Становление и характеристика западной традиции права. Западное право и его традиции

Несомненно, приведенные выше классификации, каждая в своей части имеют рациональное зерно, основанное на исторических, юридических, культурных, географических и пр. традициях. В данной ситуации примем за основу классификацию К. Осакве, где правовые системы можно разделить на западные, незападные и религиозные. А также в рамках истории рассмотрим квазизападную правовую систему.

Западная традиция права или западные правовые системы (романо-германская и англосаксонская правовые системы)

Проведем сравнительную характеристику.

1. Говоря о традиции западного права (иногда говорят западноевропейского права), мы имеем в виду процесс становления англосаксонской и романо-германской правовых систем. Это общее – историческое наследие в плане рецепции иудейского и римского права.

Раньше под «Западом» понимали все те культуры, которые наследовали культуру Древней Греции и Рима, противопоставляя ему мир ислама, Индии и «Дальнего Востока». А со времени окончания второй мировой войны слова «Восток» и «Запад» часто использовали для обозначения коммунистических и некоммунистических стран. Например, в торговле между Востоком и Западом, партия товаров из Праги в Токио – это с Востока на Запад.

Существует и другое разделение Востока – Запада, менее известное сегодня: это разделение между восточной и западной христианскими церквями, которое в первые века христианской эры соответствовало границе между восточной и западной частями Римской империи (окончательный раскол состоялся в 1054 г.). Каковы предпосылки этого раскола? Во-первых, передача единовластия над церковью епископу Рима и выведение духовенства из-под контроля императора, королей и феодалов и во-вторых, резкое отграничение церкви как политического и правового организма от светской политики (является характерной чертой римского права – разделение права на светское и религиозное право). Это движение породило первую правовую систему Запада нового времени, «новое каноническое право» римско-католической церкви, а в последствии и новые системы права – королевское, городское и др. Это относилось прежде всего к народам запада Европы, от Англии до Венгрии и от Дании до Сицилии.

А такие страны как Россия, Греция, которые остались в восточной православной церкви, равно как и большие области Испании, находившиеся под властью мусульман (XI-XIIвв.), были в то время исключены из этого процесса. Позже частью Запада стали не только Россия, Греция, Испания, но и Северная и Южная Америка и другие области.

Таким, образом, духовными предками, прародителями Запада стали именно «дозападные культуры» - Израиль, Греция, Рим. Например, часть римского права сохранилась в германских варварских правдах и в церковном праве; в церкви сохранилась частично греческая философия; древнееврейская Библия сохранилась в виде Ветхого завета.

2. Отличительные особенности Романо-германской и англосаксонской правовых систем.

Смешанный тип правовой системы

Кроме континентального права (романо-германской правовой системы) и общего права (англосаксонской правовой системы), к западному праву примыкает так называемое смешанное право (гибрид континентального и общего права). Хотя с другой стороны, на наш взгляд, к смешанному праву нельзя отнести только правовые системы государств, которые в своей основе имеют черты РГПС (Романо-Германской правовой системы) и АСПС (Англосаксонской правовой системы). Существует много государств, правовые системы которых также можно назвать смешанными, потому как помимо черт РГПС и АСПС, данные государства имеют черты мусульманского права, традиционного права и др. Например, правовая система государства Мьянма относится также к правовым система, имеющим смешанный характер, т.к. в своей совокупности правовая система Мьянмы вобрала в себя АСПС+Индусское право+Мусульманское право+традиционное право). Или еще пример, Республика Мальта: АСПС+РГП; Тунис: РГПС+Мусульманское право и т.д.

Поэтому, смешанный тип правовой системы – это совокупность национальных правовых систем, которые имеют общие черты, проявляющиеся в единстве их закономерностей и тенденций развития на основе принятия элементов правовых систем Романо-германского и англосаксонского типов, а также традиционных и религиозных правовых систем (Мьянма, Пакистан, Египет, Малайзия и др.).

Подробнее данный вопрос будет освещен при изучении РГПС и примыкающим к ней правовым системам: латиноамериканской, японской, скандинавской как самостоятельных правовых систем.

Квазизападная правовая система и российская правовая традиция

Почти весь XXв. Наряду с известными нам правовыми системами иностранных государств существовала и развивалась еще одна правовая семья. Речь идет о советском социалистическом праве, которое возникло с образованием советского государства в 1917 г.

Такой новый феномен мировой правовой жизни вызвал неодинаковую реакцию – от критики до признания. Признание заключалось в некотором сходстве права (по структуре, понятиям) с Романо-германской правовой системой. И только поэтому некоторые исследователи-компаративисты посчитали возможным признать данную систему как реальность (Р. Давид – социалистическое право как разновидность правовых семей).

Дадим краткую характеристику эволюции социалистического права.

Условно можно разделить на несколько этапов:

1917 г. – до 1941 года (в расчет не берется время 1941-1945 гг.).

Послевоенный период (50-е годы – начало 80-х гг.).

Период перестройки (1985 г.) – распад СССР (1991 г.)

Изначально советское право формировалось преимущественно как отражение марксистско-ленинской теории о новом типе государства и права. Вспомним: В основу брался формационный критерий (ОЭФ – экономический базис и политическая надстройка). Главное – экономический базис – средства труда, производства – кому принадлежат. От этого были выделены три основных типа эксплуататорского государства: рабовладельческое, феодальное, буржуазное и последний тип – социалистическое государство, которое теоретически, в ближайшей исторической перспективе должно было перерасти в общественное коммунистическое самоуправление.

Социалистический тип государства возникает в результате социалистической революции, которая ниспровергает отношения частной собственности и основанную на данных отношениях государственную машину. Новое государство создает такую систему общественных отношений, которая базируется на общественной собственности на орудия труда и средства производства. Это переход к коммунизму, где государство и право во всех своих элементах и признаках перерастают в систему общественного коммунистического самоуправления и социальных норм коммунистического общежития.

Но при этом полного отторжения юридических концепций и принципов зарубежных конституционных и иных правовых актов не происходило. Другими словами, при создании своей собственной концепции о социалистической правовой системе использовались традиционные правовые принципы существующих зарубежных правовых систем.

Была принята, в первую очередь, традиционная отраслевая классификация (деление права по отраслям), модифицированная рядом отраслей и подотраслей (колхозное право).

Происходило формирование своих правовых массивов (вспомним, что это такое). Например, принятие Конституции 1918 г. И Гражданского, Трудового, Земельного кодексов в 20-х гг. положило начало формированию новой системы законодательства (в конституции – законодательство как предмет ведения высших органов государственной власти; появление отраслей права в виде действующих на всей территории отраслевых кодексов). Конституция СССР 1936 г. Дала определение закона.

В 1958-1977 гг. было принято 15 Основ законодательства. В стране с федеративным устройством закрепляются два уровня законодательства (законодательство СССР и законодательство союзных республик).

Разрабатывались вопросы, связанные с развитием классификации нормативных актов, процедурой их принятия т реализации, а также связанные с определением структуры отраслей, подотраслей законодательства, правовых институтов.

В 70-80-х гг. происходит интенсивное развитие законодательства и теории закона. Предлагаются концепции об обеспечении верховенства праву и закону, а также обеспечение гарантий прав личности. Это вошло в Конституцию СССР 1977 г. и конституции союзных и автономных республик.

Конец 80-х – период перестройки в нашем государстве. Получают признание верховенство закона, правовой самостоятельности предприятий, кооперативов, иных юридических лиц. Но…

В 1991 г. СССР прекращает свое существование. Многие республики получают статус независимых государств и отделяются от России (страны Прибалтики, Грузия, Украина, Белоруссия). СНГ.

После распада СССР и других социалистических государств (Польша, Чехословакия, ГДР, Венгрия, Румыния пр.) произошла резкая и даже поспешная перемена в оценках социалистического права. Фактическое его исчезновение дало повод считать данную систему не более чем историческим памятником. Например, на территории РФ происходит стремительное распространение принципов, институтов и норм континентальной правовой системы. Тоже самое происходит и у бывших государств постсоветского пространства.

Проблемы развития права на постсоциалистическом пространстве

Но это не значит, что при кажущейся трансформации внешние параметры правовых систем государств постсоветского пространства должны также измениться. Мы видим, что республики не трансформировались в монархии, не был трансформирован и светский характер государственно-правового регулирования.

Для полного изменения важно изменение доктринальной стороны правовой системы (изменения в правовом сознании, изменения правовой идеологии).

Важно помнить, что при перенесении традиций, правовых норм, институтов, свойственных другим правовым системам, нужно учитывать и свои традиции, выработать свою идеологию. Вот и возникает вопрос – есть ли условия для формирования общего славянского права, каким будет общее правовое постсоциалистическое пространство? Эти вопросы требуют объективных ответов, ибо без них правовое развитие страны будет стихийным и подверженным любому внешнему воздействию (что происходит сейчас). Правовые нормы и акты не будут восприниматься населением как свои, близкие и понятные. Своеобразие славянского правосознания как чувства правовой справедливости позволит поднять уровень правотворчества и правоприменения, в чем мы так нуждаемся.

Ученые компаративисты обсуждают между собой несколько вариантов развития постсоциалистической правовой семьи:

Вариант 1. Возвращение традиционных правовых семей и прежде всего континентального права. Мы уже (Россия, Польша, Чехия) копируем многие законодательные акты, но при этом забываем про свои исторические правовые корни.

Вариант 2. Формирование общего славянского права с приоритетным влиянием российской правовой идеологии и законотворческих новелл. Ведь раньше уже возникал этот вопрос, правда на уровне научного исследования: Данилевский «Россия и Европа», Владимирский-Буданов «Обзор русского права».

Вариант 3. Постепенное формирование на постсоциалистическом пространстве двух-трех правовых семей: прибалтийской, с тяготение к северной (скандинавской) правовой семье; славянской правовой семьи в сочетании с азиатско-мусульманской правовой семьей; центрально-европейской с тяготением к Романо-германской семье.

Незападные правовые системы (традиционные правовые системы) – семья традиционного права

К семье традиционного права относятся правовые системы Мадагаскара, ряда стран Африки и Дальнего Востока.

Дальневосточная группа правовых систем – это совокупность правовых систем, в основе формирования которых лежат не нормы права, а нормы морали, обычаи, традиции. Большое значение уделяется ритуалу.

Дальневосточную группу составляют правовые системы Китая, Гонконга, Японии, Бирмы, Кореи, Монголии, стран Индокитая, Малайзии.

В отличие от континентального, общего и смешанного типа правовых систем дальневосточное право отдает преимущество социальным нормам как образцам поведения – норме-морали, норме-обычаю, норме-традиции. Этими нормами обуславливается как закон, так и судебное решение.

Закон и судебное решение имеют существенное значение, правда их роль иногда является производной от традиционных норм морали и традиций.

В странах Дальнего Востока исконно господствовало философско-моральное представление о социальной жизни как части природного миропорядка. Образец такого уклада – гармония природы. Соответственно роль права с его формализмом и внешним принуждением оценивалась невысоко. Яркий представитель – Китай.

Китайское право – это совокупность поддерживаемых государством моральных, этических, религиозных и правовых норм, которые сложились на основе философско-моральных концепций даосизма, конфуцианства и легизма.

Даосизм. Основоположник учения – Лао-цзы VIв. до н.э. Дао – закон неба, природы и общества, который в состоянии возобновлять справедливость. Все неестественное (сфера установления законодательства, управления) считается отклонением. Закон сдерживает Дао, и человек не проявляет самостоятельной активности. У Дао не приветствуются традиции современных правовых систем. Для Дао все люди равны.

Конфуцианство. Ли – сочетание моральных и правовых норм, ведущими среди которых являются нормы нравственности в поведении. Такие нормы проявляются и определяются для каждой ситуации конкретно – отдельно нормы для отношений между пожилыми и молодыми, между управленца и подчиненными по службе, отношения между отцом и сыном; отношения между старшим братом и младшим братом; мужем и женой.

Школа легистов. Стала на путь обоснования необходимости подчинения закону людей – и правителей и подданных. В отличие от конфуцианства, возлагавшего надежды на честность человека, легисты отстаивали управление, которое опирается на законы.

Понятие «право». Двоякое отношение. Фа – имело более широкое значение права, ксин – наказание.

Система права. Появилась при правлении династий Цинн и Хан (правили 400 лет). Кодексы того времени уже содержали нормы публичного права – криминального и административного. Частное право было как привязка к публичному (семейное и наследственное право). Современная система права в Китае разделена на отрасли, институты. Это является результатом влияния континентального права, а также правовой системы Японии. После принятия Конституции в 1982 г. в Китае активно развивается конституционное право.

Еще в 1949 г. была образована Китайская народная республика, и создан социалистический (маоистский) режим. Этот режим выкинул законодательные акты, выработанные во время императорского режима, ориентированного на запад. Маоитский режим избрал советский метод победы коммунизма – период большой пролетарской революции, которая сейчас подвержена резкой критике.

И по сей день сохраняются много институтов и норм социалистического права, главным образом в сфере публичного права. Отсутствует институт частной собственности на землю – признаны лишь государственная и коллективная собственность, используемая крестьянами. Закреплено не право собственности, а право пользования и частичного распоряжения.

Однако социализм в Китае был и остается словесным, а не реальным. Правовую систему Китая нельзя квалифицировать как социалистическую и относить к социалистическому типу.

Африканское право

Население Африки в течение многих веков жило по нормам обычая. Каждый считал себя обязанным жить так, как жили его предки, чаще всего было достаточно боязни сверхъестественных сил, чтобы заставить уважать традиционный образ жизни.

Каждая община имела свои собственные нравы и традиции. Различия обычаев между общинами были незначительными. Но были значительные различия в других сферах жизни племени: одни народности имели монархический режим, другие – демократический; в одних – царил матриархат, в других – патриархат. Но в любом случае считается, что среди всех этих обычаев есть нечто общее, отличающее африканское право от европейского.

С началом колонизации в Африке широкое распространение получает христианство и ислам. Но ни одна из религий не одержала полной победы. Но христианизация и исламизация лишили обычаи их сверхъестественного и магического основания, они открыли путь к их упадку. В XIX. Африка подпала под господство европейцев.

Французы и испанцы и португальцы проводили политику ассимиляции (слияние одного народа с другим с утратой одним из них своего языка, культуры,самосознания). В сторону превосходства европейской цивилизации.

Англичане, напротив, проводили политику косвенного управления, менее стремились к преобладанию их концепций на подвластных территориях.

Это привело к тому, что страны Африки, входившие в Британскую империю, считают себя сейчас странами общего права, входившие во Французскую империю – примыкают к системе Романо-германского права. Таким образом имеет двойное развитие. С одной стороны, произошла рецепция современного права (именно в тех сферах, которые нуждались в переходе к новой цивилизации). С другой стороны, преобразование обычного права даже и там, где оно давало полную регламентацию. Это происходило прежде всего потому, что обычное право должно было как-то приспосабливаться к новым условиям.

Современные страны Африки, получившие свободу от колонизации не стали столь агрессивно относиться к праву западного толка, наоборот, во многих странах Африки такое право было официально подтверждено. Но все же во многих сферах жизнедеятельности было оставлено и превалировало традиционное право.

Таким образом, среди признаков традиционного права можно выделить следующие:

Доминирующее место в системе источников права занимают обычаи и традиции, имеющие, как правило, неписанный характер и передаваемые из поколения в поколение.

Обычаи и традиции представляют собой синтез юридических, моральных, мифических предписаний, сложившихся естественным путем и признанных государством.

Обычаи и традиции регулируют отношения в первую очередь групп или сообществ, а не отдельных индивидов.

Нормативные акты (писанные законы) имеют вторичное значение, хотя в последнее время их принимается все больше и больше.

Судебная практика (юридический прецедент) не выступает в качестве основного источника права.

Судебная власть руководствуется идей примирения, восстанавливая согласие в общине и обеспечивая ее сплоченность.

Юридическая доктрина не играет существенной роли в юридической жизни данных обществ.

Архаичность многих ее обычаев и традиций (действие старинных, древних обычаев, не менявшихся долгое время и остающихся актуальными и по сей день).

(Подробнее Н. Рулан. Юридическая антропология: Учебник. М., 2000).

Религиозные правовые системы (мусульманское право, иудейское право, индусское право)

Мусульманское (исламское) право (Саудовская Аравия, Иран, Пакистан, Судан, Египет, Сирия, Ирак, Марокко, Иордания, Алжир)

Правовые системы мусульманских стран имеют определенные различия, но они все сформировались и функционируют на религиозной основе ислама. Основой мусульманского права является Коран – это первый источник, корень правовой системы.

Другим источником мусульманского права является Сунна – описание проступков, поведения, высказываний Магомета. Считается, что Сунна представляет собой собрание рассказов (ходисов) людей, близко знавших Магомета. Коран насчитывает 114 глав (сур), а Сунна состоит из 6 канонических сборников. В Коране, Сунне содержатся правила, регулирующие жизнь, поведение правоверных, много внимания уделяется проблеме справедливости. В Коране содержатся повеления: Будьте стойки и справедливы, судите по справедливости.

Третий источник мусульманского права – иджма, т.е. согласие, достигнутое всем мусульманским обществом об обязанностях правоверного.

Четвертый источник – кияс, т.е. умозаключение по аналогии.

Под мусульманским правом в широком смысле слова понимается комплекс социальных норм, фундаментом и главной частью которого являются религиозные установления, предписания, также органически связанные с ними, проникнутые религиозным духом ислама, нравственные юридические нормы. В узком смысле слова – социально-правовая система ислама, мусульманское право санкционировано исламом.

Наряду с писанным правом – шариатом (путь следования) в мусульманских странах действует и обычное право – адаты – принципы и нормы мусульманского права, назначение которых утверждение мусульманского образа жизни.

На нашей планете проживает 800 миллионов мусульман. Примерно в 30 странах мира ислам признан государственной религией.

В большинстве мусульманских государств мусульманская правовая доктрина, основанная на Коране и Сунне (Саудовская Аравия, Оман, некоторые княжества Персидского залива), практически утратила свою первоначальную роль и проявляется теперь непосредственно через нормативно-правовой акт.

О верности принципам ислама в законодательстве официально заявлено в конституциях ряда мусульманских государств. Например, в конституции Ирана 1979 г. подчеркивается, что законы должны соответствовать принципам ислама. Для контроля за этим создан специальный наблюдательный совет из 12 человек, половина из которых являются исламскими богословами.

Во второй половине XIX-XXвв. развитие права мусульманских стран проходит под воздействием правовых систем Запада, Романо-германского и общего права. Следствием этого явилось возникновение и юридическое оформление (наряду с нормами, регулирующими личный статус – брак, наследование, завещание, правосубъектность) таких отраслей права, как гражданское и торговое, государственное и административное, трудовое право, судебно-процессуальное, уголовное. Проводится систематизация законодательства, разработаны и приняты кодексы. Параллельно с судами, рассматривающими дела личного статуса, появляются суды с многоуровневой системой (государства Аравийского полуострова, Персидского залива) – эти суды рассматривают не только личные споры, но и гражданские и уголовные дела.

Индусское право

Индусское право относится к древнейшим в мире. Это не право Индии, а право общины, которая в Индии, Пакистане, Бирме, Сингапуре, Малайзия, Индуизм исповедуют и в странах Восточной Африки – Танзания, Уганда, Кения) исповедует индуизм.

Одним из убеждений индуизма является то, что люди разделены с момента рождения на социальные и иерархические касты, каждая из которых имеет свою систему прав и обязанностей и даже мораль. При этом каждый человек должен вести себя так, как это предписано социальной касте, к которой он принадлежит. В качестве регулятора поведения выступает обычай. Позитивное индусское право является обычным правом, в котором в той или иной мере преобладает религиозная доктрина. Она определяет нормы поведения, в соответствии с ней изменяются или толкуются обычаи. Обычаи разнообразны, каждая каста имеет свои собственные обычаи.

Если нет конкретной нормы – суды решают по совести и справедливости.

Правительство имеет законодательные функции.

Судебные прецеденты и законодательство не считаются источниками права. Даже когда имеется закон судья не должен его применять по всей строгости, решает по усмотрению.

Судебная практика еще меньше чем законодательство претендует на роль источника.

В период колонизации индусское право претерпело изменения. В области права собственности и обязательного права традиционные нормы были заменены нормами общего права.

Семейное, наследственное право не претерпело изменений.

Сложилось некое подобие англо-индусского права, индусское право сохранилось в неизменном виде, английское право с модификациями с определенными ограничениями.

Конституция 1950 г. отвергла систему каст и запретила дискриминацию по мотивам кастовой принадлежности. Однако основной закон применяется только к индусам, а не ко всем гражданам Индии.

Касты: брахманы (жрецы), кшатрии (воины), вайшьи (земледельцы), шудры (слуги).

Общие черты религиозного права:

Главный творец права Бог, а не общество, государство. В соответствии с этим юридические предписания даны раз и навсегда, в них нужно верить и строго соблюдать.

Источниками права являются религиозно-нравственные нормы и ценности, содержащиеся в Коране, Сунне, иджме или в Шастрах, Ведах, законах Ману.

Весьма тесное переплетение юридических положений с религиозными, философскими и моральными поступками, а также местными обычаями образуето в своей совокупности единые правила поведения.

Доктрины – главный источник права, кокретизируют и толкую первоисточники, лежащие в основе конкретных решений.

Отсутствует деление права на частно и публичное.

Нормативно-правовые акты (законодательство) имеют вторичное значение.

Судебная практика в собственном смысле слова не является источником права.

Право основано на идее обязанностей, а не прав человека (как это имеет место в современных правовых системах).

При рассмотрении правовых реформ 90-х гг. в постсоветской России представляется верным говорить об объекте рецепции не как о западном праве, а как о правовой традиции Запада. В теории права определено, что правовая традиция - это совокупность глубоко укоренившихся в сознании людей их исторически обусловленных отношений к роли права в обществе, природе права и политической идеологии, а также к организации и функционированию правовой системы. Правовую традицию еще можно рассматривать и как исторически сложившееся в рамках входящих в нее правовых систем и обусловленный схожими базовыми правовыми принципами, нормами и ценностями, порядок функционирования и взаимодействия правовых учреждений и иных субъектов правовой жизни. Правовая традиция основывается на правовых идеях, идеях права Иванников, И.А. Сравнительное правоведение в российском и мировом образовательном пространстве: история и современность. Ростов-на-Дону: РГУПС, 2013 - С. 111. .

Представляется верным мнение Ж. Бюрдо, что заимствуемая "правовая идея", "идея права" это система общих взглядов, "верований" отдельных сообществ людей либо общества в целом относительно основ (принципов) социального, политического, правового порядка.

В существующие в российской науке определения западной традиции права не включаются такие особенности, из-за которых она используется в качестве объекта рецепции другими странами. Здесь акцент идет только на содержании и значении западной традиции права для западных стран. И хотя сама по себе западная традиция права представляет собой общетеоретическую и культурологическую значимость, но ценность ее в современных условиях не в этом. Главная ее ценность, что она положена в основу любой модернизационной модели незападного общества, наряду с экономическими механизмами. Совокупность таких правовых и экономических механизмов регулирования обществом, разработанных на Западе, по мнению идеологов модернизации, позволят преодолеть "застойные" явления и занять свое место в цивилизованном мире. Этот феномен получил название вестернизации. Он непосредственно связан с тем, что теория модернизации возникла в 1950-1960-е гг. для обслуживания идеи о догоняющем развитии бывших колониальных стран, и первоначально модернизация понималась как вестернизация, т.е. копирование западных устоев во всех областях жизни Чиркин, В.Е. Основы сравнительного правоведения. М.: Изд-во Московского психолого-социального ун-та; Воронеж: НПО ««МОДЭК, 2014 - С. 106. .

Так, идеолог учения модернизации П. Штомка отмечал, что "можно указать еще одно специфическое значение термина "модернизация", относящееся только к отсталым или слаборазвитым обществам и описывающее их социальное движение, направленное на то, чтобы догнать развитые страны мира. В этом смысле понятие модернизации описывает движение от периферии к центру современной цивилизации". Однако, еще ни одной стране, освободившейся от колониализма и принявшей вестернизацию как основную модель модернизации, не удалось не только сравняться с западными державами, но хоть сколько-нибудь преодолеть бедность населения и коррупцию государственной власти. Можно с полным правом рассматривать вестернизацию как новую форму колонизации, не только не позволяющей выйти "модернизирующейся" стране из кризиса, продолжающегося не одно десятилетие, но и несущей различного рода выгоды стране (странам) в пользу которой идут такие преобразования.

Отличие западных рецептов модернизации от традиционных отечественных заключается в том, что если раньше политика модернизации проходила под лозунгами нашего величия и превосходства над Западом, то теперь нам внушают, что величие - удел других народов, а наша участь - смиренно учиться у них.

Сознание нашей "несовременности" это и есть та новая идентичность, которая нам предлагается. Сегодня вообще нет лозунга, который мог бы скрыть главный изъян "догоняющей модернизации" - ее репрессивный и уничтожающий национальное достоинство характер. Такая модернизация исчерпала себя не только по форме, но и по существу - как способ перехода от традиционного общества к современному.

Но так мыслящих ученых, как Е.В. Линник единицы. Большинство исследователей убеждено, что такая модернизация принесет лишь благо России, не замечая существенных недостатков. Так, говоря о западной правовой культуре, исследователи уже рассматривают ее в качестве мировой правовой традиции: "Термин западная правовая культура не является проявлением национальной принадлежности, а выражает собой духовную предрасположенность". В результате доказывается, что такая концепция модернизации в целом развивалась как попытка переосмысления опыта США и стран Западной Европы. Ведь эти страны, принадлежащие к так называемому "первому миру", прошли длинный путь эволюции, в ходе который был приобретен уникальный опыт, который мог быть передан развивающимся странам, чтобы последние могли быстрыми темпами идти по пути буржуазно-демократического развития Иванников, И.А. Сравнительное правоведение в российском и мировом образовательном пространстве: история и современность. Ростов-на-Дону: РГУПС, 2013 - С. 113. .

Иными словами, западная цивилизация развивалась, а российская - нет, стояла на месте, а - зачастую вроде, как и деградировала.

Поэтому, по мнению многочисленных российских исследователей, и необходима западная традиция права, чтобы российская цивилизация обогатилась культурно-правовыми ценностями Запада. Именно об этом и говорил в разгар экономических реформ, упоенный собственными мечтаниями, отец "польского экономического чуда" Л. Бальцерович: "Каждая страна с какой-то точки зрения действительно особенна. Но это вовсе не означает, что существует некий успешный специфический метод лечения болезней, поразивший ее экономику. Китайцы и россияне, несомненно, отличаются друг от друга, но если они заболеют, например, туберкулезом, лечить их следует одинаково".

Такой же упрощенный, но стандартный взгляд на проблемы модернизации в виде вестернизации продемонстрировал и известный западный ученый, публицист, специалист по Ближнему Востоку Даниэль Пайпс: "Для того чтобы избежать аномии, у мусульман остается единственный выбор, потому что модернизация требует вестернизации… Ислам не предлагает никакого альтернативного пути модернизации.

Секуляризации не избежать. Современная наука и технология требуют впитывания сопровождающих их мыслительных процессов; то же самое касается и политических институтов.

Ибо содержание нужно копировать не меньше, чем форму. Чтобы перенять уроки западной цивилизации, необходимо признать ее превосходство. Европейских языков и западных образовательных институтов нельзя избежать, даже если последние поощряют свободомыслие и вольный образ жизни. Только когда мусульмане окончательно примут западную модель во всех деталях, они смогут провести индустриализацию и затем развиваться".

Именно такими шаблонами мыслит политическая элита США, навязывавшая свои правовые стандарты во всем мире Павличенко, Н.В. Сравнительный анализ законодательства Российской Федерации и зарубежных стран. М.: Планета, 2013 - С. 108. .

Необходимо отметить достаточно очевидный факт, что такая модернизация (вестернизация) рассматривается в ключе глобализационных процессов как некая закономерность развития человечества. Эта точка зрения характерна не только для западных, но и для российских исследователей. Так, Л.М. Романова убеждает научную общественность, что глобализация в качестве характеристики современного цивилизационного процесса представляет собой форму интеграции человечества в целостную систему на базе ценностей западноевропейского гуманизма, идеологически обеспечивающего политико-правовой процесс, протекающий на национальном, региональном и глобальном уровнях. Как политико-правовой феномен глобализация выступает фактором унификации политики национальных государств на основе норм современной концепции прав и свобод человека, результатом которой становится универсализация западноевропейских и американских ценностей и интересов в форме правовой легитимации неолиберальной идеологии. В сфере политики и права основные тенденции глобализационных процессов связаны с редукцией этнических и культурных прав и свобод, доминированием наднациональных институтов, деятельность которых обусловлена интересами транснациональных корпораций, ограничением социального законодательства в общем объеме национального законодательства, защищающего права и свободы человека.

Общим политико-правовым вектором глобализации является ограничение суверенитета личности, общества и государства.

Но почему же объектом рецепции российской модернизации 90-х гг. является именно правовая традиция Запада, а не западное право в лице Германии или Франции? Ответ на данный вопрос связан не только с обилием подходов к разрешению правовых вопросов в странах Запад, где присутствуют две правовые системы - романо-германская (Приложение А) и англосаксонская (Приложение Б). Причем известны также и другие разновидности правовых систем стран Запада: романская, германская, скандинавская, англо-американская и т.д. В каждой стране Запада есть свои особенности, отражающие правовой характер того или иного общества. Сам термин "Европейское право" осмысляется такими учеными как В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова, В.В. Панасюк, Энтин М.Л. Исследователи приходят к мнению, что анализируя европейскую систему правовых отношений и правовую культуру в целом, можно убедиться, что, несмотря на общие установки, заложенные в эпоху Нового времени, Запад не представляется монолитным, а распадается на несколько моделей. Прежде всего, следует обратить внимание на так называемую англо-саксонскую традицию.

Америка демонстрирует президентскую модель, Великобритания - парламентскую. Между этими двумя моделями лежит французская, демонстрирующая эффект маятника, колеблющегося между президентским правлением и парламентской демократией. Именно Франция второй половины ХХ в. в своих основных характеристиках сближается с Россией и демонстрирует наиболее вероятную стратегию модернизации правовой культуры. Кроме того, нет "чистых" правовых систем без влияния рецепции. Поэтому исследователям достаточно трудно (в ряде случаев - невозможно) указать правовую систему страны-донора (это еще связано с тем, что в настоящее время ушло в прошлое так называемое механическое копирование заимствуемых правовых институтов).

Существуют также очевидные трудности копирования такой правовой системы, когда правовая ментальность общества не совпадает с характером реципированных правовых институтов. Так, необходимо признать, что большинство западных (внутригосударственных) подходов к разрешению правовых вопросов не устраивает ни российское общество, ни тем более правовою элиту. Созданное на основе рецепции римского права, российское частное право не востребовано обществом в связи с бедностью, заимствованные политические институты не востребованы в полной мере российской политической элитой из-за определенной подчиненности, подконтрольности гражданскому обществу, так как политическая элита современной России не желает себя связывать никакими обязательствами перед страной. Кроме того, для российского правосознания невозможно воспринять в качестве действующего права англо-саксонскую правовую систему из-за ее громоздкости приверженности к прецедентному праву. Поэтому здесь более верным будет говорить именно о рецепции западной традиции права Иванников, И.А. Сравнительное правоведение в российском и мировом образовательном пространстве: история и современность. Ростов-на-Дону: РГУПС, 2013 - С. 115. .

Но основная причина популярности западной традиции права заключается в том, что процессы модернизации в мировом сообществе формирует лидер Запада в лице США. Такое формирование в виде принуждения скрыто под маской добровольности, но оно очевидно.

Так, Россия 90-х гг. модернизировавшаяся по западным рецептам, полностью зависела от кредитов МВФ, так как отечественная промышленность и сельское хозяйство фактически прекратили свое функционирование.

Конечно, объектом рецепции здесь не выступает право США в лице, напр. какого-либо Штата, но - основные принципы западноевропейского права четко прослеживаются. Таким образом, можно сформулировать следующее определение: западная правовая традиция - совокупность правовых идей, характерных для западной цивилизации и предназначенной для модернизации незападных государств.

В российской науке существует ошибочная тенденция сводить западную правовую традицию к европейской правовой культуре Чиркин, В.Е. Основы сравнительного правоведения. М.: Изд-во Московского психолого-социального ун-та; Воронеж: НПО ««МОДЭК, 2014 - С. 109-110. .

Это делает, например, М.К. Сигалов, уверенный, что то, что утвердило Европу как Европу, есть нечто иное как традиционный дух, корнями уходящий в определенную историю. Здесь игнорируется факт, что европейская правовая традиция не сформирована в полной мере даже к современности и проявляла свою эффективность лишь в эпоху эксплуатации колоний и при развитии крупных европейских городов на основе международной торговли.

Кроме того, рассуждая о европейской правовой традиции, в стороне остается США, как основной двигатель распространения западных ценностей, в том числе и права, в рамках модернизации. Именно здесь западная правовая традиция оформилась как совокупность идей, выработанных на основе либерализма.

Но именно этого не желают замечать исследователи, так как здесь и затрагивается идеологическая среда рецепции. Вместо реального анализа идут рассуждения, наподобие: "Западная Европа, или шире - Запад, сегодня включающий в себя еще и другие индустриально развитые страны, несут на себе особый знак. Вне зависимости от того, насколько доброжелательно относятся к западным ценностям люди, они вынуждены признавать значимость "западнического" фактора". Конечно, этот "знак" очевиден для россиян, да всего постсоветского пространства, по прохождении двадцати лет такой "модернизации" в рамках догоняющего развития.

Что же входит в состав западной традиции права (западного права)? По мнению М.К. Сигалова, компоненты западного права базируются на четырех китах: во-первых, сильном влиянии римского частного права, во-вторых, сильном влиянии канонического права, в-третьих, высоком уровне правовой культуры, основанных на принципах легализма и пуританизма, в-четвертых, в поддержании общего понятия правового государства, сформированного под влиянием философии естественного права. Другой исследователь видит здесь основную фундаментальную ценность западной правовой культуры в виде индивидуализма.

В.А. Морозов убежден, что западная традиция права основывается на базовых принципах индивидуализма, рациональности, политичности, либерализма, гражданственности, законности, принципа неотъемлемости прав человека.

доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор, заведующая кафедрой международного права Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена

Аннотация:

Статья посвящена анализу современных дискуссий о содержании понятия «правовая традиция», в ней выявляются основные дискуссионные вопросы, вокруг которых ведутся научные споры. Раскрывается значение правовой традиции в обеспечении устойчивого развития государственно-правовых институтов России. Показано, что правовые традиции серьёзно отличаются от правовых обычаев диспозитивностью и сознательным поддержанием сложившихся правил поведения, соответствующих представлениям о должном и справедливом. Рассматривается проблема изменения правовых традиций включения каждым поколением новых содержательных аспектов и форм. Раскрываются дискуссионные моменты возможности заимствования в России западной традиции права. В статье анализируются «положительные» и «отрицательные» российские правовые традиции, раскрываются проблемы сочетания национальных правовых традиций и существующих международно-правовых стандартов. Предлагается авторское определение правовой традиции, подкреплённое различными примерами, характеризующими российскую правовую традицию. В заключении автор делает вывод о том, что вопрос правовой традиции не может быть решён однозначно в силу целого ряда причин, среди которых основными являются постоянное развитие существующих традиций, привнесением каждым поколением своего представления о должном и справедливом, и невозможностью определения точных критериев проявления правовых традиций. Вместе с тем, данная категория является крайне важной для понимания особенностей национальной правовой системы и правовой культуры населения. Оптимальным, на наш взгляд, является определение правовой традиции как совокупности сознательно поддерживаемых обществом, а иногда и государственными органами, правовых установок и ценностей, которые проявляются в повседневной жизни, и могут играть как новаторскую, так и сдерживающую роль.

Ключевые слова:

правовая традиция, правовой обычай, устойчивость развития, социокультурный опыт, правовая культура, история права, заимствование, международно-правовые стандарты.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований («Правовые традиции России и развитие права международных организаций: проблемы взаимовлияния»), проект № 15-03-00255.

Правовая традиция – одно из важных понятий современной юридической науки, отражающее реалии правовой действительности и позволяющее делать прогнозы относительно эффективности или неэффективности тех или иных реформ в правовой сфере, устойчивости проводимых мероприятий и т.д. Вместе с тем, разные исследователи вкладывают в его содержание абсолютно разный смысл.

Дискуссия в определении понятия «правовая традиция» разворачивается вокруг нескольких принципиальных вопросов.

Первый из них – соотношение понятий «правовой обычай» и «правовая традиция». Существует мнение, что традиции права – это правовые обычаи . Но если прибегнуть к лингвистическому толкованию терминов «обычай» и «традиция», то при подборе наиболее соответствующих им глаголов получается, что обычай следует «соблюдать», а традицию «поддерживать». Таким образом, обычай носит больше императивный характер, и именно поэтому, видимо, правовой обычай на протяжении многих веков являлся источником (формой) права. Традиция же предполагает диспозитивность, её придерживаются сознательно не только потому, что так сложилось исторически, так поступали отцы и деды, а потому, что это правильно, хорошо, справедливо и требует поддержки.

Таким образом, при характеристике правовой традиции гораздо больше, чем при описании правового обычая, имеет значение психологический элемент. Как отмечает В.М. Каиров, «традиции – это уникальный социально-психологический феномен… В трудную, нестабильную переходную эпоху особенно много значит огромный опыт минувших поколений, связанный с разрешением проблем, возникающих на межличностном уровне, с регулированием гражданских споров и неурядиц, выходом из кризисного состояния, проблемами, нацеленными на установление атмосферы доверия и добрососедства, поиском компромиссных вариантов» . Но правовые традиции важны не только в эпохи перемен. В.В. Сонин справедливо полагает, что правовую традицию необходимо рассматривать как составную часть комплексной национальной правовой культуры .

Очень интересная логическая цепочка перерастания правовых традиций в правовые обычаи и наоборот была предложена ещё в советское время Р.И. Станисловайтисом: простейший запрет (табу) – обычай – традиция – право – традиция – обычай .

Второй важный вопрос – проблема устойчивости традиций, возможности их изменения.

Практически все исследователи отмечают, что уничтожить традицию нельзя, она может только исчезнуть сама. Например, современные исследователи полагают, что в XII-XV вв. в русских землях сложилась традиция нецерковных, невенчанных видов брачных связей, которая получила широкое распространение. К ним относились: умыкание невесты, ритуальный брак «на вечернице», брак-договор, пробный брак и другие . Однако с XVI века данная традиция постепенно стала исчезать.

Здесь уместно упомянуть, что существует точка зрения, согласно которой под правовой традицией следует понимать всю историю российского права . В этом случае, конечно, можно говорить об устойчивости, преемственности, поступательном развитии. Но такое толкование является всё-таки расширительным, т.к. «не все правовое прошлое может быть связано с существованием традиции, поскольку оно (прошлое) может не оказывать влияния на современное право. Рассматривая традицию, мы обращаемся не ко всему историческому прошлому, а лишь к тому, которое имеет значение для со временности» .

Традиция, безусловно, формируется в течение длительного времени. Но её отличительной чертой является способность выполнять функции универсального механизма передачи социокультурного опыта, обеспечивающего устойчивую историко-генетическую преемственность в социокультурных процессах. Именно в транслировании традицией неких устойчивых смыслов, обладающих ценностным содержанием и в силу этого оказывающих определяющее влияние на социальную деятельность как в относительно устойчивых состояниях общества, так и в условиях кардинальных социальных трансформаций, стали искать одно из ключевых объяснений метаморфоз, возникающих в переходные эпохи истории . При этом каждое поколение как бы пропускает правовые традиции через себя, отбирает самое ценное и совершенствует их. Поэтому абсолютно справедливым является замечание В.М. Каирова, что «каждая традиция, родившаяся в глубине веков, проходит через горнило времени, постоянно “держит экзамен”, не оставаясь инвариантной, обновляется как в содержательном, так и в формальном отношении» . Например, к государственно-правовой традиции можно отнести отрицание принципа разделения властей как системообразующего для организации государственного управления в России. Как известно, до судебной реформы 1864 г. о разделении властей не могло быть и речи в силу существовавшей формы правления - абсолютной монархии. Попытки выделения судебной ветви власти столкнулись с серьёзным противодействием. Российский парламентаризм и исполнительная власть в 1905-1917 гг. также действовали с заметными ограничениями. В Советском Союзе разделение властей отрицалось как принцип в силу господства идеи единства государственной власти. Сейчас сложившаяся традиция отражается в своеобразном статусе Президента Российской Федерации, который не относится ни к одной из ветвей власти, а является гарантом Конституции, прав и свобод человека и гражданина (ч.2 ст.80 Конституции Российской Федерации). Как отмечает И.П. Кененова, «носитель высшей власти – фактически единственное “ответственное” лицо в пирамиде власти, но и его ответственность носит скорее нравственный, нежели правовой характер» .

Третий вопрос – возможность заимствования в России западной традиции права. Здесь можно выделить три основных точки зрения.

Так, А.И. Косарев противопоставляет российские и западные правовые традиции: «В истории существуют два способа регулирования общественных отношений: первый – с помощью закона, права; второй – при посредстве нравственной личности, норм религии, нравственности, традиций. Если первый способ был представлен на Западе, то второй распространён на Востоке . Одной из причин такого различия специалисты считают отсутствие влияния римского права на древнерусское законодательство .

Противоположная точка зрения состоит в признании неограниченных возможностей использования зарубежного опыта. Так, в сборнике докладов «Цивилистические правовые традиции под вопросом» авторы пытаются доказать, что Россия может «включиться» на англо-американскую правовую семью (систему), т.к. писаное право вредит развитию экономики, и система, ориентированная на судебную практику, лучше подготовлена к социальным эволюциям .

Ещё одна позиция является компромиссной. Так, например, Т.В. Шатковская отмечает, что «в российском варианте следует исходить из огромного заряда традиционализма, успешно перерабатывающего любые инновации, полученные с Запада» .

Четвёртый вопрос – возможность выделения положительных и отрицательных правовых традиций.

Сегодня у большинства специалистов не вызывает сомнений, что правовые традиции со знаком «минус» являются такой же реалией, как и обратные, причём «отрицательная традиция весьма живуча и часто возвращается к жизни вопреки всем прогнозам и официальной фразеологии». К таким российским правовым традициям можно отнести приоритет государства над частными институтами, в результате чего большая часть населения всё ещё ожидает от государства готовых решений своих проблем .

Кроме того, правовые традиции могут иметь как положительные, так и отрицательные проявления. К таким, например, «сложным» традициям следует отнести коллективизм. Как отмечает С.К. Осипов, «русские люди крепко держатся за традиции и наиболее уютно чувствуют себя в коллективе. Вне власти традиционных ценностей и коллективного образа жизни русский человек, не обладающий навыками самодисциплины и личной ответственности, нередко становится носителем нравственных и социальных пороков. Это накапливалось в течение столетий, создавая православную культуру» . Положительными проявлениями традиции коллективизма является взаимопомощь, способность выступить сообща в трудные минуты стихийных бедствий, военного времени. Однако в других условиях данная традиция будет сопровождаться совершенно противоположными явлениями: отсутствием чувства «хозяина» (общее значит ничьё), безынициативностью (от меня ничего не зависит) и т.д.

Пятый вопрос – возможность сочетания национальных правовых традиций со всё возрастающим количеством международно-правовых стандартов в различных сферах. Традиционным для России является «своеобразное» отношение к международному праву, вызванное тем, что любовь к Родине для русского человека практически всегда сопровождалось чувством «исторического одиночества» . С одной стороны, Россия с XVII века является полноправным участником международных отношений, но с другой – постоянно возникает вопрос, а есть ли необходимость присоединения ко многим международно-правовым документам, участия в некоторых международных организациях и т.п.

За свою историю Россия несколько раз оказывалась в международной изоляции. Достаточно вспомнить ситуацию после Крымской войны 1853-1856 гг., период непризнания Советской России, отношение к вводу советских войск в Афганистан в декабре 1979 г. и т.п. Однако на сегодняшний момент, несмотря на все политические сложности, связанные с участием России в Совете Безопасности ООН, органах Совета Европы и других международных организациях, всё-таки верх берёт традиция поиска мирных, компромиссных вариантов международного сотрудничества, находящая выражение в сохранении членства в различных международных организациях, создании новых международных интеграционных образований, активном сотрудничестве в правовых и гуманитарных областях и т.д.

Таким образом, вопрос о правовой традиции не может быть решён однозначно в силу целого ряда причин, среди которых основными являются постоянное развитие существующих традиций, привнесением каждым поколением своего представления о должном и справедливом, и невозможностью определения точных критериев проявления правовых традиций. Вместе с тем, данная категория является крайне важной для понимания особенностей национальной правовой системы, правовой культуры населения. Оптимальным, на наш взгляд, является определение правовой традиции как совокупности сознательно поддерживаемых обществом, а иногда и государственными органами, правовых установок и ценностей, которые проявляются в повседневной жизни, и могут играть как новаторскую, так и сдерживающую роль.

ЛИТЕРАТУРА:

Вовк Д.А. Правовая традиция как феномен правовой системы // PolitBook. 2012. № 4.

Венгерова А.Б. Всероссийская научно-теоретическая конференция «Понимание права», посвящённая 75-летию со дня рождения профессора (1928-1998) // Государство и право. 2003. № 8.

Горбунова М.А. Демократия в России: модели, традиции, тенденции развития. Автореферат дис. … к. пол. н. Пятигорск. 2011.

Каиров В.М. Традиции и исторический процесс (Сквозь толщу лет). Владикавказ. 2008.

Кененова И.П. «Вертикаль исполнительной власти» и некоторые конституционно-правовые проблемы современного цикла развития власти в России // Государственная власть и местное самоуправление. 2007. № 3.

Кузнецов С.В. Хозяйственные, религиозные и правовые традиции русских XIX – начала XXI вв. - М.: ИЭА РАН. 2008.

Мельник С.В., Трусова Е.А. Институт коммерческого представительства согласно отеч32ественной правовой традиции. Орел, 2010.

Лебедев С.Я. Традиции и обычаи в системе криминологической детерминации (теоретические и методологические основы исследования). Автореферат дис. … д.ю.н. М.. 1995.

Осипов С.К. Социально-политические традиции православия и протестантизма в условиях модернизации российской государственности. Пятигорск. 2011.

Оспенников Ю.В. Правовая традиция Северо-Западной Руси XII-XV вв. М., 2007.

Сергеева А.В. Русские. Стереотипы поведения, традиции, ментальность. М., 2012.

Сонин В.В. Правовая культура и правовая традиция в их соотношении // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2014. № 2 (313).

Станисловайтис Р.И. Обычаи и традиции в механизме социального действия права. Автореферат дис. … д.ю.н. М., 1989.

Цивилистические правовые традиции под вопросом. По поводу докладов Doing Business Всемирного банка / Перевод с французского. М., 2007. Т.1.

Шатковская Т.В. Гражданско-правовое регулирование имущественных отношений в аспекте российской правовой традиции. Ростов-на-Дону. 2011.

Заголовок En:

Discussion On The Content Of The Concept "Legal Tradition" In The Russian Jurisprudence

Аннотация En:

The article is devoted to the analysis of current debates on the content of the concept of "legal tradition", it identifies the main issues of discussion around which is carried scientific debates. There is an analysis of the significance of the legal tradition in the sustainable development of public-legal institutions in Russia. It is shown that serious legal traditions differ from the legal customs by dispositivity and conscious, maintenance of the existing rules of conduct, which is consistent with the proper and fair. The article examines problem of changes in the legal traditions of each generation of the new inclusion of substantive aspects and forms. Discussion points borrowing opportunities in Russia, the Western tradition of law were disclosed. The article analyzes "positive" and "negative" Russian legal tradition, reveals the problems of combining national legal traditions and the existing international legal standards. Author"s definition of the legal tradition is backed by various examples that characterize the Russian legal tradition. In the conclusion, author concludes that the issue of legal tradition cannot be solved uniquely for a number of reasons, among which the main ones are the continuous development of the existing traditions, introduced in each generation of its ideas about the proper and fair, and the inability to determine the precise criteria manifestations legal traditions. However, this category is extremely important for the understanding of the national legal system and legal culture. The best, in our opinion, is to determine the legal tradition as a set of consciously supported by society, and sometimes government agencies, legal attitudes and values, which are manifested in daily life and can play as an innovative and moderating role.

Ключевые слова En:

legal tradition, legal custom, stability of development, sociocultural experience, legal culture, history of law, loan, international legal standards.

Вот какую историю рассказывает эта книга. Была однажды такая цивилизация, и называлась она “западная”; она создала “законные” институты, ценности и понятия; эти западные законные, правовые институты, ценности и понятия веками сознательно передавались из поколения в поколение, и так из них получилась “традиция”. Западная правовая традиция произошла от “революции”, а потом в течение многих столетий другие революции периодически прерывали и изменяли ее. В XX в. западная традиция права переживает величайший за всю свою историю революционный кризис, да такой, который, по мнению некоторых, с ней практически покончил.
Не все захотят выслушать эту историю. Многим сюжет покажется неподходящим; они сочтут его фантазией. Некоторые скажут, что и не было никогда никакой западной традиции права, другие - что западная правовая традиция дожила до конца двадцатого века в полном здравии.
И даже те, кто признает, что история эта правдива и необходимо принять ее всерьез, сильно разойдутся во мнениях о том, как понимать слова “западный”, “правовой”, “традиция”, “революция”. Одна из моих целей и есть раскрытие смысла этих терминов, их значения в повествовательном контексте, то есть во временном измерении. С этой точки зрения попытка заранее дать определения этих понятий обречена на поражение. Как однажды сказал Фридрих Ницше, ничему, имеющему историю, нельзя дать определение. Тем не менее, если пишешь не роман лучше сразу признаться в своих предрассудках и заодно устранить некоторые недоразумения.
То, что в этой книге называется “Западом”, - это особая историческая культура, или цивилизация, которую можно охарактеризовать многими способами в зависимости от цели, какая перед нами стоит. Раньше Запад называли
Occident” и под ним понимали все те культуры, которые наследовали культуру Древней Греции и Рима, противопоставляя ему “Orient”, который состоял в ос-
з* 19
новном из мира ислама, Индии и “Дальнего Востока”. А со времени окончания второй мировой войны слова “Восток” и “Запад” часто использовали для обозначения коммунистических и некоммунистических стран: в торговле между Востоком и Западом партия товаров из Праги в Токио - это с Востока на Запад.
Существует и другое разделение Востока - Запада, менее известное сегодня: это разделение между восточной и западной христианскими церквами, которое в первые века христианской эры соответствовало границе раздела между восточной и западной частями Римской империи. Хотя разногласия между восточной церковью и западной церковью существовали с давнего времени, окончательно раскололись они только в 1054 г. Этот раскол совпал с западным движением за передачу единовластия над церковью епископу Рима, выведение духовенства из-под контроля императора, королей и феодалов и резкое отграничение церкви как политического и правового организма от светской политики. Это движение достигло кульминации в так называемой григорианской реформации и борьбе за инвеституру (1075-1122)1 и породило первую правовую систему Запада нового времени, “новое каноническое право” (jus novum) римско-католической церкви, а впоследствии и новые светские системы права - королевское, городское и др.
Термин “западная” в выражении “западная традиция права” относится к тем народам, чьи правовые традиции проистекают из этих событий. В XI и XII вв. это были народы запада Европы, от Англии до Венгрии и от Дании до Сицилии. Такие страны, как Россия и Греция, которые остались в восточной православной церкви, равно как и большие области Испании, находившиеся под властью мусульман, были в то время исключены из этого процесса. Позже частью Запада стали не только Россия, Греция и Испания, но и Северная и Южная Америка и другие области.
Итак, Запад определяется не по компасу. Географические границы помогают найти его, но со временем они меняются. “Запад” скорее культурный термин, но с очень значимым диахроническим измерением. Запад, однако, не просто идея; это - общество. Понятие Запада подразумевает как историческую структуру, так и структурированную историю. На протяжении многих столетий его можно было определить просто как “народы западного христианства”. В самом деле, с XI по XV век общность этих народов выражалась в их общей преданности единственной духовной власти, римской церкви.
Как историческую культуру, как цивилизацию Запад надо отличать не только от Востока, но и от “дозападных” культур, к которым Запад “возвращался” в разные периоды “возрождения”. Такие возвраты и возрождения характерны для Запада. Их не следует смешивать с теми моделями, к которым они обращались за вдохновением. Израиль, Греция, Рим стали духовными предками Запада не потому, что Запад пережил их или является их потомком, а в результате того, что он их взял в приемные родители, принял их как предков. Более того, он их принял избирательно - частями и в разное время. Коттон Мэтер был вовсе не древний еврей. Эразм отнюдь не был греком. Римские юристы Болонского университета не были римлянами.
Какая-то часть римского права сохранилась в германских варварских правдах и, что более важно, в церковном праве; в церкви сохранилась частично и греческая философия; ну а древнееврейская Библия сохранилась,
разумеется, в виде Ветхого завета. Но эти примеры прямого “выживания” не объясняют огромного влияния этих традиций на западное право, западную философию и западную теологию. Влияние это распространялось через новое обращение к древним текстам, новое их прочтение, новое восприятие. Даже при том, что древнее знание, можно сказать, дошло до наших дней не прерываясь, оно неизбежно трансформировалось. Эта мысль особенно важна для понимания того, как было заново открыто и возрождено римское право: ведь ни при каком полете воображения нельзя систему права, скажем, вольного города Пизы XII в., которая восприняла многие правила римского права, содержащиеся во вновь открытых текстах византийского императора Юстиниана, приравнять к правовой системе той империи, которой правил Юстиниан. Одинаковые формулы несли весьма различное содержание.
И в этой перспективе Запад - не Греция, не Рим и не Израиль, но народы Западной Европы, обратившиеся за вдохновением к греческим, римским и древнееврейским текстам и приспособившие их так, что это повергло бы в изумление их авторов. И разумеется, ислам ни в коей мере не является частью Запада, хотя и наблюдалось сильное арабское влияние на западную философию и науку (однако не на западные правовые институты).
В самом деле, каждая из древних составляющих западной культуры трансформировалась путем смешения ее с другими двумя ингредиентами. Самое удивительное здесь то, что столь антагонистичные элементы вообще удалось свести в единое мировоззрение. Древнееврейская культура не потерпела бы ни греческой философии, ни римского права; греческая культура не принимала римского права или древнееврейской теологии; римская культура не терпела древнееврейской теологии и сопротивлялась значительной части греческой философии. При этом Запад в конце XI и начале XII в. соединил все эти три элемента и этим трансформировал каждый из них.
Несколько более спорный вопрос - различие между Западом и культурой германцев и других варварских племен Европы до XI в. Если бы Запад был только географическим понятием, тогда эту более раннюю культуру надо было бы включить в это понятие. Более того, как делают большинство исследователей европейской истории, следовало бы начать с галльских войн Цезаря, с завоевания Римской империи германцами, с возникновения Франкской монархии, Карла Великого и Альфреда Великого, прежде чем перейти к григорианской реформации, борьбе за инвеституру и тому периоду, который обычно называют высоким средневековьем или Возрождением XII в. (хотя оно в действительности началось во второй половине XI). Наверное, странно звучит для некоторых, когда германские народы Европы называются “доза- падными”. Однако существует резкий разрыв преемственности между Европой периода до 1050-1150 гг. и Европой периода после 1050-1150 гг.
И наконец, необходимо сказать в связи со значением слова “западный”, что, по крайней мере в целях анализа и объяснения правовых институтов, не следует проводить резкого различия между словами “западный” и “новый” ("относящийся к новому времени”). Следует также различать термин “новое время”, как относящийся к периоду до двух мировых войн, и термин “современный”, как относящийся к периоду после 1945 г. Одна из задач настоящего исследования - показать, что на Западе новое время - не только правовые институты и правовые ценности нового времени, но также
и государство нового времени, церковь, философия, университет, литература и многое другое, относимое нами к новому времени, - берет начало в период 1050 - 1150 гг. и не ранее.
Как и понятие “западный”, понятие “правовой” тоже имеет свою историю. “Право” в настоящее время обычно определяется как “корпус правил”. А правила, в свою очередь, обычно считаются производными от статутов и там, где признается судебное законотворчество, от решений судов. Однако с этой точки зрения не существует такой вещи, как “западное право”, потому что нет западного законодательного органа или суда. Точно так же не может существовать “американское право”, а только федеральное право Соединенных Штатов и законодательство каждого из пятидесяти штатов. Такое определение права чересчур узко для такого исследования, которое охватывает системы права всех стран Запада во все периоды западной истории и интересуется не только правом в книгах, но и правом в действии. Право в действии включает правовые учреждения и процедуры, правовые ценности и правовые понятия и образ мыслей, равно как и правовые правила. Оно включает то, что иногда называют “правовым процессом”, или по-немецки Rechtsverwirklichung (“реализация права”).
Лон Л. Фуллер определил право как “предприятие по подчинению человеческого поведения руководству правил”2. Это определение справедливо подчеркивает примат правовой деятельности над правовыми правилами. Однако я бы пошел еще дальше и добавил, что цель этого предприятия - не только создание и применение правил, но и другие способы руководства, включая подачу голосов, выдачу ордеров, назначение официальных лиц и вынесение суждений. У права есть и другие задачи, кроме руководства в обычном смысле этого слова: право - это предприятие по облегчению добровольных договоренностей через переговоры по сделкам, выпуск документов (например, кредитных или документов на право владения) и другие акты правового характера. Право в действии состоит из людей, занимающихся законотворчеством, отправлением правосудия, вынесением судебных решений, переговорами и другими правовыми действиями.
Такое широкое понятие права необходимо для того, чтобы сравнить в единых рамках те многие конкретные правовые системы, которые существовали на Западе на протяжении веков. Оно необходимо и для того, чтобы исследовать взаимоотношения этих систем с другими политическими, экономическими, общественными институтами, ценностями и понятиями.
Я позволил себе определить право в общих терминах, без отсылки к конкретным правовым институтам, ценностям и понятиям, существующим на Западе уже многие века. Поступая так, я ставил своей целью ответить тем, кто, определяя право слишком узко, то есть как корпус правил, не позволяют нам понять зарождение западной традиции права, влияние на нее великих революций западной истории, а также ее нынешнее трудное положение. Понятие права как особого рода предприятия, в котором правила лишь играют определенную роль, приобретает смысл в контексте действительного исторического развития права данной культуры.
Говорить о “традиции” права на Западе - значит привлекать внимание к двум важнейшим историческим фактам. Первый состоит в том, что начиная с конца XI и в XII в., кроме определенных периодов революционных перемен, правовые институты на Западе непрерывно и последовательно раз
вивались на протяжении веков, причем каждое последующее поколение сознательно продолжало работу предыдущего. Второй факт заключается в том, что этот сознательный процесс последовательного развития воспринимается (или воспринимался котда-то) как процесс не только перемен, но и органичного роста. Даже великие национальные революции прошлого - Русская революция 1917 г., Великая французская и Американская революции 1789 и 1776 г., Английская революция 1640 г., Реформация в Германии 1517 г. - в конце концов примирились с той традицией права, которую они или некоторые их лидеры собирались уничтожить.
Концепцию сознательного органичного развития в XI и XII вв. можно применить к учреждениям. Здесь термин “учреждения” обозначает структуры, предназначенные для выполнения конкретных общественных задач. Например, университеты - это учреждения для распространения высшего образования и подготовки специалистов; финансовые и судебные отделы в правительстве - это учреждения для осуществления соответственно налогообложения и правосудия. Правовая система - это стройная система мероприятий, одна из главных целей которой - дать руководство разным отделам правительства, равно как и людям вообще, относительно того, что разрешено и что запрещено. На Западе в XI и XII вв. не только недавно созданные университеты, казначейства, суды и правовые системы рассматривались как развивающиеся учреждения, но так же стали рассматриваться и церковь, светские структуры, такие, как городские и королевские правительства. Эти различные учреждения были задуманы как имеющие продолжающийся характер, ожидалось, что они постепенно будут приспосабливаться к новым ситуациям, реформироваться, расти в течение длительных промежутков времени. Частично такой рост был запланирован: например, многие соборы предполагалось строить на протяжении веков и поколений, бюджет строительства был рассчитан в буквальном смысле на тысячелетие. А иногда такой рост бывал не столько запланирован, сколько подстроен: администраторы и законодатели пересматривали работу своих предшественников, ученики задавались целью улучшить работу мастеров, за “глоссаторами” следовали “комментаторы”. Рост также бывал и не запланирован, и не подстроен, а просто случаен: например, архитекторы “соединили” романский стиль с нормандским, в результате чего родилась ранняя готика, которая потом развилась в позднюю готику и т.п.
Как говорит Роберт Нисбет, никто не видит, как общество “растет”, или “развивается”, или “загнивает”, или “умирает”3. Это все метафоры. И тем не менее убежденность живущих в определенном обществе людей в том, что оно в самом деле растет, развивается, загнивает или умирает, - вещь весьма реальная. В эпоху формирования западной традиции права старая мысль Августина о том, что общество, “град земной”, постоянно гниет, разлагается, была смягчена новым представлением о том, что общественные институты способны к рождению, росту и размножению. Более того, считалось, что это такой процесс, в котором поколения людей сознательно и активно участвуют. Как сказал Гете, традицию нельзя унаследовать - надо ее заработать.
Великий английский историк Ф.У.Мейтленд использовал биологическую метафору роста для описания перемен, происшедших в английском праве, в отношении форм судебного иска в XII в. и далее. Он писал: “Наши формы судебного иска и не просто рубрики, и не мертвые категории; они не являются конечным результатом процесса классификации, приложенного к
изначально данным материалам. Они - институты права; они, не побоимся этого слова, - живые существа. Каждое из этих существ живет своей собственной жизнью, переживает свои приключения, более или менее длительное время наслаждается с ввей силой, полезностью и популярностью, а потом, вполне возможно, впадает в немощную и одинокую старость. Некоторые из них - мертворожденные, другие бесплодны от рождения, а остальные доживают до того, чтобы увидеть высокое положение своих детей и детей своих детей. Среди них происходит острая борьба за жизнь, и выживают только самые приспособленные”4.
Так, иск из причинения вреда (trespass), который Мейтленд назвал “плодовитой матерью исков”, как считается, “породил”, или “явился источником”, или “выделил” - в зависимости частично от вашего вкуса к метафоре, частью от вашего понимания органичной последовательности - иск об оскорблении действием, иск о нарушении владения движимым имуществом с причинением вреда, иск о нарушении владения недвижимостью с причинением вреда и многие другие иски из причинения вреда. Он также явился “источником” деликтного иска по конкретным обстоятельствам дела, хотя здесь отпрыск весьма отличался от своего родителя^. Ученые даже нарисовали дерево, представляющее формы иска, со стволом, ветвями и датами, вроде генеалогического. Что это, просто педагогический прием? А может, форма анимизма?
Полезно было бы провести аналогию между развитием права в таком его понимании и развитием музыки. Начиная с XI и в XII в. одноголосная музыка, представленная в основном григорианским хоралом, постепенно заменялась полифонической музыкой. Развивалась двухголосная, трехголосная и, в конце концов, четырехголосная музыка. Контрапунктный стиль, представленный мотетом XIII в., развился к XIV в. в гармонический стиль ars nova, представленный балладой. В конце концов контрапункт и гармония соединились. XVI век стал свидетелем развития великих немецких протестантских хоралов, а те вместе с итальянскими и английскими мадригалами и другими музыкальными формами явились основой оперы, которая и появилась впервые в Италии в конце XVI - начале XVII столетия. Впоследствии музыка Возрождения уступила место музыке барокко, а та - музыке классицизма и т. д. Ни один серьезный музыкант, будь он хоть каким авангардистом, не может позволить себе не знать этой истории. И недалеко еще ушло то время, когда точно так же от хорошего юриста требовалось знание развития правовых институтов.
Конечно же, не всякую перемену нужно рассматривать как рост. Некоторые перемены буквально обрубают растущие побеги. Например, нельзя сказать, что судебное разбирательство путем испытания или поединка явилось источником суда присяжных или что гражданский иск о нарушении владения недвижимостью с причинением вреда вырос из апелляции о фелонии. Испытание, поединок и апелляция о фелонии были по природе своей племенными и феодальными институтами, а вот жюри присяжных и иск из причинения вреда - королевскими. Более того, первые едва пережили введение вторых, в то время как понятие органичного роста предполагает, что родитель продолжает свою жизнь наряду с отпрыском.

В то же время сознательный рост не обязательно означает целенаправленное движение к определенным идеальным целям. Это нечто меньшее, чем моральный прогресс, однако и нечто большее, чем просто изменение или накопление. Правовая реформа, вне всякого сомнения, является повторяющейся чертой западной традиции права начиная с эпохи ее формирования. Однако же сама реформа рассматривается как часть того, что я назвал продолжающимся характером традиции, ее осознанной непрерывностью во времени.
Основные характеристики западной традиции права можно предварительно суммировать так: Относительно резкое различие проводится между правовыми институтами и учреждениями (включая правовые процессы, такие, как законодательство и вынесение судебных решений, равно как и правовые правила и понятия, создаваемые в ходе этих процессов) и другими типами учреждений. Хотя право остается под сильным влиянием религии, политики, морали, обычая, однако его можно аналитически отличить от них. Например, обычай в смысле привычных образцов поведения отличается от обычного права в смысле обычных норм поведения, считающихся юридически обязывающими. Точно так же политика и мораль могут определять закон, однако они не мыслятся как сам закон, что имеет место в некоторых других культурах. На Западе, хотя, конечно, не только там, считается, что право имеет свой собственный характер, обладая определенной относительной автономией. С резкостью этого различия связан и тот факт, что управление правовыми учреждениями в западной традиции права доверено специальному корпусу людей, которые занимаются правовыми действиями на профессиональной основе в качестве своей более или менее основной работы. Эти профессионалы, именуются ли они адвокатами, как в Англии и Америке, или юристами, как в большинстве других стран Запада, специально обучаются в отдельном разделе высшего образования, определяемом как юридическое образование, имеющем свою собственную профессиональную литературу и профессиональные школы или иные места обучения. Та сумма юридических знаний, которую получают специалисты в области права, находится в сложном, диалектическом отношении к правовым учреждениям, потому что, с одной стороны, юридическая литература описывает эти учреждения, а с другой стороны, сами эти учреждения, которые иначе были бы несоразмерны и неорганизованы, концептуализируются и систематизируются, таким образом трансформируясь в соответствии с тем, что говорится о них в ученых трактатах, статьях. Другими словами, право включает в себя не только правовые учреждения, правовые требования, правовые решения и тому подобное, но и то, что правоведы (включая иногда и законодателей, судей, других официальных лиц, когда они выступают как правоведы) говорят об этих правовых учреждениях, требованиях и решениях. Право содержит в себе и науку о праве - правоведение, то метаправо, с помощью которого его можно и анализировать, и оценивать.
Первые четыре характерные черты западной традиции права разделяет и традиция римского права, которая развивалась в Римской республике и Римской империи со II в. до н.э. по VIII в. н.э. и позднее. Однако эти черты не разделяются многими современными незападными культурами, не было
их и в правовом порядке, господствовавшем среди германских народов Западной Европы до XI столетия. Германское право коренилось в политической и религиозной жизни и в обычае и морали точно так же, как и сегодня это происходит во многих неформальных сообществах - в школе, городском квартале, в деревне, на фабрике. Ни во франкском государстве, ни в англосаксонской Англии, ни в иных местах в Европе в то время не делалось особенного различия между правовыми нормами и процедурами, с одной стороны, и религиозными, моральными, экономическими, политическими и другими нормами и практикой - с другой. Разумеется, были законы, а то и своды законов, изданные королями, однако не было профессиональных юристов или судей, не было профессиональных правоведов, как и юридических школ, юридических книг, самой науки правоведения. Это же справедливо и в отношении церкви: каноническое право было сплавлено с теологией, и за исключением нескольких довольно примитивно организованных сводов канонов и монашеских книг наказаний за грехи, не было ничего, что можно было бы назвать литературой церковного права. В западной традиции права закон воспринимается как связное целое, единая система, “организм”, который развивается во времени, через века и поколения. Можно подумать, что понятие права как corpus juris незримо присутствует во всякой традиции права, в которой право рассматривается как отличное от морали и обычая. Часто предполагается, что такое понятие не только скрыто присутствовало, но и было открыто изложено в римском праве Юстиниана. Однако же фраза corpus juris Romani была в употреблении отнюдь не у римлян, а у европейских специалистов канонического и римского права XII и XIII вв., перенесших это понятие из работ тех ученых, которые одним-двумя столетиями ранее обнаружили старые тексты эпохи Юстиниана и преподавали их в европейских университетах. Именно схоластическая техника XII в., которая примиряла противоречия и выводила общие понятия из правил и казусов, позволила впервые упорядочить и объединить римское право Юстиниана6. Жизнеспособность понятия организма, “корпуса”, или системы права, зависела от уверенности в продолжающемся характере права, его способности расти на протяжении веков и поколений, - уверенности, свойственной исключительно Западу. Организм права продолжает жить только потому, что в нем есть встроенный механизм органичных изменений. Представляется, что рост права имеет внутреннюю логику; изменения - это не только приспособление старого к новому, но и часть общей модели изменений. Процесс отражает некую внутреннюю необходимость. В западной традиции права предполагается, что изменения не происходят случайно, а путем нового истолкования прошлого стремятся удовлетворить потребности сегодняшнего дня и будущего. Право не просто продолжается; оно имеет историю. Оно рассказывает историю. Историчность права связана с понятием его превосходства над политическими властями. Развивающийся организм права как в любой данный момент, так и в длительной перспективе в понимании некоторых - хотя и не всех, и даже не обязательно многих - является обязывающим для самого государства. Хотя слово “конституционализм” было придумано Американской
революцией, однако с XII в. во всех странах Запада, даже при абсолютных монархиях, широко высказывалась и часто принималась мысль о том, что в некоторых важных аспектах право переступает границы политики. Говорится, что монарх может творить закон, но он не может творить его произвольно, и до тех пор, пока он не переделает его, законным же образом, он связан им. Возможно, самая яркая черта западной традиции права - это сосуществование и соревнование внутри одного общества различных юрисдикций и различных правовых систем. Именно этот плюрализм юрисдикций и правовых систем и делает превосходство закона необходимым и возможным.
Правовой плюрализм проистекал из дифференциации церковной власти от светских властей. Церковь объявила свою свободу от светского контроля, свою исключительную юрисдикцию по некоторым вопросам и совместную юрисдикцию по другим. Миряне, хотя ими и управлял в целом светский закон, подлежали церковному праву и юрисдикции церковного суда в вопросах брачно-семейных отношений, наследства, духовных преступлений, договорных отношений, когда было дано слово, и некоторых других. И наоборот, духовенство, в целом управляемое каноническим правом, подлежало светскому закону и юрисдикции светского суда в отношении определенных видов преступлений, определенных типов имущественных споров и т.п. Само светское право разделялось на разные соперничающие виды, включая королевское право, феодальное право, манориальное право, городское право и торговое право. Один и тот же человек мог подлежать церковному суду по одному делу, королевскому суду по другому, суду своего лорда по третьему, быть подсуден манориальной курии по четвертому делу, городскому суду по пятому, купеческому - по шестому.
Сама сложность общего правового порядка, содержащего разнообразные правовые системы, обеспечивала правовую изощренность. Какой из судов обладает юрисдикцией в данном случае? Какой закон применим? Как примирить правовые разногласия? За этими техническими вопросами лежали важные политические и экономические соображения: церковь против короны, корона против города, город против феодала, феодал против купца и т.д. Право было способом разрешения этих политических и экономических конфликтов. Но оно же могло послужить и их обострению.
Этот плюрализм права на Западе, который отражал и одновременно укреплял плюрализм политической и экономической жизни Запада, явился, или когда-то являлся, источником развития, или роста - правового, равно как и экономического и политического. Он также стал, или когда-то был, источником свободы. Серв мог прибегнуть к городскому суду за защитой от своего помещика. Вассал мог прибегнуть к суду короля за защитой от своего сеньора. Клирик мог прибегнуть к церковному суду за защитой от короля. Существует напряженность между идеями и реальностью, между динамическими качествами и стабильностью, между трансцендентностью и имманентностью западной традиции права. Эта напряженность периодически приводила к насильственному свержению правовых систем путем революции. Несмотря на это, сама традиция права, которая больше любой из составляющих ее правовых систем, выжила и даже обновилась в ходе этих революций.

В колониальной политике европейских стран, основанных на либерализме, а также других принципах западной традиции права прослеживается расизм как основная идеология освоения пространства. Становится известным, что в уничтожении туземцев принимало участие практически все местное белое население, что рассматривалось в качестве особой забавы. Так, в Квинсленде (Северная Австралия) в конце XIXв. совершенно невинной забавой считалось загнать целую семью "ниггеров" - мужа, жену и детей - в воду крокодилам. Во время своего пребывания в Северном Квинсленде в 1880-1884 гг., норвежский путешественник, натуралист и этнограф Лумхольц Карл Софус (1851-1922 гг.) фиксировал такие высказывания от колонистов: "Черных можно только стрелять - по другому с ними обращаться нельзя". Один из колонистов заметил, что это "жесткий… но … необходимый принцип". Сам он расстреливал всех мужчин, которых встречал бой право жестоко наказывать их за действительные и мнимые провинности. После восстаний в 1907 г. властями были предприняты "меры по контролю над туземцами": им запрещалось приобретать землю и владеть лошадьми и крупным рогатым скотом без специального разрешения губернатора; всем жителям ЮЗА, начиная с 8-летнего возраста, полагалось иметь паспорт, отсутствие которого служило причиной для ареста. Суды приговаривали африканцев к телесным наказаниям, тюремному заключению с принудительными работами, содержанию в кандалах, смертной казни.

Как справедливо заметил Р.З. Рувинский, любые злоупотребления властью со стороны колонизаторов являлись оправданными Кресин, А.В. Сравнительное правоведение. Пензенский гос. ун-т (ПГУ), НОЦ Сравнительной правовой политики, Ин-т Динамика развития сравнительного правоведения, 2013 - С. 61. .

Согласно такой логике, то, что должно было считаться преступным в Европе, могло не быть таковым в условиях колониального правления.

На данный логический вывод следует обратить особое внимание, поскольку в нем заложен один из принципов всего колониального правопорядка.

В колониальной политике европейских стран, основанных на либерализме, а также других принципах западной традиции права прослеживается расизм как основная идеология освоения пространства. Становится известным, что в уничтожении туземцев принимало участие практически все местное белое население, что рассматривалось в качестве особой забавы. Так, в Квинсленде (Северная Австралия) в конце XIXв. совершенно невинной забавой считалось загнать целую семью "ниггеров" - мужа, жену и детей - в воду крокодилам. Во время своего пребывания в Северном Квинсленде в 1880-1884 гг., норвежский путешественник, натуралист и этнограф Лумхольц Карл Софус (1851-1922 гг.) фиксировал такие высказывания от колонистов: "Черных можно только стрелять - по другому с ними обращаться нельзя". Один из колонистов заметил, что это "жесткий… но … необходимый принцип". Сам он расстреливал всех мужчин, которых встречал Но не только неравенство европейцев и туземцев утверждалось в такой идеологии либерализма. Здесь на первый план выходит так называемая "цивилизаторская миссия белого человека", воспетой Р. Киплингом, и не утратившая своей силы в современных процессах вестернизации незападных государств Павлова, Н.Г. Сравнительное правоведение (для магистров). М.: Российский ун-т дружбы народов, 2013 - С. 65. .

Поэтому стойкая убежденность в превосходстве своей модели развития, характерная для Западной цивилизации, обусловила нежелание понимать и принимать как должное особенности и отличия, имеющиеся у других цивилизаций и культур. В отношениях с ними Западная цивилизация всегда выбирает самый простой подход: сталкиваясь с иной культурой, Запад, как правило, пытается изменить ее в соответствии со своей системой ценностей; если это не удается, такая культура объявляется "тупиковой ветвью" и подлежит изоляции или уничтожению. Так, политика Запада в отношении России во многом обусловлена именно непониманием особенностей исторического развития нашей страны, структуры российского общества, менталитета коренных народов России.

Насаждение западной традиции права как единственно верной является характерной особенностью правовой культуры Запада и также вытекает из влияния протестантизма, сформировавшей в США идеологему об исключительности и избранности американского народа. Она, как справедливо замечается в литературе, изначально стала цементом американской общенациональной идеологии. В статьях и выступлениях отцов-основателей США, многие из которых были членами масонских лож (напр. Бенджамин Франклин), а позже - в речах президентов США Дж. Монро, А. Линкольна, Т. Рузвельта можно обнаружить целые тирады об особой миссии США в этом мире. Именно А. Линкольну принадлежит знаменитая фраза: "Мы, американцы - последняя надежда всего человечества". А вот что писал классик американской литературы Г. Мелвилл: "Мы, американцы - особые, избранные люди, мы - Израиль нашего времени; мы несем ковчег свобод миру…".

Этот подход активно и постоянно подпитывается религиозной идеологией США, так как спецификой духовной жизни, а также и государственной идеологии США является доминирование религиозного начала. Здесь религия всегда играла важную роль в обосновании устоев политической и духовной жизни в

Америке как якобы установленных Богом, а поэтому образцовых и для всего человечества.

Кроме более чем 350 признанных вероисповеданий, это и особая гражданская религия, отличная от традиционных и вновь возникающих конфессий, надстраивающаяся над ними и поэтому сдерживающая межрелигиозные столкновения. Она присуща американскому обществу, в котором превалировали установки секуляризма, и государству США, впервые провозгласившему принцип своего отделения от церкви. Основная функция Бога данной религии - покровительство американцам в силу того, что они являются американцами; она сопоставима с верой в Америку как богоизбранную страну. Вера в Америку часто выражала и освещала претензии США на руководство всем миром в силу поддерживаемых Богом-покровителем прав и привилегий. Можно даже говорить о поддерживаемой ею мании величия, которая охватила правые круги США в 1980-е гг. и усилилась в новом ХХI в. Саломатин, А.Ю. Сравнительная правовая политика (предварительные представления). Пенза: Изд-во ПГУ, 2014 - С. 46. .

Религиозность играет важную роль в ментальности западного человека, но американская нация является одной из самой религиозной. По процентному соотношению верующих (93%!) Соединенные Штаты стоят ближе к исламским и развивающимся государствам (Филиппины, Мексика), чем к Западной Европе. В 2002 г. 59% американских респондентов отвечали, что "религия играет очень важную роль" в их жизни - в сравнении с 27% в Италии и 12% во Франции. Как в сердцах воскликнул один американский сенатор в ответ на утверждение сходства идеалов Америки и Европы: "Какое сходство! Они даже в церковь не ходят!" Половина американских семей регулярно произносит молитву перед едой, а 69% американцев верят в существование Дьявола. Протестанты в Америке составляют 63% верующих, из них 44% евангелисты; католики составляют 24%, другие религии - 8%, из них 2% - иудейская, не религиозны - что не равноценно атеизму - 6% населения.

Свою религиозность демонстративно подчеркивает и президент Дж. Буш. Отметив сорокалетие обильным алкоголем и получив от супруги Лоры ультиматум "либо я, либо алкоголь", он прекратил пить и "нашел Бога". Второе явление божества президенту Бушу, согласно его неофициальным биографам, произошло 11 сентября 2001 г. С тех пор президент уверовал, что он исполняет волю Бога, будучи его инструментом во вселенской борьбе Добра со Злом. В результате этой метаморфозы произошло полное уничтожение иракской цивилизации, как, видимо, государства Нечистого и Лукавого…

Но, когда выяснилось безосновательность обвинений Ирака в приобретении ядерного оружия, послужившего предлогом вооруженного вторжения, деятельного раскаяния со стороны религиозно настроенного американского президента не последовало. США и сейчас контролируют нефть Ирака, внося закономерный хаос и ужас в повседневную иракскую жизнь. Определять Дж. Буша как истинно верующего, все равно, что делать аналогичную ошибку в отношении российских президентов.

В силу религиозного компонента идеологии, США рассматривают практически любую войну как крестовый поход за веру. Примечательно, что не так давно - на рождество 2006 г. республиканец Робин Хейц, конгрессмен от Сверной Каролины, предположил, что единственно верным решением проблемы многосторонней гражданской войны в Ираке будет "распространение учения Иисуса Христа. … Надо, чтобы каждый узнал о рождении Спасителя".

И, конечно, эти знания об Иисусе среди мусульман Востока уже распространяются в силовом варианте.

Именно эта специфика идеологии позволяет рядовому американцу ощутить осознание собственной исключительности, выражающейся в том, что "американец во всем прав". В литературе справедливо замечается, что эта особенность проявляется даже во внешней политике США. Так, достаточно упомянуть, что в приложении к международным отношениям термин "исключительность" выражается в убеждении, что Америке нет необходимости присоединяться к международным договорам и подчиняться международному законодательству: Америка, по убеждению многих американцев, не может нарушить международные демократические принципы, будучи их основательницей и движимой силой Кресин, А.В. Сравнительное правоведение. Пензенский гос. ун-т (ПГУ), НОЦ Сравнительной правовой политики, Ин-т Динамика развития сравнительного правоведения, 2013 - С. 63. .

Этим и объясняется такая особенность западной ментальности как не желание замечать своих недостатков, примечательно сказывается на внешней политике всех западных стран. Ричард Батлер, бывший главный инспектор Организации Объединенных Наций в Ираке недоуменно заметил, что все "мои попытки заговорить с американцами о двойных стандартах неизменно заканчивалось ничем, даже с самыми образованными и знающими людьми. Иногда мне казалось, что я разговариваю с ними на марсианском языке, настолько глубоко они не способны понять".

По мнению Батлера, "что американцы никак не могут понять, так это то, что их оружие массового уничтожения такая же проблема, как иракское". Мысль о том, что "есть хорошее оружие массового уничтожения и плохое", ложна. В качестве инспектора ООН Батлер сталкивался с этим противоречием на каждом шагу: "Среди самых трудных для меня моментов в Багдаде были разговоры с иракцами, которые требовали, чтобы я объяснил им, почему их преследуют за их оружие массового уничтожения, когда вон там, совсем за углом, у Израиля, как известно, около 200 единиц ядерного оружия и никто его за это не порицает…

Признаться, что я тоже испытываю чувство неловкости, когда слышу разглагольствования американцев, англичан и французов по поводу оружия массового уничтожения, причем они забывают о том, что гордятся обладанием колоссальным количеством этого оружия и без тени смущения заверяют, что оно очень важно для их национальной безопасности и таковым и останется…".

Эта особенность правовой ментальности Запада, в конечном итоге, выражается в том, что западный человек является своеобразным судьей всего остального мира, что грубо нарушает основную христианскую заповедь - "не суди, да не судим будешь". Однако идеология церковных учреждений США полностью поддерживает государственно-правовую идею необходимости такого суда США над всем остальным миром Павлова, Н.Г. Сравнительное правоведение (для магистров). М.: Российский ун-т дружбы народов, 2013 - С. 68-69. .

Поэтому так важно в прогнозировании политико-правовых явлений учитывать специфическую правовую ментальность США и во внешней политике: здесь угроза национальным интересам воспринимается как угроза национальной безопасности, как бы далеко от границы США не находилась сфера этих интересов.

Америка видит угрозу своей безопасности даже в тех случаях, когда ущемляются ее интересы, которые никакой угрозы ей не несут, и политика защиты национальных интересов рассматривается как политика национальной безопасности даже в тех случаях, когда та или иная ситуация не представляет угрозы для Соединенных Штатов. Как это ни странно звучит для россиян, но в интересы США как глобальной империи входит весь мир, в том числе и Россия. Известная пословица утверждает: "куда идет американский бизнес, туда следуют и американские национальные интересы". А за ними, в большинстве случаев, - и вооруженные силы США, хотя сами американские стратеги предпочли бы использование местных клиентов для обеспечения своих национальных интересов.

Только сейчас исследователи стали замечать коренные расхождения в ментальности различных народов. Проявились и различия между русской и американской нациями. Так, сравнивая русскую и американскую политико-правовую ментальность, выясняется, что если русская идея обращается к глубинным ментальным структурам человеческого интеллекта, то американская мечта - преимущественно к его рациональному разуму. Общественные и личные проблемы американские граждане старались решить с помощью традиций мышления, сложившихся в европейском обществе. Это создавало благоприятную среду для появления философии прагматизма, которая истолковывала социальную истину с точки зрения практической полезности, удовлетворяющей субъективные интересы индивида.

Иными словами, речь идет о дилемме - "выгодно или не выгодно" для западного человека то или иное явление. Поэтому с позиции этой "практической полезности", многие народы признавались западным человеком для себя и западной цивилизации "не полезными". И уже не удивляет, что только в процессе колонизации Америки были уничтожены или погибли более 70 млн. индейцев. Добавим к этому коренных жителей Австралии, Новой Зеландии, десятки миллионов африканцев, вывезенных в Новый Свет в качестве рабов и погибших в пути. Вполне понятна и естественная ответная реакция жертв колонизации и расовой дискриминации Марченко, М.Н. Сравнительное правоведение. М.: Проспект, 2013 - С. 212. .

Несмотря на такое содержание западной традиции права, в российской литературе утвердилась тенденция идеализировать западную традицию права, противопоставляя ее российской. Так, утверждается, что "в отличие от Европы, где идеи прав человека получили развитие со времен буржуазных революций, в России исторические особенности развития идеологического, социального, экономического и иного характера (имперская государственность, крепостничество, идеология отвержения или непризнания права, пропагандируемая многими направлениями общественно-политической мысли России XIX-XX вв., общинный коллективизм, командно-административная система, феномен советского права, "перестройка" и т.п.) отодвигали институт права на периферию, обусловив современное состояние проблемы правового нигилизма".

Отмечается, что "уникальность английской правовой системы как единого и во многом неповторимого культурно-правового явления, видимо, сохранится и в третьем тысячелетии, несмотря на столь стремительные и глобальные перемены и многочисленные реформы и нововведения. … Основными составляющими европейской правовой культуры являются: персонализм, легализм и интеллектуализм".

В.Б. Романовская убежденно доказывает, что "достаточно ярким примером в мировой истории права является Конституция США в плане ее свободной реализации подавляющим большинством американского общества. Этому показательному примеру соответствия объективно существующего общественного правосознания позитивным нормам государственной Конституции могут быть противопоставлены примеры противоположного характера, когда сознание подвластного социума отвергало навязанные властью порядки: режим Кромвеля, якобинская диктатура, тоталитарные режимы ХХ в. и др.".

Конечно, такие суждения весьма далеки от науки, но достаточно характерны для политико-правовой идеологии, подготавливающей население к полноценному восприятию западной правовой традиции вместо отечественной.