать в императорский период и трибунат, в прежней форме, но безо всякого значения, так как роль представителей народных интересов и прав взяли на себя императоры, а главное поприще, на котором действовал трибуны - комиции - вскоре исчезли. Трибунат влачил с тех пор жалкое существование, как один из пережитков старины, лишь в силу привычки; он стал, по выражению Плиния, «пустой тенью и названием без почета» .

Напишите отзыв о статье "Народный трибун"

Литература

• Jochen Bleicken: Das Volkstribunat der klassischen Republik. Studien zu seiner Entwicklung zwischen 287 und 133 v. Chr. (Zetemata 13, ISSN 1610-4188). 2., durchgesehene Auflage, Beck, München 1968.
• Thomas Robert Shannon Broughton: The Magistrates of the Roman Republic (= Philological Monographs of the American Philological Association. Bd. 15, 1−3, ZDB-ID 418630-8). 3 Bände (Bd. 1: 509 B.C. − 100 B.C. Bd. 2: 99 B.C. − 31 B.C. Bd. 3: Supplement.). American Philological Association, New York NY 1951−1986, ISBN 0-89130-811-3 (Bd. 3).
• Giovanni Niccolini: I fasti dei tribuni della plebe (= Fondazione Guglielmo Castelli. 7, ZDB-ID 638160-1). A. Giuffrè, Mailand 1934.
• Lukas Thommen: Das Volkstribunat der späten römischen Republik (= Historia. Einzelschriften 59). Steiner, Stuttgart 1989, ISBN 3-515-05187-2 (zugleich: Basel, Universität, Dissertation, 1987).
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

См. также

Республика Ординарные Экстраординарные Религиозные Ранняя Империя Поздняя Империя Верховная власть Республиканские магистратуры Центральные административные должности Провинциальная администрация

Отрывок, характеризующий Народный трибун

– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu"on ne peut apaiser qu"avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J"avais d"autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d"autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.

• Народный трибун (лат. tribunus plebis, plebei или plebi) - одно из важнейших и своеобразных римских учреждений.

  По преданию, должность народного (дословно - плебейского) трибуна была учреждена после первой сецессии, то есть после удаления плебеев на Священную гору в 494 году до н. э.: плебсу было позволено выбирать своих магистратов, пользовавшихся неприкосновенностью и правом оказывать притесняемым плебеям поддержку против властей. Неприкосновенность личности и прав трибунов была признана не сразу; плебсу удалось добиться её лишь при помощи революционных средств. Плебеи обязались за себя и за своих потомков наказывать смертью всякого, кто оскорбит их избранников или будет препятствовать их действиям, направленным в защиту плебса, и скрепили это решение общей клятвой, откуда и власть трибунов называлась «Sacrosancta potestas», то есть власть, основанная не на законе (legitima), а на религиозном освящении. Убиение виновных в посягательстве против трибунов не считалось преступным, а напротив, обязательным, истекающим из указанной клятвы. Должность народного трибуна просуществовала в течение всего республиканского и императорского периода, за исключением лишь короткого промежутка, когда действовал децемвират. При учреждении последнего трибунат был уничтожен, но после отмены децемвирата вновь восстановлен. Будучи сначала предводителями лишь плебса, организованного в особую общину, с особыми собраниями, трибуны не были ещё магистратами римского народа; но по мере того, как росли права плебса, расширялось и значение трибуна. Первоначально главной задачей трибунов было оказывать, путём интерцессии, поддержку угнетаемым плебеям против патрицианских магистратов. Чтобы интерцессия была действительной, трибуну надо было лично явиться перед магистратом, действие которого он хотел остановить; вмешательство через посредников или письменное было недействительно. Необходимо было, чтобы трибуны являлись доступными для всех, искавших их защиты; они обязаны были, поэтому, постоянно находиться в городе, не имели права удаляться из дома на целый день, а двери их были открыты всегда, даже и ночью. Так как трибунская защита была тем доступнее, чем больше было трибунов, то число их, первоначально равнявшееся двум, затем пяти, скоро (по Титу Ливию - в 457 году до н. э.) было увеличено до десяти.

  Первоначально недостающее число трибунов пополнялось кооптацией; затем закон стал требовать, чтобы трибуны данного года заблаговременно позаботились о выборе своих преемников непременно в полном числе. Для этого созывались трибутные комиции, под председательством одного из трибунов. Если на одном собрании не были избраны все 10 трибунов, назначались дополнительные выборы. За неисполнение этого требования, необходимого для непрерывности действия трибуната, трибунам грозила казнь посредством сожжения. Избирались трибуны исключительно из плебеев, что сохранилось и после уравнения сословий: патриций мог стать трибуном лишь после формального transitio ad plebem (перехода в плебс). По римской традиции, выборы трибунов производились сначала в куриатных комициях, а затем (с 471 года до н. э.) в трибутных. Избирались они на один год и вступали в должность 10 декабря. Не будучи первоначально должностными лицами всего римского народа, трибуны не пользовались и правами, принадлежавшими магистратам: у них не было магистратских инсигний, ни кресла, ни пурпуровой каймы на тоге, ни ликторов. Вместо последних при них состояли служители (viatores, praecones), но без фасций и топоров. Трибуны не имели ни прав аусципий (auspicia populi Romani), ни империя; власть их первоначально была чисто отрицательная. Она принадлежала во всей полноте каждому отдельному трибуну; каждый из них мог своим «veto» остановить действие магистрата даже в том случае, если все остальные трибуны были бы против него; перевес был всегда на стороне задерживающей, отрицающей власти. Древнейшие права трибунов - право помощи (ius auxilii) и право сноситься с плебсом (ius egendi cum plebe) - зародыш и источник всех дальнейших. Трибуны пользовались правом интерцессии по отношению к действиям магистратов, к

Пользовавшихся неприкосновенностью и правом оказывать притесняемым плебеям поддержку против властей. Неприкосновенность личности и прав трибунов была признана не сразу; плебсу удалось добиться её лишь при помощи революционных средств. Плебеи обязались за себя и за своих потомков наказывать смертью всякого, кто оскорбит их избранников или будет препятствовать их действиям, направленным в защиту плебса, и скрепили это решение общей клятвой, откуда и власть трибунов называлась «Sacrosancta potestas », то есть власть, основанная не на законе (legitima), а на религиозном освящении. Убиение виновных в посягательстве против трибунов не считалось преступным, а напротив, обязательным, истекающим из указанной клятвы. Должность народного трибуна просуществовала в течение всего республиканского и императорского периода, за исключением лишь короткого промежутка, когда действовал децемвират . При учреждении последнего трибунат был уничтожен, но после отмены децемвирата вновь восстановлен. Будучи сначала предводителями лишь плебса, организованного в особую общину, с особыми собраниями, трибуны не были ещё магистратами римского народа; но по мере того, как росли права плебса, расширялось и значение трибуна. Первоначально главной задачей трибунов было оказывать, путём интерцессии , поддержку угнетаемым плебеям против патрицианских магистратов. Чтобы интерцессия была действительной, трибуну надо было лично явиться перед магистратом, действие которого он хотел остановить; вмешательство через посредников или письменное было недействительно. Необходимо было, чтобы трибуны являлись доступными для всех, искавших их защиты; они обязаны были, поэтому, постоянно находиться в городе, не имели права удаляться из дома на целый день, а двери их были открыты всегда, даже и ночью. Так как трибунская защита была тем доступнее, чем больше было трибунов, то число их, первоначально равнявшееся двум, затем пяти, скоро (по Титу Ливию - в 457 году до н. э.) было увеличено до десяти.

Первоначально недостающее число трибунов пополнялось кооптацией ; затем закон стал требовать, чтобы трибуны данного года заблаговременно позаботились о выборе своих преемников непременно в полном числе. Для этого созывались трибутные комиции , под председательством одного из трибунов. Если на одном собрании не были избраны все 10 трибунов, назначались дополнительные выборы. За неисполнение этого требования, необходимого для непрерывности действия трибуната, трибунам грозила казнь посредством сожжения. Избирались трибуны исключительно из плебеев, что сохранилось и после уравнения сословий: патриций мог стать трибуном лишь после формального transitio ad plebem (перехода в плебс). По римской традиции, выборы трибунов производились сначала в куриатных комициях , а затем (с 471 года до н. э.) в трибутных. Избирались они на один год и вступали в должность 10 декабря. Не будучи первоначально должностными лицами всего римского народа, трибуны не пользовались и правами, принадлежавшими магистратам: у них не было магистратских инсигний, ни кресла, ни пурпуровой каймы на тоге, ни ликторов . Вместо последних при них состояли служители (viatores, praecones), но без фасций и топоров. Трибуны не имели ни прав ауспиций (auspicia populi Romani ), ни империя ; власть их первоначально была чисто отрицательная. Она принадлежала во всей полноте каждому отдельному трибуну; каждый из них мог своим «veto» остановить действие магистрата даже в том случае, если все остальные трибуны были бы против него; перевес был всегда на стороне задерживающей, отрицающей власти. Древнейшие права трибунов - право помощи (ius auxilii ) и право сноситься с плебсом (ius egendi cum plebe ) - зародыш и источник всех дальнейших. Трибуны пользовались правом интерцессии по отношению к действиям магистратов, которым они могли даже воспретить дальнейшее отправление их должности, а также по отношению к частным лицам, но лишь применительно к тем их поступкам, которые носили общественный характер. Трибун не мог, например, запретить частному лицу привлечь к суду другое частное лицо по обвинению в преступлении, не затрагивавшем интересов общины. Гораздо важнее было их право интерцессии против рогаций, вносимых в народные собрания, против состоявшихся уже постановлений этих собраний и против решений сената. Чтобы обеспечить за своими избранниками указанные права и заставить патрицианские власти склоняться перед трибунской интерцессией, плебеям приходилось первоначально прибегать к насильственным действиям, к самосуду. Акты мести против тех, кто не подчинялся трибунской власти, плебс совершал обыкновенно по предложению и приглашению трибунов. Отсюда, вероятно, развилось право трибунов подвергать своей властью штрафам, аресту, в исключительных случаях даже казни, или привлекать к суду народа всех, нарушающих интересы последнего или священные права трибунов. Действию этого «обуздания» (coercitio ) со стороны трибунов подлежали даже высшие магистраты (консулы и цензоры), но только не диктаторы summo iure. Благодаря этому праву трибун занял положение высшей власти, контролю которой были подчинены все другие.

Права трибуна могли стать очень опасными, если бы они не встречали ограничения в интерцессии других трибунов и в праве присужденного к наказанию обратиться к народу в центуриатные или (судя по свойству наложенного взыскания) в трибутные комиции. В дальнейшем развитии многочисленными и очень важными последствиями сопровождалось право трибунов сноситься с народом. Оно давало им возможность созывать собрания плебса, руководить ими, вносить свои предложения и наблюдать за исполнением принятых плебсом решений. Это право оказалось особенно важным потому, что в дальнейшем развитии римского устройства трибутные комиции постепенно достигли в законодательных вопросах уравнения с центуриатными; их решения (plebiscita ) стали законами (leges ), обязательными для всех граждан. Вместе с этим в руки трибунов перешла законодательная инициатива, на которой и покоится в дальнейшем почти все значение трибуната. Благодаря возвышению трибутных комиций до значения общенародного собрания, изменилось и общее положение трибунов: они стали магистратами римского народа, и притом высшими. Изменилось и их отношение к сенату. Первоначально трибуны не имели прямого отношения к сенату и не пользовались правом заседать в нём. Когда им необходимо было осведомиться о том, что делается в сенате, они садились на скамье, поставленной за дверями залы заседания сената, и только слушали. Теперь они получили доступ в сенат и право говорить в нём, даже созывать его. При новом значении трибуна сам сенат был заинтересован в том, чтобы заранее узнать отношение трибунов к той или другой мере. Из защитников отдельных лиц и одного сословия трибуны обратились в избранников народа, блюстителей его интересов, охранителей его прав и достоинства; они стали главным органом прогрессивного демократического законодательства. Законодательство сосредоточивается с тех пор главным образом в руках трибунов; важнейшие законы были большей частью leges tribuniciae . Это объясняется прежде всего самой постановкой трибуна: трибуны не были, подобно другим магистратам завалены массой дел по управлению и поэтому могли сосредоточивать своё внимание на вопросах законодательства и на надзоре за деятельностью других властей. Ротации и политические процессы, в которых трибуны являются представителями интересов народа, поглощают с тех пор большую часть их сил и времени. И тогда, однако, отрицательная власть не потеряла смысла: она была гарантией против злоупотреблений магистратов - злоупотреблений, особенно возможных и опасных вследствие того, что по римским законам во время отправления своей должности магистрат не мог быть привлечен к ответу частным лицом, страдавшим от произвольных и противозаконных действий магистрата. Особенно оживлённую деятельность развивает трибунат в последние полтора века до н. э.

Трибунами были тогда такие замечательные деятели демократической партии, как братья Гракхи , Луций Аппулей Сатурнин , Сульпиций Руф . В силу отрицательного характера трибуната он обращался иногда в орудие других партий. Видя в трибунате главную опору демократии, Сулла , получив диктатуру, решился сломить его значение. Этой цели должен был служить Корнелиев закон 82 года до н. э. Он закрывал лицам, занимавшим должность трибуна, путь к другим магистратурам, отнимал у трибунов право самостоятельной законодательной инициативы, обусловливая её предварительным разрешением сената, и право созывать и вести народные собрания, постановляющие решения (созывать простые сходки, contiones , они могли); у них отнято было также, вероятно, право обвинения перед народом в уголовных процессах и право наложения наказаний. В 70 году до н. э., в первое консульство Красса и Помпея Великого , эти ограничения были уничтожены, и трибун вновь занял прежнее положение. Нарождавшийся принципат нашел в трибунате удобное орудие для проведения своих целей, тем более, что и принципат вырастал на той же демократической почве, на которой вырос и Юлий Цезарь, напр., нашел себе ценных союзников в народных трибунах Марке Антонии и Курионе . Трибунская власть вошла, как один из важнейших элементов, в состав принципата. Принцепсы дорожили ею, благодаря её священному характеру (sacrosanctitas ) и праву veto . Наряду с «трибунской властью» принцепса продолжал существовать в императорский период и трибунат, в прежней форме, но безо всякого значения, так как роль представителей народных интересов и прав взяли на себя императоры, а главное поприще, на котором действовали трибуны - комиции, - вскоре исчезли. Трибунат влачил с тех пор жалкое существование, как один из пережитков старины, лишь в силу привычки; он стал, по выражению Плиния, «пустой тенью и названием без почета» .

Литература

• Jochen Bleicken: Das Volkstribunat der klassischen Republik. Studien zu seiner Entwicklung zwischen 287 und 133 v. Chr. (Zetemata 13, ISSN 1610-4188). 2., durchgesehene Auflage, Beck, München 1968.
• Thomas Robert Shannon Broughton: The Magistrates of the Roman Republic (= Philological Monographs of the American Philological Association. Bd. 15, 1−3, ZDB-ID 418630-8). 3 Bände (Bd. 1: 509 B.C. − 100 B.C. Bd. 2: 99 B.C. − 31 B.C. Bd. 3: Supplement.). American Philological Association, New York NY 1951−1986, ISBN 0-89130-811-3 (Bd. 3).
• Giovanni Niccolini: I fasti dei tribuni della plebe (= Fondazione Guglielmo Castelli. 7, ZDB-ID 638160-1). A. Giuffrè, Mailand 1934.
• Lukas Thommen: Das Volkstribunat der späten römischen Republik (= Historia. Einzelschriften 59). Steiner, Stuttgart 1989, ISBN 3-515-05187-2 (zugleich: Basel, Universität, Dissertation, 1987).
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Социальная борьба всегда была интересна исследователям, а история Древнего Рима стала центром изысканий ученых еще в эпоху Возрождения. Труды, накопившиеся с тех пор, освещают практически все стороны политического, культурного, экономического развития царского, республиканского и императорского периодов. Вследствие классовой борьбы между бесправными плебеями и всевластными патрициями образовалась новая должность, призванная защищать низшие слои населения.

Зарождение института народных трибунов

Народный трибун - это выборная должность, главной целью которой было обеспечение правовой защиты простого народа от своеволия властей.

Плебеи - практически бесправная категория населения, которая образовалась как результат социальной борьбы. Они имели право на небольшой участок земли. Но именно на плебеев стремилась опираться римская царская власть, их хотели сделать главной силой армии. Впервые смешение низших и высших прослоек населения произошло во время правления Сервия Туллия. Он провел реформу административной системы - на место родовых триб пришли территориальные. Мужское население поделили на 6 разрядов вне зависимости от происхождения. В царский период выборность органов власти была фактически ликвидирована, но с установлением республики начали собираться народные собрания. Центуриатные комиции заменили царя и имели аналогичные полномочия. Патриции монополизировали власть в сенате. Тогда же обостряется борьба плебеев за права - они хотели получить равные с патрициями возможности в общественной жизни, стремились ограничить долговой процент. В 494 году до н. э. - в знак протеста против сената - плебс собирается на Это была первая сецессия. Сенат пошел на уступки и позволил организовать магистрат и ввести должность защитников народных прав.

Что означает слово «народный трибун»? Происходит от понятия «триба» - община в Древнем Риме. Так назвали представителей из простого народа, его защитников, избираемых каждый год.

Борьба за права

Плебеи имели возможность оказывать вооруженное сопротивление, поскольку к тому времени многие были на службе в армии и имели определенные навыки. Народный трибун - это должность, которая возникла в результате похода против патрициев. Последние были напуганы и пошли на уступки. Но не все были рады образованию новой должности. Ожесточенную борьбу вел Марций Кориолан - он развернул масштабную войну. Сражение остановили по просьбе самих патрициев, которые пожелали установить мир. Тогда стало понято, что означает слово «народный трибун» на самом деле - не просто выборная должность, а результат стремлений и борьбы всего неполноправного народа Рима. Социальная схватка показала состоятельность новой должности и ее силу.

Полномочия и обязанности

Главной задачей была защита прав простого населения - плебса. Трибуны могли повлиять на решение магистрата, сената. Не имели власти они только над цензорами и диктаторами. Права их выражались в возможности налагать вето, штрафовать магистратов, простых граждан за различные нарушения. Со временем они получили и законодательные права.

Двери его дома должны были быть открыты для народа всегда - народный трибун, священное лицо в Риме, обязан был в любое время суток оказывать поддержку и защиту тому, кто в этом нуждался. Можно сказать, что он был привязан к Риму - нельзя было покидать город более чем на сутки.

Эта должность была центром развития демократических идей и устремлений. Но работать они должны были слаженно, иначе противостояние вызывало застой и невозможность принять единое решение. В разное время полномочия и права были разными и постепенно исчезли во время империи.

Развитие новой должности

С утверждением трибуната врагов у плебеев меньше не стало. Наиболее масштабную борьбу с ними вел патрициальный род Апиев Клавдиев. Хронология событий республиканского периода изучается в школе, тема - «Древнейший Рим» (5 класс).

Со временем трибунов стало больше - количество возросло до 10. Во время правления децемвиров должность была временно упразднена. Возобновление деятельности трибунов связано с принятием законов «XII таблиц». Они изменили многое: права, полномочия, состав триб.

По законам Валерия и Горация плебисцит имел общегосударственную силу. Народные трибуны в Риме постепенно получали законодательные права. Вскоре был разрешен плебеев и патрициев. К IV веку до н. э. комиции трибунов стали законодательным собранием. В это время была достигнута большая победа - получение части земли из «общего поля» завоеванных земель, стали не такими обременительными. Плебеи смогли претендовать на должность консула - первым стал Лициний Столон. Для IV века до н. э. народный трибун - это неприкосновенное государственное лицо с правом

Время великих законов

Гай и Тиберий Гракхи - народные трибуны, которым удалось принять наиболее судьбоносные законы, связанные с аграрной ситуацией в стране. Была создана специальная комиссия по работе над законопроектом. Суть предложения - национализация земель, благодаря которым много веков богатела знать, и передача их народу. Народное собрание приняло закон, но патриции стали оказывать вооруженное сопротивление. Тиберий был убит, но его деятельность продолжил Гай.

Он также был избран народным трибуном, однако проводил иную политику. Его законы были более гибкими по отношению ко всем слоям. возвысила всадников, практически приравняв их влияние к величию сенаторов. Много усилий Гай приложил к созданию заморских колоний. Главной его целью был Карфаген.

Активность Гая напугала патрициев. Сенат отдал предпочтение противнику Гракха, в результате реформатор также был убит - по его собственному приказу раб нанес смертельную рану трибуну. Такое решение было принято из-за гибели сторонников Гая в вооруженном поединке с сенатом. потерпели поражение.

Годы упадка

Сенат постепенно ограничивал права трибунов. На короткий период, вследствие противостояния оптиматов и популяров, их влияние и престиж снова возросли. Но нерешенность земельной проблемы ударила по популярности трибуната. Попытка Ливия Друза реализовать свой аграрный законопроект закончилась фатально - он был убит.

Ослабил трибунов и диктатор Корнелий Сулла. По его закону сенат должен был подтверждать законодательные инициативы. А трибуны не могли претендовать на должность выше. Во времена консулов Красса и Помпея временно все привилегии были возвращены.

Должность утратила свой былой смысл после прихода к власти Юлия Цезаря - он объявил себя вечным народным трибуном. Все императоры поступали так же. Окончательно должность исчезла в III веке н. э. Народный трибун - это был лишь пережиток республиканского периода развития Рима.

Тяжелые последствия законов о долгах проявились в ужасном размере довольно скоро по установлении республики. В консульство Аппия Клавдия произошел случай, от которого вспыхнул горючий материал ожесточения, накопившийся в массе плебеев. Старик, вырвавшийся из долговой тюрьмы – так говорит предание – бежал по городу в грязных лохмотьях, исхудавший от голода, с растрепанными волосами и криками просил защиты квиритов; он показал сбежавшейся толпе кровавые следы бесчеловечных побоев и рассказал, что он, бывший в двадцати восьми сражениях, был разорен неприятельским нашествием: его дом был разграблен и сожжен. Голод, во время войны с этрусками, принудил его продать все оставшееся у него имущество; потом он принужден был сделать заем; от неуплаты процентов долг его возрос в несколько раз; тогда кредитор получил в суде решение, по которому взял в работу его и двух его сыновей, заковал их и держал в цепях. Многие узнали в исхудалых чертах несчастного лицо знакомое им: это был храбрый центурион; сострадание, негодование произвело шум по всему городу; поднялось волнение; отовсюду сбегались должники, отданные в работу, сбегались другие бедняки; масса требовала, чтобы устранено было всеобщее бедствие. В то время была война с вольсками, было время набирать войско; плебеи отказались поступать на службу. Товарищ Аппия Клавдия, другой консул Публий Сервилий объявил, что отданные за долг в работу освобождаются от неё, поступая в войско, и что имущество их и свобода их детей останутся неприкосновенны. Поверив этому обещанию, все должники, отданные в работу, поступили в войско, и Сервилий одержал блистательную победу; неприятельский стан был взят, был завоеван главный город вольсков, Суэсса Помеция. Со славою и добычею возвратилось в Рим войско. Но Аппий Клавдий, не стесняясь обещанием товарища, велел отвести в темницы тех воинов, которые прежде были в темницах за долги, велел возвратиться в работу тем, которые были в работе. Плебеи, в негодовании на то, что нарушается данное им обещание, взволновались, не допустили исполнить приказания Аппия Клавдия. Через несколько времени патриции увидели необходимость уступить плебеям, и был назначен диктатором человек, пользовавшийся любовью простолюдинов, Маний Валерий; он успокоил плебеев, возобновив обещание Сервилия; вольски в это время снова вторглись в римские владения, пошли войной на Рим и эквы, и сабиняне; поверив обещанию Валерия, плебеи пошли с ним на врагов и снова победили их. Но когда войско возвратилось, сенат запретил исполнить обещание, данное диктатором. Валерий, в негодовании, сложил с себя сан. Плебеи, еще стоявшие в это время станом за городскими стенами, отказали в повиновении консулам, и под предводительством своих военных трибунов, войско, в котором считалось 18.000 человек, пошло на священную гору, находившуюся в пяти римских милях от Рима у берега Аниона, на земле города Крустумерия; они решили поселиться на этой горе, прервать всякие отношения к патрициям, основать свое особенное государство.

Учреждение сана народных трибунов

Патриции были испуганы этим и решились на все уступки, какие понадобятся для примирения с плебеями. Они послали человека справедливого, пользовавшегося любовью плебеев, Менения Агриппу, в стан ушедших на священную гору, чтоб он убедил их возвратиться. На ушедших воинов подействовала его речь, в которой он баснею о ссоре членов тела с желудком объяснил им, что раздоры между сословиями гибельны для всех сословий; еще больше подействовало его обещание, что будет облегчено бедственное положение плебеев и будет учрежден сан защитников. Таким образом был заключен договор, по которому плебеям предоставлено было право иметь своих особенных сановников, народных трибунов, облеченных властью защищать их от консулов. Народные трибуны (tribuni plebis, «трибуны плебса», плебейские трибуны) были неподвластны консулам, были неприкосновенны по святости своего сана, имели право останавливать своим запрещением (veto) всякие решения сената, приговоры суда и распоряжения консулов, вредные плебеям; и если это запрещение (intercessio) не будет уважено, то они могли останавливать взимание податей и набор войска, Народными трибунами могли быть только плебеи. Они избирались сначала в комициях по куриям, а потом в собраниях одних только плебеев по трибам. (Это сословное собрание плебеев называлось concilium). Число трибунов первоначально было, вероятно, два, как число консулов; но скоро было определено, что их будет пять, а впоследствии их было десять. Помощниками, народных трибунов были два эдила, которые имели надзор за рынком, за общественными зданиями, за хлебными магазинами и т. д. Они должны были смотреть и за тем, чтобы плебеи не угнетались чрезмерными процентами и продажею необходимых товаров по слишком дорогой цене. Сан народных трибунов был учрежден, как нечто параллельное сану консулов; плебейские эдилы соответствовали до некоторой степени тому, чем были у патрициев квесторы. В следующем году умер восстановитель согласия между сословиями, Менений Агриппа; он был беден, и похороны его были сделаны на счет казны.

Выборы народных трибунов

Предание говорит, что народные трибуны, и плебейские эдилы избирались первоначально в собраниях по куриям, а потом, по закону Публилия Волерона (с 471 г. до Р. X.), в собраниях по трибам. Ошибочное предположение, что в собраниях по куриям не участвовали плебеи (стран. 55), подало повод отвергать это предание, против которого нет никаких основательных сомнений, и заменять его догадками, составленными очень запутанно. Трибуны не были «магистратами» римского народа, были только представителями плебеев, как особого сословия; потому, конечно, и собрания по куриям, в которых они избирались, были не собраниями всего римского народа «комициями», а только сословными собраниями (concilia) плебеев, как и собрания по трибам, в которых потом избирались трибуны. Сословные собрания плебеев были созываемы и по другим делам: решения, принимаемые в них, были обязательны только для плебеев, не были общими государственными законами.

Положение народных трибунов и их влияние на римскую государственную жизнь

Таким образом учрежден был трибунат, получивший преобладающее влияние на развитие римской государственной жизни. По мнению некоторых ученых, сан народных трибунов возник из сана прежних старшин триб, – по мнению других, из должности военных трибунов, высшей степени, какой могли достигать плебеи в войске; так ли, или иначе, но власть народных трибунов с самого учреждения этого сана была очень велика, и, пользуясь неприкосновенностью, какою были они облечены, трибуны постепенно увеличили свою силу в государстве до громадных размеров. Неприкосновенность, которая была присвоена сану трибунов для ограждения их от произвола сената и консулов и от насилий патрициев, скоро стала возбуждать их действовать наступательно. Тот, кто оскорбил трибуна каким-нибудь насилием, подвергался религиозному проклятию, лишался покровительства законов и был обречен на смерть, а его имущество конфисковалось: (он становился, как это называлось у римлян, sacer). Под защитою этой своей привилегии, трибуны захватывали себе все большие и большие права; а то, что сначала было узурпациею, со временем становилось признанным правом. Сначала власть трибунов состояла только в тон, чтобы защищать отдельных людей плебейского сословия от притеснений магистратов (это называлось auxilium, «помощь»); но скоро они приобрели право требовать к своему суду всякого гражданина и налагать на него штраф; они требовали к своему суду даже консулов, по окончании срока их должности;кроме того трибуны приобрели право останавливать административные дела и ход судопроизводства своим протестом (intercessio), могли освобождать призываемых к военной службе от повиновения призыву, воспрещать арестование подсудимого, или должника, освобождать заключенного в тюрьму. Но власть их ограничивалась пределами города Рима. Чтобы плебеи всегда могли найти своих защитников готовыми помочь им, трибунам было запрещено проводить хотя бы одну ночь за стенами юрода, и двери дома трибуна должны были оставаться отворены день и ночь. Трибуны председательствовали в собраниях по трибам, и закон Публилия Волерона (lex Publilia) ограждал эти собрания от попыток патрициев помешать им. Трибуны имели право делать собранию плебеев законодательные предложения, и когда такое предложение было принято, оно становилось «решением плебса» (plebiscitum); оно, собственно говоря, не имело силы закона, но действовать наперекор формально выраженной воле массы было трудно и опасно. Только распоряжений диктатора трибуны не могли останавливать (не имели права интерцессии против диктатора); потому, по учреждении сана народных трибунов, патриции очень часто стали назначать диктаторов, чтобы уничтожить сопротивления трибунов. – Сановники, совершенно безответственные, лично неприкосновенные, имевшие право останавливать своим протестом судопроизводство и администрацию, воспрещать заседания сената и созвание народного собрания, трибуны имели в руках власть опасную, это бесспорно; но должно признать и то, что деятельность их была главной двигательницею непрерывности и законности хода развития римских учреждений, ичто собственно трибунам республика была обязана своею прочностью. Трибуны были органами законной оппозиции, их задачею было требовать отмены злоупотреблений, требовать реформ; исполняя это свое призвание, они поддерживали политическую жизнь государства, предохраняли ее от застоя и дремоты. Для плебеев трибуны были то, что для патрициев консулы. При существовании таких противоположных одно другому государственных учреждений, римская государственная жизнь шла однако же спокойным законными, порядком, – это показывает нам, какою силою здравого политического смысла был одарен римский народ. Никогда ни в каком другом государстве не было такого учреждения, как трибунат, не было сановников, обязанных защищать народ и облеченных неприкосновенностью. Не имея никакой исполнительной власти, трибунат был однако же могущественнейшим из всех правительственных учреждений Рима.

Эдилы

Эдилы были помощниками трибунов по некоторым делам, составляли протоколы судебных заседаний и плебейских собраний, заведовали полицейским порядком, наблюдали за правильностью торговли хлебом, распоряжались устройством плебейских праздников, хранили документы по делам плебейского сословия и, быть может, заведовали кассою его. Подобно трибунам, они были избираемы в сословных собраниях плебеев; их канцелярия находилась при храме Цереры у Авентинского холма; вероятно от слова храм, aedes, и произошло название их сана aediles – «сановники при храме». Первоначально были только два плебейские эдила; впоследствии был учрежден сан «курульных эдилов», которые заведовали полицейским порядком не одной плебейской общины, a всего города Рима.

Результаты учреждения трибуната

Итак непосредственным результатом первого отшествия плебеев было то, что вместо одной государственной общины, состоявшей из патрициев, теперь государство составляли две организованные общины, патрицианская и плебейская; это были как будто два разные города, жившие вместе; между ними не было даже брачных союзов, которые закон признавал бы полноправными. Подобно патрициям, плебеи теперь имели своих сановников, которых избирали сами, свою особую администрацию, свой особый суд, свое финансовое управление, свои особые собрания, даже свои особые праздники. По предложению трибунов, собрание плебеев могло, принимая на себя судебную власть, объявлять виновным всякого патриция, который нарушал право плебеев, могло подвергать его денежному штрафу и изгнанию. При таких отношениях между патрициями и плебеями римское государство не распалось; напротив, договор, заключенный на священной горе, положил начало объединению плебеев с патрициями на основании политической равноправности, – это служит новым доказательством великой политической рассудительности римского народа и патриотизма плебеев. «Патриции», говорит Нибур, «были при всей политической образованности и жреческой мудрости представители неподвижности, которая не могла принести плодов культуры; а честные и энергичные плебеи, неутомимою борьбой приобретавшие одно право за другим своему сословию, были орудиями развития национальной культуры». Сравнивая кровавые междоусобия, свирепые взаимные преследования и угнетения греческих аристократов и демократов с мужественным и полным достоинства стремлением плебеев производить требуемые положением дел реформы без вооруженной борьбы, законным путем естественного развития существующих учреждений, мы не можем не удивляться нравственной силе, любви к порядку и законности обоих римских сословий,и плебеев и патрициев. Римские граждане редко забывали в своих сословных спорах держать себя благородным образом.