Боевая, диверсионная и агитационно-пропагандистская деятельность партизан и подпольщиков. Агитационно-пропагандистская работа

Cтраница 1

Пропагандистская работа и распространение марксистских изданий широко велись ссыльными-большевиками и среди населения. Многие из них возглавляли местные легальные библиотеки (например, городскую публичную библиотеку в Якутске, народную библиотеку в Туруханске и другие) и использовали их для пропаганды идей марксизма-ленинизма.  

Идеологическая, воспитательная, пропагандистская работа библиотек не в полной мере соответствует требованиям времени. Многим библиотекам не хватает целенаправленности в пропаганде литературы, далеко не все из них оперативно реагируют на важнейшие проблемы международной жизни, внутренней политики партии, нужды конкретных трудовых коллективов. Нередко библиотекари плохо знают новую литературу, недостаточно активно используют для ее пропаганды средства массовой информации, читательский актив, специалистов народного хозяйства, интеллигенцию. Многие незаслуженно забытые книги не доходят до читателей из-за плохо организованной информации. Недостаточно влияют библиотеки на чтение рабочих, трудящихся агропромышленного комплекса в помощь освоению профессии, повышению мастерства, рационализаторской и изобретательской деятельности.  

Пропагандистскую работу среди интеллигенции нацелить на выработку моральных стимулов к труду на благо общества, поставив во главу угла идейное воспитание, политическое просвещение работников умственного труда, привлечение их к активной воспитательной работе в массах. Следует иметь в виду, что именно высокая коммунистическая идейность, неразрывная связь с практикой коммунистического строительства и жизнью народа позволяет интеллигенции наиболее полно проявить свою роль в советском обществе.  

Пропагандистскую работу нужно строить таким образом, чтобы во главу угла была поставлена борьба за технический уровень и качество продукции.  

Тайную пропагандистскую работу вели одновременно с франкфуртскими демократами и гессенские республиканцы, организовавшие в начале 30 - х годов в глубоком подполье Общество прав человека. Во главе гессенских заговорщиков стояли два энергичных человека: старый участник студенческого революционного движения пастор Вейдиг и молодой гессенский студент Георг Бюхнер, выступивший несколько позднее с талантливо написанной драмой Смерть Дантона.  

Пропагандистской работой среди военнопленных постоянно интересовался В. И. Ленин, которому посылались наиболее интересные из писем, где говорилось о работе библиотек и читален и распространении марксистской литературы. Работа среди пленных тоже идет.  

Ведется большая пропагандистская работа, направленная на улучшение безопасности труда. Плакаты по технике безопасности только центральными издательствами выпускаются тиражом 13 миллионов экземпляров. Ежегодно создается около 50 технико-пропагандистских, научно-популярных и учебных кинофильмов об охране труда.  

Целью пропагандистской работы вообще является воздействие на сознание и поведение людей, поэтому НТП должна иметь целью не только распространение информации о последних достижениях науки, отдельных технических новшествах, но и выработку у участников мероприятий установки (настроя) на внедрение этих новшеств.  

Специфика пропагандистской работы требует к тому же постоянного обновления и пополнения информации.  

Считать пропагандистскую работу в школах коммунистического труда важным общественным поручением, всемерно поощрять лучших руководителей и пропагандистов школ.  

В пропагандистской работе, в коммунистическом воспитании трудящихся большую роль играет общественно-политическая литература.  

О пропагандистской работе и руководстве чтением заведующей читальней А. И. Чечуриной вспоминает рабочий П. А. Федотов: Раз предложена была мне книга 93 - й год, о французской революции.  

В учебной и пропагандистской работе для иллюстрации тех или иных теоретических положений и фактов широко привлекается художественная литература. Это я о большей части произведения, касающиеся исторических событий, различных местностей, жизни определенных лиц, вообще представляющие интерес в познавательном отношении.  

В идейно-воспитательной и пропагандистской работе необходимо решительно искоренять проявления пустословия, парадности, формализма. Все ее формы и средства должны помогать мобилизации масс на выполнение стоящих перед страной задач, обеспечивая широкую гласность работы партийных, государственных органов, общественных организаций, прямоту и откровенность общения с людьми, правильное формирование общественного мнения и рост его влияния на практические дела.  

В области пропагандистской работы мы отметим, что большое внимание было уделено положению советско-партийных школ, которые перокили период очень трудный в материальном и других отношениях. Теперь, однако, можно сказать, что положение совпартшкол более или менее упрочилось и работа в них начинает оживать. Следует отметить, что за этот год возникло большое количество всяких новых партийных кружков, которые заняты различными вопросами партийной работы.  

Агитационно-пропагандистская работа партизан и подпольщиков в соединении Гиль-Родионова

С момента немецкого вторжения высшее военно-политическое руководство СССР неоднократно заявляло, что будет беспощадно карать граждан, оказавшихся на стороне противника. Народ призывали использовать все меры и средства, чтобы истреблять оккупантов и тех, кто с ними сотрудничает. Так, в постановлении ЦК ВКП(б) об организации борьбы в тылу германских войск от 18 июля 1941 г. отмечалось: «Задача заключается в том, чтобы создать невыносимые условия для германских интервентов, дезорганизовать их связь, транспорт и сами воинские части, срывать всех их мероприятия, уничтожать захватчиков и их пособников…»

В первые недели войны коммунистическая верхушка не предполагала, что помогать немцам будут сотни тысяч советских граждан, а часть из них наденут военную форму врага и будут воевать против партизан и Красной армии в составе формирований, созданных под эгидой вермахта и СС. Уже в конце 1941 г. стало заметно, что против народных мстителей действуют не только немецкие войска, выделенные для охраны и обороны тыла, но и подразделения, сформированные из граждан Советского Союза. Осознание этого факта побудило военное руководство СССР все активнее использовать нестандартные до этого момента способы борьбы с коллаборационистскими формированиями. С лета 1942 г. партизаны начали не только истреблять изменников социалистического Отечества, но и разлагать полки и батальоны, в которых служили коллаборационисты, переманивая последних обратно на сторону советской власти.

28 сентября 1942 г. начальник Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) П.К. Пономаренко дал указания начальнику Белорусского штаба партизанского движения (БШПД) полковнику П.З. Калинину об уничтожении предателей и военных преступников. В документе велась речь о том, чтобы помимо уничтожения белорусских «стражей порядка» в подразделения полиции проникали подпольщики с целью их разложения, а с населением проводилась системная разъяснительная работа на предмет изобличения предателей.

Однако поворотным пунктом, безусловно, стал выход указания главнокомандующего партизанским движением К.Е. Ворошилова и начальника ЦШПД П.К. Пономаренко начальникам территориальных штабов и представителям Центрального штаба на фронтах о способах разложения антисоветских отрядов и частей, формируемых немцами на оккупированной территории (от 6 ноября 1942 г.). В контексте исследуемой темы данный документ представляет немалый интерес, поэтому имеет смысл процитировать его основные положения:

«…Пресечь стремление врага вовлечь население захваченных местностей в борьбу против народного партизанского движения и разложить созданные немцами "добровольческие" формирования - это неотложная и важная задача партизанских отрядов.

Во исполнение этой задачи нужно провести следующие мероприятия:

1. Начальникам территориальных штабов, представителям Центрального штаба партизанского движения на фронтах и командирам партизанских отрядов обратить серьезное внимание на выявление, учет и изучение дислокации, организацию и порядок комплектования, численность и вооружение, цели и ближайшие задачи антисоветских так называемых "добровольческих" формирований в тылу противника.

2. На основании изучения связей командного состава этих отрядов и частей с местным населением приобретать агентуру из числа командиров подразделений антисоветских формирований, а также засылать в такие отряды своих надежных людей.

3. Через проверенную агентуру проводить работу по разложению подобных антисоветских формирований, добиваясь перехода личного состава их с оружием на сторону партизан. Выявлять среди командиров и рядовых этих отрядов лиц с колеблющимися и неустойчивыми настроениями и создавать из них подпольные группы для разложения отрядов изнутри.

4. Каждому такому перебежчику предоставлять возможность искупить свою вину личным участием в борьбе за освобождение Родины от немецко-фашистских захватчиков. Не допускать этих перебежчиков на командные должности в партизанских отрядах и обеспечить за ними постоянное наблюдение.

5. Через местное население широко распространять сведения о хорошем обращении с перешедшими на сторону партизан, распространять в населенных пунктах листовки, предупреждающие всех находящихся в антисоветских формированиях о том, что служба у немцев является изменой Родине и что лица, желающие обеспечить себе поворот в ряды советской общественности, обязаны обратить оружие против гитлеровских разбойников.

6. Практиковать обращение групп и одиночек перебежчиков к личному составу антисоветских формирований, в которых склонять их к переходу подразделениями и соединениями на сторону партизан, призывать повернуть оружие против немцев.

В целях проверки честности подобных намерений требовать от групп, подразделений, соединений, намеревающихся перейти к партизанам, предварительного проведения операций по разгрому и истреблению местных немецких гарнизонов.

7. Отрядам, частям, перешедшим в полном составе и вооружении на сторону партизан, после очистки личного их состава от враждебных элементов, выделять специальные районы действий и ставить самостоятельные боевые задачи, не допуская объединениях их с основными силами партизанских формирований. Создавать, однако, в таких отрядах надежное ядро из числа проверенных партизан и назначать свое командование.

8. Беспощадно истреблять или захватывать в плен организаторов и активно проявляющих себя командиров карательных и полицейских отрядов, в первую очередь подвергать уничтожению белогвардейцев, сотрудничающих с оккупантами.

9. Проводить агентурные комбинации в целях компрометации перед немцами лиц командного состава антисоветских формирований, добиваясь таким путем их физического истребления. Каждый такой случай уничтожения немцами лиц командного состава "добровольческих" отрядов и частей использовать в наших пропагандистских целях.

10. Срывать всеми возможными мерами проводимые немцами мобилизации, вести борьбу за мужское население, оставшееся на оккупированной территории, создавать новые партизанские отряды и скрытые боевые резервы партизанского движения» .

Этот документ был серьезно воспринят в рядах советских сил сопротивления. Для народных мстителей работа по распропагандированию и разложению добровольческих формирований и полицейских гарнизонов получила не только военное, но и политическое звучание.

Первоначально подпольные райкомы партии и комсомола преимущественно практиковали массовую засылку во вражеские гарнизоны и добровольческие части советских листовок и пропагандистской литературы с призывами к их личному составу повернуть оружие против немцев и смелее переходить на сторону партизан, Красной армии.

С течением времени, не ослабляя распространения пропагандистских материалов, партизаны и подпольщики стали засылать во вражеские гарнизоны и добровольческие формирования надежных людей с целью разложения их изнутри.

Участились личные контакты подпольщиков, партизанских командиров и политработников с отдельными полицейскими и добровольцами с целью подготовки групповых переходов. Увеличению количества переходов способствовали письма из партизанских отрядов и бригад от бывших полицейских и добровольцев, ставших партизанами, которые доставлялись в немецкие гарнизоны и части и передавались связными определенным лицам.

Наиболее плодотворно работа по разложению вспомогательной полиции и добровольческих формирований шла на оккупированной территории Белоруссии. Так, в марте 1943 г. на сторону партизан из г. Осиповичи, районных центров Любань, Старые Дороги, Копыль, Глусск и местечка Уречье Слуцкого района (Минской области) перешли 103 полицейских, из них с винтовками 72 человека и 5 - с ручными пулеметами. В докладной записке Минскому межрайонному комитету КП(б) Б о проведении агитационно-массовой работы среди населения, ее результатах, о разложении вражеских гарнизонов в октябре 1942 г. - мае 1943 г. комиссар 2-й Минской партизанской бригады Л.М. Михайлов сообщал: «5 результате попадания листовок и обращений в полицейско-немецкие гарнизоны полиция, "добровольцы" и "самоахоуцы" "разлагались" и стали в массовом масштабе переходить с оружием в руках на сторону партизан. Перешли 14 человек полиции из Озерского гарнизона с 14 винтовками, 5 с пулеметами; 60 человек полиции Дукорского гарнизона с 60 винтовками, 4 с пулеметами, 1 с минометом; 11 "добровольцев" из Минского гарнизона с 11 винтовками, 3 ручными пулеметами, 64 гранатами…»

Отдельные партизанские отряды, действовавшие на территории Пуховичского, Червенского и других районов, уже в 1942 г. достигли заметных успехов в работе по разложению полицейских гарнизонов и добровольческих частей. В середине декабря 1942 г. через свою агентуру и войсковую разведку и связных командование партизанского отряда «Красное знамя» бригады «За Родину» начало переговоры с добровольцами гарнизона деревни Хутор о переходе на сторону партизан с оружием. Через несколько дней 32 добровольца во главе с командиром гарнизона Н.Д. Андреевым оставили занимаемые позиции и принесли в отряд 28 винтовок, станковый и ручной пулеметы, один миномет, одну рацию, 600 штук патронов, 20 штук 88-мм мин, четыре ручных гранаты. В основном за счет притока местного населения, а также групповых переходов добровольцев и полицейских количественный состав отряда с августа 1942 г. по май 1943 г. увеличился с 43 до 181 человека.

К удачным операциям партизан по разложению добровольческих формирований можно отнести переходы личного состава из Русской национальной народной армии (РННА), размещавшейся в Осинторфе, из бригады РОНА Б.В. Каминского (в сентябре

1943 г.), из 825-го волжско-татарского батальона, из других «восточных» частей и подразделений.

Особенно участились переходы солдат и офицеров добровольческих формирований, причем целыми группами и подразделениями, на сторону белорусских партизан в 1943 г. Победы, одержанные Красной армией в районе Сталинграда и на Курской дуге, оказали едва ли не решающее влияние на весь личный состав этих формирований. Наступление советских войск ускорило процесс разложения добровольческих батальонов и полицейских гарнизонов. Не стала в этом ряду исключением и бригада Гиль-Родионова, в которой после неудачных боев с партизанским соединением «Железняк» в июле - начале августа 1943 г. значительно усилился дух разложения среди рядового и офицерского состава.

Вопрос о распропагандировании «Дружины» был поставлен перед советскими патриотами Белоруссии еще осенью 1942 г. Партизанские бригады и подпольные организации Могилевской области (сюда батальон Гиль-Родионова перебросили из-под Смоленска) получили прямые указания ЦК КП(б) Б и БШПД об установлении связи с «дружинниками» и активной контрпропаганде с целью помочь им перейти на сторону партизан.

Первыми, кто взялся за разложение «Дружины», были члены партийной организации 113-го партизанского отряда (командир K.M. Белоусов, комиссар - З.П. Талонов; отряд входил в Кличевский оперативный центр, а затем в 6-ю Могилевскую партизанскую бригаду). Агитаторы отряда забрасывали в расположение русского батальона СД советские газеты и листовки, призывая личный состав влиться в ряды народных мстителей. В результате работы, проведенной партизанами 113-го отряда, 26 ноября 1942 г. к народным мстителям перешла с оружием офицерская рота «родионовцев» в количестве 75 человек (согласно докладной записке секретаря ЦК КП(б) Б В.Н. Малина - 60 человек, по Р. Михаэлису - 63), охранявшая мост через реку Друть на железнодорожном участке Осиповичи - Могилев. При переходе рота уничтожила около 30 (по другим данным - 23) немецких солдат, взорвала мост, доставила с собой в отряд автомашину, 3 станковых и 6 ручных пулеметов, 8 автоматов, радиостанцию, большое количество боеприпасов и походную кухню.

В чем же была причина перехода офицерской роты? Подразделение неудачно воевало против народных мстителей. Был эпизод, когда роту окружили партизаны на деревенском кладбище и она смогла вырваться из кольца только ценой больших потерь. Личный состав оказался неустойчивым, восприимчивым к советской пропаганде. Этого вполне хватило, чтобы «Дружина» лишилась одного из своих подразделений. Вот что пишет по поводу перехода офицерской роты Л.А. Самутин:

«После того злополучного боя на кладбище, когда рота еле-еле унесла ноги из партизанского окружения - а могла и не унести, если бы те действовали решительнее, - ее отвели на отдых и на пополнение на охрану моста через Друть на дороге Могилев - Бобруйск. Там ее и доконали партизаны, но не уничтожением, а уводом. Это место, где стояла рота, было отрезано от штаба…. Партизаны сумели наладить личные контакты, распропагандировали всех, подговорили перебить немцев, охранявших мост, и перейти всем составом к ним. В ночь на 25 ноября это и случилось. И мост взорвали! Это была очень крупная неприятность для Гиля…»

По информации бывшего командира партизанского соединения Борисовско-Бегомльской зоны подполковника Р.Н. Мачульского, еще 39 «дружинников» перешли к народным мстителям в декабре 1942 г.

Гиль-Родионов и его начальники из СД быстро сообразили, чем могут обернуться участившиеся переходы, и поэтому было решено перевести «Дружину» в другой регион оккупированной Белоруссии. Так, батальон «родионовцев» перебросили в Слуцкий район Минской области, где он участвовал в карательных операциях. Стоит, однако, заметить, что «акции по очищению» негативно влияли на моральное состояние военнослужащих «Дружины», и часть из них стала задумываться, к выполнению какой роли они привлечены. По некоторым сведениям, стал об этом задумываться и Гиль-Родионов, который, как пишет Р.Н. Мачульский, по окончании операции «Февраль» (с 16 по 26 февраля 1943 г.) якобы распорядился о том, чтобы вернуть в лагерь для военнопленных тех своих подчиненных, которые занимались мародерством в деревнях.

В марте 1943 г. произошел очередной инцидент, указывающий на разложение отдельных подразделений «Дружины». В отчете Пинского подпольного обкома КП(б) Б секретарю ЦК КП(б) Б П.К. Пономаренко о боевой, массово-политической работе, росте партизанских отрядов и резервных групп с 25 января по 1 апреля 1943 г. говорилось: «22 марта, в результате проводимой работы по разложению гарнизона города Слуцка, немцами обезоружен и отправлен на Ломжу "добровольческий" отряд Родионова. В этот же день один из "добровольцев", будучи пьяным, на улице стал кричать: "Ленинский район жил, живет и будет жить с партизанами". Подбежавший к нему другой "доброволец" заявил: "Так ты выступаешь против Гитлера?" Тогда первый бросил в него гранату, убил предателя и бросился бежать, но был настигнут гитлеровцами…»

Начальник Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко

В конце марта завершилась передислокация «Дружины» из Слуцка в Плисский район Вилейской области, в населенный пункт Лужки, где на базе батальона происходило формирование 1-го Русского национального полка СС. Гиль получил звание полковника. Отметил он его «особенным» образом - лично застрелил, как утверждали его бывшие сослуживцы, майора НКВД Гаврилова. А 28 марта приказал расстрелять лейтенанта Сироткина - Героя Советского Союза и депутата Верховного Совета.

В начале апреля 1943 г. из роты майора Кравчука, находившейся в разведке, на советскую сторону перешли старший лейтенант В.И. Нефедов и 5 солдат. А.Э. Блажевич, курировавший вопросы контрразведки, обвинил Кравчука в содействии перебежчикам и собственноручно его расстрелял. Труп Кравчука сутки пролежал в деревне Шенделы и был похоронен местными жителями. В том же месяце (18 апреля) по приказу Гиля были расстреляны 13 «дружинников» за прослушивание сводок Совинформбюро.

В мае 1943 г. разложением «Дружины» занялось несколько бригад народных мстителей: им. К.Е. Ворошилова (командир - Д.В. Тябут), «Дубова» (командир - Ф.Ф. Дубровский), им. В.И. Чапаева (командир - В.В. Мельников), им. ЦК КП(б) Б (командир - А.Д. Медведев).

Пристальное внимание к «Дружине» было вызвано, скорее всего, тем, что русское «формирование СД помимо удачных действий против партизан могло послужить базой, как предполагали в ЦШПД, для развертывания сил РОА. Этого советские патриоты не могли допустить ни в коем случае (особенно в Белоруссии, где население отнюдь не было поголовно лояльным по отношению к советской власти). Поэтому народные мстители делали все, чтобы развалить «Дружину», и их труды, надо сказать, давали определенные результаты. В отчете командира бригады им. ЦК КП(б) Б А.Д. Медведева (май 1943 г.) отмечалось: «Особенно широко пропаганда среди войск противника была развернута с мая 1943 г., имевшая своей целью разложение войск противника. В результате этой работы перешло в бригаду из 1-го русского национального белогвардейского полка 35 человек» .

Однако, несмотря на старания подпольщиков и партизан, «Дружина» оставалась крепкой боевой частью, в результате чего ее привлекли к операции «Коттбус», доверив наступать на одном из главных направлений - бегомльском. В боях против партизан часть Гиль-Родионова в целом неплохо себя показала. И переходов на сторону партизан, по всей видимости, не было. Так, С. Стеенберг пишет: «В мае 1943 г. "Дружина" вместе с немецкими частями приняла участие в крупной акции против партизан. Поведение ее не давало никаких поводов к критике. Перебежчиков не было» .

О том же самом говорит и бывший командир бригады «Железняк» И.Ф. Титков: «В то время бригада Гиль-Родионова представляла собой еще крепкое формирование. За все время карательной операции "Коттбус" никто из ее солдат не перешел на нашу сторону. Безусловно, в ее рядах было немало солдат и офицеров, которые задыхались в фашистских мундирах, стремились перебежать к нам, но они пока еще не решались на такой шаг. К тому же среди них было значительное число белоэмигрантов, кулацких элементов и других отпетых врагов Советской власти, которые дрались против нас с упорством обреченных» .

Только в воспоминаниях бывшего начальника БШПД П.З. Калинина отмечается: «За время экспедиции немало "дружинников" перешло на сторону партизан. Они показали, что моральный дух у личного состава "бригады" очень низкий, что большинство солдат не одобряют действий своего командира, что идея создания "новой", национал-социалистской, то есть фашистской, России не находит среди них поддержки» .

Утверждения П.З. Калинина слишком однозначны. Возможно, кто-то из «дружинников» и перебежал к партизанам, но это были единицы. Что касается морального духа, то в период операции «Коттбус» он был еще на должном уровне, не то что в августе 1943 г. Да и к тому же П.З. Калинин вряд ли мог знать во всех подробностях то, что происходило внутри 1-го Русского национального полка СС. Больше осведомлен в этом вопросе был И.Ф. Титков. Его бригаде непосредственно приходилось вести бои с «родионовцами», и он замечает: «В то время обстановка у нас была очень напряженной [июль 1943 г. - Прим. авт. ]. Железняковцы только что вышли из карательной операции "Коттбус" и вели бои против бригады Гиль-Родионова. Она клином врезалась в Бегомльский район. К тому же ожидалось прибытие более крупных частей немцев на борьбу с нами. О возможности перехода бригады Гиль-Родионова на сторону партизан тогда и думать не приходилось» .

В мемуарах Р.Н. Мачульского встречается информация о том, что партизаны, загнанные немцами в район Домжерицких болот, вышли оттуда, организовав прорыв на участке, который удерживала «Дружина». Более того, «как во время блокады, так и после нее большинство солдат и офицеров бригады лояльно относились к местному населению, и нередки были случаи, когда родионовцы при встрече с партизанами не обстреливали их ».

Не исключено, что в некоторых подразделениях «Дружины» действительно были солдаты, которые не занимались террором в отношении мирных граждан, сознательно давали народным мстителям выйти из «котла», а в отдельных случаях, не желая пролития крови, отказывались вступать в перестрелки с партизанами. Однако есть и другие факты - безжалостный разгром партизанского госпиталя бригады «Железняк», участие в блокаде Домжерицких болот, когда партизан и местное население, оказавшееся там, беспощадно уничтожали, «усмирительные акции», включая сожжение деревень и расстрелы женщин, стариков и детей (о чем пишет И.Ф. Титков). И делало это большинство «дружинников», а не какая-то маленькая горстка индивидов, окончательно потерявших человеческий облик.

Моральный климат, сложившийся к тому времени в русской бригаде, вызывал беспокойство у немцев. В СД засомневались в способности Гиля эффективно командовать соединением. В Берлин пошли сообщения о политической неблагонадежности солдат и офицеров, а в одном из рапортов прямо констатировалось: «Родионов не внушает доверия своим поведением» и предрекалось, что «в ближайшее время "Дружину" постигнет катастрофа» .

Изменение в настроении Гиля заметил и шеф VI управления РСХА Вальтер Шелленберг. Он вспоминал: «После нескольких бесед с ним у меня начало складываться впечатление, что… его позиция претерпела изменения. Он считал, что обращение немцев с русским гражданским населением и военнопленными - а против такого обращения я и сам восставал, хотя и тщетно [В. Шелленберг активно участвовал в создании оперативных групп полиции безопасности и СД, которые занимались уничтожением евреев и коммунистов. Как известно, к выполнению этих "задач" активно привлекались и подчиненные Гиль-Родионова. - Прим. авт. ], - должно привести к катастрофическим последствиям. С другой стороны, я вынужден был отстаивать точку зрения Гиммлера. Я просил Гиля не забывать, что обе стороны прибегали ко все более жестоким и беспощадным методам ведения войны. Если посмотреть на партизанскую войну непредвзято, то вряд ли можно утверждать, что русские не повинны в таких же зверствах, что и немцы; возможно, они даже превзойти немцев в жестокости. Родионов напомнил мне, в свою очередь, об утверждениях нашей пропаганды, что русские люди "недочеловеки". Я ответил, что он не зря употребил слово "пропаганда " - ведь на войне так трудно провести четкую грань между моральным и аморальным. Я был убежден, что белорусы, украинцы, грузины, азербайджанцы, туркмены и представители других национальных меньшинств воспримут эти лозунги должным образом, именно как пропаганду военного времени.

Когда мы начали терпеть неудачи в России, наша секретная служба в своей работе тоже, естественно, начала сталкиваться с трудностями. Возникли определенные трудности и с руководством "Дружиной". Несмотря на мои неоднократные предупреждения, случилось то, чего я боялся… »

Наиболее сложным представляется вопрос, - когда конкретно Гиль решил перейти к партизанам. По нашему мнению, это произошло спустя несколько недель после завершения операции «Коттбус» (май - июнь 1943 г.). В этот период завершилось формирование бригады, внутри соединения была проведена, как отмечает Свен Стеенберг (Штеенберг), интенсивная кампания «пропаганды патриотизма». В июне Гиль встретился с фон Готтбергом, который отослал в РСХА хвалебный отзыв о действиях «родионовцев». До определенного момента «Дружина» оставалась вполне лояльным оккупантам соединением (в другом случае ее бы перебросили в другой район Белоруссии). Поэтому командование СС и полиции доверило Гилю продолжать борьбу с партизанами в том же самом районе.

Однако желание остаться в живых для Гиля всегда было важнее, чем какая-либо идеология. Он не мог не замечать, что дела у немцев идут все хуже и хуже, а над ним самим уже сгущаются грозовые тучи, как над человеком, вызывающим подозрения у руководства СД. Понятно, свое желание выжить Гиль умело маскировал, используя для этого демагогию, апелляцию к постулатам морали, напускную рефлексию, вызванную якобы глубочайшим переживанием за судьбу русского народа. Хотя, по всей видимости, речь шла о совсем других вещах. Привыкнув к власти, он не хотел просто так с ней расставаться. Сохранить эту власть, пусть и в другом качестве, а также собственную жизнь, можно было, вернувшись на советскую сторону.

Идя на вторичную измену, Гиль понимал, что с ним очень быстро могут разобраться органы НКВД - НКГБ. Но за время службы у немцев Родионов, во-первых, получил доступ к секретной информации, которую можно было предоставить чекистам. Во-вторых, чтобы сохранить себе жизнь, можно было принести в жертву ряд фигур из своего окружения, которыми давно интересовались на Лубянке; на этих людей, в случае чего, можно было переложить и ответственность за собственные преступления. И, в-третьих, завоевать доверие у партизан можно было путем проведения операции, которая повлечет за собой большие потери у немцев.

В отношении личного состава Гиль решил «приспустить вожжи» и отчасти устранился от командования. Твердая политическая работа в бригаде отсутствовала, налицо были предпосылки возможного развала. Самутин вспоминал: «Немцы не вмешивались, а Гилю было наплевать на все. Он завел себе молодую "бабу" и все больше и больше пил. Вокруг него создавался все более и теснее узкий круг прихлебателей и собутыльников. Я не был вхож в этот круг, но Точилов какое-то время принадлежал к нему и приносил мне все более и более пугавшие меня рассказы о полной безыдейности, царящей в этом кругу, о бесперспективности всего дела, о воцарившемся настроении, которое точнее всего описывается, как "пир во время чумы» . То же самое отмечает и С. Стеенберг: «Поведение лиц, окружавших Гиля, однако, оставляло желать лучшего. Они проводили время за выпивкой, картами - появились и женщины. Гиль все меньше заботился о своих обязанностях командира. Недовольство им у офицеров части все увеличивалось» .

Вероятно, во время застолий в узком кругу, которые организовывал Гиль, активно шли разговоры о переходе на советскую сторону. Точку зрения командира «Дружины», очевидно, разделяли полковник Орлов, майоры Шепелев и Шепетовский, капитан Тимофеев. Негативно к Родионову были настроены Блажевич, Богданов, майоры Фефелов и Юхнов, а также, разумеется, все эмигранты.

Обращает на себя внимание то, что в числе недругов комбрига была группа офицеров из «Службы предупреждения». Внимательно отслеживавший работу этого органа А.Э. Блажевич установил наблюдение за Родионовым. Вероятно, именно с подачи Блажевича среди офицеров бригады, лояльно настроенных к немцам, был поднят вопрос о несоответствии Родионова занимаемой должности.

Блажевич сам был не прочь занять должность командира бригады (с неплохой перспективой стать впоследствии командиром эсэсовской дивизии). По словам Родионова (высказанным уже после перехода к партизанам), в бригаду должно было поступить новейшее вооружение, в том числе танки и артиллерийские орудия. Но вместо этого в район дислокации соединения в конце июля 1943 г. стали прибывать части СС и полиции. У Родионова возникли подозрения, что немцы намеревались предпринять в отношении «Дружины» какие-то меры. Насколько были обоснованы эти опасения, сказать однозначно нельзя, однако его желание перейти к партизанам усилилось. Подозрение Гиля вызывала и загадочная командировка Блажевича в Берлин. К этому времени отношения Родионова с Блажевичем безнадежно испортились. Командир «Дружины» прекрасно знал, что его заместитель - человек хитрый и амбициозный и может его предать. Вообще, фактически вся «Служба предупреждения» была против Гиля (за исключением майора Алелекова).