Существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона и их отграничение от несущественных

1. Основаниями отмены или изменения судебного решения судом кассационной инстанции являются такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

2. Основаниями отмены или изменения судебного решения в любом случае являются:

1) непрекращение уголовного дела судом при наличии оснований, предусмотренных статьей 254 настоящего Кодекса;

2) постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей;

3) рассмотрение уголовного дела в отсутствие подсудимого, за исключением случаев, предусмотренных частями четвертой и пятой статьи 247 настоящего Кодекса;

4) рассмотрение уголовного дела без участия защитника, когда его участие является обязательным в соответствии с настоящим Кодексом, или с иным нарушением права обвиняемого пользоваться помощью защитника;

5) нарушение права подсудимого пользоваться языком, которым он владеет, и помощью переводчика;

6) непредоставление подсудимому права участия в прениях сторон;

7) непредоставление подсудимому последнего слова;

8) нарушение тайны совещания коллегии присяжных заседателей при вынесении вердикта или тайны совещания судей при постановлении приговора;

9) обоснование приговора доказательствами, признанными судом недопустимыми;

10) отсутствие подписи судьи или одного из судей, если уголовное дело рассматривалось судом коллегиально, на соответствующем судебном решении;

11) отсутствие протокола судебного заседания.

1. Основанием для отмены или изменения судебного решения в кассационном порядке, согласно части 1 комм. ст., являются такие процессуальные нарушения, которые повлияли или могли повлиять на законность, обоснованность и справедливость приговора. Следует заметить, что данный критерий при практическом применении вызывает определенные сложности. Так, теоретически, нарушение почти любой уголовно-процессуальной нормы может повлиять на законность, обоснованность и справедливость судебного решения, поскольку именно процессуальная форма, в конечном счете, обеспечивает правосудные приговоры. Процессуальные нарушения, даже будучи очень серьезными, иногда могут сделать незаконной процедуру судопроизводства в целом, хотя бы и не затрагивая существо приговора – его фактическую обоснованность, правильность квалификации преступления и т.д. В этих случаях незаконность приговора проистекает не из его внутренних качеств, а является следствием общего нарушения режима законности (должной правовой процедуры) по делу.

Пленум ВС РФ разъяснил, что при кассационном рассмотрении уголовного дела независимо от доводов жалобы или представления суд обязан проверить, не имеется ли нарушений уголовно-процессуального закона, предусмотренных ст. 381. При этом следует иметь в виду, что нарушениями уголовно-процессуального закона, влекущими отмену обвинительного приговора, являются: невручение или несвоевременное вручение обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта; необеспечение подсудимому, не владеющему языком, на котором ведется судопроизводство, права пользоваться услугами переводчика; осуществление одним и тем же лицом защиты двух и более подсудимых, если интересы одного из них противоречат интересам другого; непредоставление подсудимому (при отсутствии у него защитника) слова для защитительной речи или последнего слова и другие.

Установив наличие нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену обвинительного приговора, суд кассационной инстанции обязан отменить такой приговор в отношении всех осужденных, которых касаются допущенные нарушения, независимо от того, кто из них подал жалобу и в отношении кого принесено кассационное представление. Это требование должно соблюдаться как при установлении наличия нарушений, перечисленных в ч. 2 ст. 381, так и при обнаружении иного нарушения норм уголовно-процессуального закона, если оно путем лишения или стеснения гарантированных законом прав обвиняемого, подсудимого и других участников процесса или иным путем повлияло либо могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

2. Представляется, что существенными процессуальными нарушениями, которые могут повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора следует считать только те, которые так или иначе посягают на исходные, фундаментальные начала состязательного судопроизводства – принципы равенства сторон и независимости суда. В совокупности эти принципы образуют главную конструкцию состязательного процесса. Все другие принципы состязательного судопроизводства могут быть выведены с помощью логики из двух этих фундаментальных начал. Отступление от них способно серьезно пошатнуть все здание правосудия и может квалифицироваться как существенное процессуальное нарушение, влекущее отмену судебного решения.

Как представляется, нарушение принципа равенства сторон , способное создать основание для отмены или изменения судебного решения, может иметь место в следующих случаях:

Нарушение принципа независимости суда способно создать основания для отмены или изменения судебного решения, если:

3. Однако не всегда названные выше обстоятельства влекут за собой отмену судебного решения. Исключение составляют те из них, которые, хотя и породили сомнение в целостности основополагающих принципов равенства сторон, независимости суда, но реально не причинили им реального вреда. Если заинтересованная сторона сумеет доказать, что, несмотря на допущенные нарушения, реальных вредных последствий для равенства сторон, независимости суда не наступило, та или иная процедура в целом может быть признана законной. В частности, непредупреждение обвиняемого о его праве не давать показания против себя и своих близких несомненно является весьма серьезным процессуальным нарушением, посягая на добровольность показаний обвиняемого, и, следовательно, на равенство сторон. Однако, если будет доказано (в т.ч. показаниями самого обвиняемого, подсудимого), что это никак не повлияло на добровольность данных им показаний, а также на обоснованность приговора в целом, представляется, что суд кассационной инстанции вправе считать такие показания допустимыми, а приговор не подлежащим отмене. Напротив, если установлено, что искажение процедуры привело к реальному ущербу для главных принципов состязательного судопроизводства, результаты процесса в любом случае должны считаться юридически ничтожными, а принятое решение подлежит отмене. Нельзя устранить, например, такое нарушение, как получение от обвиняемого признательных показаний путем применения к нему пыток или жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения. В результате процесс перестал отвечать требованиям справедливой судебной процедуры, где стороны должны находиться в равном положении.

4. Некоторые, наиболее одиозные нарушения принципов равенства сторон и независимости суда, возведены законодателем в ранг т.н. безусловных оснований для отмены или изменения судебного решения и закреплены в части 2 настоящей статьи.

См.: п. 15 постановления Пленума ВС РФ от 23.12.2008 г. № 28 "О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций".

См. решение Европейского Суда по правам человека по делу Texeira de Castro v . Portugal от 9.06.1998.

Божьев В., заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.

Действующий уголовно-процессуальный закон предусматривает в качестве основания отмены или изменения приговора нарушение уголовно-процессуального закона (ст. ст. 379, 381 УПК РФ). В аналогичных случаях ранее действовавший закон (ст. ст. 342, 345 УПК РСФСР) предусматривал в качестве оснований существенные нарушения уголовно-процессуального закона. Несмотря на указанные изменения терминологии, высшие суды РФ не отказались от выделения существенных нарушений норм УПК из общего ряда процессуальных нарушений <1>.

<1> См., напр.: Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 1; Определение Конституционного Суда РФ от 2 февраля 2006 г. N 57-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. N 3; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 5; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2002 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 11. С. 19.

Интерпретация допущенных нарушений как существенных (или несущественных) по-прежнему имеет важное практическое значение. Преодолению возникающих трудностей нередко помогает обращение к практике прошлых лет высших судов России, а также знание литературы, опубликованной до и после последней кодификации российского уголовно-процессуального законодательства.

1. Суды кассационной (и надзорной) инстанции традиционно некоторые нарушения норм УПК, как и прежде, в одних случаях признают существенными, в других - нет. Из этого, однако, не следует, что любое нарушение уголовно-процессуального закона может быть (по усмотрению суда) признано существенным. Критерии их отнесения к числу существенных законодатель успешно, судя по полувековой практике вышестоящих судов, определил в ст. 345 УПК РСФСР 1960 г. Частью 1 этой статьи существенными нарушениями признавались также нарушения требований статей УПК, которые путем лишения или стеснения гарантированных законом прав участников процесса при расследовании дела или иным путем помешали суду всесторонне разобрать дело и повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного приговора.

Многолетняя практика судов России показала, что в ходе рассмотрения уголовных дел допускаются такие нарушения процессуальных норм, которые во всех случаях ставят под сомнение правосудность приговора. Поэтому законодателем они были объявлены существенными, независимо от обстоятельств уголовного дела, причин, в связи с наличием которых они допущены, а также наступивших последствий. В ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР 1960 г. было предусмотрено, что приговор подлежит отмене во всяком случае, если: 1) судом при наличии оснований, предусмотренных ст. 259 УПК (ст. 254 УПК РФ), уголовное дело не было прекращено; 2) приговор вынесен незаконным составом суда; 3) дело рассмотрено в отсутствие подсудимого в тех случаях, когда по закону его присутствие обязательно; 4) дело рассмотрено без участия защитника, когда по закону его участие обязательно; 5) нарушена тайна совещания судей при постановлении приговора; 6) приговор не подписан кем-либо из судей; 7) в деле отсутствует протокол судебного заседания.

Согласно ранее действовавшему закону (ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР) указанные нарушения ни при каких условиях не могли быть признаны несущественными. Вышестоящий суд во всех случаях обязан был признать их существенными и отменить приговор. Эти нарушения закона на практике и в научной литературе до сих пор признаются не просто существенными, а безусловными основаниями отмены приговора. Разработчики последней версии проекта УПК РФ отвергли возможность употребления в названии и тексте ст. 381 УПК РФ (соответствующей ст. 345 УПК РСФСР) словосочетания "существенные нарушения", ограничившись термином "нарушения", но судебная практика их по-прежнему выделяет.

Наличие нарушений, признанных судом существенными, не влечет обязательную отмену приговора. Приговор может быть и изменен. Перечисление безусловных существенных оснований к отмене приговора (ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР) именно потому и имело смысл, что с ними связывалась безусловная отмена приговора, даже если он по своему существу не вызывал нареканий.

1. Недооценка практической важности выделения из числа прочих процессуальных нарушений существенных нарушений уголовно-процессуального закона может повлечь как необоснованную отмену приговоров, так и оставление без изменений ошибочных судебных решений. Между тем многолетняя практика судов общей юрисдикции (до и после начала действия УПК РФ) подтверждает, что процессуальные нарушения норм УПК далеко не равнозначны и могут вызвать различные последствия: отмену приговора, изменение приговора, вынесение частного определения (постановления) с оставлением приговора без изменения.

Законодатель, как было замечено, в прошлом (ст. 345 УПК РСФСР) дал общую формулу существенных нарушений УПК. При этом признание процессуального нарушения существенным не было жестко поставлено в зависимость от наступления неблагополучных последствий в результате этого нарушения. В ст. 345 УПК РСФСР было одно требование: при проверке законности и обоснованности приговора вышестоящим судом признавать нарушения существенными не только когда они повлияли, но и когда они лишь могли повлиять на постановление законного и обоснованного приговора. Как прежним (ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР), так и действующим (ч. 2 ст. 381 УПК РФ) законами обозначен ряд нарушений норм УПК, которые в любом случае по УПК РСФСР 1960 г. влекут отмену приговора, по УПК РФ - его отмену или изменение. Наличие этих нарушений и есть не просто существенные нарушения уголовно-процессуального закона, а безусловные основания к отмене, по действующему же УПК - к отмене или изменению приговора.

Статья 381 УПК РФ, как и ранее действовавший закон (ст. 345 УПК РСФСР), имеет в виду существенные нарушения закона, которые могут быть обнаружены при проверке судами кассационной инстанции приговоров и других актов суда первой инстанции. Между тем существенные процессуальные нарушения могут быть допущены в стадии предварительного расследования. Поэтому Конституционный и Верховный Суды РФ признают возможность и необходимость возвращения уголовного дела прокурору, если допущенные существенные нарушения норм УПК не могут быть устранимы в судебном разбирательстве (ст. 237, ч. 2 ст. 256 УПК РФ). Суды апелляционной и надзорной инстанций прямо сориентированы на действие в этих стадиях указанных оснований к отмене или изменению судебного решения (ст. 369, ч. 1 ст. 409 УПК РФ). Таким образом, хотя нормы, содержащиеся в ст. 381 УПК РФ, размещены в гл. 45 Кодекса, законодатель признал за ними общепроцессуальное значение.

2.1. Структура ст. 381 УПК РФ, посвященной описанию нарушений уголовно-процессуального закона как основанию к отмене или изменению судебных решений суда первой инстанции, не отличается оригинальностью. В ее основе лежит текст ст. 345 УПК РСФСР 1960 г., который, к сожалению, не был усовершенствован. В ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР, как известно, был сформулирован смысл процессуальных нарушений, влекущих лишь отмену основного акта суда первой инстанции - приговора. Творцы ст. 381 УПК пытались путем "косметической" правки текста ст. 345 УПК 1960 г. дать общие основания отмены или изменения судом второй инстанции любого судебного решения нижестоящего суда, вынесенного как в стадии назначения судебного заседания, так и в судебном разбирательстве. Бесперспективность попытки создания таких "универсальных" оснований пересмотра решений судов "на все случаи жизни" была очевидна. Практика применения УПК РФ подтвердила эту несостоятельность. Если же учитывать положения ч. 2 ст. 381 (данной в развитие ч. 1 этой статьи), становится очевидным, что все 11 пунктов перечня процессуальных нарушений относятся к таким нарушениям закона в судебном разбирательстве, которые ставят под сомнение законность и обоснованность именно приговора.

Трудно предполагать, почему понятие "существенные нарушения", внедренное не только в тексты законов, но многие годы широко применявшееся в судебной практике судов разного уровня, не удовлетворило разработчиков последней версии проекта УПК РФ. В отличие от творцов Устава уголовного судопроизводства 1864 г. они не оставили развернутых пояснений указанных новелл, ставших достоянием законопроекта, а потом и самого закона - УПК РФ.

Судя по тексту ст. 381 УПК РФ, ее разработчики путем упрощения текста ст. 345 УПК РСФСР пытались сделать ее более доступной. Если это так, то цель эта заслуживает внимания. Но для ее достижения далеко не все средства хороши, так как не должна пострадать идея, изначально заложенная в правовой норме. А она-то как раз и пострадала, о чем свидетельствует опыт применения ст. 381 УПК РФ. Когда в ст. 345 УПК РСФСР была представлена общая формула нарушений, признаваемых существенными, предполагалось (и до сих пор подтверждается практикой), что могут иметь место и менее значимые нарушения - несущественные, которые не влекут тех же процессуальных последствий, которые вызывают существенные нарушения. Невключение в текст ст. 381 УПК РФ слова "существенные" никаких чудесных улучшений на практике не принесло, не сделало положения этой статьи более "работоспособными". Более того, судебная практика (в том числе Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ) лишь подтвердила ошибочность проведенных "усовершенствований". Не секрет, что понятие "существенные нарушения" отражает оценочные представления правоприменителя о том или ином применении или неприменении закона, в том числе о процессуальном нарушении. Но оценочная мыслительная деятельность - неизбежный спутник властного субъекта, принимающего решения по делу на том или другом этапе производства по делу. Вышестоящий субъект уголовно-процессуальной деятельности должен уметь проверить и уяснить, насколько плодотворна оценочная деятельность нижестоящего субъекта (следователя, его руководителя, судьи, суда апелляционной инстанции и т.п.). И на это должен обратить внимание вышестоящего суда, сообразуясь со своими процессуальными функциями, участвующий в деле адвокат, защищающий интересы осужденного или представляющий интересы потерпевшего. Избежать же вообще оценочной деятельности в сфере уголовно-процессуальных отношений невозможно.

1. Выделение существенных из общего числа нарушений уголовно-процессуального закона, допускаемых судами первой инстанции и в досудебном производстве, имеет глубокий смысл. Дело в том, что лишение, ограничение или стеснение процессуальных прав участников уголовного судопроизводства по-разному влияет на конечные итоги рассмотрения дела. Например , процессуальные нарушения при проведении такого следственного действия, как предъявление для опознания, может вызвать признание полученных сведений (т.е. доказательств) недопустимыми. В других случаях такие же нарушения могут поставить под сомнение всю систему доказательств, на которых основан приговор, или по крайней мере ряд важнейших доказательств. Аналогичная ситуация может возникнуть при нарушении прав участников процесса при производстве обыска, оглашении в судебном заседании протоколов показаний свидетелей и потерпевших (ст. 281 УПК) в случае их неявки в суд и т.п. Многие другие следственные и судебные действия также вызывают или могут вызвать неоднозначные процессуальные последствия. Иными словами, в ходе производства по делу могут быть допущены нарушения норм УПК, которые в одних случаях признаются существенными, в других - нет. Вот почему выделение из общего числа процессуальных нарушений существенных (см. ч. 1 ст. 345 УПК РСФСР) имело прежде всего практический смысл. Не случайно Конституционный Суд РФ и Верховный Суд РФ по-прежнему выделяют их (существенные нарушения) из числа прочих нарушений, с которыми связывают возвращение судом первой инстанции дела прокурору (ст. 237 УПК РФ) или отмену приговора суда. В отличие от них несущественными признавались в теории и на практике такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые не повлияли и не могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

В УПК РСФСР 1960 г. ч. 2 ст. 345, развивая положения ч. 1 этой статьи, предусматривала перечень безусловных существенных нарушений, которые во всех случаях влекли отмену приговора. Тем самым одновременно подчеркивалось, что наряду с безусловными основаниями к отмене приговора (ч. 2 ст. 345) есть "условные" существенные нарушения норм УПК, т.е. такие процессуальные нарушения, которые могут вызвать отмену приговора, а могут не повлечь эти последствия. Судебная практика к существенным нарушениям норм УПК, влекущим отмену приговора, отнесла, например, невручение или несвоевременное вручение обвиняемому копии обвинительного заключения; ущемление права обвиняемого (подсудимого) на выбор защитника (адвоката); защиту одним лицом двух и более подсудимых с противоречивыми интересами; необеспечение прав потерпевшего или его представителей, которое помешало защите интересов лица, пострадавшего от преступления, и т.п.

Судебная практика не восприняла новшества ст. 381 УПК РФ, в тексте которой не предусмотрено выделение существенных процессуальных нарушений. Еще задолго до последней кодификации процессуального законодательства в российской литературе отдельными авторами высказывались суждения, что любые процессуальные нарушения недопустимы. В силу этого ставилась под сомнение необходимость выделения в законе существенных процессуальных нарушений. Трудно сказать, чего в подобных суждениях присутствует больше: элементарного непонимания процесса, демагогии, лицемерия или юридического невежества?! Заметим, что опыт судов разного уровня подтверждает, что различия текстов ст. 345 УПК РСФСР и ст. 381 УПК РФ - это не предмет академических споров, а поиск реальных средств разрешения в ходе рассмотрения уголовных дел допущенных процессуальных правонарушений. Как уже отмечалось, выделение существенных процессуальных нарушений (из общего числа процессуальных нарушений) признает Конституционный Суд РФ. Подтверждает "жизнеспособность" существенных нарушений уголовно-процессуального закона и Пленум ВС РФ. Учитывают указанные разграничения в своей текущей практике коллегии и Президиум ВС РФ, а также и другие суды общей юрисдикции Российской Федерации. Так, Верховный Суд РФ признал допустимым допрос адвоката по ходатайству подзащитного в целях подтверждения его алиби, но расценил как существенное нарушение закона дальнейшее осуществление этим лицом защиты указанного лица <2>. Продолжительное время он же расценивает как существенное нарушение норм УПК факт рассмотрения уголовного дела судом без участия защитника ввиду отказа от него подсудимого, хотя участие указанного адвоката к началу судебного заседания не было обеспечено <3>. Также существенным нарушением закона Верховный Суд РФ признает необсуждение судом заявленного подсудимым ходатайства об отказе от защитника <4>.

<2> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 9.
<3> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 7.
<4> Там же.

Положение п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК об обязательном участии защитника, если обвиняемый не отказался от него в установленном законом порядке, нередко воспринимается на практике только как требование, относящееся лишь к главным стадиям уголовного процесса - предварительного расследования и судебного разбирательства. Эту позицию отверг Президиум Верховного Суда РФ, категорически подчеркивающий в одном из относительно недавно принятых постановлений, что рассмотрение дела без участия защитника, когда его участие обязательно, является существенным нарушением закона и влечет отмену судебного решения. Рассматривая это право обвиняемого на защиту как принцип уголовного процесса, Президиум Верховного Суда РФ подчеркнул, что он (этот принцип) распространяется на все стадии уголовного процесса <5>.

<5> См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 118п2005 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 3. С. 16.

Обратим внимание и на последовательную позицию Верховного Суда России, признающего существенным нарушением уголовно-процессуального закона отсутствие в деле постановления следователя, осуществляющего полностью или частично расследование преступления, о принятии дела к своему производству <6>. Напомним в связи с этим, что Пленум Верховного Суда РФ еще в Постановлении от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" (п. 16) сформулировал положение, до сих пор не утратившее значения в процессе доказывания. Пленум, в частности, подчеркнул: "... доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами" <7>.

<6> Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 10 марта 2004 г. по делу N 66-О03-221.
<7> Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ. М.: Юрист, 2008. С. 64.

1. Доказывание наличия существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных при рассмотрении дела судом первой инстанции, осуществляется на общих основаниях. Поскольку проверка законности и обоснованности приговора в суде кассационной инстанции осуществляется по жалобам или (и) представлениям, в жалобе защитника необходимо четко и аргументированно изложить стержневой вопрос: в связи с чем, по каким основаниям ставится вопрос об отмене или изменении приговора? В связи с этим может быть необходимым аргументированно показать ошибки нижестоящего суда при исследовании и использовании доказательств, их оценке в приговоре. Поскольку закон допускает в подтверждение (или опровержение) доводов жалобы исследовать не только доказательства, отраженные в материалах дела, но и дополнительные материалы (ч. 5 ст. 377 УПК), необходимо специально о них указать в перечне прилагаемых к жалобе материалов (п. 5 ч. 1 ст. 375 УПК).

Вызывает недоумение ч. 4 ст. 377 УПК РФ, допускающая возможность суду кассационной инстанции по ходатайству стороны непосредственно исследовать доказательства в соответствии с требованиями гл. 37 УПК. Между тем существующий порядок рассмотрения дел в суде кассационной инстанции не предусматривает условий для проведения судебного следствия в соответствии с правилами этой главы: не предусмотрен вызов свидетелей и других лиц, необязательно участие сторон в заседании, не предусмотрено ведение протокола и т.п. Чтобы как-то "выручить" законодателя или разработчиков проекта УПК, но, видимо, отдавая себе отчет в невыполнимости положений ч. 4 ст. 377 УПК, Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что под исследованием, указанным в упомянутой статье УПК, следует понимать проверку имеющихся в уголовном деле доказательств, получивших оценку суда первой инстанции, путем оглашения показаний свидетелей, потерпевшего, заключения эксперта и т.п. <8>. Разъяснение по существу правильное, но не подтверждающее действие указанного принципа непосредственности в суде кассационной инстанции.

<8> Пункт 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".

Сообразуясь с положениями гл. 45 УПК РФ, есть основания считать, что наличие существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных судом первой инстанции, обосновывается теми общими процессуальными средствами, какими подтверждаются и устанавливаются любые другие основания (ст. ст. 379 - 383 УПК РФ). Что же касается принципа непосредственности, следует учитывать, что его действие законом предусмотрено лишь при рассмотрении дела судом первой (ст. 240 УПК РФ) и в определенной мере - апелляционной (ч. ч. 4, 5 ст. 365 УПК) инстанций.

УДК 343. 156. 7

О существенных, неустранимых, фундаментальных нарушениях закона как основаниях отмены или изменения судебных решений по уголовным делам

Г.Я. Борисевич

Кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой уголовного процесса и криминалистики, почетный работник высшего профессионального образования РФ
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Применительно к вопросу об основаниях для отмены или изменения судебных решений в апелляционном, кассационном и надзорном производствах раскрыто содержание существенных (условных и безусловных), неустранимых, фундаментальных нарушений уголовно-процессуального и уголовного законов, допущенных в досудебном производстве и судебном разбирательстве уголовных дел. Показаны последствия их совершения. Сформулированы рекомендации по толкованию и применению в следственной и судебной практике ряда правил, закрепленных в ст. 389.17, 389.22, 401.6, 412.9, 401.15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Ключевые слова: отмена или изменение судебных решений в апелляционном, кассационном и надзорном производствах; существенные, неустранимые, фундаментальные нарушения уголовно-процессуального и уголовного законов

Новая глава 45.1 Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующая процессуальные правила производства в суде апелляционной (второй) инстанции, содержит статью 389.15, закрепляющую основания отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке (несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона; несправедливость приговора). Каждому основанию посвящена отдельная статья (соответственно 389.16 – 389.18). По содержанию перечисленные основания практически полностью совпадают с нормами о кассационных основаниях отмены или изменения судебных решений, действовавшими до 1 января 2013 г., за исключением некоторых особенностей.

В название статьи 389.17 законодатель по праву «вернул» термин «существенные нарушения уголовно-процессуального закона». В свое время ст. 345 УПК РСФСР называлась именно «Существенное нарушение уголовно-процессуального закона». Законодатель же в УПК РФ 2001 г. в ст. 381 уже не упоминал слово «существенное». Данная норма называлась «Нарушение уголовно-процессуального закона». Однако, несмотря на указанные изменения терминологии, высшие суды РФ, судебная практика не отказались от выделения существенных нарушений норм УПК из общего ряда процессуальных нарушений . Понятие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, закрепленное в ч. 1 ст. 389.17, по сравнению с ранее действовавшим законодательством не претерпело каких-либо изменений. По-прежнему, основаниями для отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

Из смысла ст. 389.17 УПК РФ следует, что не любое нарушение уголовно-процессуального закона может быть признано существенным. Несущественные нарушения не влекут и не могут влечь отмену или изменение судебных решений. Нарушения, перечисленные в ч. 2 данной статьи (непрекращение уголовного дела судом при наличии оснований, предусмотренных ст. 254 настоящего Кодекса; вынесение судом решения незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей, рассмотрение уголовного дела в отсутствие подсудимого, за исключением случаев, предусмотренных частями четвертой и пятой статьи 247 настоящего Кодекса; рассмотрение уголовного дела без участия защитника, если его участие является обязательным в соответствии с настоящим Кодексом, или с иным нарушением права обвиняемого пользоваться помощью защитника; нарушение права подсудимого давать показания на родном языке или языке, которым он владеет, и пользоваться помощью переводчика; непредоставление подсудимому последнего слова; нарушение тайны совещания коллегии присяжных заседателей при вынесении вердикта или тайны совещания судей при постановлении приговора; обоснование приговора доказательствами, признанными судом недопустимыми; отсутствие подписи судьи или одного из судей, если уголовное дело рассматривалось судом коллегиально, на соответствующем судебном решении; отсутствие протокола судебного заседания), признаются не только существенными, а безусловными основаниями отмены приговора, т. е. такими, которые во всех случаях ставят под сомнение правосудность приговора.

Перечень безусловных нарушений уголовно-процессуального закона не является исчерпывающим. Судебная практика относит к ним: невручение или несвоевременное вручение обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта; осуществление одним и тем же лицом защиты двух и более подсудимых, если интересы одного из них противоречат интересам другого; нарушение права обвиняемого (подсудимого) на выбор адвоката; непредоставление подсудимому (при отсутствии у него защитника) слова для защитительной речи или последнего слова; рассмотрение уголовного дела судом без участия защитника ввиду отказа от него подсудимого, хотя участие указанного адвоката к началу судебного заседания не было обеспечено; отсутствие в деле постановления следователя о принятии уголовного дела к своему производству; проведение судебного разбирательства в особом порядке, предусмотренном гл. 40 УПК РФ, в отсутствие потерпевшего и без его согласия; рассмотрение уголовного дела в порядке, предусмотренном гл. 40 и 40.1 УПК, в отношении несовершеннолетнего; нарушение ст. 240 УПК о непосредственном исследовании доказательств судом (ссылка в приговоре на показания свидетелей, данные ими в ходе предварительного следствия, без оглашения этих показаний и без допроса этих свидетелей в суде); оглашение показаний свидетеля, данных в ходе предварительного следствия, с нарушением требований ст. 281 УПК; нарушения п. 3 ч. 1 ст. 308 УПК (в резолютивной части приговора, например, не указан пункт ч. 2 ст. 161 УК, по которой осужденный признан виновным); нарушение предусмотренного ст. 271 УПК права подсудимого заявлять ходатайство о вызове свидетелей; нарушение ч. 5 ст. 231 УПК (отклонение заявленного в ходе предварительного слушания ходатайства о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей и другие) .

Наряду с безусловными основаниями к отмене и изменению приговоров могут быть допущены «условные» существенные нарушения норм УПК, т. е. такие процессуальные нарушения, которые могут вызвать отмену приговора, а могут и не повлечь эти последствия. Лишение, ограничение или стеснение процессуальных прав участников уголовного судопроизводства по - разному влияет на конечные итоги рассмотрения дела. Например, процессуальные нарушения при проведении любого следственного действия (обыск, допрос, следственный эксперимент и др.) могут вызвать признание полученных сведений недопустимыми. В одних случаях это не повлияет на достаточность собранных доказательств, позволяющих суду принять правосудное решение. В других случаях такие же нарушения могут поставить под сомнение часть либо всю систему доказательств, на которых основан приговор.

Согласно части 1 статьи 389.22 обвинительный приговор или иные решения суда первой инстанции подлежат отмене с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство, если в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального и (или) уголовного законов, неустранимые в суде апелляционной инстанции .

Что же понимать под неустранимыми нарушениями не только уголовно-процессуального, но и (или) уголовного законов? Совершенно очевидно, что большая часть нарушений, допущенных судом первой инстанции может быть устранена судом апелляционной инстанции.

Верховный Суд РФ в п. 18 постановления «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регули-рующих производство в суде апелляционной инстанции» от 27 ноября 2012 г. №26 разъяснил, что, проверяя по апелляционным жалобам и (или) представлению законность, обоснованность и справедливость приговора или иных судебных решений, суд апелляционной инстанции должен устранить допущенные нарушения и рассмотреть уголовное дело по существу с вынесением итогового судебного решения, за исключением случаев, предусмотренных в части 1 статьи 389.22 УПК РФ.

В деятельности суда первой инстанции могут быть выявлены различные нарушения. Выводы суда о фактических обстоятельствах дела могут не соответствовать исследованным в судебном заседании доказательствам. Суд может допустить существенное нарушение (нарушения) уголовно-процессуального закона, неправильно применить уголовный закон, назначить несправедливое наказание. Нарушения могут носить комплексный характер.

Учитывая полномочия суда апелляционной инстанции, его возможности по исправлению ошибок суда первой инстанции, многие нарушения им могут быть восполнены, нейтрализованы. На основе собранных доказательств суд апелляционной инстанции полномочен сделать логические, правильные выводы, учесть обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, принять во внимание все доказательства, сделать существенно иные выводы, нежели те, к которым пришел суд первой инстанции. При наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, он вправе в приговоре указать, по каким основаниям принял одни из этих доказательств и отверг другие, правильно изложить в приговоре фактические обстоятельства, устранить противоречия, имеющие место во вводной и описательной частях приговора суда первой инстанции, исключить недопустимые доказательства; предоставить сторонам возможность представить новые доказательства и произвести другие, предусмотренные законом, действия. В плане восполнения, нейтрализации допущенных судом первой инстанции нарушений полномочия суда апелляционной инстанции существенно отличаются от возможностей суда в кассационном и надзорном производствах. Они намного шире . Предметом же судов кассационной и надзорной инстанций является законность вступивших в законную силу судебных решений (но не обоснованность ).

Характер допущенных судом первой инстанции нарушений, влекущих отмену или изменение принятого судебного решения, определяется судом апелляционной инстанции в каждом конкретном случае исходя из фактических обстоятельств дела и содержания доводов апелляционных жалобы, представления. Если допущенное судом нарушение может быть устранено при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке, т.е. оно не является неустранимым, суд апелляционной инстанции устраняет данное нарушение, отменяет приговор, определение, постановление суда первой инстанции и выносит новое судебное решение.

В пункте 19 упомянутого выше постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 ноября 2012 г. записано, что приговор, определение или постановление суда отменяется и уголовное дело передается на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции при наличии таких нарушений уголовно-процессуального закона, которые не могут быть устранены судом апелляционной инстанции (ч. 1 ст. 389.22 УПК РФ) . Неустранимыми в суде апелляционной инстанции следует признавать такие нарушения фундаментальных основ уголовного судопроизводства, последствием которых является процессуальная недействительность самого производства по уголовному делу (например, рассмотрение дела незаконным составом суда либо с нарушением правил подсудности) .

Как следует из разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, неустранимыми являются фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона.

Ныне уголовно-процессуальный кодекс РФ почему-то не содержит фактически существующий термин «фундаментальные» нарушения закона.

Откуда он появился? Известно, что УПК РФ 2001 г. был введен абсолютный запрет на пересмотр вступивших в законную силу судебных решений по основаниям, ухудшающим положение осужденного (оправданного). Разработчики УПК РФ объясняли введение такого категоричного запрета тем, что, согласно ч. 1 ст. 50 Конституции, никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление (non bis in idem). Большинство же специалистов в области уголовного судопроизводства решительно возражали против ст. 405, утверждая, что речь идет вовсе не об осуждении дважды за одно и тоже преступление, а об исправлении допущенной судебной ошибки, необходимости обеспечения принципа равенства сторон, восстановления законности и справедливости.

Статья 405 УПК была признана Конституционным судом РФ не соответствующей Конституции РФ в той мере, в какой она, не допуская поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего (его представителя) или по представлению прокурора, не позволяет тем самым устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные нарушения, ведущие к неправильному разрешению дела . Такое решение Конституционного суда было вынесено на основании п. 2 ст. 4 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. . В данном международном документе действительно закреплено, что право не привлекаться повторно к суду или повторному наказанию не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства было допущено имеющее фундаментальный, принципиальный характер существенное нарушение, повлиявшее на исход дела . Именно так записано в английском и французском переводах пункта 2 ст. 4 Протокола №7 в редакции Протокола №11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В переводе Конвенции на русский язык текст выглядит следующим образом:

Никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законодательством этого государства.

Положения предыдущего пункта не препятствуют повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела.

Безусловно, в русском переводе имелось в виду имеющее фундаментальный, принципиальный характер существенное нарушение, повлиявшее на исход дела . Тем не менее слово «фундаментальный» прямо не названо.

Конституционный суд РФ не раскрыл понятие «фундаментальное нарушение, которое повлияло на исход дела», указав лишь его общие черты. В частности, Конституционный суд указал на то, что исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых интересов осужденных и потерпевших.

Федеральным законом от 14 марта 2009 г. №39-ФЗ законодатель внес изменения в ст. 405 УПК РФ. Часть 3 ст. 405 была изложена следующим образом: «К фундаментальным нарушениям относятся нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли за собой постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей, а равно лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления прав, гарантированных настоящим Кодексом, на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такие лишения или ограничения повлияли на законность приговора, определения или постановления суда».

В судебной практике имеют место случаи отмены судебных решений вследствие допущения фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона.

Так, например, постановлением Губахинского городского суда Пермского края от 12 января 2009 года в отношении Л., судимого:

11 сентября 2002 года Чайковским городским судом Пермской области (с учетом изменений, внесенных постановлением президиума Пермского краевого суда от 23 июля 2008 года) по п. «а», «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ (в редакции ФЗ от 13 июня 1996 года) к 4 годам 9 месяцам лишения свободы;

2 октября 2003 года Чайковским городским судом Пермской области (с учетом изменений, внесенных постановлением президиума Пермского краевого суда от 23 июля 2008 года) по ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции ФЗ от 8 декабря 2003 года) к 1 году 9 месяцам лишения свободы, в силу ч. 5 ст. 69 УК РФ к 5 годам лишения свободы, освобожденного условно-досрочно 23 ноября 2006 года на 2 года 8 дней;

1 февраля 2008 года Завьяловским районным судом Удмуртской Республики по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ к 3 годам лишения свободы, по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ к 3 годам лишения свободы, по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ к 3 годам лишения свободы, в силу ч. 3 ст. 69 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы, в соответствии с ч. 7 ст. 79 УК РФ, ст. 70 УК РФ частично присоединено наказание, назначенное по приговору Чайковского городского суда Пермской области от 2 октября 2003 года, окончательно назначено 4 года лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, п риговор Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 1 февраля 2008 года на основании п. 13 ст. 397 УПК РФ был изменен : постановлено считать Л. осужденным по совокупности преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы, с применением ст. 79, 70 УК РФ к 3 годам 10 месяцам лишения свободы. В остальной части приговор от 1 февраля 2008 года был оставлен без изменения.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 24 февраля 2009 года постановление суда было оставлено без изменения.

В надзорном представлении заместителя прокурора Пермского края был поставлен вопрос об отмене состоявшихся в отношении осужденного Л. судебных решений и прекращении производства по судебному материалу, поскольку в ходе судебного разбирательства были допущены фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона.

Президиум Пермского краевого суда установил, что Л., отбывая наказание в виде лишения свободы по приговору Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 1 февраля 2008 года, обратился в тот же суд с ходатайством о снижении наказания, назначенного по ст. 70 УК РФ по данному приговору с учетом изменений, внесенных постановлением президиума Пермского краевого суда от 23 июля 2008 года в приговор Чайковского городского суда от 2 октября 2003 года со снижением наказания с 5 лет 6 месяцев лишения свободы до 5 лет лишения свободы.

Завьяловский районный суд Удмуртской Республики, руководствуясь п. 13 ст. 397 УПК РФ, рассмотрел ходатайство осужденного Л., на основании ст. 10 УК РФ принял вышеуказанное решение.

Однако суд не учел, что, согласно п. 13 ст. 397 УПК РФ, при исполнении приговора судом разрешаются вопросы только вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу, т.е. в соответствии со ст. 10 УК РФ.

Вместе с тем изменений в уголовный закон, улучшающих положение осужденного, после вынесения данного приговора, не вносилось.

Приговор Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 1 февраля 2008 года пересмотру в соответствии с положениями ст. 10 УК РФ не подлежал.

Фактически Губахинский городской суд, превышая свои полномочия, пересмотрел вступивший в законную силу приговор в порядке надзора. В то время как, в силу ч. 1 ст. 403 УПК РФ, рассмотрение надзорной жалобы на приговор районного суда находится в компетенции президиума Верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области и суда автономного округа.

Таким образом, приговор Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 1 февраля 2008 года по надзорной жалобе Л. вправе рассматривать только президиум Верховного Суда Удмуртской Республики.

Допущенное нарушение уголовно-процессуального закона, в силу ст. 405 УПК РФ, является фундаментальным и служит основанием для отмены постановления суда и кассационного определения судебной коллегии.

Президиум Пермского краевого суда постановление Губахинского городского суда от 12.01.2009 и определение судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 24.02.2009 отменил и производство по судебному материалу прекратил .

Вместе с тем определение фундаментального нарушения уголовно-процессуального закона, закрепленное в ч. 3 ст. 405 УПК РФ у специалистов в области уголовного судопроизводства оставляло и в настоящее время оставляет вопросы. «Давая дефиницию “фундаментального нарушения” законодатель явно вышел за пределы определяемого понятия, вкладывая в него неоправданно широкий смысл. В то же время в других аспектах, предложенное в ст. 405 УПК определение фундаментального нарушения представляется слишком узким: в ч. 3 ст. 405 УПК упоминаются лишь нарушения уголовно-процессуального закона, тогда как к искажению самой сути правосудия и смысла приговора как акта правосудия может приводить и неправильное применение норм материального права. … Кроме того, согласно ч. 1 ст. 405 УПК пересмотр вступивших в законную силу приговора, определения или постановления по основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного (оправданного), допускается лишь в тех случаях, когда фундаментальные нарушения были допущены в ходе судебного разбирательства, тогда как очевидно, что такого рода нарушения могут иметь место и в досудебном производстве» .

Судебная практика пошла по такому пути, когда неправильное применение уголовного закона при определенных обстоятельствах также относится к фундаментальным нарушениям.

Так, например, Л. 5.02.2009 г. была осуждена Пермским краевым судом за три преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 285 УК РФ к 1 году лишения свободы за каждое, по ч. 2 ст. 290 УК РФ к 4 годам лишения свободы с лишением права занимать должности на государственной службе, в органах муниципального самоуправления, в государственных и муниципальных предприятиях и организациях, связанные с выполнением организационно - распорядительных и административно-хозяйственных функций сроком на 3 года, по п. п. «а», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ, к 5 годам лишения свободы и штрафу в размере одного миллиона рублей, в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ к 7 годам лишения свободы и штрафу в размере один миллион рублей с лишением права занимать должности на государственной службе, в органах муниципального самоуправления, в государственных и муниципальных предприятиях и организациях, связанные с выполнением организационно-распорядительных и административно – хозяйственных функций сроком на 3 года. В соответствии со ст. 73 УК РФ наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 5 лет. Наказание в виде штрафа и лишения права занимать должности на государственной службе, в органах муниципального самоуправления, в государственных и муниципальных предприятиях и организациях, связанные с выполнением организационно – распорядительных и административно – хозяйственных функций, постановлено исполнять реально.

Постановлением Индустриального районного суда г. Перми от 2 апреля 2012 г. в отношении Л. было отменено условное осуждение и снята судимость по указанному приговору. В кассационном порядке постановление не рассматривалось.

15 июня 2012 г. Президиум Пермского краевого суда отменил постановление Индустриального районного суда г. Перми от 2 апреля 2012 г. об отмене условного осуждения и снятии с Л. судимости. Президиум Пермского краевого суда разъяснил, что «по смыслу ч. 1 ст. 74 УК РФ при наличии у условно осужденного дополнительного вида наказания, которое исполняется реально, вопрос об отмене условного осуждения и снятии судимости может быть разрешен лишь при условии отбытия им дополнительного наказания, поскольку в соответствии с ч. 5 ст. 86 УК РФ досрочное снятие судимости при реальных видах наказаний возможно лишь после отбытия такого наказания. Положения ч. 1 ст. 400 УПК РФ позволяют рассматривать вопрос о снятии судимости только в отношении лица, отбывшего наказание. Свое решение об отмене условного осуждения и снятии с Л. судимости по постановленному в отношении нее приговору суд мотивировал тем, что осужденная Л. не нарушала общественный порядок и условия отбывания наказания. Истекла половина испытательного срока. Л., положительно характеризуется по месту работы и в быту. Вместе с тем, в нарушение положений приведенного закона, суд не учел, что назначенное Л. дополнительное наказание в виде штрафа в размере одного миллиона рублей является реальным и на момент рассмотрения представления ею не отбыто. На основании справки отдела судебных приставов по Пермскому району УФССП по Пермскому краю от 15 декабря 2011 года по исполнительному производству №7669/09/34/59 у Л. имеется задолженность по исполнительному листу в размере 952 960 рублей 67 копеек.

В связи с этим правовых оснований для отмены условного осуждения и снятия судимости у суда не имелось.

При указанных обстоятельствах обжалуемое постановление суда об освобождении осужденной от наказания по непредусмотренному законом основанию, повлекшему нарушение принципа неотвратимости наказания, не может быть признано законным и обоснованным. Оно подлежит отмене, а материал–направлению на новое судебное рассмотрение.

В данном случае положения ч. 1 ст. 405 УПК РФ не применимы, поскольку по данному материалу судебного производства допущены существенные нарушения, которые несовместимы с принципами уголовного права и искажают суть правосудия» .

Подтверждением наличия фундаментальных нарушений уголовно-процессуального и уголовного законов служит также следующий пример.

Б., ранее судимый приговором Кондопожского городского суда от 13.03.2007 по ч. 1 ст. 166 УК РФ к штрафу в размере 1 000 рублей, осужденный 30.01.2008 г. тем же судом по ч. 1 ст. 166 УК РФ к 2 годам лишения свободы, на основании ч. 2 ст. 92 УК РФ был освобожден от назначенного наказания и направлен в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа управления образованием до достижения им совершеннолетия. Однако судом при принятии данного решения не были приняты во внимание в полном объеме сведения о состоянии здоровья Б. который с февраля 2005 г. состоял на диспансерном учете у нарколога, с 2000 г. – у психиатра. Б. страдал рядом заболеваний, препятствующих содержанию и обучению несовершеннолетнего в специальном учебно-воспитательном учреждении закрытого типа органов управления образованием. По смыслу закона суд до принятия решения об освобождении несовершеннолетнего от отбывания наказания должен был располагать результатами медицинского, в том числе психиатрического освидетельствования. Такого медицинского освидетельствования в отношении Б. не было проведено. Судом также не были приняты во внимание в полном объеме сведения о состоянии здоровья Б. которые содержатся в заключении судебно-психиатрической экспертной комиссии от 08.11.2007.

Таким образом, при освобождении Б. от назначенного наказания судом были допущены фундаментальные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявшие на исход дела. Неисправление в данном случае судебной ошибки искажало бы суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей.

Президиум Верховного Суда Республики Карелия своим постановлением от 18 июня 2008 г. отменил приговор Кондопожского городского суда от 30.01.2008 г. и направил уголовное дело на новое судебное рассмотрение .

Далее, согласно тексту части 2 ст. 405, следует вывод о том, что фундаментальные нарушения могли быть допущены лишь в ходе судебного разбирательства. Однако это противоречит позициям Конституционного суда РФ, суть которых заключается в том, что в качестве надлежащих оснований к отмене окончательных судебных решений в суде надзорной инстанции следует относить и существенные нарушения закона, допущенные в ходе досудебного производства.

Фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона должны являться безусловным основанием для отмены судебного решения. При этом важно учитывать, что не каждое безусловное существенное нарушение является фундаментальным . К последним рекомендуется относить: постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом присяжных заседателей, нарушение тайны совещания коллегии присяжных заседателей при вынесении вердикта или тайны совещания судей при постановлении приговора; отсутствие подписи судьи или одного из судей, если уголовное дело рассматривалось судом коллегиально, на соответствующем судебном решении; отсутствие протокола судебного заседания. Фундаментальными (принципиальными) нарушениями являются только те, которые необратимо нарушают исходные начала всего состязательного судопроизводства – принципы равенства сторон и независимости суда . В постановлениях от 10 декабря 1998 г. №27-П и от 15 января 1999 г. №1-П Конституционной суд РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно обеспечиваемая обвиняемому и потерпевшему возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда, приведя те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования. Лишение же потерпевшего возможности обжаловать приговор либо участвовать в заседании следует рассматривать в качестве существенного (фундаментального), принципиального нарушения. Этим нарушается право потерпевшего на доступ к правосудию и на судебную защиту, конституционный принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон. Следует подчеркнуть, что фундаментальное нарушение должно быть реальным (не формальным), оно не могло повлиять , а повлияло на исход дела , т.е. на выводы суда о невиновности подсудимого либо на выводы о совершении им менее тяжкого преступления, чем было предъявлено, либо на выводы о назначении наказания. Нарушение должно быть таким, когда неисправление судебной ошибки искажало бы само суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционного защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов осужденных и потерпевших .

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 ноября 2012 г. в п. 19 к числу неустранимых нарушений закона отнес лишь фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона. Между тем к ним относятся и существенные нарушения уголовного закона (ст. 389.22). Как представляется, существенное нарушение уголовного закона означает неправильное его применение, а также несправедливость наказания. Именно так сформулированы основания отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке – неправильное применение уголовного закона и несправедливость приговора (ст. 389.18). В подтверждение этого вывода достаточно обратиться к ч. 1 ст. 412 УПК РФ, в которой четко записано: «При рассмотрении уголовного дела в порядке надзора Президиум Верховного Суда Российской Федерации проверяет правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального законов нижестоящими судами, рассматривавшими дело».

К существенным (фундаментальным) нарушениям уголовного закона специалисты относят наиболее грубые ошибки его применения .

Обвинительный приговор или иные решения суда первой инстанции подлежат отмене с возвращением уголовного дела прокурору, если при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке будут выявлены обстоятельства, указанные в части первой ст. 237 УПК РФ. Эти нарушения также относятся к числу неустранимых судом апелляционной инстанции.

В практике судов первой инстанции нередко основаниями возвращения дела прокурору являются нарушения права обвиняемого на защиту; отсутствие в протоколах допросов свидетелей их подписей. Нередко жертвы преступлений не признаются потерпевшими, гражданскими истцами либо ненадлежащее лицо признается потерпевшим. В обвинительных заключениях допускаются ошибки в сведениях о личности обвиняемого, не излагаются сведения о судимости; неправильно указывается место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия. Не всегда конкретизируется существо обвинения, не указывается сумма ущерба, причиненного преступлением. В некоторых обвинительных заключениях резолютивная часть противоречит описательной; нет изложения краткого содержания доказательств. Обвиняемому не вручен обвинительный акт либо во врученной копии обвинительного заключения не содержится части текста, обвинительное заключение не подписано следователем, отсутствует подпись руководителя следственного органа .

В судебной практике имеют место случаи возвращения уголовных дел прокурору и в том случае, когда следователем преступным действиям обвиняемого дана неправильная (т.е. ошибочно заниженная квалификация, а также сумма причиненного ущерба), не соответствующие собранным в ходе расследования преступления доказательствам. Такая практика, (т.е. возвращение уголовного дела прокурору) оправданна и не противоречит принципу состязательности сторон. Более того, она отвечает требованиям законности, справедливости, обеспечения прав и законных интересов потерпевшего. В то же время недопустимо возвращение уголовного дела прокурору для восполнения неполноты и односторонности предварительного расследования.

Конечно, ошибки, допущенные по вине следственных органов как неустранимые препятствия для дальнейшего судебного разбирательства, должны быть обнаружены судом первой инстанции и уголовное дело возвращено прокурору. Если же суд первой инстанции не выполнил этих действий, то суд апелляционной инстанции обязан возвратить уголовное дело прокурору. В подобных ситуациях суд не вправе устранять вышеперечисленные нарушения. Обратное противоречило бы природе суда, принципу состязательности сторон.

Если суд апелляционной инстанции, отменяя приговор или иное решение суда первой инстанции, передает дело на новое судебное разбирательство либо возвращает уголовное дело прокурору, он обязан указать причины, по которым им не может быть устранено допущенное нарушение.

В связи с вышеизложенным следует отметить, что определенные проблемы возникают также с пониманием и реализацией правил, закрепленных в статьях 401.6, 401.15, 412.9. Содержание перечисленных статей вызывает ряд вопросов.

Так, «общими» основаниями отмены или изменения судебного решения при рассмотрении уголовного дела в кассационном и надзорном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела . Очевидно, что в данном случае допустимы аналоги к нормам ст. 389.17 и 389.18 УПК РФ. Законодатель оговорил различия между основаниями, предусмотренными статьями 389.17, 389.18 и 401.15, ст. 412.9 ч. 1. Указанные нарушения неизбежно повлияли (не могли повлиять, а именно повлияли ) на правильный исход уголовного дела.

И, конечно, «общие» основания к отмене (изменению) окончательных судебных решений должны отличаться от оснований, позволяющих ставить вопрос о повороте к худшему в положении осужденного (оправданного) при реализации кассационного и надзорного производства.

Как уже неоднократно отмечалось, фундаментальные (принципиальные, существенные) нарушения закона искажают саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия .

Тем не менее содержание ст. 401.6 вызывает ряд вопросов. В данной норме сказано о «нарушениях закона». Слово «фундаментальные» не упоминается. Как представляется, именно такие, т.е. фундаментальные, принципиальные, существенные, нарушения законодателем и имеются в виду.

К сожалению, законодатель вновь не учитывает позицию Конституционного суда РФ о том, что фундаментальные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона могли возникнуть не только в ходе судебного разбирательства, но и в досудебном производстве.

Полагаем, что законодателем содержание статей 401.6, 401.15, 412.9 должно быть конкретизировано. Это необходимо для обеспечения единообразного применения закона, защиты прав, законных интересов личности и государства.

На сегодняшний день некоторые официальные разъяснения по этому вопросу имеются лишь в проекте постановления Пленума Верховного Суда РФ 2012 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в кассационной инстанции». В пункте 10 данного проекта записано: «По смыслу статьи 401.6 УПК РФ под нарушениями закона, повлиявшими на исход дела, следует понимать фундаментальное по своей сути нарушение уголовно-процессуального закона и неправильное применение уголовного закона, если такие нарушения закона искажают саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия. В связи с этим пересмотр судебных решений в сторону ухудшения положения оправданного, осужденного, лица, в отношении которого уголовное дело было прекращено, не может быть осуществлен в связи с необоснованностью оправдательного приговора или иного решения суда, ввиду неполноты предварительного или судебного следствия, в связи с нарушениями уголовно-процессуального и уголовного законов, не являющихся по своей сути фундаментальными».

Библиографический список

Божьев В . Существенные нарушения норм УПК // Законность. 2009. №1. С. 4–8.

Воскобитова Л.А. Основания отмены или изменения приговора в апелляционной инстанции // Lex Russica. М.: Изд-во МГЮА. 2012. №5. С. 988–989.

Дикарев И.С. Понятие «фундаментальное нарушение» в уголовном процессе // Рос. судья. 2009. №8. С. 51.

О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции»: постановление Пленума Верхов. Суда рор от 27 ноября 2012 г.

Обзор уголовно-судебной практики управления по обеспечению участия прокурора в рассмотрении уголовных дел судами прокуратуры Пермского края. Пермь, 2012. №3 С. 7, 10–13.

Определение Конституционного Суда РФ от 2 февр. 2006 г. №57-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. №3.

Османов Т.С . Основания отмены или изменения судебных решений по уголовным делам в порядке надзора // Рос. судья. 2010. №12. С. 28.

Основания отмены и изменения судебных решений по уголовным делам / под общ. ред. Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева. М.: Норма, 2008.

По делу о проверке конституционности положений 4. ч. 1и 2 ст. 295 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина М.А. Баронина: постановление Конституц. суда РФ от 15 янв. 1999 г. №1-П // Вестник Конституц. суда РФ. 1999. №2.

По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 УПК РФ в связи с запросом президиума Курганского областного суда: постановление Конституц. суда РФ от 16 мая 2007 г. №6-П // Вестник Конституционного суда РФ. 2007. №3.

По делу о проверке конституционности положений ч. 2 ст. 335 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина М.А. Баронина: постановление Конституц. суда РФ от 10 дек. 1998 г. №27-П// Вестник Конституц. суда РФ. 1999. №2.

По делу о проверке конституционности ст. 405 УПК РФ в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в РФ, производственно – технического кооператива «Содействие», общества с ограниченной ответственностью «Карелия» и ряда граждан»: постановление Конституционного суда РФ от 11 мая 2005 г. №5-П // Вестник Конституц. суда. 2005. №4.

Постановление Конституционного суда РФ от 8 дек. 2003 г. №18-П // Вестник Конституционного суда РФ. 2004. №1.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. №5 // Бюл. Верхов. Суда РФ. 2004. №5.

Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 11дек. 2002 г. // Бюл. Верхов. Суда РФ. 2003. №11. С. 19.

Постановление президиума Пермского краевого суда от 15 июня 2012 г. по делу №44у-207.

Постановление президиума Пермского краевого суда от 5 июня 2009 г. по делу №44-у-2071.

Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: учебник. М.: Норма, 2007. 704 с.

Собрание законодательства РФ. 2001 №2, ст. 163.

Червоткин А.С. Апелляция и кассация: пособие для судей. М.: Проспект, 2013. С. 260–262.

Ru.znatock.com/docs/index-49826.html.

ПОНЯТИЕ НАРУШЕНИИ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНА

А.Л. Ломакин, аспирант кафедры уголовного процесса Оренбургского

государственного университета

Требование законности расследования и разрешения уголовных дел означает необходимость строжайшего соблюдения процессуальных.норм во всех стадиях процесса, неуклонного выполнения всех предписаний процессуального закона. Нарушение процессуального закона при расследовании уголовного дела и его разрешении судом влечет ошибки в разрешении дела по существу, приводит к необоснованному привлечению и осуждению невиновных граждан и к безнаказанности действительных преступников.

Следует отметить, что трактовка, понятия «нарушения уголовно-процессуального

закона» до сих пор неоднозначна. Они рассматриваются и как несоблюдение правил УПК при расследовании и разбирательстве дела в суде, и как нарушение установленного законом порядка расследования и рассмотрения дел, что может иметь своим последствием стеснение или ограничение прав сторон и вынесение неправильного приговора по делу2. В них видят также разновидность судебных3 или следственных ошибок4, «допущенное всяким способом несоблюдение любых требований уголовно-процессуального законодательства судом и судьей, прокурором, следователем и лицом, производящим дознание, при возбуждении, расследовании и рассмотрении уголовных дел»5.

Л.Д. Калинкиной нарушения уголовнопроцессуального закона понимаются как отступления государственных органов и должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, а также других субъектов процесса и лиц, не являющихся субъектами уголовно-процессуальной деятельности, от предписаний (требований) уголовнопроцессуальных норм6. В целом данное определение представляется верным.

Однако для раскрытия понятия «нарушения уголовно-процессуального закона» представляет практический и теоретический интерес выявление отличий понятий уголовно-процессуального правонарушения и

ошибки, а также само понятие ошибки в уголовном судопроизводстве.

Эта проблема давно привлекает внимание и ученых и практических работников в связи с тем, что понятием ошибки широко пользуются в судебной практике, в теории уголовного процесса и других отраслях права. В лексической трактовке под ошибкой понимается неправильная мысль или неправильное действие, неточность, заблуждение7. С точки зрения логики ошибка представляет собой неправильное умозаключение, рассуждение, вызванное нарушением законов мышления8.

Вопрос о понятии ошибки в ее юридическом значении довольно глубоко разработан на отраслевом уровне. Так, в уголовном праве ошибка характеризуется как «заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния... это заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого действия и его противоправности»9. Ошибку трактуют как неверную оценку лицом своего поведения10, как заблуждение относительно фактических и юридических признаков совершенного деяния11 и как представление лица о фактических, юридических признаках или свойствах преступного деяния и его последствий12.

По мнению Ф.Г. Гилязева, во всех определениях понятия ошибки в уголовном праве, сформулированных в юридической литературе, усматривается существенный признак, заключающийся в расхождении между объективным содержанием ситуации и ее субъективным восприятием13.

Проводилось также и комплексное исследование судебных ошибок. Так, авторами одного из последних исследований под судебными ошибками понимались ошибки в практической деятельности особого органа государства - суда, призванного осуществлять правосудие по уголовным и гражданским делам14. Ими различались ошибки суда, связанные с неправильным установлением фактических обстоятельств дела, с

Проблемы и вопросы уголовного права, уголовного процесса и криминалистики

неправильной материально-правовой оценкой деяния, и ошибки в назначении наказания15.

Другие авторы ошибками в судебной деятельности признавали результаты определенных действий судебных работников, не соответствующие целевым установкам судопроизводства, нарушающие юридические нормы и влекущие определенные процессуально-правовые последствия16,

Что касается понятия следственной ошибки в уголовном судопроизводстве, то под ней такие ученые-процессуалисты, как А.Б. Соловьев, М.Е. Токарева, А.Г. Халиулин и др., понимают «неправильные действия либо бездействие следователя, выразившиеся в односторонности и неполноте исследования обстоятельств дела, существенном нарушении уголовно-процессуального закона, неправильном применении уголовного закона, повлекшие за собой принятие следователем неправильного итогового решения, незаконность и необоснованность которого были констатированы в соответствующем процессуальном акте прокурором или судом»17.

По прошествии нескольких лет эти же авторы предложили новое определение следственной ошибки, понимая под ней незаконные и необоснованные действия следователя по привлечению к уголовной ответственности и заключению под стражу граждан, приостановлению, прекращению, передаче прокурору с обвинительным заключением для направления в суд уголовных дел, которые по ошибочному представлению следователя. являлись правомерными и якобы были направлены на обеспечение задач уголовного судопроизводства18.

В приведенном определении следственной ошибки, по мнению А.Б. Соловьева, представляется важным два обстоятельства. Во-первых, это неумышленная мотивация действий следователя. Во-вторых, к следственным ошибкам были отнесены лишь существенные недостатки в работе следователя, которые повлекли принятие им решений, ставших препятствием к достижению целей расследования19.

Общее определение ошибки предлагают также Ю.Н. Белозеров и В.В. Рябоконь, определяя ее как утверждение, не соответствующее действительности, или меру, действие, не приводящее к достижению поставленной цели, если искажение в познании или отклонение от цели допущены в результате добросовестного заблуждения20.

А.Ю. Головин определяет следственную ошибку как допускаемый в ходе предварительного расследования недостаток в применении уголовного, уголовно-процессуального законов, иных нормативных актов, а также неверное принятие тактических решений и (или) их реализации, приведших к любым негативным для расследования последствиям или угрозе их наступления21.

Приведенные выше определения понятия ошибки в судопроизводстве позволяют сделать вывод о том, что в некоторых определениях имеет место отождествление понятий ошибки и уголовно-процессуального правонарушения.

Однако, по мнению P.C. Белкина, истина должна лежать в основе внутреннего убеждения лица, производящего расследование по делу и принимающего по нему соответственные процессуальные решения. Но истина, за которую добросовестно принимается заблуждение и которая, следовательно, только представляется истиной, влечет ошибочность этого убеждения, что служит источником многочисленных ошибок. Именно поэтому заблуждение не может расцениваться только как личное дело заблуждающегося. Оно налагает отпечаток на весь процесс доказывания и приобретает всегда то или иное общественное значение22. Таким образом, ошибка в уголовном судопроизводстве всегда связана с неправильной, искаженной оценкой лицом актуальных для него событий, действий или явлений, а правонарушение - это всегда виновное противоправное деяние, совершенное деликтоспособным субъектом в форме действия либо бездействия.

Поэтому более верным, по нашему мнению, под ошибкой в уголовном судопроизводстве будет понимать формально не противоречащее нормам (норме) уголовнопроцессуального права деяние, совершенное вследствие добросовестного заблуждения субъектом уголовно-процессуальных правоотношений в форме действия или бездействия в любой стадии уголовного судопроизводства, которое путем лишения или ограничения гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства или иным путем повлияло на законность, обоснованность и справедливость принимаемого по делу решения.

Таким образом, как представляется, отождествление понятий ошибки и уголовно-

Вестник ЮУрГУ, № 9, 2007

Ломакин A.J1.

Понятие нарушений уголовно-процессуального закона

процессуального правонарушения является неверным, так как в этом случае понятие уголовно-процессуального правонарушения поглощается понятием ошибки, а данные понятия далеко не тождественны. Четкое отграничение их друг от друга необходимо прежде всего в целях поиска соответствующих средств их выявления и устранения, Уголовно-процессуальные правонарушения и ошибки должны влечь различные процессуальные и юридические последствия в части ответственности лиц, их допустивших, так как именно добросовестное заблуждение отличает ошибку от правонарушения в уголовном судопроизводстве.

1 Строгович М.С. Проверка законности и обоснованности судебных приговоров. - М., 1956. - С. 77.

2 Гродзинский М.М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе. - М„ 1949. -С. 102.

3 Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. - М., 1975. - Ч. 2. - С. 117.

4 Следственные ошибки, их причины и пути устранения на предварительном следствии и в суде // Вопросы борьбы с преступностью. - М., 1988. - Вып. 46. -С. 182.

5 Ерофеев Г.А. Нарушения уголовно-процессуального закона как основания пересмотра приговоров: дис. ... канд. юрид. наук. - Свердловск, 1977. - С. 18.

6 Калинкина Л.Д. Нарушения уголовно-процес-суального закона и их правовые последствия: учебное пособие / под ред. П.Е. Сенькина. - Саранск, 1993. - С. 19.

7 Ожегов С И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1995. - С. 367.

8 Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975.-С. 313, 426-427,

9 Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань, 1985. - С. 35.

10 Курс советского уголовного права. Часть общая. - Л., 1968.-С. 449.

11 Советское уголовное право. Общая часть / под ред. Г. А. Кригера. - М., 1988. - С. 46-50.

12 Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. - Воронеж, 1974. - С. 210.

13 Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. - Уфа, 1993. - С. 11.

14 Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. - М., 1975. - Ч. 1. - С. 95.

15 Там же. -С. 115.

16 Зайцев И.М. Устранение судебных ошибок в гражданском процессе. - Саратов, 1985. - С. 3.

17 Следственные ошибки, их причины и пути устранения на предварительном следствии и в суде. - С. 182.

18 Характер, причины и способы устранения ошибок в стадии предварительного следствия. - М., 1990. -С. 7-8.

19 Соловьев А. Б. Доказывание в досудебных стадиях уголовного процесса России: научно-практическое пособие. - М., 2002. -С. 112.

20 Белозеров Ю.H., Рябоконь В.В. Производство следственных действий. - М., 1990. - С. 10; Рябоконь Ю.Н. Следственные ошибки и пути их устранения. - М., -1997.-С. 10.

21 Головин А.Ю. Тактические ошибки в расследовании преступлений. - Тула, 2001. - С. П.

22 Белкин P.C. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики.-М., 2001.-С. 166-169.

Однако при этом, положения ст. 7 УПК РФ могут создать впечатление, что требование соблюдения закона распространяется только на деятельность органов, ведущих уголовный процесс (суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель). Между тем, в соответствии с ч. 2 ст. 1 УПК РФ: «Порядок уголовного судопроизводства, установленный настоящим Кодексом, является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства». Отсюда следует, что требование соблюдения закона должно относиться не только к должностным органам и лицам, осуществляющим уголовно-процессуальное производство, но и ко всем участникам уголовного процесса. Деятельность последних также должна соответствовать закону. Следователь же, прокурор должны не только сами не нарушать закон, но и принимать меры к тому, чтобы закон не нарушали иные участники уголовного судопроизводства.

Законодатель устанавливает в ст. 7 УПК РФ также и последствия нарушения норм УПК РФ судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем. Доказательства, полученные таким путём, должны быть признаны недопустимыми. В соответствии с ч. 1 ст. 75 УПК РФ недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, входящих в предмет доказывания (предусмотренных ст. 73 УПК РФ).

Следует указать при этом, что такое требование признания доказательств недопустимыми в случае, если они получены с нарушением закона, является совершенно однозначным и не поставлено законодателем в зависимость от каких-либо условий (существенности нарушения, воздействия допущенного нарушения закона на достоверность такого доказательства и пр.). Таким образом, здесь имеет место исключение из принципа свободной оценки доказательств, в соответствии с которым никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. В отличие от этого, во Франции, например, отсутствуют формальные правила об исключении из числа доказательств, тех, что получены с нарушением закона, поскольку считается, что достоверность доказательства имеет приоритет перед их допустимостью (подробнее об этом см. в Разделе 6 настоящего учебника).

3. В ч.4 ст. 7 УПК РФ закреплено положение, в соответствии с которым законность актов суда, судьи, прокурора, следователя, дознавателя фактически неотделима от их обоснованности и мотивированности. Это – весьма существенное обстоятельство, поскольку не могут считаться действительно законными акты, которые, хотя формально вынесены в пределах полномочий того или иного лица, но приняты необоснованно и/или являются немотивированными. Так, не может считаться принятым в соответствии с законом постановление судьи об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения, если в нем не указаны обстоятельства, указывающие на наличие оснований для избрания меры пресечения, либо если оно не мотивировано, то есть отсутствует указание на то, какими сведениями подтверждается наличие таких обстоятельств.

Обобщая всё изложенное выше, можно сделать следующие выводы:

1. Осуществляя предварительное расследование и судебное разбирательство, дознаватель, следователь, прокурор и суд должны руководствоваться в процессуальной деятельности Уголовно-процессуальным кодексом РФ и не применять нормы иных федеральных законов и ведомственных нормативных актов, если они противоречат нормам УПК РФ.

2. Все процессуальные решения дознавателя, следователя, прокурора, суда, в том числе и не требующие вынесения постановления (например, о вызове на допрос в качестве свидетеля), должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

3. Суд, прокурор, дознаватель, следователь должны требовать соблюдения закона и другими участниками уголовного судопроизводства, принимая меры к устранению нарушения закона с их стороны.

Обеспечивается реализация принципа законности с помощью следующих правовых средств:

1. Любое нарушение УПК РФ при производстве действий по собиранию доказательств должно влечь признание доказательства недопустимым, а значит, и не имеющим юридической силы.

2. Ряд принципов уголовного судопроизводства, основных условий судебного разбирательства, прав участников процесса содержит, в частности, гарантии против нарушений закона в виде ущемления предусмотренных законом прав участников уголовного судопроизводства и иных лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство (сюда можно отнести, в частности, право подозреваемого, обвиняемого на участие защитника, гласность судебного разбирательства, принцип охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве и т.д.).

3. Участникам уголовного судопроизводства предоставлено право судебного обжалования решений и действий (бездействия) дознавателя, следователя, прокурора, которые способны причинить ущерб их конституционным правам и свободам либо затруднить их доступ к правосудию.

4. Стадийный характер уголовного процесса подразумевает и осуществление контроля на каждой последующей стадии за законностью деятельности, осуществлявшейся на предыдущей стадии процесса. В случае обнаружения нарушений закона, допущенных на предыдущей стадии, органу, осуществляющему деятельность на последующей стадии уголовного процесса, как правило, предоставлена возможность самостоятельно исправлять эти нарушения (если это возможно), либо иным образом реагировать на них, с целью устранения их последствий для уголовного процесса. Так, обнаружив, что уголовное дело возбуждено незаконно, следователь или прокурор могут прекратить его. Судья, обнаружив, что в ходе предварительного расследования допущены существенные нарушения закона вправе, в зависимости от их характера, либо вернуть уголовное дело прокурору для устранения соответствующих нарушений закона, либо признать недопустимыми доказательства, полученные с нарушением закона и т.д.

5. Если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер.

Соотношение принципа публичности с другими принципами уголовного процесса заключается в том, что, поскольку содержание всех принципов обязательно находит отражение в законе, то нарушение любого принципа уголовного процесса будет означать одновременное нарушение принципа законности. Поэтому данный принцип иногда называют «принципом принципов уголовного процесса».

Одновременно, это – один из немногих принципов уголовного процесса, из которого нет (и не может быть) исключений. Однако он может «размываться» законодателем в том случае, когда решение слишком многих вопросов ставится в зависимость от усмотрения правоприменителя, когда чрезмерно расширяются дискреционные полномочия суда, других органов. ведущих уголовный процесс. Чем шире их усмотрение, тем уже сфера применения принципа законности.