Закон от 7 августа 1932 года. История антисталинских мифов – «Закон о пяти колосках

Предпосылки

Сталин - Кагановичу, Молотову
[ранее 24 июля 1932 г.]
Тт. Кагановичу, Молотову.
1. Если будут возражения против моего предложения об издании закона против расхищения кооперативного и колхозного имущества и грузов на транспорте, - дайте следующее разъяснение. Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал своё собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьёт охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, то есть новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: «Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности». Или что-нибудь в этом роде .

За хищение колхозного и кооперативного имущества, хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте закон предусматривал расстрел с конфискацией имущества, который при смягчающих обстоятельствах мог быть заменён на лишение свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. В качестве "меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны «кулацких элементов » предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Осуждённые по этому закону не подлежали амнистии .

Понятые во дворе крестьянина при поиске хлеба в одном из сёл Гришинского района Донецкой области

Закон часто применялся в случаях, не представлявших никакой социальной опасности [источник? ] . Например, название «закон о колосках » он получил из-за того, что по нему осуждались крестьяне, занимавшиеся срезкой неспелых колосьев зерновых [источник? ] колхозного или совхозного поля и их присвоением, либо собиравшие колоски, оставшиеся на поле после уборки урожая [источник? ] . В обычной практике три найденных у «расхитителя» колоска были достаточным поводом для ареста [источник? ] .

16 января 1936 выходит постановление ЦИК и СНК СССР "О проверке дел лиц, осуждённых по постановлению ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», согласно которому Верховному суду, Прокуратуре и НКВД поручалось проверить правильность применения постановления от 7 августа в отношении всех лиц, осуждённых до 1 января 1935 г.

20 июля 1936 г. генпрокурор СССР А. Я. Вышинский подготовил докладную записку, адресованную Сталину, Молотову и Калинину, что пересмотр дел на основании постановления от 16 января 1936 г. завершён. Всего было проверено более 115 тыс. дел, и более чем в 91 тыс. случаев применение закона от 7 августа признано неправильным, и на основании этого было освобождено 37 425 человек, ещё находившихся в заключении.

Всего, по некоторым сведениям, по закону за 1932-1939 гг. было осуждено 183 000 человек .

Закон утратил силу в связи с принятием указа «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», изданного 4 июня 1947 года .

Причины появления

Сталин - Кагановичу, Молотову
20 июля 1932 г. Кагановичу, Молотову. Пишу вам обоим вместе, так как времени до отъезда фельдъегеря остаётся мало. … 3. За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на желдортранспорте (расхищают на десятки мил. руб.), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6-8 месяцев амнистируются. Подобный режим в отношении этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную «работу». Терпеть дальше такое положение немыслимо. Предлагаю издать закон (в изъятие или отмену существующих законов), который бы:

А) приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество - к имуществу государственному;

Б) карал за расхищение (воровство) имущества указанных категорий минимум десятью годами заключения, а как правило - смертной казнью;

В) отменил применение амнистии к преступникам таких «профессий». Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины - невозможно отстоять и укрепить наш новый строй. Я думаю, что с изданием такого закона нельзя медлить.

Реакция властей на перегибы на местах

После ознакомления с практикой применения закона появилось Постановление Политбюро от 1 февраля 1933 г. и изданное на его основе постановление Президиума ЦИК от 27 марта 1933 г., которые требовали прекратить практику привлечения к суду по закону от 7 августа «лиц, виновных в мелких единичных кражах общественной собственности, или трудящихся, совершивших кражи из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих обстоятельств». Была издана Инструкция ЦК ВКП(б) и СНК ССР от 8-го мая 1933 № П-6028 «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне», чётко разграничивающая полномочия репрессивных органов

ЦК и СНК считают, что в результате наших успехов в деревне наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников. Правда, из ряда областей всё ещё продолжают поступать требования о массовом выселении из деревни и применении острых форм репрессий. В ЦК и СНК имеются заявки на немедленное выселение из областей и краёв около ста тысяч семей. В ЦК и СНК имеются сведения, из которых видно, что массовые беспорядочные аресты в деревне всё ещё продолжают существовать в практике наших работников. Арестовывают председатели колхозов и члены правлений колхозов. Арестовывают председатели сельсоветов и секретари ячеек. Арестовывают районные и краевые уполномоченные. Арестовывают все, кому только не лень и кто, собственно говоря, не имеет никакого права арестовывать. Не удивительно, что при таком разгуле практики арестов органы, имеющие право ареста, в том числе и органы ОГПУ, и особенно милиция, теряют чувство меры и зачастую производят аресты без всякого основания, действуя по правилу: «сначала арестовать, а потом разобраться».

2. Об упорядочении производства арестов 1. Воспретить производство арестов лицами, на то не уполномоченными по закону, председателями РИК, районными и краевыми уполномоченными, председателями сельсоветов, председателями колхозов и колхозных объединений, секретарями ячеек и пр. Аресты могут быть производимы только органами прокуратуры, ОГПУ или начальниками милиции. Следователи могут производить аресты только с предварительной санкции прокурора. Аресты, производимые нач[альниками] милиции, должны быть подтверждены или отменены районными уполномоченными ОГПУ или прокуратурой по принадлежности не позднее 48 часов после ареста. 2. Запретить органам прокуратуры, ОГПУ и милиции применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда за маловажные преступления.

3. О разгрузке мест заключения 1. Установить, что максимальное количество лиц, могущих содержаться под стражей в местах заключения НКЮ, ОГПУ и Главного управления милиции, кроме лагерей и колоний, не должно превышать 400 тысяч человек на весь Союз ССР.
Обязать прокурора СССР и ОГПУ в двухдекадный срок определить предельное количество заключённых по отдельным республикам и областям (краям), исходя из указанной выше общей цифры. Обязать ОГПУ, НКЮ союзных республик и прокуратуру СССР немедленно приступить к разгрузке мест заключения и довести в двухмесячный срок общее число лишённых свободы с 800 тысяч фактически заключённых ныне до 400 тысяч. Ответственность за точное выполнение этого постановления возложить на прокуратуру СССР.

5. В отношении осуждённых провести следующие мероприятия: а) Всем осуждённым по суду до 3 лет заменить лишение свободы принудительными работами до 1 года, а остальной срок считать условным.
б) Осуждённых на срок от 3 до 5 лет включительно направить в трудовые посёлки ОГПУ.
в) Осуждённых на срок свыше 5 лет направить в лагеря ОГПУ. 6. Кулаки, осуждённые на срок от 3 до 5 лет включительно, подлежат направлению в трудовые посёлки вместе с находящимися на их иждивении лицами.

См. также

Ссылки

• Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. (СЗ СССР 1932 г. N 62, ст. 360)
• «Закон о пяти колосках» на материалах базы данных по Уралу

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

СОВМЕСТНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦИК И СНК СССР
Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности
7 августа 1932 г.

За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хищения (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хищения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны хулиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом участились жалобы на насилия и угрозы кулацких элементов в отношении колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно, и самоотверженно работающих за укрепление последних.

ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов советской власти.

Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и колхозников, ЦИК и СНК Союза ССР постановляют:

I
1. Приравнивать по своему значению грузы на железнодорожном и водном транспорте к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этих грузов.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже десяти лет с конфискацией имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении грузов на транспорте.

II
1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперативов (урожай на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады и магазины и т.п.) к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этого имущества от расхищения.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже десяти лет с конфискацией всего имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества.

III
1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять эти преступления к государственным преступлениям.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от пяти до десяти лет с заключением в концентрационный лагерь.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим делам.

Председатель ЦИК Союза ССР М. Калинин

Председатель СНК Союза ССР В. Молотов (Скрябин)

Секретарь ЦИК Союза ССР А. Енукидзе

СЗ СССР 1932 г. № 62, ст. 360

Для лучшего понимания смысла постановления Политбюро ЦК ВКП(б) издало инструкцию, она тоже не велика по размеру и вполне понятна по содержанию.

Инструкция по применению постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности

Секретно.

Верхсуду СССР и прокуратуре Верхсуда СССР, НКЮ союзных республик, председателям краевых (областных) судов, краевым (областным) прокурорам, председателям и прокурорам линейных судов, районным прокурорам. Председателю ГПУ Украины, полномочным представителям ОГПУ, ДТООГПУ, начальникам оперсекторов

Раздел 1. Преступления, подпадающие под действие закона от 7 августа.
Закон от 7 августа надлежит применять при хищениях государственной и общественной собственности:

а) промышленной (хищения заводского и фабричного имущества);

б) совхозной;

в) государственных торговых организаций;

г) колхозной;

д) кооперативной;

е) грузов на железнодорожном и водном транспорте и местном автотранс порте.

Раздел 2. Категории расхитителей и мера социальной защиты, которую необходимо к ним применять:
1. По делам об организациях и группировках, организованно разрушающих государственную, общественную и кооперативную собственность путем поджогов, взрывов и массовой порчи имущества - применять высшую меру социальной защиты - расстрел, без послабления.

2. В отношении кулаков, бывших торговцев и иных социально-чуждых элементов, работающих в государственных (промышленных и сельскохозяйственных - совхозы) предприятиях или учреждениях, изобличенных в хищениях имущества или растратах крупных денежных сумм этих предприятий или учреждений, а также должностных лиц государственных учреждений и предприятий, применять высшую меру наказания; при смягчающих вину обстоятельствах (в случае единичных и незначительных хищений) высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы.

При хищениях, хотя и мелких, совершенных лицами указанных социальных категорий, но влекущих за собой расстройство или остановку работы госпредприятий (хищения частей агрегатов и машин, умышленное уничтожение или порча совхозного инвентаря и т.п.) - также применять высшую меру наказания.

3. В отношениях кулаков, бывших торговцев и иных социально-враждебных элементов, проникших в органы снабжения, торговли и кооперации, а также должностных лиц товаропроводящей сети, изобличенных в хищении товаров или продаже их на частный рынок и растратах крупных денежных средств - применять высшую меру наказания, и лишь при смягчающих вину обстоятельствах, в случаях незначительных размеров хищений, высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы.

Той же мере наказания подвергать и спекулянтов, хотя непосредственно в хищениях не участвующих, но спекулирующих товарами и продуктами, зная, что товары эти похищены из государственных учреждений и кооперации.

4. В отношении лиц, изобличенных в хищении грузов на транспорте, применяется высшая мера наказания, и лишь при смягчающих обстоятельствах (при единичных случаях хищений или хищений незначительных размеров) может быть применено десятилетнее лишение свободы.

Если хищения на транспорте производятся при участии железнодорожных служащих и рабочих, то к ним должна применяться та же мера репрессии.

5. В отношении кулаков, как проникших в колхоз, так и находящихся вне колхоза, организующих или принимающих участие в хищениях колхозного имущества и хлеба, применяется высшая мера наказания без послабления.

6. В отношении трудящихся единоличников и колхозников, изобличенных в хищении колхозного имущества и хлеба, должно применяться десятилетнее лишение свободы.

При отягчающих вину обстоятельствах, а именно: систематических хищениях колхозного хлеба, свеклы и других сельскохозяйственных продуктов и скота, хищениях организованными группами, хищениях в крупных размерах, хищениях, сопровождающихся насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д.- и в отношении колхозников и трудящихся единоличников должна применяться высшая мера наказания.

7. В отношении председателей колхозов и членов правлений, участвующих в хищениях государственного и общественного имущества, необходимо применять высшую меру наказания и лишь при смягчающих вину обстоятельствах - десятилетнее лишение свободы.

Раздел 3. О порядке направления дел по хищениям.
1. Рассматриваются ПП ОГПУ:

Дела о хищениях, сопровождающихся массовыми выступлениями, насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д., а также дела, по которым проходят организованные группировки с большим количеством арестованных.

2. Рассматриваются соответствующими судами:

Дела о хищениях на железнодорожном транспорте и все остальные дела, кроме перечисленных в п. 1 настоящего раздела.

Раздел 4. О специальном применении декрета ЦИК и СНК от 7 августа 1932 г.
1. Допустить применение меры репрессии по делам, подпадающим поддействие закона от 7 августа в отношении преступлений, совершенных до издания закона, в случаях, когда преступления имеют общественно-политическое значение.

2. Изъять из подсудности сельских общественных и колхозных товарищеских судов дела о хищениях колхозного имущества.

В ведении сельских общественных и колхозных товарищеских судов оставить лишь дела о преступлениях против личной собственности колхозников и единоличников.

Раздел 5. О сроках ведения следствия по делам о хищениях.
1. Судебно-следственные органы обязаны заканчивать дела и выносить по ним приговоры не дольше, чем в 15-дневный срок с момента раскрытия преступления и возникновения дела.

2. Как исключение, только в отношении дел, по которым проходит большое количество обвиняемых, срок ведения дела и вынесение приговора определяется не дольше, чем 30 дней.

Председатель Верхсуда Союза ССР А.Винокуров

Прокурор Верхсуда Союза ССР П.Красиков

Зам. председателя ОГПУ И.Акулов

РГАСПИ. Ф.17. Оп. 3. Д. 2014. Л. 33-34. Подлинник. Подписной экземпляр
_______________________________

1* Заголовок документа. Инструкция утверждена на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 16 сентября 1932 г., протокол № 116, пункт 31/16.

Инициатором закона был лично И. В. Сталин .

Сталин - Кагановичу, Молотову [ранее 24 июля 1932 г.] Тт. Кагановичу, Молотову. 1. Если будут возражения против моего предложения об издании закона против расхищения кооперативного и колхозного имущества и грузов на транспорте, - дайте следующее разъяснение. Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал свое собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьет охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, то есть новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: «Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности». Или что-нибудь в этом роде.

Закон подписали Калинин, Молотов, и Енукидзе.

Сталин - Кагановичу, Молотову
20 июля 1932 г. Кагановичу, Молотову. Пишу вам обоим вместе, так как времени до отъезда фельдъегеря остается мало. … 3. За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на желдортранспорте (расхищают на десятки мил. руб.), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6-8 месяцев амнистируются. Подобный режим в отношении этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную «работу». Терпеть дальше такое положение немыслимо. Предлагаю издать закон (в изъятие или отмену существующих законов), который бы: а) приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество - к имуществу государственному;

б) карал за расхищение (воровство) имущества указанных категорий минимум десятью годами заключения, а как правило - смертной казнью;

в) отменил применение амнистии к преступникам таких «профессий». Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины - невозможно отстоять и укрепить наш новый строй. Я думаю, что с изданием такого закона нельзя медлить.

После ознакомления с практикой применения закона была издана Инструкция ЦК ВКП(б) и СНК ССР от 8-го мая 1933 № П-6028 «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне», четко разграничивающая полномочия репрессивных органов

ЦК и СНК считают, что в результате наших успехов в деревне наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников. Правда, из ряда областей все еще продолжают поступать требования о массовом выселении из деревни и применении острых форм репрессий. В ЦК и СНК имеются заявки на немедленное выселение из областей и краев около ста тысяч семей. В ЦК и СНК имеются сведения, из которых видно, что массовые беспорядочные аресты в деревне все еще продолжают существовать в практике наших работников. Арестовывают председатели колхозов и члены правлений колхозов. Арестовывают председатели сельсоветов и секретари ячеек. Арестовывают районные и краевые уполномоченные. Арестовывают все, кому только не лень и кто, собственно говоря, не имеет никакого права арестовывать. Не удивительно, что при таком разгуле практики арестов органы, имеющие право ареста, в том числе и органы ОГПУ, и особенно милиция, теряют чувство меры и зачастую производят аресты без всякого основания, действуя по правилу: «сначала арестовать, а потом разобраться».

2. Об упорядочении производства арестов 1. Воспретить производство арестов лицами, на то не уполномоченными по закону, председателями РИК240, районными и краевыми уполномоченными, председателями сельсоветов, председателями колхозов и колхозных объединений, секретарями ячеек и пр. Аресты могут быть производимы только органами прокуратуры, ОГПУ или начальниками милиции. Следователи могут производить аресты только с предварительной санкции прокурора. Аресты, производимые нач[альниками] милиции, должны быть подтверждены или отменены районными уполномоченными ОГПУ или прокуратурой по принадлежности не позднее 48 часов после ареста. 2. Запретить органам прокуратуры, ОГПУ и милиции применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда за маловажные преступления.

5. В отношении осужденных провести следующие мероприятия: а) Всем осужденным по суду до 3 лет заменить лишение свободы принудительными работами до 1 года, а остальной срок считать условным.
б) Осужденных на срок от 3 до 5 лет включительно направить в трудовые поселки ОГПУ.
в) Осужденных на срок свыше 5 лет направить в лагеря ОГПУ. 6. Кулаки, осужденные на срок от 3 до 5 лет включительно, подлежат направлению в трудовые поселки вместе с находящимися на их иждивении лицами.

Всего, по некоторым сведениям, по закону за 1932-1939 гг. было осуждено 183 000 человек.

Считаю, что думающему человеку стала понятна направленность данного закона не против умирающего от голода крестьянина, а против руководящих работников, разворовывающих народное имущество не колосками, а вагонами. То, что на местах случались перегибы, и зачастую с помощью этого и других законов сводили счеты с неугодными - характерная черта России, какие бы хорошие не были бы законы, они будут применяться в личных корыстных целях, что и в наши дни можно видеть весьма часто.
Однако стоит обратить вниманию на количество осужденных, выходит что-то около 23 тыс. в год (1932-1939 гг.). и очень уж сомнительно, что это всё безвинные голодные крестьяне, хотя, несомненно, и такие были. Только сдается мне, что подавляющее большинство осужденных по этому закону - разные ответственные товарищи, которые нам совсем не товарищи.

В спорах об эпохе тридцатых-сороковых годов нередко можно услышать такой аргумент: «Да вы вспомните хотя бы „Закон о трех колосках“! Голодных людей за горсточку пшеницы к стенке ставили и в лагеря отправляли, даже детей!»

Много лет принято считать, что «Закон о трех колосках» специально был придуман в роли «карающего меча», направленного «на головы крестьянства в разгар голода». Реальность, как обычно, куда сложнее «кухонных аргументов» и безапелляционного упрощения. В этой истории нашлось место и комплексу объективных причин, и попыткам «разом решить большую проблему», и, конечно, бездумному и (наоборот) осознанно злостному его употреблению.

Вор Ручечник и голодные крестьяне

Вспомним знаменитый роман «Эра милосердия» братьев Вайнеров и снятый по нему культовый фильм «Место встречи изменить нельзя», где герой Евгения Евстигнеева, уличенный в краже шубы вор Ручечник, бросает реплику Жеглову: «Указ семь-восемь шьешь, начальник?»

Какое это имеет отношение к «Закону от трех колосках»? Дело в том, что «Закон о колосках» и «Указ семь-восемь» — неофициальные наименования одного и того же документа — Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности».

Но как вор-рецидивист Ручечник оказался «в одной лодке» с простыми крестьянами?

«Терпеть дальше немыслимо»

В июле 1932 года глава СССР Иосиф Сталин написал записку, адресованную Лазарю Кагановичу и Вячеславу Молотову . Там, в частности, говорилось: «...за последнее время участились, во-первых, хищения грузов на желдортранспорте (расхищают на десятки мил. руб.), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6-8 месяцев амнистируются....Терпеть дальше такое положение немыслимо».

Еще один литературный персонаж — подпольный миллионер Корейко из «Золотого теленка», сколотившего капитал на масштабных хищениях собственности в условиях советской власти. Ильф и Петров не выдумали его на пустом месте. К началу 1930-х годов масштаб хищений государственной собственности достиг таких величин, что напрямую угрожал экономическому и социальному положению в стране. При этом люди, похитившие миллионы рублей, с точки зрения закона не отличались от человека, укравшего, например, кусок хлеба и получали мягкие наказания. Что, конечно, не могло испугать потенциального расхитителя.

Удивительным сейчас кажется и то, что еще в одной из документов, положивших начало «указу семь-восемь», шла речь о зарубежном опыте.

Из записки Сталина Кагановичу и Молотову от 24 июля 1932 года: «Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше.... Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной».

Тот самый указ

7 августа 1932 года выходит Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности».

Согласно ему, за хищение колхозного и кооперативного имущества, хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте вводится «расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества». Также Постановление предписывает «применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь».

Также указывается, что лица, попавшие под действие указа, не подлежат амнистии.

Фактически это была попытка ввести жесткий закон, который предоставил бы инструмент для борьбы с расхищениями. То есть, в теории, должен был бы решить проблему пусть и не сразу, но глобально. Для чего с расхитителями предлагалось действовать максимально жестко.

Из инструкции по применению постановления: «В отношении кулаков, как проникших в колхоз, так и находящихся вне колхоза, организующих или принимающих участие в хищениях колхозного имущества и хлеба, применяется высшая мера наказания без послабления...

В отношении трудящихся единоличников и колхозников, изобличенных в хищении колхозного имущества и хлеба, должно применяться десятилетнее лишение свободы...

В отношении председателей колхозов и членов правлений, участвующих в хищениях государственного и общественного имущества, необходимо применять высшую меру наказания и лишь при смягчающих вину обстоятельствах — десятилетнее лишение свободы».

Таким образом, указ был направлен против всех расхитителей, а максимальную жесткость наказания предполагал равным образом и для кулаков и для государственных служащих.

В «Указе 7-8» часто и грозно звучит слово «расстрел», из чего часто делается вывод, что попавшие под его санкцию немедленно ставились к стенке.

Но вот сохранившаяся в архивах статистика первых месяцев действия «Закона о трех колосках»: к высшей мере было приговорено 3,5% осуждённых, к 10 годам лишения свободы — 60,3%, и ниже 36,2%. При этом 8о процентов тех, кто попал в третью категорию, вообще не подвергались лишению свободы.

10 лет за беспокойство поросенка

Однако, как это почти всегда бывает, выпущенный закон на практике начал использоваться совершенно не так, как предполагалось в теории.

«Один парень был осуждён по декрету 7 августа за то, что он ночью, как говорится в приговоре, баловался в овине с девушками и причинил этим беспокойство колхозному поросёнку. Мудрый судья знал, конечно, что колхозный поросёнок является частью колхозной собственности, а колхозная собственность священна и неприкосновенна. Следовательно, рассудил этот мудрец, нужно применить декрет 7 августа и осудить „за беспокойство“ к 10 годам лишения свободы».

Особенно интересно, что этот случай в качестве вопиющего нарушения приводит не кто-либо из современных исследователей, а знаменитый сталинский прокурор Андрей Вышинский в своей брошюре «Революционная законность на современном этапе», выпущенной в 1933 году.

А в издании «Советская юстиция» в 1934 году приводится целый ряд аналогичных случаев применения «Закона о колосках»:

«Учётчик колхоза Алексеенко за небрежное отношение к с.-х. инвентарю, что выразилось в частичном оставлении инвентаря после ремонта под открытым небом, приговорён нарсудом по закону 7/ VIII 1932 г. к 10 г. л/с. При этом по делу совершенно не установлено, чтобы инвентарь получил полную или частичную негодность...

Служитель религиозного культа Помазков, 78 л., поднялся на колокольню для того, чтобы смести снег, и обнаружил там 2 мешка кукурузы, о чём немедленно заявил в сельсовет. Последний направил для проверки людей, которые обнаружили ещё мешок пшеницы. Нарсуд Каменского р-на 8/II 1933 г. приговорил Помазкова по закону 7/VIII к 10 г. л/с...

А вот и искомые «колоски»: «Нарсуд 3 уч. Шахтинского, ныне Каменского, р-на 31/III 1933 г. Приговорил колхозника Овчарова за то, что „последний набрал горсть зерна и покушал ввиду того, что был сильно голоден и истощал и не имел силы работать“... по ст. 162 УК к 2 г. л/с.»

Последнее особенно важно, потому что несчастный колхозник Овчаров был осужден не по «Указу 7-8», а по более мягкой 162-й статье.

Почему? Потому что власти, получив результаты первых месяцев действия закона, поняли, что результат получается не тот, на который рассчитывали. Действие Постановления начинают корректировать, регулируя правоприменительную практику. В феврале и марте 1933 года выходят нормативно-правовые акты, требующие прекратить практику привлечения к суду по «закону от 7 августа» лиц, виновных «в мелких единичных кражах общественной собственности, или трудящихся, совершивших кражи из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих обстоятельств».

Та же «Советская юстиция» случай колхозника Овчарова рассматривает как грубейшее нарушение — не заслуживал он и двух лет лишения свободы.

Три пуда колосков

Вышинский приводит даже такую статистику: «По данным, зафиксированным в особом постановлении Коллегии НКЮ, число отменённых приговоров в период времени с 7 августа 1932 г. по 1 июля 1933 г. составило от 50 до 60%».

В РСФСР пик дел по «Закону о колосках» пришелся на первое полугодие 1933 года, когда по нему были осуждены 69 523 человека. А уже спустя два года, в первом полугодии 1935, будет вынесено всего 6706 приговоров. В Украинской ССР картина аналогичная: 12 767 осужденных в 1933 году, и всего 730 человек — в 1935-м.

Были ли по-настоящему громкие дела, связанные с «Законом о колосках»? Были, и немало.

Вот выдержка из записки руководителей ОГПУ на имя Сталина от 20 марта 1933 года: «Обращают на себя внимание крупные хищения хлеба, имевшие место в Ростове-на-Дону. Хищениями была охвачена вся система Ростпрохлебокомбината: хлебозавод, 2 мельницы, 2 пекарни и 33 магазина, из которых хлеб продавался населению. Расхищено свыше 6 тыс. пуд, хлеба, 1 тыс. пуд, сахара, 500 пуд, отрубей и др. продукты. Хищениям способствовало отсутствие чёткой постановки отчётности и контроля, а также преступная семейственность и спайка служащих. Общественный рабочий контроль, прикреплённый к хлебной торговой сети, не оправдал своего назначения. Во всех установленных случаях хищений контролёры являлись соучастниками, скрепляя своими подписями заведомо фиктивные акты на недовоз хлеба, на списание усушки и на развес и т.п. По делу арестовано 54 человека, из них 5 членов ВКП(б)».

Никаких кулаков, с виду порядочные советские граждане. И подобных примеров было в избытке.

Помогли ли «драконовские меры»? Отчасти. К июню 1933 года количество хищений на транспорте снизилось почти в четыре раза, резкое снижение было зафиксировано и в колхозах и кооперативах.

Массовая реабилитация 1936 года

Однако правоприменительная практика продолжала оставаться неудовлетворительной. Андрей Вышинский, ставший прокурором СССР, в конце 1935 года обращается в ЦК, СНК и ЦИК с запиской, в которой добивается масштабного пересмотра дел лиц, ранее осужденных по «Закону о колосках».

В газете «Правда» Вышинский пишет: «Осуждались колхозники и трудящиеся единоличники за кочан капусты, взятый для собственного употребления и т. п.; привлекались в общем порядке, а не через производственно-товарищеские суды; рабочие за присвоение незначительных предметов или материалов на сумму не менее 50 руб., колхозники — за несколько колосьев и т. п. Такая практика приводила в конечном счёте к смазыванию значения закона 7 августа и отвлекала внимание и силы от борьбы с действительными хищениями, представляющими большую социальную опасность».

16 января 1936 выходит постановление ЦИК и СНК СССР, согласно которому Верховному суду, Прокуратуре и НКВД поручалось проверить правильность применения постановления от 7 августа в отношении всех лиц, осуждённых до 1 января 1935 года.

Это была масштабная работа, которая была завершена за полгода. 20 июля 1936 года Вышинский подготовил докладную записку, адресованную Сталину, Молотову и Калинину, что пересмотр дел на основании постановления от 16 января 1936 года завершён. Всего было проверено более 115 тысяч дел, и более чем в 91 тысяче случаев применение закона от 7 августа 1932 года признано неправильным. В связи со снижением мер наказания было освобождено 37 425 человек, ещё находившихся в заключении.

На 1 января 1936 года в заключении находились 118 860 человек, осужденных по «Указу 7-8», то 1 января 1937 года их остается 44 409.

Количество смертных приговоров по «Указу 7-8» в первом полугодии 1933 года, на пике применения документа, этот процент, согласно архивным данным, достигает 5,4 процента. Дальше идет стремительное снижение этого показателя.

Советская власть, создавшая «Закон о трех колосках», сама убедилась в том, как он применяется на практике, и вынуждена была практически вручную налаживать его использование.

Почему вор Ручечник попал под «Закон о трех колосках»

Но вернемся к вопросу, заданному в самом начале — причем здесь вор Ручечник?

Вспомним, что говорил Глеб Жеглов: «Но сегодня вышла у вас промашка совершенно ужасная, и дело даже не в том, что мы сегодня вас заловили... Вещь-то вы взяли у жены английского дипломата. И по действующим соглашениям, стоимость норковой шубки тысчонок под сто — всего-то навсего — должен был бы им выплатить Большой театр, то есть государственное учреждение».

Ручечник специализировался на кражах личного имущества, и за подобное, как уже говорилось, в СССР карали не так, чтобы уж слишком строго. А вот кража шубы супруги английского дипломата приравнивалась к хищению государственной собственности, и матерый вор неожиданно для себя угодил под тот самый «Указ 7-8», который в послевоенное время применялся нечасто, но продолжал действовать.

Утратил силу «Закон от трех колосках» в 1947 году, в связи с принятием указа «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ СССР
СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР

ОБ ОХРАНЕ ИМУЩЕСТВА ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, КОЛХОЗОВ И КООПЕРАЦИИ И УКРЕПЛЕНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ (СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ) СОБСТВЕННОСТИ

За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хищения (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хищения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны хулиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом участились жалобы на насилия и угрозы кулацких элементов в отношении колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно и самоотверженно работающих за укрепление последних.

Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, в виду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов советской власти.

Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и колхозников, Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров Союза ССР постановляют:

1. Приравнять по своему значению грузы на железнодорожном и водном транспорте к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этих грузов.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении грузов на транспорте.

1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперативов (урожай на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады и магазины и т. п.) к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этого имущества от расхищения.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества.

1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять их преступления к государственным преступлениям.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим делам.

Председатель ЦИК Союза ССР
М. Калинин

Председатель СНК Союза ССР
В. Молотов (Скрябин)

Секретарь ЦИК Союза ССР
А. Енукидзе

Отечественная история по-прежнему хранит множество тайн и недомолвок. Раскрытие этих тайн требует от историков большого труда и мастерства. В чем же истинная причина голода 1932 года? Способно ли банальное воровство ввергнуть страну в пучину тотального голода при высоком урожае? На что способен нерегулируемый рынок? Какова роль знаменитого «закона о трех колосках»?

Итак, мы остановились на том, что на Украине летом 1932 года куда-то подевалось огромное количество хлеба - отчего, собственно, и произошел голод. Даже с учетом потерь при уборке, не меньше половины зерна должно было остаться на селе. Правда, из него еще предстояло выделить семенной фонд - но в случае чего советские крестьяне успешнейшим образом съедали семена, зная, что весной получат от государства семенную ссуду, беспроцентную или за каких-нибудь 10%.

Куда же девался урожай?

Ответ до смешного прост. Надо лишь перестать путать причину и следствие, расставив по своим местам «зачем» и «почему»…

Не тяжеловаты ли колоски?

Размышляя о причинах принятия постановления ЦИК и Совнаркома от 7 августа 1932 года, в просторечии именуемого «Указом 7-8» или «законом о трех колосках», российские историки чего только не навыдумывали. И ненависть Сталина к крестьянству откуда-то выискали, и классовую теорию зачем-то приплели… И лишь одно, самое простое соображение почему-то прошло мимо: чрезвычайные меры против воровства применяются в ответ на чрезвычайный размах воровства. А почему, собственно, нет?

Взять, например, те же самые колоски, за срезание которых можно было получить десять лет. Вы думаете, речь идет об изголодавшейся колхознице, которая набрала в подол десяток колосьев для голодных детей? Нет, воровство колосков выглядело совсем по-другому. Вот несколько моментов из сводок ОГПУ за лето 1932 года:

«В с.Липецком 25 июля несколько групп крестьян - по 10 и больше человек в каждой группе - вышли на близлежащие посевы соседнего с.Александровки и стали срезать колосья и, таким образом, набрали 25 мешков колосьев… »

«Массовые хищения хлеба отмечены по большинству колхозов. В с.Водяное у одного единоличника обнаружено колосьев около 20 пудов. В с.Погромное в расхищении хлеба участвовали 40 единоличников и около 100 колхозников. На мельнице обнаружено 200 пуд. хлеба, привезенного единоличниками (похищенный в колхозе)… »

«В Туловке у некоторых колхозников и единоличников… обнаружено по 15-20 пудов похищенного хлеба… Хищение хлеба идет, главным образом, путем обрезания колосьев со снопов и обмолота их… »

«В Летошском колхозе… ни одна бригада в течение двух дней не выходила на уборку хлеба, колхозники вместе с членами семьи массово срезали колосья со ржи для личного употребления (за два дня было срезано с площади в 10 га) ».

Как видим, срезание колосков - это не женщина с ножницами, а хищническая уборка хлеба, когда забирают только верхушки, оставляя на полях пустую солому. Возьмем последнюю сводку. Если, допустим, урожайность ржи составляла 5 ц с гектара (невысокая), то за два дня колхозный урожай облегчили на 5 тонн. В российской доколхозной деревне такие фокусы на чужом поле не одобряли вплоть до смертоубийства.

ОГПУ отмечает, что занимались этим промыслом единоличники, выходцы из колхозов и колхозники, имеющие мало трудодней. Кстати, в тот год имел место любопытный вид кулацкой агитации: единоличникам хлеба не сеять, чтобы не сдавать хлебозаготовки, а хлеб, нужный для пропитания, можно украсть в колхозе.

Были, впрочем, и другие способы.

«В Березовке ежедневно 50 колхозников, идя с уборки, захватывают с собой по большому снопу. Похищенный хлеб размалывается на специально устроенных ручных мельницах, которых за последние дни изъято 8 штук. Для устройства этих мельниц в ряде случаев воруются шестеренки от жнеек, выводя их из строя ».

Тут дело не столько в снопах - много ли в том снопе хлеба? Ну, килограмм десять-двадцать. Тут замечательно другое - ради того, чтобы сварганить грошовую мельничку, запросто ломают дорогие сельскохозяйственные машины. Самим же придется косами махать. Или машины разоряют одни, а машут косами другие? Вспомним: главным образом хлеб тырят колхозники, имеющие мало трудодней, то есть спину на работе не ломавшие.

…Тем летом колхозы поразила подлинная эпидемия воровства. Если бы не воровали и хотя бы относительно нормально работали, то и голода никакого не было бы - урожай-то поднимался вполне пристойный...

Как обычно бывает в действиях скопом, толпа тащит понемногу, а под ее прикрытием серьезные люди обделывают уже серьезные дела.

Из сводок ОГПУ:

«В с.Гримм группа кулаков (19 чел.) систематически занималась организованным хищением хлеба. Было расхищено свыше 6 тыс. пуд. Хлеб продавался… по спекулятивным ценам… »

«…Массовым хищением хлеба охвачено много сел. В селах Вязовка и Б.Морец хищение производилось целыми группами, похищенный хлеб ими продавался или укрывался. У некоторых из расхищавших обнаружено по 150 пуд. хлеба. В числе участников хищения есть родственники раскулаченных и быв. жандарм …»

«В с.Двоенки расхищено хлеба около 1,5 тыс. пуд. Хлеб растаскивался колхозниками и единоличниками. Группа зажиточных (9 чел.) организованно и систематически расхищала колхозный хлеб …»

«В с.Федоровка обнаружена яма на 1 тыс. пуд., в с.Докторовке - 2 ямы на 2,4 тыс. пуд., в с.Любавино - 1 яма на 493 пуд., инициаторами укрытия хлеба являлись кулаки и зажиточные (13 чел.) ».

«В Богодуховском районе ликвидирована группировка из 14 чел. (6 кулаков, 6 середняков и 2 бедняка), которая при содействии пом. завхоза, объездчика и бригадира расхитила из совхоза свеклотреста свыше 300 пуд. хлеба. При обыске обнаружена тонна похищенного хлеба ».

Эти примеры собраны со всей страны. То же самое, естественно, творилось и на Украине. Тон задавали бывшие кулаки, успевшие к тому времени сбить вокруг себя команды единомышленников, остальные крестьяне пёрли хлеб из стадного чувства или чтобы не голодать зимой - понимали, что при таких темпах воровства выдавать на трудодни будет нечего.

Только за две недели, с 1 по 15 октября, по Киевской, Винницкой и Харьковской областям УССР было заведено 697 следственных дел о хищении хлеба. Только по 25 районам одной лишь Днепропетровской области за хищение и разбазаривание хлеба заведено уголовных дел на 2234 чел., из которых 1669 человек привлечено к судебной ответственности. К ноябрю только по 34 районам одной лишь Харьковской области за кражу и растрату хлеба возбуждено 854 дела.

Но и это еще, в общем-то, семечки…

Кому мелют тайные мельницы?

Приключения похищенного хлеба бывали самые разные. Трудно осуждать колхозника, который ворует, чтобы кормить семью в голодную зиму. Но далеко не все похищенное зерно шло на еду для голодных детей, и не колхозники были главными фигурантами этих процессов.

Осенью-зимой 1932 года экономическое управление ГПУ УССР заинтересовалось судьбой мерчука - так на Украине назывался гарнцевый сбор, отчисление части зерна за его помол на мельнице. Именно за счет мерчука снабжались некоторые категории жителей украинских городов, и его недополучение означало для этих людей голод. И почему-то выходило так, что зерна в этом году мололи больше, а мерчука получили меньше, чем в прошлом году, что и привлекло внимание экономического управления.

В датируемой 10 декабря 1932 г. докладной записке Украинского ГПУ, адресованной лично секретарю ЦК КП(б)У товарищу Косиору, помимо подробной информации о работе на мельницах «преступно-чуждых» элементов - бывших хлеботорговцев, раскулаченных, бандитов и пр., читаем:

«В ходе проверки выявлены факты крупного разбазаривания и прямого хищения мерчука, так:

По 11 мельницам Укрсельхозмукомолья в сентябре-ноябре м-це разбазарено и расхищено 1800 пудов (Зиновьевский район).

Правление колхоза «Культура незаможника» разбазарило 2900 пудов мерчука (Н.Санжарский район).

На 20 мельницах Краматорского, Артёмовского, Кадиевского и Луганского районов выявлена растрата мерчука - 7.000 пудов (Донецкая область).

По 22-м районам выявлено разбазаривание мерчука 14.000 пудов (Харьковская область).

На Братской мельнице группа работников, преимущественно из кулаков, тесно связанных между собой, систематически производя расхищение мерчука, перемалывала зерно селянам за взятки крупными партиями (Братский район).

- …Факты хищения мерчука имели место на Акимовской мельнице, на которой работники конторы мельницы по взаимному сговору похищенное зерно продавали на частном рынке по спекулятивным ценам, доходящим до 100 р. за пуд (Акимовский район)».

Государственные заготовительные цены составляли 1 руб. 32 коп. за пуд пшеницы и в отсутствие ажиотажа вполне устраивали крестьянство. Представляете, какими сверхбарышами оборачивался для спекулянтов голод?

Уже само по себе интересно то, что в голодающей республике зерна перемалывают больше, чем в предыдущем году. И тысячи пудов мерчука работники мельниц тащат явно не пухнущим с голоду семьям. И что это за «селяне», которым за взятки «крупными партиями» мелют зерно? Откуда у них вообще в голодный год крупные партии?

Но самое интересное еще впереди. Оказывается, ГПУ Украины выявило множество тайных мельниц, работа которых была вообще никому не подотчетна.

«…Большинством областей самовольно пущен ряд мельниц, не входящих в систему Сельхозмукомолья, так:

По Одесской обл. выявлено 264 мельницы, производившие тайный помол.

По одной Д/Петровской обл. выявлено 29 тайных мельниц и допущено к эксплуатации без разрешения Комитета Заготовок 346 мельниц.

По Винницкой обл. выявлено 38 тайных мельниц и кроме того пущенных в эксплуатацию без разрешения Комитета Заготовок - 43 мельницы.

По Харьковской обл. выявлено 13 мельниц, производивших тайный помол зерна и кроме того пушено в эксплуатацию без разрешения Комитета Заготовок 18 мельниц.

Это обстоятельство в первую очередь отразилось в значительной мере на выполнении плановых заданий по мерчуку, т.к. ни одна из выявленных как тайных мельниц, так и мельниц, пущенных в эксплуатацию без разрешения Комитета Заготовок, мерчука не сдавали».

Итак, только в указанных областях органами ГПУ лишь за 20 дней обнаружено более 750 тайных и неучтенных мельниц. Чекисты скромно констатируют, что мельницы не сдавали государству гарнцевый сбор - но, в конце концов, это не главное. Что за зерно они вообще мололи? Откуда оно поступало на тайные мельницы? Куда реализовывалась мука? Ведь её тоже не сдавали! Раз мельницы тайные, работающие без разрешения, то получается, что и зерно на них мололи неучтенное, ворованное, и муку использовали по своему собственному усмотрению.

Обратите внимание: в донесении ГПУ указано, что наиболее интенсивно тайный помол шёл в Харьковской, Винницкой, Днепропетровской и Одесской областях. Именно в них смертность от голода была наивысшей - в 1933 году там от голода и болезней погибли 1 миллион 86,4 тысяч человек.

И так было везде. Взять, например, хлебозаводы. В январе, когда республика уже вовсю голодала, Экономический отдел Украинского ГПУ, в ходе работы по изысканию резервов продовольствия, начал проверку хлебозаводов и пекарен Украины. Проверкой было установлено «исключительное неблагополучие на всех хлебозаводах и пекарнях». Обратите внимание: на всех !

«Повсеместно вскрыты организованные группы хищников, которые за счет незаконного превышения нормы припека и суррогирования создали “экономию” хлеба и муки, достигавшую десятков тысяч пудов. В результате буквально на всех хлебозаводах хлеб выпекался и пускался в продажу с повышенной влажностью и кислотностью, а кроме того, с примесями…

…Так, по Зиновьевскому хлебозаводу влажность, как правило, повышалась против нормы на 0,6%, а кислотность - на 1%».

Казалось бы, какие мелочи! Но это только «казалось бы»…

«В результате таких махинаций фактический припек по этому заводу достигал 49,5%, а организациям он засчитывался в размере лишь 37%. Таким образом, махинации с припеком давали в руки хищникам 12% “экономии” к получаемой муке. Ввиду же огромных количеств муки, пропускаемой хлебозаводами, только по 4-м хлебозаводам - Зиновьевскому, Николаевскому, Житомирскому и Полтавскому - обнаружено 16190 пудов неоприходованной “экономии” муки».

Вскрыли и прямые хищения муки, оставленной на заводах в качестве мобилизационного запаса, т.е. на случай войны. В Виннице было украдено 5864 пудов, в Зиновьевске - 2135 пудов, в Николаеве - 2100 пудов и т.д.

Надо полагать, и эти тоже «спасали голодных крестьян»? Увы, нет. За счет «экономии» щедро практиковалось так называемое «самоснабжение», то есть увеличение норм своим работникам. На заводах этот «доппаек» составлял для рабочих - от 400 до 2000 г, 200-600 г на служащего и до 300 г на иждивенца. Естественно, рабочие молчали - дураки они что ли, хлебные места открывать? Остальную муку руководство тратило на свои цели - отпускало за взятки, давало взятки, меняло на прочие продукты, просто продавало и т.п.

Последняя судорога нэпа

Ну что ж, теперь мы знаем, куда девался тот хлеб, которого не хватило украинским селянам, чтобы дожить до лета. Его разворовали. Тащили с полей, из колхозных амбаров, ссыпных пунктов, элеваторов, вагонов и барж - отовсюду, откуда только можно украсть.

В июле 1933 г. ОГПУ выделил восемь наиболее распространенных способов хищения хлеба (стало быть, существовали еще и менее распространенные):

«1. Хищение хлеба на корню группами в 25-50 человек в ночное время под руководством кулаков и раскулаченных.

2. Погрузка на подводы совхозного и колхозного хлеба под видом отправки на приемные пункты и сбыт такового спекулянтам…

3. Широкое использование фиктивных квитанций “Заготзерна” для уклонения от сдачи хлеба…

4. Расхищение хлеба возчиками при транспортировке…

5. Неоприходование части хлеба, поступающего на заготпункты, элеваторы, мелькомбинаты и последующий сбыт его спекулянтам…»

А потом, спустя много лет, селяне будут рассказывать, как злобная власть накладывала на них все новые и новые обязательства по хлебозаготовкам и вывозила зерно «под метелку». Естественно, накладывали - если обозы из хозяйств ушли, а по данным заготовительных пунктов ничего не сдано.

«6. Преуменьшение колхозами и совхозами в ежедневных сводках данных о ходе обмолота и в связи с этим сокрытие части зерна.

7. Массовое составление фиктивных актов о порче хлеба, преувеличенных потерях, недостачах и т.д.

8. Обвешивание приемщиками заготпунктов хлебосдатчиков и расхищение образовавшихся излишков».

Добавим сюда еще кражи хлеба непосредственно из колхозных амбаров с продажей все тем же спекулянтам.

И вот вопрос: куда же всю эту прорву хлеба дели потом?

Что-то осталось в деревнях. Всю голодную зиму там находили и вскрывали ямы с зерном. Но это тот хлеб, который тащили пудами и десятками пудов. Тот, который тащили сотнями и тысячами, в деревне не остался - ушел на черный рынок.

По ходу раскулачивания власти удалось справиться с деревенскими держателями хлеба, но она ничего толком не смогла сделать с ушлыми городскими торговцами, нэпманами. После 1930 года одни из них ушли в тень, а другие, наоборот, легализовались, открыв фальшивые кооперативы или устроившись в совторговлю - представляете, сколько товара можно прокачивать через самый плюгавенький магазинчик где-нибудь в рабочем районе? Золотое дно!

Но у них не было поставщика - раскулачивание смело деревенских скупщиков хлеба. И тогда торговцы начали договариваться напрямую с колхозным и районным руководством, с начальниками ссыпных пунктов (на эти должности, кстати, и многие уцелевшие кулаки перебрались). А что зерно краденое, так оно и лучше - дешевле.

Черный рынок превратился в колоссальный пылесос, выкачивающий из деревни зерно. Затхлое, плесневелое, неочищенное, со всей своей ржавчиной и спорыньей, оно перемалывалось на тайных мельницах - контроля-то никакого! - и шло в продажу по вполне официальным каналам, иной раз убивая доверчивых покупателей. Судьба тех, кто оставался в селах без надежды пережить голодную зиму, воров и спекулянтов не волновала - в точном соответствии с известным высказыванием о том, что нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал ради 500 процентов прибыли.

Так что Постановление от 7 августа было направлено отнюдь не против голодных колхозниц. Более того, по разным каналам районные власти, милицию и ГПУ напрямую предостерегали: не применять указ в случае однократных, малозначащих хищений. Это была охота на крупную дичь, у которой данный указ прописными буквами на лбу написан.

Новым законом резко ужесточалась ответственность за хищение государственного и общественного имущества, а также хищения на транспорте. До сих пор за кражу давали не более года, и лишь в особых, исключительных случаях - до пяти лет. Постановление же предусматривало только два вида наказания: смертную казнь и десять лет лишения свободы, хотя в реальности большинство сроков все же составляло пять и менее лет. Но все равно разница с прежней статьей Уголовного Кодекса была колоссальна. Что интересно: те же меры распространялись и на скупщиков краденого.

Казалось бы, такой жесткий закон в такое мародерское время должен был вызвать всплеск смертных приговоров. Однако этого не только не произошло, но и наоборот, 1932-й и последующие годы отмечены снижением их числа.

В 1930 году по стране было приговорено к высшей мере наказания 18966 человек и еще 1235 - коллегией ОГПУ и Особым совещанием. Это понятно - именно на 1930 год приходится пик террора и бандитизма, связанных с коллективизацией. В 1931 году смертных приговоров было 9170 по стране и 706 - за коллегиями ОГПУ. В 1932 году эти цифры - 2154 и 1824 соответственно. То есть, не сказать, чтобы очень лютовали. Кроме того, все смертные приговоры должны были еще утверждаться Верховными судами союзных республик.

Какой процент приговоров утверждался? Согласно сводке о числе осужденных с 15 по 30 сентября 1932 г. железнодорожные линейные суды вынесли 156 приговоров к высшей мере наказания, военные трибуналы - 19 приговоров. Из них на рассмотрение Верховного суда за это время успели представить 82 и 5 приговоров соответственно. В первом случае было утверждено 52 приговора, во втором - все. Суды РСФСР за то же время представили на утверждение Верховного суда республики 41 приговор, утверждено 23. Как видим, до «штамповки» расстрельных приговоров тут очень и очень далеко - скорее уж имеет место обратная тенденция.

20 марта 1933 г. ОГПУ докладывает Сталину о результатах выполнения постановления от 7 августа за первые полгода его действия. С момента его вступления в силу до 15 марта по всей стране было привлечено к ответственности 127318 человек. За хищения из торговой сети и с промышленных предприятий - 55166 чел., а из совхозов и колхозов - 72152 чел. Осуждено к 15 марта 73743 чел., из них органами ОГПУ - 14056 чел. В общем-то, не так уж и много - в сравнении с масштабами воровства…

Всего же по постановлению от 7 августа было арестовано: в 1932 г. - 25244 чел., в 1933 г. - 101493 чел. и в 1934 г. - 73100 чел. Итого получается 199837 человек - правда, не все арестованные были осуждены. Судя по результатам пересмотра дел, многие не то чтобы были осуждены напрасно, но не заслужили такой суровой статьи. Однако многие заслужили, и еще как - с учетом того, что только Украине их деятельность стоила полутора миллионов жизней.

Однако «закон о колосках» был принят слишком поздно и уже не смог предотвратить разворовывание урожая. Частный рынок все-таки устроил то, на что нарывался последние десять лет: массовый голод. Но это стало его последним заметным деянием, после которого он практически перестал существовать…