«Американская модель» - осуществление КСК всеми национальными судами общей юрисдикции в ходе рассмотрения конкретных дел.

«Австралийская модель» - разновидность американской модели, осуществление КСК только верховными судами – Австралия, Индия.

«Европейская модель» - осуществление КСК специальным судебным органом – конституционным судом или трибуналом.

«Французская модель» - осуществление КСК специальным несудебным органом – Конституционный совет Франции.

«Британская модель» - формально в Великобритании нет института конституционного контроля.

«Исламская модель» - осуществление КСК на предмет соответствия норм Корану и Сунне – Иран, Пакистан.

Смешанные и переходные модели.

деляют несколько моделей конституционного правосудия.

Американская модель характеризуется отсутствием специализированных конституционных судов, конституционный контроль осуществляется судами общей юрисдикции во главе с Верховным судом.

Европейская модель предполагает осуществление конституционного контроля специализированным судебным или квазисудебным органом.

Мусульманская модель осуществляется специализированными органами в централизованном порядке, ее отличительной особенностью является контроль за соблюдением в законодательстве норм и принципов ислама.

Таким образом, в зависимости от используемых моделей конституционное правосудие осуществляется: судами общей юрисдикции, специализированными органами, квазисудебными органами конституционного контроля.

1. Суды общей юрисдикции решают вопрос о конституционности правовых актов в связи с рассмотрением конкретного дела (США, Япония, Норвегия, Мексика и ряд других стран). В других странах (Ирландия, Венесуэла и

др.) правом проверки конституционности наделен только Верховный суд.

Так, Верховный суд Японии, возглавляющий судебную систему страны, состоит из Главного судьи и 14 судей членов Верховного суда, назначаемых Кабинетом министров. Верховный суд вправе решать вопрос о соответствии конституции любого закона, указа, постановления или административного акта. Решение о неконституционности считается принятым, если за него проголосовало не менее 8 членов Верховного суда. Соответствующий правовой акт теряет юридическую силу.

2)3). Специализированные органы конституционного контроля - конституционные суды (ФРГ, Италия, Испания, Португалия, РФ и др.).

Так, Федеральный конституционный суд ФРГ состоит из 16 федеральный судей, половину из которых избирает бундестаг, а половину - бундесрат. Часть судей Федерального конституционного суда избирается из числа судей других высших судебных органов, а часть - из состава граждан, достигших 40 лет и имеющих диплом, дающий право занимать должность судьи. Избранные судьи назначаются на должность федеральным президентом. Основной закон устанавливает правило о несовместимости должности судьи Федерального конституционного суда: он не может входить ни в состав бундестага, ни в состав бундесрата, ни в состав Федерального правительства, ни в соответствующие органы земель. Срок полномочий судей составляет 12 лет, а предельный возраст их пребывания в должности - 68 лет. Федеральный конституционный суд разделен на две палаты, каждая из которых включает по восемь судей.

Компетенция Федерального конституционного суда охватывает разрешение следующих категорий дел:

О толковании федерального Основного закона по поводу споров о компетенции между органами публичной власти, предусмотренными конституцией;

О соответствии законодательства земель федеральной Конституции или иному федеральному праву - по предложению Федерального правительства, правительства земли или 1/3 депутатов бундестага;

Споры между федерацией и землями о компетенции, иные споры публично-правового характера между федерацией и землями, между землями или в пределах одной земли, поскольку не предусмотрен иной порядок;

Конституционные жалобы, которые могут быть поданы каждым, кто утверждает, что государственная власть нарушила одно из его основных прав или некоторых иных прав, предусмотренных конституцией (на сопротивление, равноправие, право избирать и др.);

Конституционные жалобы общин и общинных союзов на нарушение их права на местное самоуправление федеральным законом, а также законом земли, если жалоба не может быть передана в конституционный суд земли

О лишении основных прав;

О неконституционности политических партий;

По обвинениям в отношении федерального президента и т. д. Решения Федерального конституционного суда имеют постановляющий характер.

3. Квазисудебные органы конституционного контроля - конституционные советы, трибуналы (Франция, Казахстан, Польша).

Так, Конституционный совет Франции состоит из 9 советников, назначаемых Президентом Республики и председателями обеих палат парламента (по три члена) на девять лет без права повторного назначения. Кроме того, в его состав имеют право входить бывшие президенты республики. Председатель Конституционного совета назначается президентом. Членство в совете несовместимо со многими видами деятельности: предпринимательством, занятием любых должностей в государственном механизме и в руководстве политическими партиями.

Обязательному конституционному контролю до их вступления в силу подлежат органические законы и регламенты палат парламента, а факультативному - простые законы и международные договоры. Помимо этого в компетенцию Конституционного совета входит проверка правильности избрания Президента Республики, депутатов и сенаторов, проведения референдума (в случае если результаты выборов или референдума оспариваются). Процедура рассмотрения дел в Конституционном совете является закрытой и письменной, поэтому его принято характеризовать как квазисудебный орган.

Помимо Конституционного совета, осуществляющего контроль за актами законодательных органов, контроль за конституционностью актов исполнительной власти осуществляет Государственный совет.

В Европейской модели конституционного контроля конституционных дел, отличающиеся от дел обычных, подлежат исключительному ведению органов конституционной юстиции, созданной специально для разделения таких дел по прямому обращению политических или судебных органов и даже частных лиц.

Следует обратить внимание, что эти органы имеют право выносить обязательное судебное решение, в том числе в случаях, когда конфликтов по поводу не конституционности того или иного акта или действия не наступает.

Если XIX в. был веком парламентов, то XX в. стал веком конституционной юстиции.

Как американская модель европейская модель конституционного контроля в своём развитии прошла четыре основных этапа.

Первый этап. В 1920 г. Австрия благодаря теоретическому труду венского адвоката Ганса Кельзена, наследие которого довольно быстро распространилось по всем европейским, а также арабским и африканским странам приняла конституцию, создавшую Высший конституционный суд. В этот период были образованы органы конституционной юстиции в Чехословакии (1920), в Испании (1931), в определенной мере -- в Веймарской республике Германии и в Ирландии (Конституция 1937 г.) .

Второй этап приходится на период после 1945 г. В этот период институты конституционной юстиции были образованы в Австрии (1945), Японии (1947), Италии (1948) и ФРГ (1949).

Третий этап, приходится на 70-е годы и связан с освобождением трех европейских государств от фашизма -- Греции (Конституция 1975 г.), Португалии (1974) и Испании (1975). Этот период характеризуется консолидацией и углублением механизмов контроля уже существовавших институтов конституционного контроля. Реформы системы конституционного контроля в ФРГ (в 1969 и 1971 гг.), Австрии (1975), Швеции (1979). Во Франции в 1974 г. Конституционный и совет, образованный в 1958 г., был значительно реформирован, когда было предоставлено 60 депутатам и 60 сенаторам запрашивать этот орган .

Четвёртый этап. Учреждение институтов такой юстиции стало непременным элементом всех современных конституций, имеющим обязательные для них разделы наравне с разделами о парламенте, правительстве и главе государства. Страны, обретшие демократию Польша, Хорватия, Словения, Словакия, Чешская Республика, Венгрия, Болгария, Румыния в 1990 г. сформировали институты конституционного контроля.

Как становится очевидно, но сегодня для многих европейских стран тенденция возрастания роли и престижа судебной власти не в последнюю очередь связана с расширением сферы судебного контроля за конституционностью и законностью нормативно-правовых актов.

В современной Европе лишь немногие страны не имеют конституционной юстиции (Великобритания, Нидерланды, Люксембург).

По справедливому наблюдению председателя Конституционного трибунала Польши М. Сафьяна, в основе современной конституционной юриспруденции и формирования конституционными судами общеевропейского прецедентного права лежат две концептуальные идеи. С одной стороны, это сходные конституционные формулировки основных прав и свобод человека, которые превращаются в аксиологическую основу национальных правовых систем. С другой стороны, идея иерархического порядка в правовой системе, что позволяет осуществлять контроль за конституционностью деятельности законодателей .

На наш взгляд встает, закономерен вопрос, в чём причина непринятия в Европе американской модели конституционного контроля? В США священна Конституция, имеющая прямое действие и охраняемая всей судебной властью; в Европе - свят закон основанный на Конституции и действии общих принципов права, толкуемых высококомпетентными юристами, т.е. своего рода юридической элитой, сосредоточенной в рамках единственного и высокочтимого судебного учреждения. В этом отношении пути США и Европы разошлись. Другая причина невоспринятия американской модели заключена в выявившейся в массе рядовых судей - неспособности осуществлять конституционное правосудие. Итальянский профессор М.Каппеллетти выразил это следующим образом: «Судьи континентальной Европы обычно являются карьерными чиновниками судебного ведомства, не очень способными решать задачу контроля за законами, которая всегда является творческой и идёт гораздо дальше их традиционной функции «простых толкователей» и «верных слуг» закона. Но само толкование конституционных норм, и особенно их центрального ядра, таких как Декларация основных прав или билль о правах, сильно отличается от толкования обычных законов; оно требует смелого и решительного подхода, который плохо сочетается с традиционной «слабостью» и робостью» судьи континентального образца. Сама профессиональная подготовка и опыт сделали из них специалистов не по вынесению политических решений, а по процедурам применения действующего законодательства [ 11, c. 67].

Хочется обратить внимание на особенность европейского конституционного контроля. Судьи стран континентальной Европы рекрутируются, на службу совсем по иным критериям, чем их английский или американский коллеги; следует также помнить и о том, что в Германии, Италии, Франции, Испании, Греции, судьи, будучи зависимы от правительства, нигде не были гарантированы от чисток и других принудительных мер в чрезвычайных обстоятельствах.

Третья причина состоит в отсутствии единого подхода к вопросу о специализации судов. Двойственность или множественность направлений в специализации судей совсем не свойственно широкоформатно мыслящим американским судьям, которые чтят конституцию как библию и опираются на неё в своих решениях. Следовательно, американская модель действует успешно там, где существует единая специализация судов, т.е. в самих США и во всех странах общего права, потому, что в этих странах, во-первых, нет разделения споров по категориям, а во-вторых, потому, что проблема конституционности там может возникать в любом процессе, не требуя каких либо специальных демаршей и не создавая, риска возникновения разногласий по поводу легитимности действий судов при оценке конституционности основополагающих, нормативных актов. Конституционное правосудие в странах общего права не разделимо от общего правосудия. Оно осуществляется силами и средствами единого юридического аппарата, возглавляемого Верховным Судом; т.е. оно сконцентрировано в одном судебном ведомстве; этого положения нет в континентальной Европе. Ещё одна из причин непринятия американской модели некоторыми европейскими государствами состоит в недостаточной жёсткости текстов европейских конституций.

Применительно к конституционной практике III-ей республики во Франции это было хорошо объявлено Карре де Мальбергом, который отличал: «в Америке судебное решение, объявляющее закон неконституционным, воздвигает против воли законодателя непреодолимый для него барьер, поскольку законодатель не может в одиночку изменить Конституцию. Во Франции, напротив, парламент, столкнувшись с судебным решением о не конституционности, может без большого труда преодолеть это сопротивление: парламентскому большинству, принявшему закон, парализованный решением судебной власти, для того, чтобы обеспечить торжество своей воли, достаточно подтвердить в Национальном Собрании своё волеизъявление, которое они выразили ранее простым голосованием по законопроекту. В этих условиях весьма сомнительно, что судебная власть будет в состоянии запрещать применение законов по причине их не конституционности» .

Хочется сказать, что ни одна из моделей, приведенных в предыдущих параграфах не могут рассматриваться в качестве универсально пригодных к другим регионам и странам: попытки трансплантировать иностранные правовые институты механически, без учёта национальных особенностей чреваты серьёзным ущербом и в ряде случаев дают лишь спорадический или ложный эффект. Так, например, бесплодными оказались усилия ряда латиноамериканских государств внедрить у себя президентскую форму правления (по модели США).

Обращает внимание на себя то, что непродуманная рецензия правовых институтов может вызвать и явно отрицательные последствия для граждан не только в правовой, но и в экономической и социальной областях. Так, например, попытка ряда балканских стран ввести у себя после Второй мировой войны кодифицированные акты французского образца с их либерально-индивидуалистическим духом не увенчались успехом, так как эти акты находились в явном противоречии с патриархальными традициями и обычаями многих из этих государств, ряд из которых как, например, Югославия, имели негоралистическую базу, характеризующуюся мозаическим переплетением христианских и мусульманских обычаев и традиций, а также наличие языковых барьеров и разобщённостью в социальной практике.

Но всё же нельзя отрицать, что влияние зарубежных правовых доктрин полезно и не незаменимо особенно в тех случаях, когда в национальном законодательстве имеются существенные пробелы в правовом регулировании или когда-то или иное государство намерено осуществить серьёзные реформы своих государственно-правовых институтов, не имея в этом достаточного опыта или подготовленных кадров юристов. Такая картина характерна для вновь образовавшихся государств или молодых государств, освободившихся от колониальной зависимости. В таких случаях молодое государство вынуждено пригласить иностранных юристов в свою страну или получить разработку проектов своих нормативных актов квалифицированным юристам, как правило, из дружественных стран или тех стран, которые имеют сходные экономические и демографические условия.

В эволюции системы конституционного контроля сегодня четко обозначились два главных направления: первый - увеличение объема проверяемых на предмет конституционности правовых норм, второй - расширение круга субъектов и возможностей обращения в органы конституционной юстиции.

Надо отметить, что институты конституционного контроля выполняют свою роль, прежде всего посредством обеспечения верховенства конституции. Они решают возникающие в системе государственных органов споры по вопросам полномочий и, что не менее важно, создают гарантии правового регулирования политических разногласий, возникающих внутри государства и общества. По другому сказать, конституционный контроль является средством обеспечения стабильности государства и общества в условиях последовательного и непрерывного развития, Эта роль осуществляется посредством проверки, выявления, констатации и устранения несоответствий нормативных актов конституции, в ходе которых органы конституционного контроля вправе отменять обнаруженные несоответствия. Среди этих органов определяющим звеном является институт судебного конституционного контроля.

Спорным остается вопрос о том, к какой ветви власти относится специализированный орган (институт) конституционного контроля. В ряде стран по конституции орган, конституционного контроля включен в систему судебной власти (Германия, Турция, Россия, Грузия, Армения и др.), в других -- выступает как отдельный орган (Франция, Италия, Испания, Польша и др.).

Нередко конституционный контроль рассматривается как законодательная функция. В некоторых странах вопрос уточнения места конституционного суда стал даже предметом судебного рассмотрения. Например, в Чехии весной 1995 г. Конституционный Суд, рассмотрев подобный вопрос, определил, что этот Суд не является органом судебной системы и находится вне ее.

Институт конституционного контроля как орган государственной власти, обладая всеми характерными чертами последнего, тем не менее имеет особую правовую природу.

Во-первых, это орган правосудия, специализирующийся на решении конституционно-правовых вопросов. Последние представляют собой, прежде всего, конституционно-правовые споры: именно толкование и применение конституции, а также вопрос о полномочиях образуют подлинное ядро этих споров. Исходя из этого, многие ученые рассматривают конституционный контроль с позиции; ограничения власти и разрешения конфликтов по конституционным полномочиям.

Во-вторых, конституционный суд обеспечивает верховенство и прямое действие конституции на всей территории государства и применительно ко всем субъектам права. Именно это является основной обязанностью конституционного суда, в то время как для большинства государственных органов лишь соблюдение и исполнение конституции является достаточным. Уникальность миссии конституционного суда заключается в том, что это единственный орган государственной власти, в прямую обязанность которого входит подчинение политики праву, политических акций и решений -- конституционно-правовым требованиям и формам.

Предназначение специализированных институтов конституционного контроля заключается именно в том, что конституционный суд учреждается и функционирует в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия конституции, то есть соблюдения и обеспечения основных политических и правовых ценностей, провозглашенных и гарантированных конституцией. Конституционный суд призван не допускать узурпации государственной власти, постоянно поддерживать состояние, при котором возможна лишь ограниченная правом власть.

Интересно отметить, что конституционный суд, который формируется избранной властью (вопрос о достаточности такой легитимационной основы для органа столь высокого ранга представляется дискуссионным), перед ней не ответствен и ей не подотчетен. В данном случае конституционный суд является высшим конституционным органом, не обладающим в отличие от иных высших конституционных органов представительскими функциями. Даже в самых демократичных странах, где, казалось бы, само ограничение парламентской власти может показаться невозможным, например во Франции, учреждаются непредставительные органы, которые наделяются правом контроля законодательной деятельности (а в случае превентивного контроля подчас и вмешательства).

Уместно отметить, что в случае, когда мы имеем дело с таким феноменом, как конституционное правосудие, выработка каких-либо стандартов при оценке этого феномена не просто бесперспективна, но и опасна. Ничто, никакие догмы о разделении властей и народном суверенитете, никакие; классические схемы судебной власти не могут служить препятствием объективному, всестороннему изучению сущности конституционного правосудия.

Поскольку конституционный суд выполняет функцию подчинения праву политических решений, он стоит на страже глубинных ценностей и интересов общества, одновременно обеспечивая «плавное отмирание» тех из них, которые препятствуют динамичному развитию этого общества. Конституционный суд, выполняя функции социальной стабилизации, гарантирует социальность и правосообразность формирования и применения политической власти.

Конституционный суд, в известном смысле и в известных пределах, творит право, определяя тенденции развития законодательства, создавая прецеденты толкования конституции и законов, заполняя пробелы в самой конституции.

Толкование же принципов и норм столь универсального характера и столь высокого ранга, как конституционные, наделяет (в определенном смысле) конституционный суд учредительной властью, а его актам придает конституционно-атрибутивный характер. При этом связь толкования и конституционного контроля проходит как бы по нескольким плоскостям. Имеется в виду не только официальное толкование положений конституции по конкретным обращениям ее соответствующих субъектов именно по этому вопросу, но и опосредованное толкование по всем принятым решениям конституционного суда.

Общество вправе через конституционный суд оспаривать действия системы государственной власти, форму и способы её осуществления. Но своими решениями конституционный суд сам влияет на конституционное волеобразование и волеопределение союза граждан. С учетом этого было бы целесообразно закрепление в самой конституции понятий «конституционный суд», а также принципов осуществления конституционного правосудия.

Конституционный суд, не будучи гарантом существования и реализации конституционных принципов, права, тем не менее является высшим и окончательным арбитром в этой сфере. Через конституционный суд можно оспорить любой акт власти, имеющий основополагающее значение, и решением суда объявить неконституционной любую серьезную политическую акцию, противоречащую принципам права.

Конституционное правосудие ни юридически, ни фактически несоизмеримо с обычным правосудием. Акты конституционного суда непосредственно дополняют и расширяют (или сужают) границы конституционно-властных отношений, создают, развивают или видоизменяют конституционно-правовую доктрину.

Все остальные институты публичной власти (органы государственной власти и местного самоуправления) подчинены всему комплексу правовых актов. Как правило, органы одной ветви власти не вправе отменять акты других ее ветвей. Это ограничение формально не распространяется на суды общей юрисдикции, однако в странах, учредивших специализированный конституционный контроль, наиболее важные, имеющие конституционное значение правовые споры разрешаются только органами специализированного конституционного контроля, следовательно, влияние судов общей юрисдикции на политический процесс несущественно.

В отличие от исполнительной и судебной властей, которые обязаны обеспечить приоритет закона, то есть воли законодателя (для них не существует категории «неправового закона»), конституционный суд может прийти к выводу, что воля законодателя, выраженная в законе, не имеет правового характера, признав тем самым, что нормативный акт не проистекает из смысла и содержания (духа), или же из формальных требований (буквы) конституции, и потому объявить его недействительным.

Не до конца раскрываются место и роль конституционного суда в системе государственной власти, когда утверждают, что, будучи частью механизма государственной власти, судебный конституционный контроль несет в себе признаки, свойственные каждой из противоположных властей, то есть в процессе конституционно-контрольной деятельности осуществляются и законодательные, и исполнительные, и судебные функции. Суть проблемы заключается именно в том, что судебный конституционный контроль обеспечивает функциональную сбалансированность осуществления конституционно закрепленных полномочий органов государственной власти и тем самым придает целостный характер системе конституционного контроля.

Таким образом, конституционный суд является высшим конституционным органом специализированного конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющим судебную власть в форме конституционного судопроизводства в целях ограничения публичной власти и обеспечения баланса властей, верховенства естественного права над позитивным, конституции над законом, принципов права над политическим и административным усмотрением. Достижение этих целей составляет содержание деятельности конституционного суда, то есть осуществление конституционного правосудия. Тем самым раскрываются юридическая природа и предназначение, определяется место конституционного суда в механизме государственной власти.

Система конституционного правосудия может эффективно и полноценно функционировать при наличии определенных необходимых и достаточных предпосылок. К их числу можно отнести:

функциональную, институциональную, организационную, материальную и социальную независимость судебного конституционного контроля;

последовательность в конституционном осуществлении принципа разделения властей;

адекватность и сопоставимость основных конституционных принципов и соответствующих конституционных механизмов осуществления государственной власти;

правильный и обоснованный выбор объектов конституционного контроля;

определение оптимального круга субъектов, имеющих право обращаться в конституционный суд; системный подход к обеспечению функциональной полноценности судебной власти;

наличие и осуществление четкой законотворческой политики;

уровень восприятия демократических ценностей в обществе.

Принципиальное значение имеет понимание того обстоятельства, что дееспособность системы конституционного контроля находится в прямой зависимости от самих конституционных решений. Деформации конституционных принципов и методологических основ, внутренние противоречия конституции, наличие в ней «узких мест» и пробелов адекватно сказываются на функционировании конституционного правосудия. Гарантированность обеспечения верховенства конституции в первую очередь необходимо закладывать в саму конституцию. Конституция должна владеть необходимой и достаточной системой внутриконституционной самоохраны. Иначе говоря, любая система наделяется адекватной иммунной системой, которая призвана сохранить функциональную целостность именно данной системы. Если недавно в юриспруденции широко были распространены представления о том, что конституция самодостаточна и сама по себе гарантирует демократическое развитие общества, свободу и права человека. Между тем подлинная гарантия писаной конституции и закреплённых ею институтов конституционного государства при условии, что она потребностям общества и отвечает уровню его развития, заключается в такой организации социума, которая могла бы противостоять всяким покушениям на защищаемый основным законом конституционный строй. Речь идёт о такой организации государственных и общественных институтов, собственности, социальных отношений, которая объективно способствовала бы утверждению и развитию демократии. Прочность демократии определяется не только созданием конституции, даже отвечающей самым высоким стандартам, или осуществляющими в обществе умонастроениями, а фактически достижением и юридическим закреплением действительного баланса интересов различных социальных слоёв и общественных классов, наций и народов, групп населения, результатом которого и является уважение и доверие граждан к институтам конституционного строя.

Важно помнить, что правовое государство означает не просто формальную законность, которая обеспечивает регулярность и последовательность в достижении и поддержании демократического порядка, но и справедливость, основанную на признании и полном принятии высшей ценности человеческой личности и гарантируемую учреждениями и структурами, обеспечивающими её наиболее полное выражение.

В современных системах конституционного контроля нашли отражение две основные модели конституционного правосудия.

I. Осуществление конституционного контроля в рамках общей судебной системы и, как правило, верховным судом, возглавляющим инстанционную систему национальных судов (Ирландия, Швейцария, Норвегия, Эстония, Монако, Мальта, Республика Кипр, Япония).

Так, в Конституции Ирландии закреплено право Президента после консультации с Государственным советом передать любой законопроект в Верховный суд для решения вопроса, не противоречит ли он или его отдельное предписание Конституции или какому-либо ее положению. Во всех случаях, когда Верховный суд Ирландии решит, что какое-либо положение законопроекта противоречит Конституции, Президент страны должен оказаться от подписания такого законопроекта (ст. 26).

Федеральный суд Швейцарии разрешает в числе прочих дела по спорам о компетенции и государственно-правовым спорам между государственными органами различных уровней, по жалобам на нарушение конституционных прав граждан, а также по жалобам частных лиц на нарушение конкордатов и государственных договоров (ст. 106-114 Конституции). В полукантоне Базельсель функции конституционной юстиции осуществляют административные суды, а в полукантоне Нидвальден - верховный суд. Единственный в Швейцарии конституционный суд существует с 1978 г. в кантоне Жюра и он вправе по требованию правительства кантона признавать недействительными акты кантонального парламента.

В Норвежском Королевстве Верховный суд страны по запросу Стортинга (парламента) дает заключения по правовым вопросам (83 Конституции). В Эстонии функции конституционного контроля выполняет Коллегия конституционного надзора Государственного суда, которая состоит из судей, избираемых пленумом суда сроком на пять лет.

Нет специальных конституционных судов в Исландии, Нидерландах, Финляндии. На основе обычно-правовых норм в Исландии сложилось правило, что суды общей юрисдикции правомочны определять соответствие применяемых законов Конституции. А в Нидерландах никогда не существовало и не существует конституционных судов. Конституция этой страны провозглашает «нерушимость» законов, поэтому суды не рассматривают вопросы о конституционности законов: «Конституционность Актов парламента и договоров не подлежит контролю со стороны судов» (ст. 120). В Финляндии согласно принятому толкованию законодательства суды не вправе делать выводы о конституционности законов либо отказываться применять норму закона по мотивам ее неконституционности. В то же время они не вправе применять нормы подзаконных актов, прямо противоречащие Конституции. По существу функции конституционного контроля в этой стране осуществляет Конституционный комитет парламента. Речь идет о превентивном парламентском контроле, целью которого является недопущение принятия законов, противоречащих действующей Конституции .

В Японии возглавляет судебную систему Верховный суд, наделенный самыми широкими полномочиями в качестве высшей судебной инстанции, высшего органа конституционного надзора. Как орган руководства всеми нижестоящими судами. Верховный суд устанавливает правила для работы не только судов, но и адвокатов. Изданным им правилам обязаны следовать и прокуроры. К разбирательству Верховным судом принимаются лишь жалобы по вопросам права, а не по оценке фактических обстоятельств дела. Верховный суд рассматривает обязательно в полном составе жалобы на неконституционность законодательных или административных актов, а также дела, по которым возникает вопрос о толковании Конституции или внесении в нее изменений либо требуется изменение прежних решений самого Верховного суда. Конституционный контроль любых законодательных или административных актов на предмет их соответствия Конституции, может осуществляться не только Верховным судом, но и нижестоящими судами, некоторые из которых неоднократно на протяжении последних десятилетий выносили с весьма прогрессивных позиций решения о признании неконституционными даже важнейших правительственных постановлений внутри- и внешнеполитического характера.

Надо обратить внимание, что Верховный суд вправе решать вопрос о конституционности любого закона, указа, постановления или административного акта. Такое решение может быть принято, если за него проголосовало не менее 8 членов, и случае признания закона неконституционным, копия решения посылается в парламент и в кабинет. Особенность конституционного контроля заключается в том, что этот вопрос решается вне связи с рассмотрением уголовного или гражданского дела. Иск об антиконституционности нормативного акта должен быть подан в суд первой инстанции.

II. Осуществление конституционного правосудия специально для этого созданным квазисудебным органом (Австрия, Италия, Испания, Португалия, Франция, Бельгия и др.). Согласно Конституции Австрии суды не правомочны проверять, имеют ли законную силу опубликованные надлежащим образом законы, постановления и государственные договоры. Но если суд сомневается относительно применения постановления в связи с его возможной противозаконностью, то он должен внести представление об отмене этого постановления в Конституционный суд (ст. 89 Конституции). Конституционный суд Австрии может отменить постановление как противозаконное только в случае, когда было определенно заявлено ходатайство о его отмене или когда указанное постановление подлежало бы применению Конституционным судом при рассмотрении им правового спора. В некоторых случаях Суд вправе отменить постановление в целом как противозаконное, если оно лишено законных оснований, было издано некомпетентным органом или было опубликовано противозаконным способом (ст. 139 Конституции). В Италии Конституционный суд не считается частью судебной системы, и его статус оговаривается в разделе о конституционных гарантиях прав граждан (ст. 134-137 Конституции). Фактически Конституционный суд выступает как созаконодатель, когда законы страдают пробельностью и Суду приходится включать в них «дополнительные» или «заменяющие» положения. В Конституции Испании устанавливается, что «Верховный суд, юрисдикция которого распространяется на всю Испанию, является высшей судебной инстанцией во всех областях судебной деятельности, за исключением того, что касается конституционных гарантий» (ст. 123).

Так, Конституция Португальской Республики содержит особую статью 204 под названием «Оценка неконституционности», которая предоставляет право судам решать, нарушают ли применимые нормы положения Конституции или закрепленные в ней принципы. Португалия - одна из немногих стран Европы, где в самой Конституции дается определение Конституционного суда: «Это суд, в специальную компетенцию которого входит отправление правосудия в сфере вопросов юридико-конституционного характера» (ст. 221).

III. Смешанная модель конституционного правосудия закреплена в Конституции Княжества Андорра: с одной стороны, Конституционный трибунал провозглашается верховным толкователем Конституции, а с другой - запрещается обращение в Конституционный трибунал в связи с конфликтом в сфере установленных Конституцией полномочий, когда дело уже вынесено на рассмотрение ординарного судебного органа (ст. 103) .

В ФРГ в отличие от других стран романо-германской системы права органы конституционной юстиции включены в общую систему органов, призванных отправлять правосудие (ст. 92 Основного Закона). Однако здесь Федеральный конституционный суд не возглавляет системы конституционных судов страны и не вправе контролировать результаты конституционного судопроизводства в землях. Согласно ч. 3 ст. 100 Основного Закона ФРГ, если конституционный суд земли при толковании Основного Закона отклонится от решения Федерального конституционного суда или конституционного суда другой земли, то ему следует обратиться за решением в Федеральный конституционный суд. Закон земли может предусмотреть передачу в Федеральный конституционный суд внутриземельных конституционных споров (ст. 99 Основного Закона). В современной Германии конституционные суды действуют на территории 15 федеральных земель. Наиболее важные элементы их статуса прямо закрепляются в земельных конституциях, где выделяется, как правило, специальная глава о конституционном суде или защите конституции и конституционному суду отводится особая роль. В землях устанавливаются различные наименования органов конституционного контроля (государственный суд, конституционный суд, конституционная коллегия, государственная судебная коллегия).

Конституционная судебная коллегия Баварии, например, обладает оригинальным полномочием, а именно - рассмотрением так называемых популярных исков. Согласно ст. 98 земельной Конституции и Закону о Конституционной судебной коллегии Баварии популярным иском является специфическая форма абстрактного (вне конкретного дела) контроля конституционности норм. Такой иск может быть использован каждым независимо от того, касаются ли нормы данного лица, и направлен на аннулирование законов и предписаний, ограничивающих основные права или противоречащих им.

Еще одной специфической чертой функционирования конституционной юстиции в ФРГ является принятая здесь система работы конституционных судей по совместительству. Они должны выполнять свои профессиональные судейские обязанности и в других судах земли. Это объясняется тем, что активность конституционных судов в германских землях, несмотря на разнообразие их деятельности, весьма умеренная. В целях избегания давления государственных органов на деятельность органов конституционного правосудия эти последние располагаются не в столицах земель.

И даже Федеральный конституционный суд имеет резиденцию в Карлсруэ.

Следует обратить внимание, что с полномочиями германского Федерального конституционного суда можно сравнить широкую компетенцию Конституционного суда Республики Словения, которая закреплена в новой Конституции Республики 1991 г. Однако, несмотря на то, что этот суд играет определяющую роль в разрешении неясных вопросов в сфере толкования и даже развития конституционного текста, он прямо не наделяется полномочием давать аутентичное толкование Конституции. (Хотя это полномочие закреплено за большинством конституционных судов, особенно в странах Восточной Европы.) Еще в 1993 г., не будучи на то прямо уполномочен Конституцией и Законом о Конституционном суде, Суд Словении вынес первое решение по толкованию, сославшись при этом на наличие решений подобного типа у германского и итальянского конституционных судов. Таким образом, несмотря на существование системы централизованного судебного контроля, роль Конституционного суда Словении остается пока субсидиарной, по крайней мере, в области защиты прав человека.

В Конституции Болгарии, где глава восьмая, регулирующая правовой статус конституционной юстиции (ст. 147-152), следует после главы о местном самоуправлении, прямо не указано, к какой из ветвей власти относится Конституционный суд. Однако решением от 16 декабря 1993 г. Конституционный суд этой страны смело указал на то, что он не является судебным органом и вообще стоит вне системы трех ветвей власти.

На наш взгляд органы конституционного контроля в европейских конституциях находят отражение не только принципы судоустройства, а также правовой статус конституционных судей.

В правоприменительной практике зарубежных государств органы конституционного правосудия формируются в отличие от ординарных судов в порядке либо парламентской процедуры (Федеральный конституционный суд ФРГ, Конституционный трибунал Республики Польша, Высший государственный трибунал Княжества Лихтенштейн, Конституционные суды Венгерской Республики, Республики Македония и Республики Хорватия), либо смешанной процедуры (Конституционные суды Франции, Испании, Италии, Австрии, Румынии, Словакии, Чехии, Молдовы, Турции). В семи европейских странах конституционные судьи избираются квалифицированным большинством голосов членов парламента: в ФРГ по 8 судей избираются бундестагом и бундесратом, в Португалии -- 10 избираются ассамблеей Республики и 3 кооптируются уже избранными судьями, в Венгрии -- 15 судей избираются парламентом и т.д. Большинство европейских государств избрало смешанную систему; часть судей избирается, другая -- назначается. В Италии в Конституционный суд из 15 членов 5 назначаются президентом Республики, 5 -- избираются обеими палатами Парламента, и 5 -- назначаются высшими судами, причем двое -- Государственным советом, двое -- Кассационным судом и один -- Счетной палатой.

Смешанная система назначения судей существует в Испании, Австрии, Болгарии, в России. Франция остается единственным государством в Европе, конституционные судьи в которой не должны отвечать каким-либо условиям возраста, образования, компетентности или профессионального опыта. Во всех остальных европейских странах установлены цензы либо профессиональной пригодности (ФРГ), либо требование быть судьей (Италия), либо быть обязательно юристом (Португалия), либо иметь обязательный образовательный ценз (ФРГ, Бельгия, Австрия, Словакия, Венгрия. Россия и др.). В Швейцарии судьи Федерального суда должны представлять три языка конфедерации -- немецкий, французский и итальянский. В Бельгии в Арбитражном суде из 12 судей шестеро должны представлять французскую часть населения и шестеро -- нидерландскую. Суд имеет двух председателей: по одному от каждой из названных групп .

Срок полномочий -- важный элемент статуса конституционных судей. Естественно короткие и слишком длинные сроки мешают независимости судей. Короткий срок ставит судей в зависимость от выборов представительного учреждения, длинный -- ведет судью к отрыву от общества. Конституционные судьи назначаются или избираются на 12 лет. Большинство европейских стран остановилось на 9-летнем сроке полномочий конституционных судей (Франция, Италия, Испания, Венгрия, Болгария Португалия, Албания, Польша, Румыния и т.д.). на восемь лет избираются конституционные судьи в Республике Хорватия и Княжестве Андорра; на два года в Греции. Как правило, они лишены права ротации (повторного назначения или избрания, непосредственного возобновления в должности). В большинстве конституций конституционным судьям гарантированы независимость, несменяемость, иммунитет. Они подчиняются требованиям несовместимости должностей, предъявляемым к судьям других судов. Для судопроизводства в конституционных судах не характерны обычная открытость и устность. В то же время в отличие от большинства судов ординарной юрисдикции здесь общим правилом является закрепление принципа коллегиальности разрешения дел и вынесения решений.

Конституционные суды обладают автономией в отношении привлечения судей к ответственности. Они сами имеют право констатировать иногда простым большинством, иногда квалифицированным факты нарушения своими членами должностных обязанностей и высказываться о применимости к ним санкций, коими могут быть предупреждение, временное отстранение от должности, требование подать в официальную отставку и т.д. Привлечение конституционных судей к уголовной ответственности может быть произведено в Европе только по разрешению самих судов. Названные меры предназначены для обеспечения независимости и достоинства конституционных судов.

Как известно, в теории конституционного права институт конституционного контроля по моменту контроля разделяют на предварительный и последующий. Предварительный проводится до момента промульгации закона. Вступивший в силу закон не может быть более объектом контроля. Во Франции существует только такой вид контроля. Он применяется для всех актов -- обычных и органических законов, международных договоров и регламентов парламентских палат. Кажущаяся жесткость такого вида контроля (он применяется только в предварительном порядке) сильно нивелируется возможностью проверки, указанной в решении Конституционного совета от 23 января 1985 г.: «Промульгированный закон может быть успешно опротестован при рассмотрении законодательных положений, которые изменяют, дополняют или затрагивают сферу закона» . Последующий контроль осуществляется в отношении уже действующих правовых норм. Такая форма контроля известна в Австрии, ФРГ, Италии, Испании, Португалии, Бельгии, Польше, Болгарии, Хорватии, Венгрии, Словении. В названных государствах в очень ограниченной мере применяется и предварительный (превентивный) контроль. В Словении превентивный контроль организуется по инициативе президента республики, правительства или третьей части депутатов только в отношении международных договоров. Превентивный контроль в наилучшей мере обеспечивает защиту прав а свобод, он позволяет предотвращать их нарушение.

Вследствие того, что объектами конституционного контроля могут быть обычные законы, поправки к конституции, международные договоры, регламенты палат, нормативные акты исполнительных органов власти (в тех странах, где нет системы административной юстиции). В федеративных государствах объектом конституционного контроля являются также вопросы разграничения компетенции между союзом и субъектами федерации. По содержанию конституционный контроль может быть формальным (проверяется соблюдение процедурных правил, установленных для принятия законов и других нормативных актов), материальным (проверяется содержание законов и других нормативных актов с точки зрения соответствия их смыслу конституции), абстрактным (осуществляется по инициативе какого-либо из уполномоченных субъектов без конкретного повода), конкретным (осуществляется только в связи с каким-либо судебным делом), предварительным (до вступления проверяемого акта в силу) и последующим (по вступлении акта в силу).

Помимо уже отмеченных видов конституционного контроля есть и смешанные системы конституционного контроля, о чем свидетельствует, в частности, деятельность конституционных судов Испании и Греции. Так, Верховный суд Греции наряду с вопросами о конституционности законов рассматривает избирательные споры, вопросы о несовместимости, о законности результатов референдумов (ст. 100 Конституции). Какими бы полномочиями ни был наделен орган конституционного правосудия, его юридические (правовые) позиции всегда получают огромный резонанс и значимость, в том числе как акты толкования соответствующей конституционной нормы. Тем более что решение конституционных судов не может отменить никто.

В то же время действуют два важных ограничительных положения. Во-первых, принцип политической сдержанности, то есть рассмотрение конституционным судом исключительно правовых вопросов и отказ от вмешательства в политические вопросы и ситуации. Во-вторых, принцип «связанной инициативы», согласно которому конституционный суд не вправе рассматривать вопрос о конституционности нормативных актов, в том числе законов, исключительно по собственной инициативе.

Сравнительный анализ компетенции специализированных институтов конституционного контроля, позволяет выделить следующие разновидности полномочий:

• 1) превентивный контроль конституционных изменений, международных договоров, законов и иных правовых актов;
• 2) последующий контроль (абстрактный и конкретный на основе обращений судов и индивидуальных жалоб);
• 3) официальное толкование конституций, законов и иных нормативных актов;
• 4) разрешение правовых споров между органами власти различных уровней (конфликт компетенций между субъектами федерации и между ними и самой федерацией, а также конфликты по поводу «горизонтального распределения власти»);
• 5) контроль над деятельностью партий и других политических формирований;
• 6) определение конституционности референдумов;
• 7) определение конституционности и законности выборов;
• 8) утверждение избранных депутатов;
• 9) определение правомочий государственных служащих;
• 10) решение вопросов импичмента президента и других должностных лиц;
• 11) констатация обстоятельств, оправдывающих роспуск парламента;
• 12) другие конституционные полномочия.

Остановимся более подробно на практике конституционного контроля.

Превентивный контроль и дачу заключений по проектам конституционных положений осуществляют Конституционные суды Молдовы, Франции и Швейцарии.

Заключения по инициативе заключения международных договоров дают органы конституционного контроля свыше 30-ти стран (в их числе Албания, Алжир, Азербайджан, Армения, Болгария, Германия, Испания, Россия, Украина, Франция, Чили, Эстония).

Заключения по законопроектам и законам дают органы конституционного контроля свыше 40-ти стран.

Последующий (a posteriori) контроль осуществляется в различных формах. Органы конституционного контроля в 20-ти странах: (в числе которых Австрия, Азербайджан, Беларусь, Греция, Латвия, Литва, Украина) дают заключения на международные договоры. Органы конституционного контроля в 98-и странах дают заключения по законопроектам и законам, в 59-ти странах дают заключения на подзаконные акты. В частности на акты Президента заключения даются - в 22-х странах, на акты органов субъектов федерации, административно-территориальных образований, органов самоуправления - в 20-ти странах, на подзаконные акты иного характера- в 17-ти странах.

В 45-ти странах существует конституционный контроль, на основании обращений судов общей юрисдикции (конкретный контроль) (в числе которых (Австрия, Болгария, Венгрия, Германия, Иран, Италия, Испания, Литва, Россия, Румыния, Чехия, Эстония, Южная Африка, Республика Корея).

Толкование нормативных актов также входит в компетенцию институтов конституционного контроля. Так толкование конституции осуществляют институты конституционного контроля свыше 30-ти стран (в их числе Азербайджан, Албания, Болгария, Венгрия, Германия, Россия, Словакия, Украина).

Толкование законов и иных нормативных актов осуществляют институты конституционного контроля свыше 10-ти стран (в их числе Египет, Индонезия, Камбоджа, Польша, Франция, Экваториальная Гвинея). Предметом толкования, осуществляемого в рамках судебного конституционного контроля, являются не сами фактические общественные отношения (как в процессе правотворчества) и не юридические факты и нормы права, которые применяются к конкретным фактам (как при правоприменении), а нормативные акты как форма, источник права. Причем в сравнении с толкованием, осуществляемым иными субъектами права, предметом разъяснительной деятельности здесь выступают не только подзаконные акты и законы, но, прежде всего основной закон -- конституция.

Установление конституционности применения нормативных актов осуществляют институты конституционного контроля 10-ти стран (Россия (пять субъектов Федерации), Кыргызстан, Рейнланд-Пфальц (Германия), Филиппины и Эквадор).

Институты конституционного контроля также наделяются компетенцией разрешения споров. В частности в более чем сорока странах институты конституционного контроля разрешают споры между органами центральной власти (в их числе Албания, Болгария, Германия, Грузия, Испания, Италия, Мали, Перу, Польша, Россия, Словения, Южная Африка, Республика Корея).

В более чем 30 странах институты конституционного контроля разрешают споры между центральными и региональными органами власти (в их числе Австрия, Албания, Босния и Герцеговина, Бразилия, Венгрия, Германия, Индия, Испания, Италия, Малайзия, Мексика, Нигерия, Чехия).

В более чем 20 странах институты конституционного контроля разрешают споры между местными органами власти (в их числе Австрия, Боливия, Босния и Герцеговина, Бразилия, Германия, Мексика, Нигерия, Перу, Россия, Швейцария, Южная Африка).

В 8 странах органы конституционного контроля разрешают споры между судами и иными органами власти (Австрия, Греция, Египет, Сербия, Словения, Таиланд, Тукуман (Аргентина), Черногория).

Разрешением иных споров занимаются институты конституционного контроля 7-и стран (Австрия, Венгрия, Йемен, Кипр, Саха (Якутия)-Россия, Тукуман (Аргентина) и Хорватия).

Определением конституционности референдумов занимаются институты конституционного контроля в 31-й стране (в их числе Австрия, Алжир, Армения, Буркина-Фасо, Венгрия, Габон, Греция, Заир, Кот-д"Ивуар, Мавритания, Мозамбик, Молдова, Португалия, Сенегал, Франция, Чили).

Определением конституционности действий и актов политических организаций занимаются институты конституционного контроля в 23-х странах (в их числе Армения, Болгария, Грузия, Польша, Сербия, Словакия, Словения, Хорватия, Чехия, Чили).

Определением конституционности и законности выборов занимаются институты конституционного контроля в 55-ти странах.

Компетенцией подтверждать избрания депутатов наделены институты конституционного контроля в 16-ти странах (в их числе Австрия, Германия, Болгария, Греция, Монголия, Словакия, Словения, Чили).

Решения по конституционным жалобам в сфере защиты прав человека выносят институты конституционного контроля в 47-и странах (в их числе Австрия, Андорра, Бенин, Бразилия, Венгрия, Германия, Израиль, Испания, Колумбия, Лихтенштейн, Маврикий, Мальта, Польша, Сенегал, Сирия, Чехия, Швейцария, Республика Корея).

Определением конституционности законодательной инициативы граждан занимаются институты конституционного контроля Испании и Земли Саарланд (Германия).

В ряде стран институты конституционного контроля наделены полномочиями относительно импичмента. Так полномочиями относительно импичмента в отношении Президента (главы) государства (главы (руководителя) субъекта федерации) наделены институты конституционного контроля 39-ти стран (в их числе Австрия, Азербайджан, Алжир, Армения, Болгария, Венгрия, Германия, Италия, Колумбия, Литва, Мадагаскар, Россия, Сенегал, Турция, Украина, Чехия, Эритрея).

Полномочиями относительно импичмента в отношении иных должностных лиц наделены институты конституционного контроля 23-х стран (в их числе Австрия, Болгария, Боливия, Италия, Коморские острова, Словения, Тайвань, Турция, Республика Корея).

Полномочиями по решению вопросов, касающихся международных правонарушений, назначения и неприкосновенности членов конституционного суда, введения особого (чрезвычайного) положения, применения решений международных судов; изменений конституции; консультативные функции и.т.д.) наделены институты конституционного контроля в 22-х странах (в их числе Австрия, Алжир, Армения, Германия, Египет, Кот-д" Ивуар, Мавритания, Молдова, Чехия, Франция, Эквадор).

Итак, европейская модель конституционного контроля конституционных дел, отличающиеся от дел обычных, подлежат исключительному ведению органов конституционной юстиции, созданной специально для разделения таких дел по прямому обращению политических или судебных органов и даже частных лиц.

Подводя общий итог по главе можно сказать, что анализ опыта стран, учредивших специализированный конституционный контроль, приводит, в частности, к следующим выводам:

• 1. Система конституционного контроля не может быть цельной и эффективной, если не закрепляются полномочия по конкретному контролю и по защите прав человека;
• 2. Отсутствие полномочий толкования конституции и разрешения споров о компетенции не только влечет нежизнеспособность конституционного правосудия, но и чревато последствиями в виде общественных катаклизмов, аккумуляции нерешенных задач и их взрывной развязки;
• 3. Существует органическая связь между полномочиями и составом субъектов права на обращение в конституционный суд. Если ограничены не только полномочия, но и круг заявителей, то орган конституционного правосудия обрекается на бездействие, и он будет не в состоянии выполнять возложенную на него конституцией высокую миссию.
• 4. Конституционный контроль (конституционный надзор) - особый вид правоохранительной деятельности в государстве, заключающийся в проверке соответствия законов и иных нормативных актов конституции данной страны. Конституционный контроль может осуществляться: а) всеми судами общей юрисдикции (напр. США, Аргентина, Дания, Япония); б) Верховным судом, являющимся высшей судебной инстанцией (напр., Австралия, Индия, Канада, Швейцария); в) Специальными конституционными судами, для которых конституционный контроль - главная функция (РФ, Австрия, ФРГ, Италия); г) особым органом несудебного характера (напр. Конституционный совет во Франции) .
• 5. Конституционный контроль служит стимулом к постоянному совершенствованию системы государственной власти и гармонизации непрестанно меняющихся общественных отношений. Он формирует вкус к государственному мышлению и необходимое качество общественного сознания. Он играет серьезную превентивную роль, когда, действуя четко, побуждает не только органы государственной власти, но и каждого члена общества к правовому образу действий.
• 6. Анализ правоприменительной практики зарубежных государств показывает, что система конституционного контроля в Республике Узбекистан может быть усовершенствована. Представляется целесообразным предоставить Уполномоченному Олий Мажлиса (парламента) по правам человека право вносить вопросы на рассмотрение Конституционного Суда Республики Узбекистан. Такая практика широко распространена в других странах, например в Испании, Польше, Российской Федерации, Венгрии, Украине.

Что касается внедрения института индивидуальных жалоб, т.е. права граждан вносить вопросы на рассмотрение Суда, то это, несомненно, как раз тот шаг, который бы позволил в полной мере реализовать гражданам свои права и свободы, гарантированные Конституцией. И в данном случае конституционный контроль мог бы быть осуществлен в форме конкретного нормоконтроля.

Считается, что сама идея конституционного контроля появилась в начале XVII века в Великобритании и была связана с деятельностью Тайного совета, который признавал законы легислатур (законодательных собраний) колоний недействительными, если они противоречили законам английского Парламента, изданным для этих колоний или общему праву. Однако, конституционный контроль в современном понимании впервые появился в США, в деле У. Мэрбери против Дж. Медисона в 1803 году. Верховный суд под представительством Дж. Маршала объявил, что федеральная Конституция - высший Закон страны и любой Закон Конгресса, противоречащий Конституции, может быть признан судом неконституционным. Этот пример позднее был заимствован рядом латиноамериканских государств (Бразилией в 1891 г., Уругваем в 1917 г. и др.). До первой мировой войны ему последовали некоторые европейские страны - Норвегия, Греция, частично Швейцария. После первой мировой войны в Европе была выработана собственная модель конституционного контроля. Считаю целесообразным рассмотрение английской, американской и европейской моделей конституционного контроля.

Английская модель конституционного контроля. В Великобритании действия парламента, правительства, суда определяются неукоснительным соблюдением трех главных принципов: разделение властей, верховенство парламента и господства права. Принцип разделения властей соблюдается в английском конституционном праве и довольно последовательно. Прошло уже более трёх веков с тех пор, как были заложены правовые основы независимости суда и тем самым положен конец безграничному и бесконтрольному сосредоточению самых существенных полномочий во всех делах государственного управления в руках монарха. В становлении системы британского правосудия самое решающее влияние оказал принцип господства или верховенства права. В Англии принципы права настолько развиты судами и парламентом, что им определяется даже положение короны и министров, так что конституционный порядок, хотя и покоится на обычном праве, но поддерживается и обеспечивается всей судебной системой в форме судебных решений, образующих в своей совокупности прецедентное право. Так, например, в Англии право личной свободы, будучи подкреплено прецедентами, представляет собой часть Конституции. Господство права немыслимо без верховенства парламента во всём, что касается законодательства или проведения ранее одобренного парламента политического курса правительства. Поскольку парламент выражает общую волю народа, он суверенен и всемогущ. На деле это означает следующее:

• 1) парламент, работая в обычном режиме, может изменить или отменить любые нормы действующего права;
• 2) ни один из органов исполнительной власти или судебной власти не может признать недействительным акт парламента, как противоречащий конституции или по какой либо иной причине. В Англии, однако, исключается возможность формализованного и чисто судебного контроля за законодательством, понимаемого как право судов выносить решения об отказе в применении закона по мотивам его неконституционности. Таков древний обычай, возникновению которого способствовало отсутствие писаной формализованной конституции. Английская модель конституционного контроля оказывает и поныне определённое влияние на развитие правовых систем в англоязычных странах.

Это связано с тем, что во многих государствах содружества внутреннее конституционное законодательство ориентировано на английские юридические стандарты. Так, в Канаде основным нормативным актом, более столетия определяющим правовой статус государства, считался принятый английским парламентом в 1867 году Акт о Британской Северной Америке. Этот Акт распространялся на канадских подданных британской короны. И лишь 17 апреля 1982 года королева Елизавета II провозгласила в канадском парламенте Конституцию Канады. В ней не трудно обнаружить признаки преемственности конституционных гарантий прав и свобод по британскому образцу. Безусловное влияние английского права в странах Содружества поддерживается действующей в них юридической доктриной, допускающей использование судами, как норм английского общего права, так и соответствующих правовых процедур в случаях, когда возникающий вопрос не урегулирован в рамках национального законодательства иным образом.

Американская модель. Американская модель конституционного контроля во многом отходит от англосаксонских традиций и имеет свою специфику в силу особой роли Верховного суда, федерального устройства государства и некоторых самобытных черт американской правовой системы. В каждом из 50 штатов действуют свои конституции - основные законы, определяющие структуру и формы политической организации и функции штатов в различных сферах экономической, социальной и политической жизни, права и свободы граждан. Главное, что отличает американскую систему от других стран состоит в том, что осуществление конституционного контроля доверено всему судебному аппарату. Конституционное правосудие не выделяется из общего правосудия, так как все дела разрешаются одними и теми же судами и практически в одних и тех же условиях. В США система конституционного контроля характеризуется четырьмя основными чертами: Во-первых, контроль за конституционностью имеет универсальный характер. Он охватывает не только законы, но также все нормативные акты и правительственные распоряжения на всех уровнях осуществления власти; во-вторых, контроль осуществляется деконцентрировано. Иначе говоря, он осуществляется время от времени, имеет сфокусированный характер и может производиться любым судом при рассмотрении любого дела. В конкретном деле может контролироваться соответствие федеральных законов конституции и соответствие нормативных актов отдельных штатов конституциям этих штатов, а также актов самих штатов федеральным законам; во-вторых, контроль за конституционностью имеет каузальную привязку, то есть он возможен только при рассмотрении конкретного дела, в котором фигурирует отсылка на Конституцию, например, когда одна сторона считает, что требования другой стороны основано на действии антиконституционной нормы. Суд обязан высказать своё мнение по этому поводу и соответственно решить вопрос по существу заявленного иска; в-третьих, контроль за конституционностью имеет относительный характер, так как решения суда являются обязательными только для спорящих сторон и не распространяются на всех субъектов правоприменительной деятельности. Признавая неконституционность юридической нормы, суды трактуют её как несуществующую и не принимают во внимание при вынесении соответствующего решения по существу спора. Но такая норма и не отмечается специально как норма общего значения.

В Америке контроль за конституционностью осуществляется, прежде всего, Федеральным Верховным Судом. Решение Верховного Суда о конституционности той или иной нормы исключает её последующее применение и на уровне штатов. И не смотря на огромные права, которыми располагает каждый из штатов в области конституционного контроля, основная миссия возлагается именно на назначенных пожизненно девятерых членов Верховного Суда США. Американская модель защиты конституционного правопорядка повлияла на процедуры охраны конституции в других государствах. Американский опыт внимательно изучается во многих странах, однако, нигде не была полностью воспринята американская модель в её чистом виде.

Европейская модель. В Европейской модели конституционного контроля конституционные дела, отличающиеся от дел обычных, подлежат исключительному ведению органов конституционной юстиции, созданной специально для разделения таких дел по прямому обращению политических или судебных органов и даже частных лиц. Эти органы имеют право выносить обязательное судебное решение, в том числе в случаях, когда конфликтов по поводу не конституционности того или иного акта или действия не наступает.

Европейская модель конституционного контроля в своём развитии прошла четыре основных этапа. Первый этап. В 1920 г. Австрия, благодаря теоретическому труду венского адвоката Ганса Кельзена, приняла конституцию, создавшую Высший конституционный суд. В этот период были образованы органы конституционной юстиции в Чехословакии (1920), в Испании (1931), в Веймарской республике Германии и в Ирландии. Второй этап приходится на период после 1945 г. В этот период институты конституционной юстиции были образованы в Австрии (1945), Японии (1947), Италии (1948) и ФРГ (1949). Третий этап, приходится на 70- е годы и характеризуется консолидацией и углублением механизмов контроля уже существовавших институтов конституционного контроля. Реформы системы конституционного контроля в ФРГ (в 1969 и 1971 гг.), Австрии (1975), Швеции (1979). Во Франции в 1974 г. Конституционный совет, образованный в 1958 г., был значительно реформирован. Четвёртый этап. Учреждение институтов такой юстиции стало непременным элементом всех современных конституций, имеющим обязательные для них разделы наравне с разделами о парламенте, правительстве и главе государства. Страны, обретшие демократию, Польша, Хорватия, Словения, Словакия, Чешская Республика, Венгрия, Болгария, Румыния в 1990 г. сформировали институты конституционного контроля. В современной Европе лишь немногие страны не имеют конституционной юстиции (Великобритания, Нидерланды, Люксембург).

Основными чертами европейской модели являются:

• 1) создание специального судебного органа конституционного контроля - Конституционного Суда, не входящего в судебную систему или занимающего в ней автономное положение. Полномочия в сфере конституционной юрисдикции в концентрированной форме осуществляются этим органом. В федеративных государствах подобные органы могут создаваться как на общефедеральном уровне, так и в субъектах Федерации;
• 2) судебный конституционный контроль для органов конституционного правосудия - не одна из побочных функций наряду с другими, как у судов общей юрисдикции в "американской" модели, а единственная;
• 3) конституционные суды, учитывая их функциональное предназначение, образуются способом, отличным от формирования судов общей юрисдикции. Он предполагает участие государственных органов, относящихся к различным ветвям власти. В состав конституционных судов избираются (назначаются), как правило, профессора права, государственные чиновники высокого ранга, другие высоко - квалифицированные юристы;
• 4) особенности правового положения конституционных судов обусловливают процессуальный порядок их деятельности, отличный от всех иных судебных процедур, который именуется конституционным судопроизводством;
• 5) конституции и законы европейских стран предусматривают, что решения органа конституционной юрисдикции носят общеобязательный характер. Они обязательны не только для сторон по делу, как это свойственно американской модели, но и для всех субъектов права. Признание какого-либо правового акта не соответствующим Конституции непосредственно влечет за собой утрату им юридической силы.

Европейскую модель отличает и многообразие видов осуществляемого контроля.

О.В. Брежнев в своей статье резюмирует: «Таким образом, «европейская» модель судебного конституционного контроля в отличие от «американской» всегда подразумевает известную дистанцированность конституционно-контрольной деятельности от обычного правосудия». Положительной чертой этого является то, что особые организационные условия осуществления конституционных юрисдикционных полномочий обеспечивают более квалифицированное судебное разрешение этой категории дел. Недостатком «европейской» модели, на мой взгляд, является необходимость для заинтересованных лиц, управомоченных законом (прежде всего для граждан), затрачивать дополнительные усилия (организационные, материальные и другие) для обращения в Конституционные суды. Несмотря на это, именно данная модель организации судебного конституционного контроля получила наибольшее распространение в новейший исторический период».

Конституционный контроль представляет собой определенную деятельность специальных или уполномоченных органов государства, конечная цель которых – выявление и пресечение (вплоть до отмены действия) не согласующихся с действующей конституцией законов и иных нормативных правовых актов.
Конституционным надзором является деятельность государственных уполномоченных органов с целью выявления неконституционных актов, результат такой деятельности – уведомление органов, принявших или собирающихся принять противоречащий конституции акт.

3.1 Американская модель конституционного контроля и ее особенности
3.2 Европейская модель конституционного контроля и ее особенности
3.3 Особенности формирования специализированных органов конституционного контроля

Американская модель конституционного контроля

Сегодня более чем в 164 странах осуществляется конституционный контроль нормативных актов. Из них в 74 действует специализированная или европейская институциональная система, в 48 - американская модель конституционного контроля, в 30 - смешанная модель, образованная на базе двух упомянутых. В ряде стран действует парламентский вариант контроля. Система еврофранцузской разновидности действует в 25 странах.
Американская модель конституционного контроля, которой присуще осуществление контроля посредством судов общей юрисдикции, действует в Аргентине, Мексике, Боливии, Бразилии, Колумбии, Никарагуа, в Скандинавских странах (Дания, Норвегия, Швеция), английских доминионах - Австралии, Канаде, Новой Зеландии, Южно-Африканском Союзе, и др., а также в Японии, Индии, Малайзии и ряде других стран.
Эта модель имеет также и ту особенность, что в части стран - США, Японии, скандинавских странах и др. - конституционный контроль осуществляют все суды общей юрисдикции. В другой группе стран (Гана, Эстония и пр.) он осуществляется только посредством высших инстанций судов общей юрисдикции. Особенности есть и в странах, имеющих федеративную структуру. В США, Австралии, Канаде, Индии, Малайзии и в ряде других стран каждый штат также имеет подобную систему. В отличие от других стран, в США действует федеральная трехступенчатая судебная система. Назначение судей высших инстанций судов общей юрисдикции, осуществляющих конституционное правосудие, про­изводится другими ветвями власти. Однако формы его различны. Например, членов Федерального суда Швейцарии избирает парламент, в США членов Верховного суда назначает Президент, после чего представляет их на утверждение Сената (Верховный суд США сформировался в 1789 г. и в данное время состоит из 9 членов, которые назначаются по принципу несменяемости и остаются на этой должности, пока их поведение безупречно). А в Гане, например, их по представлению Президента утверждает парламент. На Филиппинах - назначает Президент из кандидатур, представленных Советом судей и адвокатов - из 3 кандидатур на 1 место.
В Швеции конституционное правосудие осуществляют Верховный суд и Верховный Административный суд. Судей назначает Правительство (общее число 18 человек, из которых минимум 2/3 должны быть юристами). Они назначаются по принципу несменяемости и пребывают в должности до достижения 65 лет.
Интересной особенностью обладает формирование Верховного суда в Японии. Он состоит из 15 членов, которые, согласно Конституции Японии (ст. 79), назначаются Кабинетом пожизненно. Председателя Суда назначает император, однако на следующих парламентских выборах, а через 10 лет- на предстоящих выборах- судьидолжны получить вотум доверия народа (подобный механизм применяется также при назначении судей штата в 42 штатах США). Достойна упоминания также модель конституционного контроля в Дании. В Датском Королевстве декретом короля в 1661 г. был создан Верховный суд. В государстве, ставшем на основании Конституции 1849 г. конституционной монархией, Суд стал независимым органом и взял на себя миссию конституционного контроля. В настоящее время в Дании действуют окружные, высшие и Верховный суды (трехступенчатая система). Вопросы конституционного контроля рассматриваются, в основном, в Верховном суде. Однако в этой стране министр юстиции правомочен решать, в суде какой инстанции слушать тот или иной вопрос. Добавим также, что Верховный суд состоит из председателя и 14 членов. Все они назначаются королевой по представлению министра юстиции бессрочно.
Американская модель конституционного контроля характеризуется следующими основными признаками:
- всеобъемлющим характером контроля, включающим не только законы, но и любые нормативные акты;
- децентрализованным осуществлением контроля любым судом, при рассмотрении любого конкретного дела, если закон или нормативный акт касается конкретных интересов истца;
- ограниченностью круга субъектов права, на которых распространяются решения органов конституционного контроля, поскольку они обязательны только для сторон процесса.
3.2. Европейская модель конституционного контроля

Почему Европа XX века не восприняла американскую модель конституционного контроля? На этот вопрос пытались ответить многие. В одном случае ответ искали в плоскости разнохарактерного восприятия понятий "закон" и "конституция". В другом - акцент ставился на особенностях судоустройства и деятельности судей (особо выделяя степень независимости суда и способность судей вынести решение по вопросу конституционности закона). В третьем случае на первый план выносился характер поставленных перед обществом данной страны задач и характерные особенности их решения.
Так или иначе, больше века во всем мире полномочия конституционного контроля осуществляли суды общей юрисдикции. Однако бурные перемены в общественной жизни начала XX века - в условиях разделения властей - поставили перед специалистами ряд проблем:
1. Становилось возможным через закон достичь чрезмерно большой централизации власти, вплотьдо ееузурпации;
2. В условиях быстрого изменения общественной ситуации и соответствующей законодательной базы контроль, осуществля­ющийся только по конкретным делам, был, очевидно, недостаточноэффективным;
3. В условиях разделения властей главным детонатором дестабилизации общества стала борьба разных ветвей власти за то, чтобы урвать друг у друга полномочия.
Кроме вышесказанного, на наш взгляд, иной была и методология подходов. На первый план выдвинулось не только решение вопроса, связанного с конкретными интересами конкретного человека и относящегося только к нему, но и проблема общественной стабильности и стимулирования динамичного развития общества путем обеспечения конституционности законодательного пространства. На первый план был выдвинут лозунг: "стабильность государства, динамизм развития".
В европейской модели в число приоритетных выделились три сверхзадачи:
а) обеспечение конституционности нормативных актов и посредством этого сохранение конституционно закрепленного функционального равновесия между отдельными ветвями власти;
б) четкое регламентирование решения спорных вопросов, возникающих между различными органами власти по поводу полномочий;
в) создание наиболее целостной и надежной системы защиты конституционныхправчеловека.
Другой вопрос - как решались эти вопросы в начале века. По нашему мнению, реальность такова, что осуществление конституционного контроля новой, специализированной и централизованной системой обеспечивает постепенное, поэтапное решение этих вопросов, и эта тенденция сегодня лежит в основе внутренней логики развития системы.
Характерная особенность этой модели не только в том, что контроль осуществляется специализированным органом. Особую важность приобретает то обстоятельство, что существенно меняются также и формы, и характер контроля.
В частности, только этой модели присущи, как отмечалось, формы превентивного, абстрактного и обязательного контроля. Благодаря такому подходу конституционный контроль приобретает целостный, комплексный характер и может осуществляться последовательно и эффективно.
Идеологом-основоположником европейской модели является Ганс Кельзен (в 1920 г. Кельзен стал членом первого Конституционного суда Австрии).
Эта модель, имея ту основную общность, что контроль централизован и осуществляется посредством специализированного органа, одновременно имеет как значительные структурно-организационные, так и функциональные особенности. Следует отметить, что эти особенности отражаются в том, как формируются органы конституционного контроля, каковы их состав и структура, кто и как может обращаться в эти органы, каков характер контроля (абстрактный или конкретный, предварительный или последующий, обязательный или факультативный), что является объектом контроля, каков характер решений, принятых органом конституционного контроля и т. д.
К какой ветви власти относится специализированный конституционный контроль? Дискуссия по этому вопросу продолжается. Конституциями ряда стран он включен в систему судебной власти (Германия, Россия, Турция, Грузия, Армения и др.), в других - выступает как особый орган (Франция, Италия, Испания, Польша и др.).
Дискуссия доходит до того, что конституционный контроль рассматривается как законодательная функция (функция т.н. негативного законодателя).
Объект конституционного контроля - это не применение закона, а сам закон: в этом плане функциональный характер конституционного суда приближается, казалось бы, к парламентскому. Однако, по существу, такой подход необоснован.
Некоторые выделяют конституционный контроль как отдельную ветвь власти - контрольную власть, что, очевидно, являетсяпреувеличением.
Кстати, в некоторых странах вопрос уточнения места конституционного суда стал даже предметом рассмотрения на судебном заседании. Например,вЧехии весной 1995 г.
Конституционный суд, рассмотрев этот вопрос, зафиксировал, что Конституционный суд не является органом судебной системы и находится вне нее.
Рассмотрение вопроса в этом контексте, в первую очередь, требует уточнения функциональных взаимоотношений между конституционным судом и судебной системой общей юрисдикции. Проблемав том, что даже в тех случаях, когда конституционный суд не считается органом судебной системы, все равно, его независимая деятельность непосредственно связана с другими судами, в особенности, в вопросах конкретного контроля и защиты прав человека.
По нашему мнению, подобные дискуссии зачастую искусственны и бесплодны. Главный вопрос заключается в том, создана ли внутри страны такая система конституционного контроля, которой под силу решить, как минимум, три задачи: обеспечить верховенство конституции и конституционность нормативных актов; решить споры органов власти по поводу полномочий; встать на защиту конституционных прав и свобод человека. Все остальные вопросы - производные. Главное - разработка четкой институци­ональной системы решения отмеченных трех групп задач. А какие органы и как будут ее осуществлять - это вопрос второго плана (но не второстепенный). Вместе с тем, мировой опыт свидетельствует о том, что эти вопросы с наибольшей результативностью решают именно конституционные суды.

Модели конституционного контроля в зарубежных странах

В современном же понимании конституционный контроль был конституирован в США на рубеже XVIII–XIX вв. несколькими судебными прецедентами. Определяющим в этом отношении стало дело У. Марбери против Дж. Мэдисона, рассмотренное в 1803 г. Верховным судом США под председательством судьи Дж. Маршалла, хотя нужно отметить, что федеральные суды и суды штатов принимали решения о неконституционности отдельных законов штатов еще до принятия Конституции США в 1787 г.

Дело У. Марбери против Дж. Мэдисона

На президентских выборах 1801 г. президентом США стал Т. Джефферсон – пылкий сторонник учения Ж.-Ж. Руссо о неограниченности правовыми средствами воли народа, которую воплощает всенародно избранный представительный орган – конгресс. Разумеется, он был настроен враждебно к судам, тем более к Верховному суду США, призванному ограничивать народную волю, воплощенную в законах. Потерпев поражение на выборах, предыдущий президент США Д. Эдеме успел назначить на судейские должности своих сторонников, в том числе и У. Марбери, но президентский мандат утратил свою силу еще до того, как была проведена официальная инаугурация судей. Т. Джефферсон распорядился немедленно прекратить выполнение всех назначений Д. Эдемса как "издевательство над хорошим вкусом". Так и не начав выполнять свои обязанности, судья У. Марбери обратился в суд с просьбой выдать судебный приказ – мендемус, который обязал бы исполнительную власть выполнить назначение. Согласно Закону США "О судоустройстве" 1789 г. Верховный суд США имел такие полномочия. Рассмотрев дело, Верховный суд США пришел к выводу, что назначение Марбери является законным и не может быть отменено, поэтому исполнительная власть обязана официально утвердить судью в должности. Но Верховный суд США не может выдать судебный приказ – мендемус, поскольку раздел 13 Закона "О судоустройстве", который уполномочивает Верховный суд на совершение такого рода действий, нарушает Конституцию США, а значит – является недействительным.

Основа мотивации данного решения заключалась в следующем: 1) обязанностью судей является применение законов; 2) когда существует противоречие между двумя законами, применение одного исключает применение другого; 3) Конституция является верховным законом, определяющим критерии законности для других норм; 4) верховенство Конституции означает, что если она противоречит норме закона, принятой законодателем, последняя не может быть признана действующим правом; 5) отрицание предыдущего утверждения означает, что законодательный орган может изменять Конституцию путем принятия обычного законодательства, и поэтому Конституция не может выполнить функцию ограничения законодательного органа; 6) законодательный орган ограничен Конституцией; 7) если правовой акт, который принимается законодательным органом, противоречит Конституции, он является недействительным для судебной власти .

Историческое значение решения по делу У. Марбери против Дж. Мэдисона заключается в том, что в этом решении Верховный суд США впервые провозгласил, что федеральная конституция является высшим законом страны и судебные власти вправе квалифицировать любой закон конгресса как неконституционный и недействительный в случае его несоответствия Основному закону страны, и тем самым учредил институт судебного конституционного контроля, и, соответственно, американскую (диффузную) модель конституционного контроля. С теми или иными оговорками, указанная модель постепенно нашла свое воплощение в законодательстве и судебной практике ряда латиноамериканских государств (Аргентина, Боливия, Колумбия, Коста-Рика), некоторых скандинавских странах (Дания, Эстония, Ирландия, Норвегия), некоторых английских доминионах (Австралия, Канада, Новая Зеландия) и странах Востока (Индия, Малайзия, Непал, Сингапур, Япония) и др.

Впрочем, в Европе в целом в то время осуществляемая судами проверка конституционности не получила широкого распространения, поскольку европейская правовая теория и практика XIX в. не предусматривала специальных способов правовой охраны конституций и основывалась на обусловленном принципом верховенства парламента и приоритета законодательной власти постулате, согласно которому парламент сам должен обеспечивать соответствие конституции принятых им актов и следить за тем, чтобы другие государственные органы действовали в строгом соответствии с принципами и нормами конституции. Такой подход сохраняет свою актуальность в некоторых государствах до настоящего времени. Так, конституционная теория Люксембурга, Нидерландов, Финляндии, Швеции исходит из того, что поскольку парламент занимает высшее место в системе государственных органов, то над ним не может стоять ни один другой орган, который осуществлял бы конституционный контроль. Поэтому только парламент имеет право определять юридическую судьбу принятого им акта, который противоречит конституции. Вместе с тем суды обязаны осуществлять контроль только за законностью актов исполнительной власти. Так, ст. 120 Конституции Нидерландов устанавливает: "конституционность актов парламента и договоров не подлежит контролю со стороны судов" .

Но при этом в таких странах, как Швеция, Финляндия, парламент и правительство имеет право заранее проконсультироваться в специальном органе или в Верховном суде чтобы получить его заключение по вопросу соответствия Конституции проекта акта, подлежащего рассмотрению. В Швеции, например, таким органом является Законодательный совет, который состоит из членов Верховного и Высшего административного судов и в превентивном порядке выносит консультативные заключения о конституционности законопроектов. Однако окончательно судьбу законопроекта решает все-таки парламент страны .

Впрочем, осуществляемый парламентом конституционный контроль мог бы быть эффективен только в случае если сам парламент или его структурный орган обладал бы достаточной независимостью от авторов закона, который проверяется на соответствие конституции. Однако, принимая во внимание, что при осуществлении проверки закона на соответствие конституции в парламенте будут учитываться в том числе и соображения исключительно политического характера, объективность и беспристрастность парламента как органа конституционного контроля вызывала и продолжает вызывать серьезные сомнения.

Конституционный контроль, являясь специфической функцией обеспечения верховенства конституции как основного закона государства, не может быть основной функцией органов, наделенных полномочиями по принятию правовых актов, которые, в свою очередь, могут стать объектами конституционного контроля. Поэтому полномочия по обеспечению соответствия конституции нормативных актов нельзя доверять парламенту. В странах, где конституционный статус главы государства совмещен со статусом главы исполнительной власти, функцию конституционного контроля иногда допустимо возложить на него, но только в сфере контроля над административными актами.

Итак, конституционный контроль эффективно могут осуществлять только те органы, которые в силу своей независимости от публичных властей способны наиболее беспристрастно решать правовые конфликты. Этим полномочием не могут наделяться те властные институты, которые осуществляют законодательную или исполнительную функции. Конституционный контроль выступает важным элементом системы сдержек и противовесов, и главной его задачей являются выявление, оценка и восстановление нарушенного равновесия. Названные обстоятельства объясняют, во-первых, почему конституционный контроль в настоящее время очень редко осуществляется самим парламентом; во-вторых, почему несмотря на обеспечение охраны и защиты конституции мерами конституционного контроля различными органами публичной власти (главой государства, правительством и другими органами исполнительной власти) наиболее эффективной правовой и ведущей институциональной формой конституционного контроля выступают или судебные органы страны (общей и/или конституционной юрисдикции), или квазисудебные специализированные органы конституционного контроля.

Как уже отмечалось, американский опыт осуществления конституционного контроля судами общей юрисдикции не нашел широкого распространения в Европе XIX в. Напротив достаточно широкое распространение в период Великой французской революции получила идея создания специального органа конституционного контроля, которая, тем не менее, не получила на тот момент своего полноценного развития .

Становление конституционного контроля в Европе в его современном понимании произошло значительно позже и традиционно связывается с созданием Конституционного суда в Австрии согласно Федеральному конституционному закону 1920 г. Концепция европейской конституционной юрисдикции, разработанная выдающимся австрийским правоведом Г. Кельзеном, основывалась на идее об иерархии правовых норм. По утверждению Г. Кельзена, важнейшими характеристиками системы правовых норм является внутренняя взаимосвязанность и гомогенность такой системы. Эти характеристики в том числе проявляются в иерархии уровней правового регулирования, среди которых высший уровень, вершину иерархии, занимает конституция, основной закон. Таким образом, Г. Кельзен впервые предложил концепцию целостного правового порядка, вся́ иерархия норм которого выводилась из одного источника, образующего вершину пирамиды – конституции .

Г. Кельзен полагал, что целостность всей системы и механизм ее функционирования должны были определяться и поддерживаться с помощью особого института конституционного контроля законов, высшей и единственной инстанцией которого должен был быть конституционный суд. Учёный доказывал, что законодательный орган на практике является органом, который творит (создает) право, а не органом, который право применяет и ограничен конституцией. Поэтому парламент как таковой не в состоянии обеспечить свое же подчинение конституции. Только иной, независимый от парламента и, как следствие, от любой другой государственной власти, орган должен быть наделен полномочием нуллификации неконституционных актов. Речь шла о судебном органе или конституционном трибунале .

Учреждение подобного органа, по мнению Г. Кельзена, не отрицает принцип разделения властей и не является вторжением в сферу законодательной власти, поскольку возможность передачи конституционно-контрольной функции самому законодателю противоречит последовательному соблюдению принципа разделения властей. Напротив, имеет место его нарушение, поскольку в таком случае законодательная власть приобретает серьезные преимущества над другими ветвями власти. Создание органа конституционного контроля не означает, доказывал Г. Кельзен, создание четвертой власти, а предполагает возложение на орган конституционного контроля функции обеспечения контрбаланса между существующими ветвями власти .

Таким образом, целостность всей системы и механизм ее функционирования строится на наличии особой и единой высшей инстанции конституционного контроля законов – конституционного суда. Данная концепция стала теоретическим обоснованием европейской системы конституционного контроля и представляет собой антитезу американской модели по всем важнейшим параметрам. Действительно, исторически сложившимся формам конституционного контроля присущи определенные особенности и специфические черты, что и позволяет утверждать о наличии определенных моделей конституционного контроля. К таким моделям в литературе традиционно относят американскую (диффузную, североамериканскую) и европейскую (континентальную, кельзеновскую) модели конституционного контроля. Характеризуя специфические черты американской (диффузной) модели судебного конституционного контроля, следует выделить следующие принципиальные моменты .

Во-первых, контроль за конституционностью в условиях американской модели конституционной юстиции имеет универсальный характер. Он осуществляется не только в отношении законов (уставов), но также и других нормативных актов и нормативных предписаний, принятых на всех уровнях осуществления государственной власти. Любой акт нарушения общепринятой иерархии юридических норм или действие, не основанное на правовой норме и нарушающее "надлежащую правовую процедуру", могут быть признаны не соответствующими Конституции Соединенных Штатов.

Во-вторых, контроль за конституционностью носит казуальный характер. Его осуществление напрямую связано с рассмотрением конкретной коллизионной проблемы, в которой лицо, участвующее в деле, ссылается на предписания Конституции. Примером подобной ситуации может служить правовая коллизия, при которой "одна сторона считает, что требование другой стороны основано на антиконституционной норме. Суд обязан выразить свое мнение по этому поводу и соответственно решить вопрос по сути заявленного иска" .

В-третьих, конституционный контроль имеет относительный характер в силу того, что решение суда является обязательным только для сторон спора и не обязывает других субъектов правоприменительной деятельности. При этом суды толкуют антиконституционную норму как несуществующую и не принимают её во внимание при вынесении соответствующего решения по существу спора. При этом в рамках американской модели конституционного контроля не предусматривается принятие какого-либо конкретного акта или проведения обязательной процедуры по отмене неконституционной нормы.

В-четвертых, американская модель конституционного контроля может быть централизованной и децентрализованной. Если речь идёт о централизованной разновидности американской модели, то любой суд общей юрисдикции может отказаться применять закон или подзаконный акт, который был принят на различных уровнях осуществления государственной власти, и решить коллизию непосредственно на основании норм Конституции, хотя это и не будет означать признание факта недействительности документа, конституционность которого оспаривается. Иначе говоря, нуллификация (лишение юридической силы) нормативного правового акта, в частности закона, как таковая будет отсутствовать. Признать недействительным нормативный правовой акт при такой системе конституционного контроля может только высший орган судебной власти государства. В частности, в Соединенных Штатах Америки только решение Верховного суда приведет к нуллификации соответствующего закона или иного правового предписания. При этом противоречащим Конституции может быть признан любой акт, нарушающий иерархию правовых источников, так же как и действие, не основанное на правовой норме и нарушающее соответствующую процедуру.

В условиях централизованной разновидности американской модели, которая действует, например, в Индии и на Мальте, нижестоящие суды утрачивают даже право не применять акт, признанный неконституционным, что также относится к исключительной прерогативе высшего судебного органа государства.

Характеризуя европейскую модель, можно выделить следующие институционально-функциональные и юрисдикционные особенности, позволяющие рассматривать ее в качестве самостоятельной системы конституционного контроля, которая кардинально отличается от практики, сложившейся в рамках американской модели .

Во-первых, органы конституционного контроля, действующие во многих европейских государствах (за исключением тех стран, где сложились так называемые гибридные системы конституционного контроля), не входят в традиционную систему судов общей юрисдикции, осуществляя свои прерогативы вне сферы полномочий уголовных, гражданских, трудовых, административных и других судебных учреждений.

Во-вторых, юрисдикцией органов конституционного контроля являются вопросы соотнесенности конституции страны различных нормативных правовых актов органов государственной власти (причем – не только всех трех ветвей без исключения, но и любого уровня) и местного самоуправления. Последнее полномочие представляет собой особую, своего рода исключительную, компетенцию, которой не обладает ни один суд общей юрисдикции. В данном случае речь идет, условно говоря, о контрольной прерогативе в узком смысле слова.

Кроме того, органы конституционного контроля имеют право осуществлять и некоторые другие функции, как правило, не свойственные судам общей юрисдикции: а) выступать судебной инстанцией, "политическим трибуналом" в отношении высших должностных лиц государства (подобными полномочиями наделены, в частности, органы специализированного судебного контроля крупнейших западноевропейских федераций – Федеральный конституционный суд ФРГ и Конституционный суд Австрии); б) действовать как избирательный суд при проведении общенациональных референдумов (как, например, в Италии); в) рассматривать вопрос о конституционности политических партий и общественных движений.

В-третьих, специфический характер органов конституционного контроля – в отличие от судов общей юрисдикции:– проявляется в статусе судей, которые непосредственно осуществляют конституционное правосудие. При этом следует особо подчеркнуть, что в государствах, конституции которых регламентируют вопросы судоустройства и судебной организации, все возрастающее значение начинают приобретать "конституционные принципы, лежащие в основе правового статуса судей: назначение (реже – выборности ординарных судей парламентом по представлению главы государства и частичного избрания членов конституционных судов парламентами); несменяемости судей; независимости судей; судейской несовместимости; судебного иммунитета и т. п. Все эти принципы тесно взаимосвязаны и подчинены общей задаче обеспечения независимости суда и высокого профессионального уровня судей" .

При этом в подавляющем большинстве стран, в отношении которых можно говорить о европейской модели конституционного контроля, отсутствует институт пожизненного назначения судей. Чаще судей назначают на четко фиксированный срок (6 лет в Португалии, 9 лет во Франции, Испании и Италии, 12 лет в Австрии и Германии). Причем важно подчеркнуть, что в некоторых случаях процесс обновления персонального состава осуществляется в определенных пропорциях, что обеспечивает преемственность в организации и деятельности органов конституционного контроля европейской модели (так, во Франции ротация Конституционного совета осуществляется на одну треть каждые 3 года). При этом установлен жесткий запрет повторного назначения или переизбрания непосредственно на второй срок.

В отличие от североамериканской практики формирования судебных органов, в подавляющем большинстве случаев члены органов конституционного контроля назначаются при непосредственном участии нескольких высших институтов публичной власти (в частности, совместно главой государства и руководителями палат парламента, иногда–судебных структур). Цель вполне оправдана: максимальным образом не только исключить превалирование любой ветви власти, но и избежать односторонней ориентации органов конституционного контроля. Например, Конституционный суд Португалии в соответствии со ст. 224 Конституции 1976 г. состоит из тринадцати судей, причем десять из них назначаются Ассамблеей Республики, а трое – избираются решением этих десяти. Шестеро из общего состава судей (и назначенных Ассамблеей Республики, и кооптированных) обязательно избираются из числа судей других судов, а остальные – из числа профессиональных юристов .

В-четвертых, специфический характер конституционного контроля, осуществляемого в рамках европейской модели, непосредственно связан и с теми особенностями, которые усматриваются в институте конституционного запроса, жалобы или заявления