Когда был принят закон о пяти колосках. История антисталинских мифов – «Закон о пяти колосках

Печально знаменитый указ от 7 августа 1932 года, прозванный народной молвой «закон о пяти колосках» (в «поздней» диссидентской редакции - трёх), являлся жёсткой мерой в ещё более жёстких условиях.

Но так ли обстояли дела в области хищения социалистической собственности, как утверждают создатели мифа?

Зачем нужно было нагнетать обстановку в, мягко говоря, непростых условиях коллективизации, в то время, когда на государственном уровне решались вопросы стратегического характера?

Немного конкретики. Выдержка из письма И.В. Сталина Л.М. Кагановичу.:

«За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на железнодорожном общественном транспорте (расхищают на десятки млн. руб.); во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества.

Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антисоветскими элементами, которые стремятся расшатать наш новый строй.

По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формальной), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются.

Подобный режим для этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную “работу”. Терпеть такое положение немыслимо».

Принятый закон предусматривал наказание в виде высшей меры, то есть, расстрела, или лишения свободны на срок до десяти лет.

Статистика применения данного закона в первый год следующая:

К высшей мере было приговорено 3,5% осуждённых,

К 10 годам лишения свободы – 60,3%,

Ниже верхнего предела - 36,2%; из последней категории осуждённых около 80% получили приговоры, не связанные с лишением свободы.

Как-то не очень вяжется с расстрелом за колоски…

Следует также учитывать, что не все смертные приговоры были в итоге приведены в исполнение, а советские граждане ещё со старорежимных времён привыкли воровать вагонами.

Ну а теперь читаем внимательно сам закон

СОВМЕСТНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦИК И СНК СССР

Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности

За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хищения (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хищения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны хулиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом участились жалобы на насилия и угрозы кулацких элементов в отношении колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно, и самоотверженно работающих за укрепление последних.

ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов советской власти.

Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и колхозников, ЦИК и СНК Союза ССР постановляют:

1. Приравнивать по своему значению грузы на железнодорожном и водном транспорте к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этих грузов.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже десяти лет с конфискацией имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении грузов на транспорте.

1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперативов (урожай на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады и магазины и т.п.) к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этого имущества от расхищения.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже десяти лет с конфискацией всего имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества.

1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять эти преступления к государственным преступлениям.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от пяти до десяти лет с заключением в концентрационный лагерь.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим делам.

Председатель ЦИК Союза ССР М. Калинин

Председатель СНК Союза ССР В. Молотов (Скрябин)

Секретарь ЦИК Союза ССР А. Енукидзе

Источник: СЗ СССР 1932 г. № 62, ст. 360

Инструкция по применению постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности

Секретно.

Верхсуду СССР и прокуратуре Верхсуда СССР, НКЮ союзных республик, председателям краевых (областных) судов, краевым (областным) прокурорам, председателям и прокурорам линейных судов, районным прокурорам. Председателю ГПУ Украины, полномочным представителям ОГПУ, ДТООГПУ, начальникам оперсекторов.

Закон от 7 августа надлежит применять при хищениях государственной и общественной собственности:

а) промышленной (хищения заводского и фабричного имущества);

б) совхозной;

в) государственных торговых организаций;

г) колхозной;

д) кооперативной;

е) грузов на железнодорожном и водном транспорте и местном автотранс порте.

1. По делам об организациях и группировках, организованно разрушающих государственную, общественную и кооперативную собственность путем поджогов, взрывов и массовой порчи имущества - применять высшую меру социальной защиты - расстрел, без послабления.

2. В отношении кулаков, бывших торговцев и иных социально-чуждых элементов, работающих в государственных (промышленных и сельскохозяйственных - совхозы) предприятиях или учреждениях, изобличенных в хищениях имущества или растратах крупных денежных сумм этих предприятий или учреждений, а также должностных лиц государственных учреждений и предприятий, применять высшую меру наказания; при смягчающих вину обстоятельствах (в случае единичных и незначительных хищений) высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы.

При хищениях, хотя и мелких, совершенных лицами указанных социальных категорий, но влекущих за собой расстройство или остановку работы госпредприятий (хищения частей агрегатов и машин, умышленное уничтожение или порча совхозного инвентаря и т.п.) - также применять высшую меру наказания.

3. В отношениях кулаков, бывших торговцев и иных социально-враждебных элементов, проникших в органы снабжения, торговли и кооперации, а также должностных лиц товаропроводящей сети, изобличенных в хищении товаров или продаже их на частный рынок и растратах крупных денежных средств - применять высшую меру наказания, и лишь при смягчающих вину обстоятельствах, в случаях незначительных размеров хищений, высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы.

Той же мере наказания подвергать и спекулянтов, хотя непосредственно в хищениях не участвующих, но спекулирующих товарами и продуктами, зная, что товары эти похищены из государственных учреждений и кооперации.

4. В отношении лиц, изобличенных в хищении грузов на транспорте, применяется высшая мера наказания, и лишь при смягчающих обстоятельствах (при единичных случаях хищений или хищений незначительных размеров) может быть применено десятилетнее лишение свободы.

Если хищения на транспорте производятся при участии железнодорожных служащих и рабочих, то к ним должна применяться та же мера репрессии.

5. В отношении кулаков, как проникших в колхоз, так и находящихся вне колхоза, организующих или принимающих участие в хищениях колхозного имущества и хлеба, применяется высшая мера наказания без послабления.

6. В отношении трудящихся единоличников и колхозников, изобличенных в хищении колхозного имущества и хлеба , должно применяться десятилетнее лишение свободы.

При отягчающих вину обстоятельствах, а именно: систематических хищениях колхозного хлеба, свеклы и других сельскохозяйственных продуктов и скота, хищениях организованными группами, хищениях в крупных размерах, хищениях, сопровождающихся насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д.- и в отношении колхозников и трудящихся единоличников должна применяться высшая мера наказания.

7. В отношении председателей колхозов и членов правлений, участвующих в хищениях государственного и общественного имущества, необходимо применять высшую меру наказания и лишь при смягчающих вину обстоятельствах - десятилетнее лишение свободы.

Раздел 3 . О порядке направления дел по хищениям.

1. Рассматриваются ПП ОГПУ:

Дела о хищениях, сопровождающихся массовыми выступлениями, насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д., а также дела, по которым проходят организованные группировки с большим количеством арестованных.

2. Рассматриваются соответствующими судами:

Дела о хищениях на железнодорожном транспорте и все остальные дела, кроме перечисленных в п. 1 настоящего раздела.

1. Допустить применение меры репрессии по делам, подпадающим поддействие закона от 7 августа в отношении преступлений, совершенных до издания закона, в случаях, когда преступления имеют общественно-политическое значение.

2. Изъять из подсудности сельских общественных и колхозных товарищеских судов дела о хищениях колхозного имущества.

В ведении сельских общественных и колхозных товарищеских судов оставить лишь дела о преступлениях против личной собственности колхозников и единоличников.

Раздел 5 . О сроках ведения следствия по делам о хищениях.

1. Судебно-следственные органы обязаны заканчивать дела и выносить по ним приговоры не дольше, чем в 15-дневный срок с момента раскрытия преступления и возникновения дела.

2. Как исключение, только в отношении дел, по которым проходит большое количество обвиняемых, срок ведения дела и вынесение приговора определяется не дольше, чем 30 дней.

Председатель Верхсуда Союза ССР А. Винокуров

Прокурор Верхсуда Союза ССР П. Красиков

Зам. председателя ОГПУ И. Акулов

Одним из проявлений сталинской репрессивной политики на селе считается вышедшее 7 августа 1932 года постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», часто именуемое в публицистической литературе «Законом о пяти колосках».

Имелись ли какие-то рациональные основания для принятия этого постановления?

Тогдашнее советское законодательство отличалось крайней мягкостью по отношению к уголовникам. Даже за умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами полагалось не более 10 лет лишения свободы . Наказания же за кражи были почти символическими. Тайное хищение чужого имущества, совершённое без применения каких-либо технических средств, в первый раз и без сговора с другими лицами, влекло за собой лишение свободы или принудительные работы на срок до трёх месяцев.

Совершённое повторно, или в отношении имущества, заведомо являющегося необходимым для существования потерпевшего, – лишение свободы на срок до шести месяцев.

Совершённое с применением технических средств или неоднократно, или по предварительному сговору с другими лицами, а равно, хотя и без указанных условий, совершённое на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах, – лишение свободы на срок до одного года.

Совершённое частным лицом из государственных и общественных складов, вагонов, судов и иных хранилищ или в указанных в предыдущем пункте местах общественного пользования, путём применения технических средств или по сговору с другими лицами или неоднократно, а равно совершённое хотя бы и без указанных условий лицом, имевшим специальный доступ в эти склады или их охранявшим, или во время пожара, наводнения или иного общественного бедствия, – лишение свободы на срок до двух лет или принудительные работы на срок до одного года.

Совершённое из государственных и общественных складов и хранилищ лицом, имевшим особый доступ в таковые или охранявшим их, путём применения технических средств или неоднократно, или по сговору с другими лицами, а равно всякая кража из тех же складов и хранилищ, при особо крупных размерах похищенного, – лишение свободы на срок до пяти лет. .

Разумеется, столь мягкие приговоры не пугали любителей чужого добра: «Сами воры вызывающе заявляли: “Вы вновь встретитесь со мной через год. Больше вы мне дать не можете”. Один судья рассказал, что некий закоренелый вор, задержанный за совершение одной кражи, признался в совершении за последние месяцы ещё четырёх краж. Когда его спросили о причине сделанного им признания, он заявил, что в любом случае ему присудят только один год!»

Впрочем, до поры до времени сверхгуманность советских законов компенсировалась неформальными способами. Составлявшие большинство населения крестьяне испокон веков привыкли защищать своё имущество, не прибегая к помощи официального правосудия.

Однако в результате коллективизации образовался обширный массив общественной собственности. Общее – значит ничьё. Новоиспечённые колхозники, ревностно защищавшие своё имущество, как правило, не горели желанием столь же рьяно заботиться о колхозном добре. Мало того, многие из них и сами норовили украсть то, что плохо лежит.

В письме Л.М. Кагановичу от 20 июля 1932 г. Сталин так аргументировал необходимость принятия нового закона: «За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на железнодорожном транспорте (расхищают на десятки млн руб.); во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антисоветскими элементами, которые стремятся расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формальной), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются. Подобный режим для этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную “работу”. Терпеть такое положение немыслимо» .

Разумеется, воровство должно караться. Однако меры наказания, предусмотренные Постановлением от 7 августа 1932 г., выглядят чрезмерно суровыми (сам Сталин в цитированном выше письме назвал их «драконовскими»). Если исходить из буквы Постановления, основной мерой наказания за хищение грузов на транспорте, равно как и за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества должен был стать расстрел с конфискацией имущества, и лишь при наличии смягчающих обстоятельств – 10 лет заключения .

Как же обстояло дело на практике? Итоги применения закона с момента его издания по 1 января 1933 г. по РСФСР выглядят следующим образом: к высшей мере было приговорено 3,5% осуждённых, к 10 годам лишения свободы – 60,3%, и ниже 36,2% . Из числа последних 80% осуждённых получили приговоры, не связанные с лишением свободы .

Следует отметить, что далеко не все приговоры к высшей мере приводились в исполнение: к 1 января 1933 г. общие суды в РСФСР вынесли 2686 смертных приговоров по Постановлению от 7 августа. Кроме того, на РСФСР приходится изрядная часть приговоров, вынесенных линейными транспортными судами (812 смертных приговоров в целом по СССР) и военными трибуналами (208 приговоров по СССР) . Однако Верховный суд РСФСР пересмотрел почти половину этих приговоров. Ещё больше оправданий вынес Президиум ЦИК. По данным наркома юстиции РСФСР Н.В. Крыленко, на 1 января 1933 г. общее количество людей, казнённых по закону от 7 августа на территории РСФСР, не превысило тысячи человек .

17 ноября 1932 года Коллегия наркомата юстиции РСФСР приняла решение ограничить применение статьи 51 УК РСФСР, разрешавшей выносить приговоры ниже нижнего предела, предусмотренного законом за совершение данного преступления. Отныне право применения ст.51 было предоставлено лишь краевым и областным судам. Народные суды в тех случаях, когда они считали нужным смягчить меру наказания ниже предела, должны были ставить об этом вопрос перед областным или краевым судом .

В то же время Коллегия указала, что в каждом отдельном случае привлечения трудящегося за мелкие хищения надо подходить дифференцированно и при особо исключительных обстоятельствах (нужда, многосемейность, незначительное количество похищенного, отсутствие массовости подобных хищений) дела могли прекращаться в порядке примечания к ст. 6 УК РСФСР .

Ограничение на применение 51-й статьи, а особенно состоявшийся 7–12 января 1933 года объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) заставили судей проявлять большую суровость. В результате по РСФСР из осуждённых по Закону от 7 августа с 1 января по 1 мая 1933 года высшую меру получили 5,4%, 10 лет лишения свободы – 84,5%, более мягкие наказания – 10,1% . Тем не менее, доля смертных приговоров всё равно оставалась очень низкой.

Кто же попадал под карающую длань Закона от 7 августа? «Три крестьянина, из коих двое по данным обвинительного заключения, кулаки, а по представленным им справкам – не кулаки, а середняки – взяли на целые сутки колхозную лодку и уехали на рыбную ловлю. И за это самовольное пользование колхозной лодкой применили декрет 7 августа, присудили к очень серьёзной мере наказания. Или другой случай, когда по декрету 7 августа была осуждена целая семья за то, что занималась ужением рыбы из реки, протекавшей мимо колхоза. Или третий случай, когда один парень был осуждён по декрету 7 августа за то, что он ночью, как говорится в приговоре, баловался в овине с девушками и причинил этим беспокойство колхозному поросёнку. Мудрый судья знал, конечно, что колхозный поросёнок является частью колхозной собственности, а колхозная собственность священна и неприкосновенна. Следовательно, рассудил этот мудрец, нужно применить декрет 7 августа и осудить “за беспокойство” к 10 годам лишения свободы.

Мы имеем приговоры с очень серьёзными мерами социальной защиты за то, что кто-то ударил камнем колхозного поросёнка (опять-таки поросёнок), причинил ему некоторое телесное повреждение: применён декрет 7 августа как за посягательство на общественную собственность» .

Эти факты приводит в своей брошюре знаменитый сталинский прокурор А.Я. Вышинский. Однако тут же делает важное добавление: «Правда, эти приговоры неуклонно отменяются, сами судьи неуклонно со своих должностей снимаются, но всё-таки это характеризует уровень политического понимания, политический кругозор тех людей, которые могут выносить такого рода приговоры» .

А вот ещё целый ряд похожих примеров. «Учётчик колхоза Алексеенко за небрежное отношение к с.-х. инвентарю, что выразилось в частичном оставлении инвентаря после ремонта под открытым небом, приговорён нарсудом по закону 7/.VIII 1932 г. к 10 г. л/с. При этом по делу совершенно не установлено, чтобы инвентарь получил полную или частичную негодность (д. нарсуда Каменского р. № 1169 18/II–33 г.)...

Колхозник Лазуткин, работая в колхозе в качестве воловщика, во время уборки выпустил быков на улицу. Один вол поскользнулся и сломал себе ногу, вследствие чего по распоряжению правления был прирезан. Нарсуд Каменского р-на 20/II 1933 г. приговорил Лазуткина по закону 7/VIII к 10 г. л/с.

Служитель религиозного культа Помазков, 78 л., поднялся на колокольню для того, чтобы смести снег, и обнаружил там 2 мешка кукурузы, о чём немедленно заявил в сельсовет. Последний направил для проверки людей, которые обнаружили ещё мешок пшеницы. Нарсуд Каменского р-на 8/II 1933 г. приговорил Помазкова по закону 7/VIII к 10 г. л/с.

Колхозник Камбулов нарсудом Каменского р-на 6/IV 1933 г. приговорён по закону 7/VIII к 10 г. л/с за то, что он (будучи зав. амбарами колхоза “Бедняк”) занимался якобы обвешиванием колхозников, вследствие чего летучей ревизией обнаружен в одном амбаре излишек зерна в 375 кило. Нарсуд не принял во внимание заявления Камбулова о проверке других амбаров, так как по его утверждению вследствие неправильного списания должен быть недостаток того же количества зерна в другом амбаре. Уже после осуждения Камбулова его показание получило подтверждение, так как это зерно было заприходовано на другой амбар, и там оказалась недостача 375 кг...

Нарсуд 3 уч. Шахтинского, ныне Каменского, р-на 31/III 1933 г. приговорил колхозника Овчарова за то, что “последний набрал горсть зерна и покушал ввиду того, что был сильно голоден и истощал и не имел силы работать”... по ст. 162 УК к 2 г. л/с.» .

Каждый из этих фактов мог бы стать прекрасным поводом для обличения «преступлений сталинского режима», если бы не маленькая деталь – все эти нелепые приговоры были немедленно пересмотрены.

Осуждение «за колоски» было не нормой, а беззаконием:

«С другой стороны, от каждого работника юстиции требовалось не допускать применения закона в тех случаях, когда его применение приводило бы к дискредитации его: в случаях хищения в крайне незначительных размерах или при исключительно тяжёлой материальной нужде расхитителя» .

Однако не зря говорят: «Заставь дурака богу молиться – он и лоб расшибёт!» Низкий уровень юридической грамотности местных кадров вкупе с излишним рвением приводили к массовым «перегибам». Как сказал по этому поводу А.Я. Вышинский, «здесь можно говорить о “левацком” извращении, когда под классового врага стали подводить всякого, совершившего мелкую кражу» .

С перегибами боролись, в частности, требуя применять к незначительным кражам статью 162 УК РСФСР, которая, как мы помним, предусматривала гораздо менее строгое наказание:

«В целом ряде случаев закон неосновательно применялся к трудящимся, совершившим хищения либо в незначительных размерах, либо по нужде. Вот почему было указано на необходимость применения ст.162 и других статей УК в этих случаях» .

Подобные судебные ошибки, как правило, тут же исправлялись:

«По данным, зафиксированным в особом постановлении Коллегии НКЮ, число отменённых приговоров в период времени с 7 августа 1932 г. по 1 июля 1933 г. составило от 50 до 60%» .

Из записки зам. председателя ОГПУ Г.Е. Прокофьева и начальника Экономического отдела ОГПУ Л.Г. Миронова на имя И.В. Сталина от 20 марта 1933 года:

«Из дел о хищениях, раскрытых ОГПУ за отчётные две недели, обращают на себя внимание крупные хищения хлеба, имевшие место в Ростове-на-Дону. Хищениями была охвачена вся система Ростпрохлебо-комбината: хлебозавод, 2 мельницы, 2 пекарни и 33 магазина, из которых хлеб продавался населению. Расхищено свыше 6 тыс. пуд, хлеба, 1 тыс. пуд, сахара, 500 пуд, отрубей и др. продукты. Хищениям способствовало отсутствие чёткой постановки отчётности и контроля, а также преступная семейственность и спайка служащих. Общественный рабочий контроль, прикреплённый к хлебной торговой сети, не оправдал своего назначения. Во всех установленных случаях хищений контролёры являлись соучастниками, скрепляя своими подписями заведомо фиктивные акты на недовоз хлеба, на списание усушки и на развес и т.п. По делу арестовано 54 человека, из них 5 членов ВКП(б).
...
В Таганрогском отделении Союзтран-са ликвидирована организация в составе 62 шофёров, грузчиков и портовых служащих, среди которых выявлено значительное количество быв. кулаков, торговцев, а также преступного элемента. Организация при перевозках похищала в дороге грузы, перевозившиеся из порта. О размерах хищений можно судить по тому, что только зерна и муки расхищено около 1500 пудов» .

«6 тысяч пудов хлеба... 1500 пудов зерна и муки...» Это не «колоски».

Строгие меры принесли плоды. Так, на транспорте хищения сократились с 9332 случаев по всей сети в августе 1932 года до 2514 случаев в июне 1933 года . Снизились и кражи колхозной собственности. ЦК ВКП(б) и СНК СССР 8 мая 1933 года издают совместную инструкцию «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне».

«Это постановление означает коренное изменение всей карательной политики судебных органов. Оно требует перенесения центра тяжести на массовую политическую и организационную работу и подчёркивает необходимость более меткого, более чёткого, более организованного удара по классовому врагу, так как прежние методы борьбы себя изжили и в нынешней обстановке не годятся.

Директива означает прекращение, как правило, массовых и острых форм репрессии в связи с окончательной победой колхозного строя в деревне. Новыми методами в новой обстановке должна проводиться “политика революционного принуждения”» .

Использование Закона от 7 августа 1932 года резко сокращается (см. табл. 1). Отныне он должен был применяться только для наиболее серьёзных, крупномасштабных фактов хищений.

Таблица 1
Количество осуждённых по Закону
от 7 августа 1932 года общими судами
РСФСР:

Аналогичная картина наблюдалась и на Украине. Количество осуждённых по Закону от 7 августа 1932 года общими судами Украинской ССР составило:

1933 – 12 767
1934 – 2757
1935 –730 человек .

Мало того, в январе 1936 года началась реабилитация осуждённых по этому закону согласно Постановлению №36/78 ЦИК и СНК СССР от 16 января 1936 года «О проверке дел лиц, осуждённых на основании постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. “Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности”» .

В результате количество осуждённых за расхищение социалистической собственности по закону от 7 августа, содержавшихся в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ), в течение 1936 года уменьшилось почти втрое (см. табл. 2).

Таблица 2
Количество заключённых ИТЛ, осуждённых по закону от 7 августа 1932 года

Таким образом, задача Постановления от 7 августа 1932 года состояла не в том, чтобы посадить и расстрелять как можно больше народа, а в том, чтобы резким ужесточением мер ответственности защитить социалистическую собственность от расхитителей. На начальном этапе применения Постановления от 7 августа, особенно в первом полугодии 1933 года, имели место массовые перегибы на местах, которые, впрочем, исправлялись вышестоящими инстанциями. При этом, в соответствии со старой российской традицией, суровость закона компенсировалась необязательностью его исполнения: вопреки грозным формулировкам, смертная казнь применялась довольно редко, а большая часть из осуждённых на 10 лет была реабилитирована в 1936 году.

список литературы:

Ботвинник С. Органы юстиции в борьбе за проведение закона от 7 августа // Советская юстиция. – 1934, сентябрь. – № 24.
Булат И. Год борьбы за охрану социалистической собственности // Советская юстиция. – 1933, август. – № 15.
Вышинский А.Я. Революционная законность на современном этапе. Изд. 2-е, перераб. – М., 1933. – 110 с.
ГАРФ. Ф.Р–8131. Оп.38. Д.11. Л.24–25.
ГАРФ. Ф.Р–9414. Оп.1. Д.1155. Л.5.
Зеленин И.Е. «Закон о пяти колосках»: разработка и осуществление // Вопросы истории. – 1998. – № 1.
Известия. – 1932, 8 августа. – № 218(4788). – С.1.
Лисицын, Петров. По нарсудам Северодонского округа // Советская юстиция. – 1934, сентябрь. – № 24.
Лубянка. Сталин и ВЧК–ГПУ–ОГПУ–НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. – М., 2003. – 912 с.
Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. – М., 1998. – 464 с.
Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 15 октября 1936 г. с приложением постатейно-систематизированных материалов. – М., 1936. – 214 с.

7 августа 1932 года в Советском Союзе было принято Постановление Центрального исполнительного комитета и Совета Народных Комиссаров СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности. Постановление вошло в историю как «Закон о трёх колосках» или «Указ 7-8».

Пробел, который надо заполнить

К 1932 году в стране участились случаи кражи грузов на железнодорожном транспорте, хищения колхозного и кооперативного имущества, причём счёт шёл на десятки миллионов рублей. При этом закон рассматривал преступников как обычных воров, то есть не как контрреволюционеров, а потому был слишком мягок. Именно так описывал сложившуюся в стране экономическую и социальную ситуацию в письмах Кагановичу (первый секретарь Московского городского комитета ВКП(б) и Молотову (председатель СНК СССР) от 20 и 24 июля 1932 года. Вождь отчётливо пояснял с точки зрения социалистической идеологии: как когда-то капитализм разбил феодализм, создав государство в защиту частной собственности, так и социализм не сможет утвердить новое общество, если не объявит общественную собственность священной и неприкосновенной. А потому предлагалось заполнить пробел в законодательстве.

Глас народа

«Закон о трёх колосках» получил такое название уже в первые месяцы своего действия. Стоило колхознику или члену кооператива поднять хоть три колосочка, упавших на землю при погрузке в транспорт после уборки урожая, - даже это могло быть расценено как хищение колхозного имущества. В народе также прижилось название «Указ 7-8» - из-за даты принятия: 7-е число, 8-й месяц. Особенно популярным оно стало после кинофильма «Место встречи изменить нельзя» и известной фразы Ручечника «„Указ 7-8“ шьёшь, начальник?» в исполнении Евгения Евстигнеева.

Борьба с перегибами

Закон действительно вышел чрезвычайно жёстким, а исполнители на местах были слишком рьяными. Правительство попыталось его смягчить, и 27 марта 1933 года Президиум Центрального исполнительного комитета СССР потребовал прекратить привлекать к суду тех, кто виновен в мелких и единичных кражах или украл из-за нужды или при наличии других смягчающих обстоятельств. Но это требование вновь не выполнялось исполнителями на местах. Тогда обеспокоенный генпрокурор СССР Вышинский в декабре 1935 года обратился во все высшие органы власти (ЦК, СНК, ЦИК), требуя пересмотреть дела всех осуждённых по закону от 7 августа. После рассмотрения данного требования Сталин согласился с доводами генпрокурора. В результате из 115 тысяч дел в 91 тысяче случаев наказание было признано неправомерным, освобождено почти 40 тысяч человек, продолжавших на тот момент отбывать заключение.

7 августа 1932 года Совет народных комиссаров совместно с ЦИК СССР принял постановление, ужесточающие ответственность за хищение социалистической собственности. «Идя навстречу требованиям рабочих и колхозников», его подписали председатель Центрального исполнительного комитета - «всесоюзный староста» Михаил Калинин и председатель Совнаркома товарищ Молотов (он же Скрябин).

Имущество колхозов и кооперативов (в том числе урожай на полях), а также перевозимые грузы приравнивались к государственному имуществу. Его хищение (даже колосков с поля) каралось «высшей мерой социальной защиты» - расстрелом с конфискацией всего имущества. При наличии смягчающих обстоятельств преступники могли быть приговорены к лишению свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией. Акты амнистии к расхитителям социалистической собственности не применялись.

Одновременно была объявлена «решительная борьба с противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилие и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза». Эти деяния приравнивались к государственным преступлениям. Зачинщикам Совнарком обещал «меры судебной репрессии» - лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь.

В блатной среде постановление именовали «указ 7-8». Именно под таким названием оно стало известно и советскому зрителю благодаря телефильму «Место встречи изменить нельзя», поставленному по роману братьев Вайнеров «Эра милосердия». Капитан Жеглов обещал («шил») 10 лет лагерей Ручечникову, взятому при краже шубы английского посла, за которую дирекция Большого театра (то есть государство) должна была бы выплачивать компенсацию.

На практике, за хищение хотя бы трех колосков с колхозного поля (не говоря уж о более крупных кражах) новый закон предусматривал расстрел с конфискацией имущества, который при смягчающих обстоятельствах мог быть заменён на лишение свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. В качестве "меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны «кулацких элементов» предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Осуждённые по этому закону не подлежали амнистии. Так был запущен кровавый маховик большевистского террора.

Интересно, что в июле 1936 года генпрокурор СССР А. Я. Вышинский подготовил докладную записку с крайне занимательной статисткой: прокуратура СССР проверила 115 тысяч приговоров, вынесенных по "указу «7-8», и более чем в 91 тыс. случаев применение этого указа было признано неправильным и преступным. На основании этих проверок Вышинский в 1936 году предлагал реабилитировать 37 тысяч незаконно расстрелянных человек (всего по этому закону в 1932—1939 гг. было осуждено 183 тысяч человек). Сталин поступил сообразно логике власти: о реабилитации было велено забыть, все следователи и судьи, допустившие "перегибы", сами отправились в расстрельные подвалы. Согласитесь, это был более чем поучительный урок для нынешних парламентариев, пачками принимающих законы.

Интересный материал известного историка и публициста Игоря Пыхалова разместили в своей газете «1+1» наши краснодарские коллеги из ПВО и ПГР.

«Одним из проявлений сталинской репрессивной политики на селе считается вышедшее 7 августа 1932 года постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», часто именуемое в публицистической литературе «Законом о пяти колосках».

Имелись ли какие-то рациональные основания для принятия этого постановления?

Тогдашнее советское законодательство отличалось крайней мягкостью по отношению к уголовникам. Даже за умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами полагалось не более 10 лет лишения свободы . Наказания же за кражи были почти символическими. Тайное хищение чужого имущества, совершённое без применения каких-либо технических средств, в первый раз и без сговора с другими лицами, влекло за собой лишение свободы или принудительные работы на срок до трёх месяцев.

Совершённое повторно, или в отношении имущества, заведомо являющегося необходимым для существования потерпевшего, – лишение свободы на срок до шести месяцев.

Совершённое с применением технических средств или неоднократно, или по предварительному сговору с другими лицами, а равно, хотя и без указанных условий, совершённое на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах, – лишение свободы на срок до одного года.

Совершённое частным лицом из государственных и общественных складов, вагонов, судов и иных хранилищ или в указанных в предыдущем пункте местах общественного пользования, путём применения технических средств или по сговору с другими лицами или неоднократно, а равно совершённое хотя бы и без указанных условий лицом, имевшим специальный доступ в эти склады или их охранявшим, или во время пожара, наводнения или иного общественного бедствия, – лишение свободы на срок до двух лет или принудительные работы на срок до одного года.

Совершённое из государственных и общественных складов и хранилищ лицом, имевшим особый доступ в таковые или охранявшим их, путём применения технических средств или неоднократно, или по сговору с другими лицами, а равно всякая кража из тех же складов и хранилищ, при особо крупных размерах похищенного, – лишение свободы на срок до пяти лет. .

Разумеется, столь мягкие приговоры не пугали любителей чужого добра: «Сами воры вызывающе заявляли: «Вы вновь встретитесь со мной через год. Больше вы мне дать не можете». Один судья рассказал, что некий закоренелый вор, задержанный за совершение одной кражи, признался в совершении за последние месяцы ещё четырёх краж. Когда его спросили о причине сделанного им признания, он заявил, что в любом случае ему присудят только один год!» .

Впрочем, до поры до времени сверхгуманность советских законов компенсировалась неформальными способами. Составлявшие большинство населения крестьяне испокон веков привыкли защищать своё имущество, не прибегая к помощи официального правосудия.

Однако в результате коллективизации образовался обширный массив общественной собственности. Общее – значит ничьё. Новоиспечённые колхозники, ревностно защищавшие своё имущество, как правило, не горели желанием столь же рьяно заботиться о колхозном добре. Мало того, многие из них и сами норовили украсть то, что плохо лежит.

В письме Л.М. Кагановичу от 20 июля 1932 г. Сталин так аргументировал необходимость принятия нового закона:

«За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на железнодорожном Общество транспорте (расхищают на десятки млн 101 руб.); во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антисоветскими элементами, которые стремятся расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формальной), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются. Подобный режим для этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную «работу». Терпеть такое положение немыслимо» .

Разумеется, воровство должно караться. Однако меры наказания, предусмотренные Постановлением от 7 августа 1932 г., выглядят чрезмерно суровыми (сам Сталин в цитированном выше письме назвал их «драконовскими»). Если исходить из буквы Постановления, основной мерой наказания за хищение грузов на транспорте, равно как и за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества должен был стать расстрел с конфискацией имущества, и лишь при наличии смягчающих обстоятельств – 10 лет заключения .

Как же обстояло дело на практике? Итоги применения закона с момента его издания по 1 января 1933 г. по РСФСР выглядят следующим образом: к высшей мере было приговорено 3,5% осуждённых, к 10 годам лишения свободы – 60,3%, и ниже 36,2% . Из числа последних 80% осуждённых получили приговоры, не связанные с лишением свободы .

Следует отметить, что далеко не все приговоры к высшей мере приводились в исполнение: к 1 января 1933 г. общие суды в РСФСР вынесли 2686 смертных приговоров по Постановлению от 7 августа. Кроме того, на РСФСР приходится изрядная часть приговоров, вынесенных линейными транспортными судами (812 смертных приговоров в целом по СССР) и военными трибуналами (208 приговоров по СССР) . Однако Верховный суд РСФСР пересмотрел почти половину этих приговоров. Ещё больше оправданий вынес Президиум ЦИК. По данным наркома юстиции РСФСР Н.В. Крыленко, на 1 января 1933 г. общее количество людей, казнённых по закону от 7 августа на территории РСФСР, не превысило тысячи человек .

17 ноября 1932 года Коллегия наркомата юстиции РСФСР приняла решение ограничить применение статьи 51 УК РСФСР, разрешавшей выносить приговоры ниже нижнего предела, предусмотренного законом за совершение данного преступления. Отныне право применения ст.51 было предоставлено лишь краевым и областным судам. Народные суды в тех случаях, когда они считали нужным смягчить меру наказания ниже предела, должны были ставить об этом вопрос перед областным или краевым судом .

В то же время Коллегия указала, что в каждом отдельном случае привлечения трудящегося за мелкие хищения надо подходить дифференцированно и при особо исключительных обстоятельствах (нужда, многосемейность, незначительное количество похищенного, отсутствие массовости подобных хищений) дела могли прекращаться в порядке примечания к ст. 6 УК РСФСР .

Ограничение на применение 51-й статьи, а особенно состоявшийся 7–12 января 1933 года объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) заставили судей проявлять большую суровость. В результате по РСФСР из осуждённых по Закону от 7 августа с 1 января по 1 мая 1933 года высшую меру получили 5,4%, 10 лет лишения свободы – 84,5%, более мягкие наказания – 10,1% . Тем не менее, доля смертных приговоров всё равно оставалась очень низкой.

«Три крестьянина, из коих двое по данным обвинительного заключения, кулаки, а по представленным им справкам – не кулаки, а середняки –взяли на целые сутки колхозную лодку и уехали на рыбную ловлю. И за это самовольное пользование колхозной лодкой применили декрет 7 августа, присудили к очень серьёзной мере наказания. Или другой случай, когда по декрету 7 августа была осуждена целая семья за то, что занималась ужением рыбы из реки, протекавшей мимо колхоза. Или третий случай, когда один парень был осуждён по декрету 7 августа за то, что он ночью, как говорится в приговоре, баловался в овине с девушками и причинил этим беспокойство колхозному поросёнку. Мудрый судья знал, конечно, что колхозный поросёнок является частью колхозной собственности, а колхозная собственность священна и неприкосновенна. Следовательно, рассудил этот мудрец, нужно применить декрет 7 августа и осудить «за беспокойство» к 10 годам лишения свободы.

Мы имеем приговоры с очень серьёзными мерами социальной защиты за то, что кто-то ударил камнем колхозного поросёнка (опять-таки поросёнок), причинил ему некоторое телесное повреждение: применён декрет 7 августа как за посягательство на общественную собственность» .

Эти факты приводит в своей брошюре знаменитый сталинский прокурор А.Я. Вышинский. Однако тут же делает важное добавление:

«Правда, эти приговоры неуклонно отменяются, сами судьи неуклонно со своих должностей снимаются, но всё-таки это характеризует уровень политического понимания, политический кругозор тех людей, которые могут выносить такого рода приговоры» .

А вот ещё целый ряд похожих примеров.

«Учётчик колхоза Алексеенко за небрежное отношение к с.-х. инвентарю, что выразилось в частичном оставлении инвентаря после ремонта под открытым небом, приговорён нарсудом по закону 7/ VIII 1932 г. к 10 г. л/с. При этом по делу совершенно не установлено, чтобы инвентарь получил полную или частичную негодность (д. нарсуда Каменского р. № 1169 18/II–33 г.)…

Колхозник Лазуткин, работая в колхозе в качестве воловщика, во время уборки выпустил быков на улицу. Один вол поскользнулся и сломал себе ногу, вследствие чего по распоряжению правления был прирезан. Нарсуд Каменского р-на 20/II 1933 г. приговорил Лазуткина по закону 7/VIII к 10 г. л/с.

Служитель религиозного культа Помазков, 78 л., поднялся на колокольню для того, чтобы смести снег, и обнаружил там 2 мешка кукурузы, о чём немедленно заявил в сельсовет. Последний направил для проверки людей, которые обнаружили ещё мешок пшеницы. Нарсуд Каменского р-на 8/II 1933 г. приговорил Помазкова по закону 7/VIII к 10 г. л/с.

Колхозник Камбулов нарсудом Каменского р-на 6/IV 1933 г. приговорён по закону 7/VIII к 10 г. л/с за то, что он (будучи зав.амбарами колхоза «Бедняк») занимался якобы обвешиванием колхозников, вследствие чего летучей ревизией обнаружен в одном амбаре излишек зерна в 375 кило. Нарсуд не принял во внимание заявления Камбулова о проверке других амбаров, так как по его утверждению вследствие неправильного списания должен быть недостаток того же количества зерна в другом амбаре. Уже после осуждения Камбулова его показание получило подтверждение, так как это зерно было заприходовано на другой амбар, и там оказалась недостача 375 кг…

Нарсуд 3 уч. Шахтинского, ныне Каменского, р-на 31/III 1933 г. Приговорил колхозника Овчарова за то, что «последний набрал горсть зерна и покушал ввиду того, что был сильно голоден и истощал и не имел силы работать»… по ст. 162 УК к 2 г. л/с.» .

Каждый из этих фактов мог бы стать прекрасным поводом для обличения «преступлений сталинского режима», если бы не маленькая деталь – все эти нелепые приговоры были немедленно пересмотрены.

Осуждение «за колоски» было не нормой, а беззаконием:

«С другой стороны, от каждого работника юстиции требовалось не допускать применения закона в тех случаях, когда его применение приводило бы к дискредитации его: в случаях хищения в крайне незначительных размерах или при исключительно тяжёлой материальной нужде расхитителя» .

Однако не зря говорят: «Заставь дурака богу молиться – он и лоб расшибёт!» Низкий уровень юридической грамотности местных кадров вкупе с излишним рвением приводили к массовым «перегибам». Как сказал по этому поводу А.Я. Вышинский, «здесь можно говорить о «левацком» извращении, когда под классового врага стали подводить всякого, совершившего мелкую кражу» .

С перегибами боролись, в частности, требуя применять к незначительным кражам статью 162 УК РСФСР, которая, как мы помним, предусматривала гораздо менее строгое наказание:

«В целом ряде случаев закон неосновательно применялся к трудящимся, совершившим хищения либо в незначительных размерах, либо по нужде. Вот почему было указано на необходимость применения ст.162 и других статей УК в этих случаях» .

Подобные судебные ошибки, как правило, тут же исправлялись:

«По данным, зафиксированным в особом постановлении Коллегии НКЮ, число отменённых приговоров в период времени с 7 августа 1932 г. по 1 июля 1933 г. составило от 50 до 60%» .

Из записки зам. председателя ОГПУ Г.Е. Прокофьева и начальника Экономического отдела ОГПУ Л.Г. Миронова на имя И.В. Сталина от 20 марта 1933 года:

«Из дел о хищениях, раскрытых ОГПУ за отчётные две недели, обращают на себя внимание крупные хищения хлеба, имевшие место в Ростове-на-Дону. Хищениями была охвачена вся система Ростпрохлебокомбината: хлебозавод, 2 мельницы, 2 пекарни и 33 магазина, из которых хлеб продавался населению. Расхищено свыше 6 тыс. пуд, хлеба, 1 тыс. пуд, сахара, 500 пуд, отрубей и др. продукты. Хищениям способствовало отсутствие чёткой постановки отчётности и контроля, а также преступная семейственность и спайка служащих. Общественный рабочий контроль, прикреплённый к хлебной торговой сети, не оправдал своего назначения. Во всех установленных случаях хищений контролёры являлись соучастниками, скрепляя своими подписями заведомо фиктивные акты на недовоз хлеба, на списание усушки и на развес и т.п. По делу арестовано 54 человека, из них 5 членов ВКП(б).…

В Таганрогском отделении Союзтранса ликвидирована организация в составе 62 шофёров, грузчиков и портовых служащих, среди которых выявлено значительное количество быв. кулаков, торговцев, а также преступного элемента. Организация при перевозках похищала в дороге грузы, перевозившиеся из порта. О размерах хищений можно судить по тому, что только зерна и муки расхищено около 1500 пудов» .

«6 тысяч пудов хлеба… 1500 пудов зерна и муки…» Это не «колоски».

Строгие меры принесли плоды. Так, на транспорте хищения сократились с 9332 случаев по всей сети в августе 1932 года до 2514 случаев в июне 1933 года . Снизились и кражи колхозной собственности. ЦК ВКП(б) и СНК СССР 8 мая 1933 года издают совместную инструкцию «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне».

«Это постановление означает коренное изменение всей карательной политики судебных органов. Оно требует перенесения центра тяжести на массовую политическую и организационную работу и подчёркивает необходимость более меткого, более чёткого, более организованного удара по классовому врагу, так как прежние методы борьбы себя изжили и в нынешней обстановке не годятся. Директива означает прекращение, как правило, массовых и острых форм репрессии в связи с окончательной победой колхозного строя в деревне. Новыми методами в новой обстановке должна проводиться «политика революционного принуждения»» .

Использование Закона от 7 августа 1932 года резко сокращается (см. табл. 1). Отныне он должен был применяться только для наиболее серьёзных, крупномасштабных фактов хищений.

Аналогичная картина наблюдалась и на Украине. Количество осуждённых по Закону от 7 августа 1932 года общими судами Украинской ССР составило:

1935 –730 человек

Мало того, в январе 1936 года началась реабилитация осуждённых по этому закону согласно Постановлению №36/78 ЦИК и СНК СССР от 16 января 1936 года «О проверке дел лиц, осуждённых на основании постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»» .

В результате количество осуждённых за расхищение социалистической собственности по закону от 7 августа, содержавшихся в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ), в течение 1936 года уменьшилось почти втрое (см. табл. 2).

Таблица — Количество осуждённых 1932 год

Таким образом, задача Постановления от 7 августа 1932 года состояла не в том, чтобы посадить и расстрелять как можно больше народа, а в том, чтобы резким ужесточением мер ответственности защитить социалистическую собственность от расхитителей. На начальном этапе применения Постановления от 7 августа, особенно в первом полугодии 1933 года, имели место массовые перегибы на местах, которые, впрочем, исправлялись вышестоящими инстанциями. При этом, в соответствии со старой российской традицией, суровость закона компенсировалась необязательностью его исполнения: вопреки грозным формулировкам, смертная казнь применялась довольно редко, а большая часть из осуждённых на 10 лет была реабилитирована в 1936 году.»

Ботвинник С. Органы юстиции в борьбе за проведение закона от 7 августа // Советская юстиция. – 1934, сентябрь. – № 24.
Булат И. Год борьбы за охрану социалистической собственности // Советская юстиция. – 1933, август. – № 15.
Вышинский А.Я. Революционная законность на современном этапе. Изд. 2-е, перераб. – М., 1933. – 110 с.
ГАРФ. Ф.Р–8131. Оп.38. Д.11. Л.24–25.
ГАРФ. Ф.Р–9414. Оп.1. Д.1155. Л.5.
Зеленин И.Е. «Закон о пяти колосках»: разработка и осуществление // Вопросы истории. – 1998. – № 1.
Известия. – 1932, 8 августа. – № 218(4788). – С.1.
Лисицын, Петров. По нарсудам Северодонского округа // Советская юстиция. – 1934, сентябрь. – № 24.
Лубянка. Сталин и ВЧК–ГПУ–ОГПУ–НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. – М., 2003. – 912 с.
Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. – М., 1998. – 464 с.
Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 15 октября 1936 г. с приложением постатейно-систематизированных материалов. – М., 1936. – 214 с.