Дело александра кравченко: оправдание.

Лена Закотнова, 13 ноября 1969 года рождения, ученица 2 класса школы № 11, проживающая с родителями в Октябрьском районе г. Шахты, на улице Парковой в доме № 66, которая ушла днем 22 декабря 1978 года в школу и домой не возвращалась.

24 декабря в городе Шахты Ростовской области, рядом с мостом через реку Грушевку, был обнаружён её труп. Как показала экспертиза, неизвестный совершил с девочкой половой акт в разных формах, причинив ей разрывы влагалища и прямой кишки, а также нанёс три проникающих ножевых ранения в живот. Смерть девочки, тем не менее, наступила от механической асфиксии - её задушили. Эксперт предположил, что Лена была убита ещё в день своего исчезновения (родители обратились в милицию 22 декабря), не раньше 18:00. На момент убийства Лена училась во втором классе.

Дело об убийстве Елены Закотновой стало одним из самых противоречивых и обсуждаемых в истории советской и российской криминалистики. За совершение этого преступления были осуждены вначале Александр Кравченко , затем Андрей Чикатило , но впоследствии оба приговора были отменены.

До сих пор неизвестно точно, кто совершил это убийство, и не произошла ли в данном случае судебная ошибка.

Следует отметить, что в случае с Чикотило, мотивацией самооговора могли быть ряд обстоятельств. Первое, со стороны милиции и органов следствия требовалось раскрытие тяжкого преступления. Не исключено физическое воздействие на подозреваемого. Это касается и осужденного Кравченко. Но именно для Чикотило, которому вменялся ряд эпизодов, в дальнейшем признание в новом эпизоде это была гарантия продлить свою собственную жизнь, ибо было понятно, что ему грозит высшая мера наказания - расстрел.

Подозреваемый №1. Александр Кравченко

Убийство ребёнка, да ещё с особой жестокостью, сопряжённой с половым насилием, требовало немедленного раскрытия. На дело бросили одного из опытнейших местных сыщиков - старшего следователя советника юстиции Ижогина. Почти сразу определился главный подозреваемый.

В тот же день, когда был найден труп Лены, милиция задержала местного жителя Александра Кравченко (1953 г.р.), ранее судимого за схожее убийство. В 1970 году в городе Херсоне Кравченко был осуждён за изнасилование и убийство несовершеннолетней девочки. 13 июля 1970 года в состоянии алкогольного опьянения он изнасиловал и убил 10-летнюю Галину Ципляк. Она зашла к нему домой, он её задушил, уже у мертвой выколол глаза, а тело закопал в огороде. Преступление было очень быстро раскрыто и в ноябре 1970 года Херсонским областным судом Кравченко был приговорён к 10 годам лишения свободы.

То обстоятельство, что на момент совершения преступления он являлся несовершеннолетним, спасло его от расстрела. Кравченко оказался в колонии, отбыл в ней 6 лет, затем определением Белозерского районного народного суда Херсонской области он был условно освобожден из мест лишения свободы. Далее он должен был отбыть часть наказания на исправительных работах.

Кравченко жил ближе всех к месту преступления. Александр Кравченко после своего условно-досрочного освобождения в 1976 году был направлен в спецкомендатуру Артемовского района г. Шахты, работал в десятом строительном управлении, в бригаде штукатуров. Взял в жены женщину с ребёнком, в 1979 г. жена ждала появления ребёнка уже от Александра. Но задержанный показал, что 22 декабря 1978 года он после окончания работы зашел домой к своему знакомому, и примерно в 18:15 пришел к себе домой, где и находился до конца дня. Алиби подтвердили его жена Галина и их знакомая - Т. Гусакова, находившиеся с ним весь вечер после 18:00. 27 декабря 1978 года Александр Кравченко был освобожден.

Повторный арест Кравченко

Дело Чикатило по обвинению в убийстве 53 человек (сам же он сознался в 56) было передано в суд. На одном из первых же судебных заседаний 21 апреля 1992 года происходит скандал. Чикатило отказался от своих показаний и не признал, что хоть как-то причастен к убийству Закотновой (не отказываясь при этом от всех остальных обвинений). Исса Костоев предположил, что ростовские власти решили себя обелить и надавили на Чикатило, требуя отказаться от первого убийства. Скандал усугублялся тем, что Костоев уже дал несколько интервью, где убедительно говорил, что Чикатило виновен в убийстве Елены Закотновой. Репутация Иссы Костоева оказалась под серьёзным ударом. А вскоре при оглашении обвинительного заключения по делу Чикатило один из двух гособвинителей А. Куюмджи отказался обвинять Чикатило в убийстве Закотновой, считая его вину недоказанной. Его заменили на другого прокурора.

Кроме того, у адвоката Чикатило было припасено несколько аргументов в пользу невиновности Чикатило в убийстве Закотновой. Адвокат Чикатило, М. Хабибуллин:

Результаты следственного эксперимента. Видеозапись его исследовалась судом. Предназначенная объективно подтвердить, она порождает серьезные сомнения в правдивости признания. При входе во двор домовладения по пер. Межевому, 26, он говорит, что была «землянка», теперь её нет. То есть получается, что вместо прежнего строения во дворе теперь другое строение. Тем не менее, все участники эксперимента входят в строение и продолжают проверку. Далее следователь спрашивает Чикатило, где он включал свет. Тот не может сказать, видимо, потому, что не знает, т.к. строение не то. А эксперимент продолжается. Но остается без ответа вопрос: то ли строение находилось во дворе по Межевому, 26, которое приобрел Чикатило? Если следственный эксперимент проведен в другом, то что он может подтвердить и какова в этом случае ценность признания?

Доследование

15 октября 1992 года при оглашении приговора Ростовский областной суд признал Чикатило виновным в убийстве 53 человек, в том числе и Елены Закотновой. В 1994 году Чикатило был расстрелян. Но к моменту казни суд отменил приговор по делу Закотновой, и Чикатило был признан невиновным по этому эпизоду. Таким образом, и Александр Кравченко, и Андрей Чикатило признаны невиновными в убийстве Елены Закотновой. Никто более не привлекался виновным по делу Елены Закотновой, и дело на протяжении уже нескольких десятилетий не раскрыто.

Источник : wikipedia.org, timenote.info

Тайны громкого уголовного дела - в расследовании «МК»

В детективах, где главное действующее лицо — деньги, редко попадаются положительные персонажи. Преступников, конечно же, не жалко. Но и пострадавший от них нередко, если присмотреться повнимательнее, оказывается тем еще свинтусом. И деньги свои он нажил не совсем праведным путем, и тратил их отнюдь не на благие дела… И весь сюжет в итоге легко пересказывается одной цитатой из сказки Корнея Чуковского — «волки от испуга скушали друг друга».

Дело о заказном убийстве, которое вплотную приблизилось к развязке в стенах Московского областного суда, — набито пиастрами, как сундук с острова сокровищ. . Во вторник, 12 мая, состоится, видимо, последнее заседание по этому делу. Присяжные свой вердикт вынесли — осталось огласить приговор. Но многое в этом деле все же неясно.

Четкие следы киллеров

Кравченко застрелили в подмосковном поселке Переделки в мае 2012 года. В тот вечер глава мебельного холдинга «8 Марта» возвращался с банкета, организованного по случаю закрытия Московского международного мебельного салона. Предприниматель никогда не пользовался услугами персонального водителя и охраны, предпочитал сам водить «Мерседес» (подарок коллег). До своего коттеджа, в котором проживал, он не доехал всего несколько десятков метров и попал в засаду — дорогу перегородила «девятка». Когда Кравченко, врезавшись в «Жигули», остановился, злоумышленники расстреляли его из пистолетов, а потом сделали контрольный в голову... И скрылись незамеченными.

В 90-е годы такие убийства случались почти каждый день. В век новых технологий «заказух» стало на порядок меньше. В Москве под каждым кустом — камеры, в каждом дворе шлагбаумы. Провинция же оставляет простор для «творчества». Впрочем, и здесь оставаться незамеченным все труднее — как недавно пошутил знакомый опер, если система видеонаблюдения будет развиваться такими темпами, наемные убийцы вымрут как динозавры.

И в случае с убийством Кравченко киллеры оставили массу следов. В километре от места убийства нашлась та самая старенькая «девятка». Номерного знака не было, номер кузова был вырезан грубым механическим путем — то ли «болгаркой», то ли автогеном. Отсев всех похожих авто (всевозможные базы данных — еще один лютый враг убийц по найму) вскоре дал свой результат — стражи порядка вышли на прежнего владельца машины, который рассказал, что не так давно продал ее за 110 тысяч рублей. И продал ее, как оказалось, уроженцу Рязани Алексею Пронину. Это компаньон Кравченко, его правая рука, его глаза и уши. Сыщики поначалу даже не поверили — неужели настолько просто складывался паззл.

Следователи ГСУ СКР по Московской области смогли выйти на съемную квартиру, которую Пронин и Ко сняли для подготовки к убийству. Как пояснили «МК» в пресс-службе ведомства, в этой квартире они и хранили телефоны для связи между собой по «рабочим» вопросам, там же было оружие, некоторая наличность, маски. Можно сказать, это был их штаб, где они размеренно готовили план убийства. Кстати, план №1 у них провалился — еще зимой киллеры попытались организовать засаду и насыпали снежный вал на дороге к дому Кравченко, но тот поехал другой дорогой. Вторая попытка оказалась успешной.

Отработка телефонных звонков и биллинг вывели на Сергея Филиппова, жителя Рязани, рукопожатного знакомого Пронина. Именно Филиппов уже приискал исполнителей — сотрудников столичного ЧОПа Виталия Антишина и его знакомого Михаила Ищенко. В брошенной машине были найдены отпечатки пальцев одного из них и потожировой отпечаток на ручке двери. Анализ ДНК по нему подтвердил, что он принадлежит одному из пособников.

Антишин, кстати, изначально давал признательные показания, но впоследствии отказался от них. Заявил, что полиция похитила его сына и угрожала с ним расправиться — поэтому он и оговорил себя, а на самом деле к убийству не причастен. Но он изложил многие детали, которые не мог выдумать — они нашли свое подтверждение в дальнейшем. Это датировка различных действий их сплоченного коллектива, которые подтверждаются перепиской, временем звонков, местоположением их телефонов и прочее. Все были выявлены и задержаны в течение десяти дней. Кроме Филиппова — он скрылся и находится в розыске.

В этом простом, как уравнение с одним неизвестным, деле есть, пожалуй, только один резонный вопрос. Каков мотив? Зачем Пронину нужно было рубить сук, на котором он сидел?

То мореплаватель, то плотник

Бизнесменов, даже миллионеров, в России много, случается, их убивают. Немудрено, что широкой публике чаще всего нет дела до того, какими были эти люди. Тем страннее история жизни и смерти Михаила Кравченко. Человека, который был лично — и весьма близко — знаком с принцессой Кентской, путешествовал с нашим знаменитым зоологом Николаем Дроздовым, участвовал в театральной постановке популярной и — перст судьбы! — впоследствии погибшей в автокатастрофе актрисы Марины Голуб…

…Как-то в детском саду маленький Миша измучил воспитателей — несколько дней долдонил: мол, вы разве не видите, что из крана вода капает? Если его не починить, то не только утечка большая, а еще и кто-то может поскользнуться в луже и упасть. Таким он был во всем — въедливым и назойливым. В школе страстно хотел стать биологом. Однажды притащил домой богомола. Насекомое оказалось самкой и, пожив какое-то время в квартире, облюбовала одну из стен и отложила там яйца. В итоге из яиц вылупились 147 маленьких богомолов, причем случилось это аккурат к 7 ноября — родителям и Михаилу даже пришлось пропустить демонстрацию в честь Великой Октябрьской революции, чего они себе раньше никогда не позволяли.

После школы он пошел в ПТУ, поучился на электромеханика, а после армии поступил в МГУ. Но не на биофак. «Нельзя сейчас идти на биолога, — объяснил родителям свой выбор. — С голоду помрем!». И Кравченко стал экономистом. Пока учился — зарабатывал на ремонте высоток, даже ремонт того же общежития МГУ делал.

Впервые Михаил приложил руку к мебели в девятом классе школы. Увидел на помойке выброшенный диван в плачевном состоянии. Вместе с родителями, купив материалы, заново собрал этот диван — всей семьей его перетянули, обвязали, поставили на ножки, так сказать. Диван преобразился до неузнаваемости. Неудивительно, что позже Михаил вместе с двумя товарищами начал вплотную заниматься изготовлением мебели, мастерскую разместили в подвале жилого дома.

В 19 лет Кравченко женился, родилась дочь. Все шло как у многих начинающих бизнесменов. До того страшного жаркого летнего дня 1996 года.

Он ехал с семьей из Севастополя и не успел увернуться от машины, которая выехала на встречку, обгоняя авто в своей полосе. Машину, в которой сидели родители Михаила, его супруга Светлана и семилетняя дочь Маша, на добрых пару десятков метров откинуло в сторону, она вращалась как волчок. Жена и дочь Михаила вылетели из машины через разбитую дверь, и их придавило многотонной «Волгой». Шансов выжить у них не было. Как позже установила экспертиза по анализу скоростей и цифрам дистанций с места происшествия, Кравченко не хватило всего 1/17 секунды, чтобы вырулить и разминуться со встречной машиной. Стоит ли говорить, что винил за аварию он лишь себя?

«…Я долго не мог прийти в себя. Я неделями не уходил с кладбища, от свежих могил. Живя исключительно прошлым, я часами разговаривал сам с собой и с душами тех, кого любил…».

На могиле самых близких, самых дорогих ему людей Кравченко установил камень с двумя шариками, символизирующими Свету и Машу.

Наверное, в этот же период он решил, что будет вести жизнь «за красной чертой». У путешественников в дикие места есть такое понятие — «красная черта». Например, если прибыть в какую-либо африканскую страну с племенами людоедов и попытаться самому проложить маршрут через опасную страну, то правительство попросит подписать бумагу, согласно которой путешественник сам несет ответственность за все, что с ним может случиться. И, кстати, за этой самой «красной чертой» Михаил действительно побывал — ездил в Центральную Африканскую Республику, там же, в Африке, подхватил малярию, смертность от которой составляет около 97%, и поборол ее, в обеих Америках побывал, в самых диких местах, покорил пятикилометровый Эльбрус, исчертил маршрутами Австралию.

Кравченко также играл в любительской театральной труппе (его Чацкого, по слухам, хвалил сам Гафт), снимался в кино, стал главным героем документальной драмы «Иван Грозный. Портрет без ретуши». Он писал стихи, и очень сильные. В возрасте около 40 лет он поспорил с матерью, что можно стать кем угодно и научиться чему угодно в любом возрасте. Прошло несколько месяцев, и Михаил показал матери свое первое полотно — рисунок лодки, занесенной песком. А еще чуть позже взялся за скульптуру и овладел и этим ремеслом.

— Он был безумно любопытным, — вспоминает Кравченко Татьяна Винер, режиссер фильма «Портрет без ретуши». — Кажется, не было в мире вещи, которой бы не коснулся его интерес. Мне кажется, он даже не спал — всегда был в движении. Правда, видимо, из-за этого же всегда опаздывал...

Долг убийством красен

Как же в поле зрения Кравченко попал Алексей Пронин? Компаньон, правая рука, а в итоге получается — вероломный друг, заказчик убийства. Откуда взялся этот субъект?

Пронина в Рязани знали многие. И стражи закона, и их, так сказать, идейные противники. В свое время он водил дружбу с могущественными «Слонами» — бандитской группировкой, от которой стонали местные предприниматели. В какой-то момент, чуть ли не с десяток лет назад, Пронин решил покорить столицу. Через общих знакомых он случайно познакомился с Кравченко и смекнул, что с этим человеком можно работать. Для развития долгосрочных отношений Пронин создал видимость того, что он нужен мебельному магнату куда больше, чем мебельный магнат ему. И в качестве подношения сказал московскому бизнесмену, что поможет оформить огромную площадь для выставочного центра. В нем были бы представлены самые лучшие образцы мебели от компаний, входящих в состав холдинга. Площадкой должна была служить старая кинокопировальная фабрика, предполагалось, что постоянными гостями на освоенных площадях будут иностранцы, закупающие продукцию холдинга. Пронин должен был помочь оформить эти земли, выкупить их по хорошей цене, но он потратил приличную часть денег, которые Кравченко выделил ему на покупку активов. Счет шел на десятки миллионов. Так медленно, но, судя по всему, верно рождался мотив для убийства.

Интересный нюанс: в борьбе за фабрику на одном из этапов оформления фабрики Кравченко смог обмануть Пронина. Когда они завладели некоторыми активами фабрики, решили вдруг разойтись: у Кравченко была мысль отступиться от затеи открыть крупный выставочный центр в Рязани. Поскольку их дороги вели в разные стороны, они вознамерились поделить между собой ту часть площадей кинокопировальной фабрики, которую приобрели. Но Пронина ожидал сюрприз — Кравченко перетянул все одеяло на себя, и Пронину не досталось его части от этого пирога. Пронин долго и упорно бегал по арбитражным судам и ни одного не выиграл. Эти события сам Пронин именовал рейдерским захватом. Но после этого он снова, пусть и со скрипом, сработался с магнатом — видимо, Кравченко смог убедить компаньона, что их дальнейшее сотрудничество по-прежнему будет выгодно им обоим.

Потерянный бампер и рука из-за кулис

На процессе по этому в общем-то простому делу впору было хвататься за голову — как же неумело порой законники распоряжаются фактами, которые, можно сказать, плывут им в руки.

Так, следователи умудрились потерять часть улик. Это уже становится притчей во языцех: такое впечатление, что в следственные органы у нас идут сплошь тургеневские барышни, которые не в состоянии вспомнить, куда засунули свой ридикюль. В деле Кравченко пропал… бампер от его машины, на котором были следы краски от машины киллеров. Хорошо хоть остался отпечаток ладони на лобовом стекле «Мерседеса» — один из преступников неосторожно оперся о кузов рукой. Еще одна улика — телефон… Рядом с местом расстрела нашли крышку от мобильника одного из подозреваемых. Все логично: убийцы, сделав дело, избавляются от телефонов. Но потом такую же крышку от мобильника каким-то чудесным образом находят у этого же подозреваемого.

Но если следователи, будем надеяться, просто ошибались в силу неопытности, то Пронин откровенно врал и изворачивался. Взять хотя бы эпизод с машиной — то он не покупал ее и не знал даже о ее существовании. То покупал, но для личного пользования, никак не связанного с покушением. На последнем заседании его неискренность была особенно заметна — он даже как будто досадовал сам на себя, что не солгал как-нибудь похитрее.

И хотя присяжные уже вынесли свой вердикт (все признаны виновными в убийстве), глядишь на Пронина — и невольно закрадывается мысль: полноте, да он ли это? С виду обычный бандит, будто воскресший из 90-х годов, — в одиночку решил подмять под себя целый концерн, убив президента? Зачем отрезать руку, которая тебя кормила?

Наверное, это имеет смысл только в том случае, если объявилась другая рука, которая и пообещала Пронину место у кормушки даже после смерти Кравченко. То есть был человек, который вероятно использовал его словно пешку в своей большой игре. И этот человек явно был в курсе всех мелочей отношений между Кравченко и его партнером Прониным, знал, на что давить и чем переманить. Дело в том, что после его убийства холдинг начали растаскивать вчерашние заместители-гендиректоры с просто фантастической скоростью. На подготовку документов переоформления ушло бы немало времени, а некоторые фабрики в составе гиганта принялись переоформляться уже через девять дней после убийства! Складывается впечатление, что эти документы кто-то предусмотрительно начал готовить еще до его убийства... Даже родители Михаила Кравченко считают, что следователь, начавший это дело, будто нарочно не арестовывала имущество и активы фабрик, то есть проявила бездействие, позволившее бывшим компаньонам Кравченко разбить холдинг на кучу осколков. Но, к сожалению, если в этом деле и были серые кардиналы, они остались за кулисами громкого дела.

В одном из стихотворений миллиардера есть такие строки:

Итак, я умер,
Бейте барабаны!
И радуйтесь со мной,
Кто хоть мгновенье ЖИЛ!

Жаль, что многие коллеги и ближайшие партнеры Кравченко, так старательно восхвалявшие его при жизни, не выдержали испытания его смертью.

Чикатило Андрей РомановичЧикатило, родилчя (16 октября 1936, село Яблочное, Сумская область, УССР - 14 февраля 1994, Новочеркасск, Ростовская область, Россия) - один из самых известных советских серийных убийц, с 1978 по 1990 годы совершивший 53 доказанных убийства (хотя сам преступник сознался в 56 убийствах, а, по оперативным сведениям, маньяком было совершено более 65 убийств): 21 мальчик в возрасте от 7 до 16 лет, 14 девочек в возрасте от 9 до 17 лет, 18 девушек и женщин. За убийство, которое совершил Чикатило, был ошибочно расстрелян Александр Кравченко. Прозвища: «Бешеный зверь», «Ростовский Потрошитель», «Красный Потрошитель», «Убийца из лесополосы», «Гражданин X», «Сатана», «Советский Джек-Потрошитель».

Биография до 1978 года

Андрей Чикатило родился 16 октября 1936 года в селе Яблочное Великописаревского района Харьковской области УССР (сегодня село относится к Сумской области). Имеются сведения, что Чикатило родился с признаками гидроцефалии. До 12 лет он страдал ночным недержанием мочи, за что был постоянно бит матерью.

В 1943 году у А. Чикатило родилась сестра. Его отец Роман Чикатило, находившийся в ту пору на фронте, едва ли мог быть отцом девочки. Поэтому не исключено, что в возрасте 6-7 лет Чикатило мог стать свидетелем изнасилования немецким солдатом своей матери, с которой проживал в одной комнате на территории оккупированной тогда немцами Украины.

В 1944 году Чикатило пошёл в первый класс. Когда в 1946 году начался голод, он не выходил из дома, опасаясь, что его могут поймать и съесть: мать рассказывала ему, что во время голода его старшего брата Степана якобы похитили и съели. Также существует версия о том, что старшего брата съели сами родители во время голода. Впоследствии никаких документов о рождении и смерти Степана найдено не было.

В 1955 году Чикатило закончил Ахтырское техническое училище связи. После училища поступил на заочное отделение Московского электромеханического института инженеров железнодорожного транспорта.

С 1957 по 1960 годы служил в армии, армейскую службу проходил в войсках МВД, по другой информации - связистом в советских войсках в Берлине.

После армии переехал в населённый пункт Родионово-Несветайская, неподалёку от Ростова-на-Дону. Там он устроился работать инженером на телефонной станции.

В 1962 году сестра Чикатило Татьяна познакомила его со своей подругой Фаиной (Евдокией), которая в 1964 году стала его женой. Сразу после свадьбы Чикатило поступил на заочное отделение филологического факультета Ростовского университета. В 1965 году у него родилась дочь Людмила, а 15 августа 1969 года - сын Юрий, который позже стал преступником. В апреле 1965 года Чикатило устроился на должность председателя районного комитета физкультуры и спорта. В 1970 году, будучи уже в возрасте 33 лет, он заочно окончил педагогический институт по курсу марксизма-ленинизма и литературы, стал работать учителем русского языка и литературы (а затем воспитателем) в школе-интернате № 32 Новошахтинска.

В 1974 году Чикатило стал работать мастером производственного обучения в Новошахтинском ГПТУ № 39.

В 1978 году с семьёй переехал в Шахты, где с сентября начал работать воспитателем в ГПТУ № 33, а уже в декабре совершил своё первое убийство.

Первое убийство

22 декабря 1978 года Чикатило убил свою первую жертву - 9-летнюю Елену Закотнову. Убийство произошло в доме № 26 (т. н. «мазанке») по Межевому переулку, который Чикатило купил за 1500 рублей втайне от семьи и использовал для встреч с проститутками.

24 декабря Шахты, да и всю Ростовскую область, потрясла страшная находка. Рядом с мостом через реку Грушевку обнаружили труп 9-летней ученицы 2-го класса школы № 11 Елены Закотновой. Как показала экспертиза, неизвестный совершил с девочкой половой акт в обычной и извращённой формах, причинив ей разрывы влагалища и прямой кишки, а также нанёс три проникающих ножевых ранения в живот. Смерть девочки, тем не менее, наступила от механической асфиксии - её задушили. Эксперт предположил, что Лена была убита ещё в день своего исчезновения (родители обратились в милицию 22 декабря), не раньше 18.00.

Убийство ребёнка, да ещё с особой жестокостью, сопряжённой с сексуальным насилием, требовало немедленного раскрытия. На дело бросили одного из опытнейших местных сыщиков - старшего следователя советника юстиции Ижогина. Сквозь мелкое сито пропускали местных жителей.

Как выяснилось позже, Чикатило заманил девочку в «мазанку» обещаниями подарить жевательную резинку. Как он показывал на следствии, он хотел только «побаловаться с ней». Но когда он попытался её раздеть, девочка стала кричать и вырываться. Испугавшись, что её услышат соседи, Чикатило навалился на неё и стал душить. Страдания жертвы возбудили его, и он испытал оргазм.

Тело девочки и её школьный портфель Чикатило выбросил в реку Грушевку. 24 декабря труп нашли и в тот же день задержали подозреваемого в убийстве - Александра Кравченко, который ранее был осуждён на 10 лет за изнасилование и убийство своей ровесницы. Жена Кравченко дала ему алиби на 22 декабря, и уже 27 декабря его отпустили. Однако 23 января 1979 года Кравченко совершил кражу у своего соседа. На следующее утро милиция задержала его и нашла украденное на чердаке его дома. В камеру Кравченко подсадили убийцу и наркомана, который избивал его, вынуждая сознаться в убийстве Закотновой. Жене Кравченко сообщили, что её муж уже сидел в тюрьме за убийство, и обвинили её в соучастии в убийстве Закотновой. Испуганная женщина подписала всё, что от неё потребовали.

16 февраля 1979 года Кравченко признался в убийстве Закотновой. Сначала его приговорили к 15 годам тюрьмы, но родственники убитой девочки потребовали пересмотра дела и смертной казни. В результате дело Кравченко три раза отправляли на доследование и, в конце концов, вынесли смертный приговор. 5 июля 1983 года 29-летний Александр Кравченко был расстрелян за убийство, которое совершил Чикатило. В 1990 году расстрельный приговор в отношении Кравченко был отменён.

Впрочем, у следствия был и ещё один подозреваемый. 8 января 1979 года в Новочеркасске повесился некий Анатолий Григорьев, 50 лет от роду, уроженец города Шахты. 31 декабря, накануне Нового года, в трамвайном парке, работником которого он был, Григорьев, будучи сильно пьян, хвастался коллегам, что он, мол, зарезал и задушил девочку, про которую «писали в газетах». Работяги знали, что «у Тольки по пьяни фантазия просыпается», а потому никто ему не поверил. Однако Григорьев, видимо, ожидал, что эти нетрезвые откровения ещё аукнутся. Приехав к дочери в Новочеркасск, он очень переживал, много пил, плакал, что никого не убивал, а возвёл на себя напраслину. Дождавшись, когда дочь ушла на работу, Григорьев повесился в туалете.

Начало серии убийств

Первое убийство напугало Чикатило, и 3 года он никого не убивал. Однако 3 сентября 1981 года он убил 17-летнюю проститутку Ларису Ткаченко. Уведя её в лесополосу, он попытался заняться с ней сексом, но у него не получалось возбудиться. Когда Ткаченко стала над ним издеваться, он её избил, откусил сосок, забил рот грязью и задушил.[источник не указан 875 дней] Труп обнаружили на следующий день.

Почти через год, 12 июня 1982 года, он убил 12-летнюю Любовь Бирюк. Серия убийств началась: в 1982 году Чикатило убил в общей сложности семь детей в возрасте от 9 до 16 лет. С будущими жертвами чаще всего он знакомился на автобусных остановках и вокзалах, под каким-либо благовидным предлогом (показать короткую дорогу, щенков, марки, видеомагнитофон и т. д.) заманивал их в лесополосу или другое укромное место, (порой жертвы проходили с убийцей несколько километров - Чикатило всегда шёл впереди), неожиданно набрасывался с ножом. На изуродованных телах убитых обнаруживали до шестидесяти ножевых ранений, у многих были отрезаны и откушены носы, языки, гениталии, груди, выколоты глаза (Чикатило не мог выносить взгляда своих жертв). Среди его жертв было немало бродяг, алкоголичек и умственно отсталых.

Первый арест

На 1984 год приходится пик преступной деятельности Чикатило - он убил 15 человек, общее число его жертв достигло 32. 1 августа он поступил на должность начальника отдела снабжения Ростовского производственного объединения «Спецэнергоавтоматика». Работа была связана с постоянными поездками по стране, что для него было очень удобно. 8 августа он поехал в свою первую командировку в Ташкент, где убил женщину и 12-летнюю девочку.

14 сентября 1984 года на ростовском Центральном рынке из-за подозрительного поведения его задержал участковый инспектор капитан милиции Заносовский Александр со своим напарником Шайх-Ахмедом Ахматхановым. Чикатило пытался знакомиться с девушками, приставал к ним в общественном транспорте, прямо на автовокзале с ним занималась оральным сексом проститутка. В его портфеле был обнаружен нож, банка вазелина, кусок мыла и два мотка верёвки (всё это было почему-то возвращено Чикатило или, по другим сведениям, просто утеряно). У него взяли кровь на анализ, его группа крови оказалась второй. Группа же спермы, которая была обнаружена на трупе одной из жертв, была четвёртой. Позже это обстоятельство объяснят тем, что у Чикатило якобы было т. н. «парадоксальное выделительство»: кровь у него была второй группы, а выделения организма - четвёртой, и это обеспечивало ему своеобразное алиби. После суда Чикатило станет фигурировать в СМИ как «парадоксальный выделитель» - человек с крайне редкой особенностью организма («один на несколько миллионов»). На самом же деле, анализ обнаруженной спермы дал неправильный результат из-за микробной обсеменённости материала.

Чикатило отпустили, не проведя более подробного расследования и анализов. Однако его вскоре исключили из КПСС, членом которой он был с 1960 года, и приговорили к году исправительных работ по статье 92-й Уголовного кодекса РСФСР за хищение аккумулятора. Но освободили его уже 12 декабря 1984 года. В январе 1985 года Чикатило переехал с семьёй в Новочеркасск и там устроился на должность инженера на Новочеркасском электровозостроительном заводе. Позже он стал начальником отдела металлов этого завода, а в 1990 году перевёлся в отдел внешней кооперации Ростовского электровозоремонтного завода, где и проработал до самого своего ареста.

После первого своего задержания Чикатило убил ещё 21 человека.

Операция «Лесополоса»

Шло время, а убийства в лесополосах продолжались. Поэтому в декабре 1985 года началась проходящая под контролем ЦК КПСС операция «Лесополоса» - пожалуй, самое масштабное оперативное мероприятие, когда-либо проводившееся советскими и российскими правоохранительными органами. За всё время операции на причастность к серии убийств было проверено более 200 тыс. человек, попутно было раскрыто 1062 преступления, была накоплена информация на 48 тыс. человек с сексуальными отклонениями, на спецучёт было поставлено 5845 человек, проверено 163 тыс. водителей автотранспорта. Были даже использованы военные вертолёты, чтобы патрулировать железнодорожные пути и прилегающие к ним лесополосы. Розыск убийцы обошёлся государству примерно в 10 млн рублей в ценах 1990 года.

В совещании, проводимом областной прокуратурой по этому делу в Ростове-на-Дону в апреле 1987 года, принимали участие заместитель начальника следственного управления Прокуратуры СССР В. Ненашев и заместитель прокурора РСФСР Иван Землянушин. Оно открылось словами: «Дело „Лесополоса“ находится на контроле во всех вышестоящих инстанциях, а также в ЦК КПСС. В стране нет дела более важного, чем „Лесополоса“».

Специальную оперативную группу, занимающуюся делом убийцы из лесополосы, возглавлял Виктор Бураков, который обратился к психиатру Александру Бухановскому с просьбой составить психологический портрет преступника. Бухановский сразу отверг версии о том, что убийца психически болен, маргинален или гомосексуален. По его мнению, преступник был обычным, ничем не примечательным советским гражданином, с семьёй, детьми и работой (одним из прозвищ убийцы стало «Гражданин Икс»).

Фоторобот «Ростовского Потрошителя»

Сотрудницы милиции, одетые в штатское, в качестве приманки постоянно ездили на электричках. Трасса Таганрог - Донецк - Ростов - Сальск на всём протяжении контролировалась работниками милиции. Чикатило, будучи дружинником, сам участвовал в этой операции и дежурил на вокзалах, «помогая» милиции ловить самого себя. Почувствовав усиление надзора, он стал более осторожен и в 1986 году никого не убил.

Убийства продолжились в 1987 году, когда 16 мая он убил 13-летнего Олега Макаренкова, чьи останки были обнаружены только в 1990 году, после ареста Чикатило. Трупы детей находили регулярно, даже в центре Ростова, в парке Авиаторов и Ботаническом саду. Он убивал и в других городах СССР, куда ездил в командировки - в Запорожье, Ленинграде, Москве. Руководство следствием взял на себя Исса Костоев, занимавший должность заместителя начальника следственной части Прокуратуры РСФСР.

В сентябре 1989 года Костоев посетил в Новочеркасской тюрьме приговорённого к смерти серийного убийцу Анатолия Сливко в надежде, что тот поможет следствию. Но Сливко, повторив предыдущую ошибку следствия, лишь указал на то, что убийства в лесополосах, скорее всего, совершают двое: один «специализируется» на мальчиках, другой - на девушках и женщинах. «Бесполезно, - сказал он. - Такого вычислить невозможно. По себе знаю». Через несколько часов после интервью с Костоевым Сливко был расстрелян.

Психологический портрет убийцы

Психологический портрет убийцы из лесополосы, составленный Бухановским, занял 62 страницы машинописного текста. Сам Бухановский называл портрет «проспективным».

Согласно ему, преступник не страдал психозом или умственной отсталостью. Внешне и по поведению он был вполне обычным человеком: жертвы доверяли ему. Он считал себя талантливым, хотя у него не было особых способностей. У него был разработан план по выслеживанию и заманиванию жертв, но он нередко импровизировал. Он был гетеросексуалом, а мальчики для него выступали в качестве «символических объектов», на которых он, возможно, вымещал обиды и унижения, перенесённые в детстве и подростковом возрасте. Он был некросадистом, которому необходимо было наблюдать смерть и мучения людей, чтобы получить сексуальное удовлетворение. Чтобы привести жертву в беспомощное состояние, сначала он бил её по голове. Он был физически хорошо развит, высокого роста. Многочисленные ножевые ранения, которые он наносил, являлись для него способом «проникнуть» (в сексуальном смысле) в жертву. Клинок выполнял роль полового члена, совершая в ране возвратно-поступательные движения, но не выходя из неё полностью. Поэтому, скорее всего, он был импотентом. Он ослеплял своих жертв, потому что боялся их взгляда. Отрезанные части тела он сохранял в качестве «трофеев» или, возможно, ел их. Отрезая половые органы у мальчиков, он пытался сделать их более похожими на женщин или выместить гнев на свою собственную сексуальную несостоятельность. Его возраст - от 25 до 50, но, скорее всего, ему было от 45 до 50 лет - возраст, в котором наиболее часто развиваются сексуальные перверсии. Если он и был женат, то его жена не была к нему особенно требовательна и позволяла ему часто и подолгу отсутствовать дома. Возможно, у него был личный автотранспорт (Чикатило действительно имел машину, но он не пользовался ею, когда совершал убийства), или его работа была связана с поездками. Он мог бы на время перестать убивать, если почувствовал опасность, но не остановился бы до тех пор, пока бы не был пойман или не умер.

Второй арест, суд и казнь

В 1990 году Чикатило убил ещё 8 человек. Последнее своё убийство он совершил 6 ноября. Жертвой стала 22-летняя проститутка Светлана Коростик. Убив её, он вышел из леса, и возле железнодорожной станции Донлесхоз его остановил сотрудник милиции Игорь Рыбаков, который попросил предъявить документы, ввиду того, что в этой местности люди обычно ходили за грибами, а одежда Чикатило не подходила для грибника. Так как формального основания для ареста милиционер не имел, то, зафиксировав фамилию, он отпустил Чикатило.

Через несколько дней возле той же станции был обнаружен труп Коростик. Судмедэксперт установил дату убийства - около недели назад. Проверив рапорта дежуривших в то время милиционеров, Костоев обратил внимание на фамилию Чикатило, который уже задерживался в 1984 году по подозрению в причастности к убийствам в лесополосах. 17 ноября за Чикатило установили наружное наблюдение. Он вёл себя подозрительно: пытался знакомиться с мальчиками и девушками, появлялся в местах, где находили трупы.

Чикатило был арестован 20 ноября 1990 года. В тот день, отпросившись с работы, он пошёл в поликлинику, чтобы сделать рентген пальца, который во время борьбы ему прокусила одна из жертв. Палец оказался сломанным. Чикатило вернулся домой, потом пошёл в киоск за пивом, взяв в качестве тары трёхлитровую банку, которую нёс в сумке-сетке для овощей. На обратном пути от пивного ларька он был задержан оперативниками. По словам одного из оперуполномоченных, принимавших участие в операции по задержанию Чикатило, все были удивлены, что «Чикатило, вроде, такой здоровый мужик, а пива он купил немного - в 3-литровой банке было около полулитра». При обыске в его доме обнаружили 32 кухонных ножа (до сих пор точно неизвестно, использовались ли они для убийств) и обувь, отпечаток которой совпадал с отпечатком, найденным около трупа одной из жертв.

При обыске у Чикатило не обнаружили органы жертв, которые он забирал с собой, возможно, он употреблял их в пищу. Жена говорила, что он, когда ездил в командировку, брал с собой кастрюльку. Чикатило допрашивали десять дней, но он ни в чём не сознавался. Прямых улик против него не было, и уже истекал срок содержания его под стражей. Тогда Костоев обратился за помощью к Бухановскому, и тот согласился побеседовать с убийцей. После разговора с психиатром 28 ноября (по другим данным 30 ноября) Чикатило признался в убийствах и начал давать показания. Его обвиняли в 53 убийствах, он же признался в 56. Три убийства следствие не смогло доказать.

Суд над ним, начатый 14 апреля 1992 года, проходил в Ростовском доме правосудия. Чикатило пытался изобразить сумасшествие: кричал, оскорблял судей и присутствующих в зале, обнажал половые органы, утверждал, что он беременный и кормящий. Но судебно-психиатрическая экспертиза, проводившаяся трижды, показала его полную вменяемость. 15 октября его приговорили к смертной казни (многостраничный приговор начали читать 14 октября и закончили только на следующий день). Число, фигурирующее в приговоре - 52 убийства, так как по одному эпизоду суд счёл доказательную базу недостаточной. Кроме того, Чикатило вменялось несколько случаев растления несовершеннолетних.

Находясь в камере смертников, Чикатило писал многочисленные жалобы и просьбы о помиловании, следил за своим здоровьем: делал зарядку, с аппетитом ел.

4 января 1994 последняя просьба о помиловании на имя президента России Бориса Ельцина была отклонена. 14 февраля Чикатило был казнён в Новочеркасской тюрьме.

Сексуальное насилие

Многие специалисты, даже те, которые участвовали в проведении экспертизы Чикатило, утверждают, что он никогда не насиловал своих жертв, так как страдал импотенцией. С другой стороны, например, Кэтрин Рэмслэнд (Katherine Ramsland), написавшая для сайта crimelibrary.com текст про Чикатило, указывает на то, что, по крайней мере, одна из его жертв была найдена со следами изнасилования, и в её анусе была обнаружена сперма (впервые позволившая установить группу крови убийцы из лесополосы). При первом аресте Чикатило в 1984 году и последнем аресте в 1990 в его портфеле была найдена банка вазелина, которая, как пишет Николай Модестов в своей книге «Маньяки… Слепая смерть», вместе с верёвкой и остро наточенным ножом, была «приготовлена для его жертв». Когда Чикатило спросили, зачем ему вазелин, он ответил, что использует его в качестве крема для бритья «в долгих служебных разъездах». Позже на допросе он признался, что использовал его при изнасиловании жертв.

Вменяемость

Три судебно-психиатрические экспертизы однозначно признали Чикатило вменяемым, то есть «не страдавшим каким-либо психическим заболеванием и сохранившим способность отдавать себе отчёт о своих действиях и руководить ими». Однако Николай Модестов считает, что вердикт врачей был продиктован желанием обезопасить общество от убийцы. Если бы Чикатило признали невменяемым, то есть психически больным, он избежал бы расстрела и попал в спецлечебницу. Следовательно, теоретически через какое-то время он мог бы оказаться на свободе.

Александр Бухановский утверждает, что, по его мнению, Чикатило был болен, и после принятия нового Уголовного кодекса его могли бы признать «ограниченно вменяемым», что также означало бы психиатрическую больницу специального назначения.

Признание Чикатило вменяемым означает, что он осознавал противоправный характер своих действий и мог целенаправленно контролировать своё поведение. Но вменяемость не подразумевает признания человека психически здоровым, а его поведение нормальным.

«Парадоксальное выделительство»

Основная статья: Парадоксальное выделительство

В приговоре Ростовского областного суда по делу Чикатило его длительное неразоблачение объяснялось не ошибками экс­пертов и огрехами следователей в целом, а именно «парадоксальным выделительством» виновного: несовпадением его выделений (спермы) и крови по антигенной системе AB0. Группа крови Чикатило была второй (A), но в его сперме, найденной на одной из жертв, были обнаружены ещё и следы антигена B, что давало основание считать, что у убийцы из лесополосы кровь четвёртой группы (AB). У Чикатило оказалась неподходящая группа крови, и поэтому после задержания в сентябре 1984 года он был отпущен.

Однако теперь доказано, что никакого «парадоксального выделительства» не существует, так как это явление противоречило бы генетическим основам системы AB0. Явления несоответствия по группе выделений организма и крови обусловлены бактериальной загрязнённостью исследуемых биологических объектов. Избежать неправильных результатов анализа позволило бы применение соответствующих методик и высококачественных реагентов, но в случае с Чикатило этого сделано не было.

Юрий Дубягин, криминалист «с 27-летним стажем работы в органах внутренних дел», соавтор книги «Школа выживания, или 56 способов защитить вашего ребёнка от преступления», считает, что «парадоксальное выделительство» было придумано для того, чтобы оправдать халатность судмедэксперта, проводившего в 1984 году анализ крови Чикатило.

Исса Костоев прямо говорит о том, что «при анализе была допущена неточность».

«Организованный» или «дезорганизованный» серийный убийца

Известная классификация, разработанная специальными агентами ФБР Робертом Хейзелвудом и Джоном Дугласом (статья «The Lust Murderer», 1980), разделяет всех серийных убийц по методу убийств на два типа: организованные несоциальные и дезорганизованные асоциальные.

Организованные убийцы характеризуются способностью контролировать свои желания, у них есть чёткий план по выслеживанию и обольщению жертвы. Если план даёт сбой, то убийца способен отложить его реализацию. Соответственно, интеллект организованного убийцы нормален или даже выше среднего, часто они имеют высшее образование.

В противоположность организованным серийным убийцам, дезорганизованные не способны контролировать свои эмоции и совершают убийства в приступе ярости (в состоянии аффекта), часто они убивают в буквальном смысле «первого попавшегося» человека. Их интеллект обычно снижен, вплоть до умственной отсталости, или же у них имеется психическое заболевание. В отличие от организованных убийц, они социально дезадаптированы (не имеют работы, семьи, живут одни, не ухаживают за собой и своим жильём), то есть не носят «маску нормальности». Чикатило совершал свои убийства в состоянии аффекта, но сознательно, планомерно готовил условия для их совершения (мог настолько усыпить бдительность своих жертв, что некоторые проходили с ним в лесу до пяти километров). Если жертва отказывалась пойти с ним, то он никогда не давил на неё, боясь привлечь свидетелей, а тут же отправлялся на поиски новой.

Отечественный учебник криминалистической психологии Образцова и Богомоловой однозначно относит Чикатило к «дезорганизованному асоциальному типу». Однако Чикатило не является чистым его представителем. Например, согласно критериям Хейзелвуда - Дугласа, дезорганизованный убийца обычно живёт рядом с местами убийств - Чикатило же совершал свои убийства по всей Ростовской области и по всему Советскому Союзу. С другой стороны, организованный убийца старается не оставлять на месте преступления улик, старается избавиться от трупа - Чикатило же оставлял «хаотичную картину преступления», с множеством улик, и не старался скрыть тело.

Дело по убийству девятилетней девочки, которое произошло в 1978 году в городе Шахты, стало одним из самых нашумевших в отечественной криминалистике. В совершении преступления были признаны виновными с интервалом в 10 лет два человека, однако с обоих впоследствии обвинения были сняты.

Жертва

24 декабря 1978 года гражданин В. Калюжный, переходя пешеходный мост через речку Грушевку в Октябрьском районе города Шахты Ростовской области, увидел в воде труп девочки. Оперативники выяснили, что погибшая - Лена Закотнова, ученица 2-го класса школы №11, об исчезновении которой ее родители заявили в милицию еще вечером 22 декабря.

Судмедэкспертиза установила, что девочка подверглась сексуальному насилию. На ее теле в районе живота были обнаружены три проникающие колото-резаные раны, в области шеи – кровоподтеки и царапины. По заключению судмедэкспертов, причиной смерти Елены Закотновой стала механическая асфиксия вследствие сдавливания органов шеи руками в совокупности с ранениями в области живота. Смерть наступила в период с 17 до 18 часов 22 декабря.

Первый обвиняемый

В день обнаружения трупа девочки правоохранительными органами был задержан Александр Кравченко 1953 года рождения, ранее отсидевший срок за похожее преступление. В 1970 году в Херсоне он изнасиловал и убил несовершеннолетнюю девочку. От смертного приговора Кравченко спасло лишь то, что на момент совершения преступления ему не исполнилось еще 18 лет. Отсидев 6 лет в колонии, он был направлен на исправительные работы в город Шахты, где позднее обзавелся семьей.

Однако у Кравченко было железное алиби. В тот день после работы он зашел к товарищу, чтобы вернуть долг за магнитофон, а после отправился домой. Весь вечер он провел с семьей, что с небольшими расхождениями подтвердили жена и находившаяся с ними допоздна соседка. За неимением улик Кравченко пришлось отпустить.

Но 23 января 1979 года произошла странная история. Обворовали соседа Кравченко, а у последнего на следующий день нашли украденные вещи. Следователи тогда решили, что они имеют дело с известным трюком, когда обвиняемый в убийстве пытается сделать так, чтобы его посадили за менее значительное преступление. Однако журналист Виктор Бут уверен, что без подставы милиции здесь не обошлось: ведь уже на первом допросе речь пошла не о краже, а об убийстве Закотновой.

Кравченко долго отрицал свою причастность к убийству, однако позднее дал признательные показания и описал детали преступления. В течение почти трех лет подозреваемый то подтверждал свою вину, то отпирался, ссылаясь на давление со стороны следствия. В конце концов дело было возвращено на доследование, однако ничего нового выявлено не было. В ноябре 1982 года Верховный суд РСФСР отклонил ходатайство адвоката о помиловании, а 5 июля 1983 года Александра Кравченко расстреляли.

Второй обвиняемый

Пока в самом разгаре были следственные мероприятия по делу Лены Закотновой в Ростовской области объявился новый маньяк. В 1981 году им было совершено первое преступление, но вплоть до 1990 года правоохранительные органы никак не могли напасть на след серийного убийцы. За этот период произошло не менее 50 схожих по почерку преступлений, жертвами которых стали преимущественно дети от 7 до 17 лет.

В 1985 году расследование изуверских убийств под свой контроль взяло Политбюро, дав начало операции под названием «Лесоповал», руководство которой было возложено на опытного сыщика Иссу Костоева. 20 ноября 1990 года сотрудники правоохранительных органов все же вышли на убийцу, которым оказался Андрей Чикатило. Он обвинялся в 53 убийствах, однако сам он сознался в 56. Какого же было удивление следователей, когда Чикатило заявил, что убийство Закотновой было его первым преступлением (в 1979 г. он привлекался к этому делу, но был отпущен за отсутствием улик).

Дальше маньяк стал во всех подробностях описывать совершенное им убийство, временами допуская неточности и обнаруживая очевидные несостыковки с реальной картиной произошедшего. Так ил иначе, но команда Костоева стала активно разрабатывать версию причастности к убийству Чикатило, параллельно собирая улики для отмены вынесенного 7 лет назад приговора в отношении Кравченко. Однако предоставленных доказательств для Верховного суда оказалось недостаточно, чтобы реабилитировать Кравченко, более того, даже снятие с последнего вины сосем не означало, что убийца – Чикатило.

На проходившем в апреле 1992 года слушании дела Чикатило неожиданно отказался от данных ранее показаний, утверждая, что никак не причастен к убийству Закотновой. Костоев полагал, что в свое время ростовские власти надавили на Чикатило, чтобы обелить себя за промах с вынесением приговора Кравченко и оставить это дело без изменений.

Тем не менее упорный следователь добился своего: 15 октября 1992 года Ростовский суд признал Андрея Чикатило виновным в совершении 53 убийств, в том числе и Елены Закотновой. 14 февраля 1994 года маньяк был расстрелян, хотя к моменту казни суд все же снял с него обвинение в первом убийстве. Перед этим невиновным был признан и Александр Кравченко.

Следствие в тупике

И без того туманное дело еще больше запутало третье лицо. Некий уроженец города Шахты Анатолий Григорьев стал уверять, что причастен к убийству Лены Закотновой. Накануне Нового 1979 года Григорьев хвастался коллегам, что именно он истинный убийца девочки, о котором все время пишут в газетах.

Впрочем, рабочие, зная какие бредни обычно несет их изрядно выпивший товарищ, не придали этому значения. Тем временем протрезвевший Григорьев осознал, что наболтал лишнего и стал всем клясться в том, что никого не убивал. А 8 января, дождавшись, когда дочь уйдет из дома, он повесился.

Кто на самом деле является настоящим убийцей Елены Закотновой, следствие так и не установило. Биологические вещества, найденные на теле ребенка, не принадлежали ни Кравченко, ни Чикатило. Наиболее веским аргументом являются показания свидетельницы С. Гуренковой, которая за два дня до убийства видела Лену с неким мужчиной, в котором позднее опознала Чикатило. Однако убедительных фактов, доказывающих вину серийного убийцы не существует.

Уголовное дело об убийстве Елены Закотновой было выделено в отдельное производство, которое по настоящее время хранится в архиве Шахтинского межрайонного следственного отдела. Пока повода для его возобновления нет. Возможно, уже и не будет.

ДЕЛО АЛЕКСАНДРА КРАВЧЕНКО: ОБВИНЕНИЕ

В Межевом переулке, где нашли тело Леночки Закотновой, среди нескольких десятков его обитателей жил человек по имени Александр Петрович Кравченко. Личность особо не примечательная, правда, милиции известная – по прошлым делам. Но в последнее время ни в чем предосудительном замечен не был, за прошлое расквитался.

Сразу после убийства, с ходу не обнаружив преступника, следователи и сыщики, как это обычно бывает в таких случаях, стали отрабатывать несколько версий и подступать к делу с разных сторон. Одни опрашивали видевших девочку в последние дни и часы ее жизни, другие готовили и размножали рисованный портрет носатого мужчины, третьи совершали подворный обход жилого массива близ реки Грушевки. Но в первую очередь подняли милицейские картотеки: нет ли там подозрительных личностей, судимых или задержанных ранее, которых не мешало бы проверить на причастность к преступлению. Обнаружится такой человек – надо взять у него показания, проверить алиби. Рутинная процедура, стандартный следственный ход.

И с первого же шага – невероятная удача! Картотека выводит на двадцатипятилетнего Александра Кравченко. Где проживает? В Межевом переулке, в том самом, с ухабами и без фонарей. В каком доме? Ближнем к реке. Судим ли ранее? О да, судим. За что же – какое-нибудь мелкое хулиганство или кража? Может быть, мошенничество или ограбление? Нет же, нет. Тогда за что?

За изнасилование и убийство.

Не будь он на момент преступления несовершеннолетним, непременно дали бы ему вышку.

Широко распростерла руки свои уголовная лексика! Повсеместно в народе смертную казнь именуют вышкой. Если же полностью, то – высшая мера наказания. Или, как говаривали в приснопамятные тридцатые годы, подводя под что угодно идеологический базис, – высшая мера социальной защиты. Или, как значится в ныне действующем уголовном законодательстве, – исключительная мера наказания.

Советские эвфемизмы заслуживают особого исследования. Придумывались они ради того, чтобы прикрыть срамоту, утаить правду, обмануть своих и чужих, соблюсти внешние приличия и осенить все цитатами из марксистско-ленинского священного писания. Ни слова в простоте не скажут. И появлялись на свет Божий разные бессмыслицы вроде «общенародной диктатуры», «социалистической законности» или «прослойки интеллигенции». Дьявольщина какая-то! Вещи, названные своими именами, могут вызвать в народе нежелательные умонастроения. В нашем замечательном, самом справедливом в мире социалистическом обществе преступность день ото дня должна идти на убыль, поскольку для преступлений, как следует из трудов классиков, нет социальной базы. Но пока (цитируем статью 23 ныне действующего Уголовного кодекса Российской Федерации) «в виде исключительной меры наказания, впредь до полной ее отмены, допускается применение смертной казни – расстрела…». Изящно, не правда ли? А если же пока преступность еще не очень быстро идет на убыль, а в некоторых районах (кое-где, иногда, время от времени – цена одинакова, означает: всегда и всюду) преступность даже возрастает, то это связано с дурным влиянием капиталистического окружения и недостатками воспитательной работы. Следовательно, перед обществом стоят две задачи: отгородиться от капиталистического окружения и усилить воспитательную работу.

Это надо прожить. Дети, рожденные после, не поймут и не поверят.

Исключительная мера, скажите на милость! Да какая она, к чертовой матери, исключительная, если и в благополучные – по нашим меркам – времена за год по стране набираются сотни расстрельных приговоров. В 1991-м, например, в России, вынесли 144 смертных приговора, а казнили 79 человек. Остальным вышку заменили долгим сроком.

Оно, конечно, не тридцатые годы, когда «исключительные» выносились сотнями тысяч, а еще больше людей казнили вообще без суда. Исполнители приговоров (на людском языке – палачи) перекурить не успевали между исполнениями (на людском языке – между казнями). Теперь лафа, кури не хочу.

В тридцатые годы от высшей меры и родилось обиходное – вышка.

Так вот, Александру Кравченко по статьям 102 и 117 российского Уголовного кодекса (плохого или хорошего – другой разговор) светила вышка. Но поскольку ему на момент преступления не стукнуло еще восемнадцати лет, исключительная мера по закону к нему не могла быть применена. Хотя, конечно, суд отмерил ему немалый срок.

Полный срок Кравченко не отсидел. Стране нужны дешевые рабочие руки. За хорошее поведение в зоне заключенный Александр Кравченко был поначалу расконвоирован, а затем направлен работать на стройки народного хозяйства. «На химию», как это зовется в народе. Без права выезда, с обязательной явкой для отметки в органы внутренних дел, любое нарушение режима – и под конвоем назад, в зону.

Он и здесь вел себя хорошо, в нарушениях замечен не был, норму выполнял, а потому по прошествии времени был освобожден досрочно за добросовестный труд и в связи с раскаянием в содеянном. И уехал в Шахты. И стал там жить с любимой женщиной. Угораздило же их поселиться в Межевом переулке! И не где-то посередке, а в первом же доме у пустыря, прямехонько на берегу Грушевки…

Можно сказать, нежданный подарок для милиции. Такого типа надо брать немедля.

Правда, соседи отзывались о нем положительно: образумился, работает, почти не пьет, ну, а кто сейчас вообще не пьет? Те, у кого язва и денег нет, как говорят мужики после трудового дня или во время оного, разливая по стаканам. У него вроде язвы не было. Не хуже других – на праздник выпьет малость, и все. Женился – не женился, в паспорт не смотрели, но живет с одной женщиной, семья как семья, не ссорятся, ребенка родили недавно, все как у людей. К детям относится хорошо, по натуре вроде бы добрый. Но, конечно, в чужую душу не заглянешь.

Все это, однако, общие соображения, а не доводы в пользу невиновности. Один раз убил? Убил. Значит, может и второй раз. Безукоризненная логика мисс Дулитл из бессмертного «Пигмалиона»: «Кто шляпку украл, тот и тетку пришил». Отрицает? А поначалу все отрицают. У нас и сущие ангелочки, если их как следует потрясти, раскалывались. А Кравченко с его статьями – тот еще ангел. Это он ее пришил, кто же еще?

Логика железная.

А Кравченко и вправду ох какой не ангел. Срок ему дали за дело. За жуткое дело.

Одна только загвоздка: на сей раз против него не было ни единой улики. Жил действительно рядом, а вот улик не было.

Нет улик, так найдутся. Если постараться, что-нибудь всегда можно найти. Надо постараться: город взбудоражен, начальство того и гляди начнет вызывать на ковер…

И тут возникает препятствие, на первый взгляд совершенно непреодолимое: алиби. У Александра Кравченко было железное алиби. Стопроцентное. В день гибели Леночки Закотновой, в шесть вечера, когда девочка, по показаниям Гуренковой, была еще жива, он пришел домой прямо с работы трезвый как стеклышко. Тому есть два свидетеля: жена Александра Кравченко и ее подруга. Обе дали свои показания независимо друг от друга, сговориться между собой и с Кравченко никак не могли. После таких показаний остается только принести извинения за незаконное задержание и немедленно выпустить.

Нет для советской милиции такого алиби, которого нельзя обойти.

По надуманному обвинению в краже – у соседки пропало сушившееся белье – взяли жену Кравченко и стали трясти: будешь стоять на своем – пойдешь в зону. Хорошо еще, если за кражу, а то и за соучастие в убийстве. Что-то ты подозрительно убийцу покрываешь… Есть у твоего мужика алиби, нет его, все едино – он убил девчонку, больше некому. Ему не впервой. Будешь упорствовать – сделаешь ему только хуже. За добровольное признание ему жизнь сохранят, как сохранили в прошлый раз. Отсидит и выйдет, вернется к тебе, дура, а будешь стоять на своем – его шлепнут, как пить дать шлепнут, ребенок без отца останется. Подумай, дура, о ребенке, если о муже подумать не желаешь.

Примерно таким был набор аргументов, с которым милицейские сыщики подступили к жене Кравченко. Кто и что мог ей посоветовать? Какой адвокат, если до самого недавнего времени не допускался он к процессу до окончания следствия? А уж при задержании, когда следствие еще и не начиналось, об адвокате бессмысленно было и заикаться. Это вам не зарубежный детективный роман, в котором полицейские, схватив человека, произносят заговоренные слова «Миранда – Эскобедо», что означает ссылку на прецедент, на решение Верховного суда, согласно которому представители власти обязаны напомнить задержанному, что всякое слово, им сказанное, может быть истолковано против него, что он вправе не отвечать до прихода своего адвоката, а если своего адвоката нет, но он нужен, то бесплатно предоставят казенного. И там, надо думать, в полиции не ангелы работают, и там с этими Эскобедо, судя по разрозненным сведениям, не всегда носятся как с писаной торбой. Однако есть опора на закон. Надежда на справедливость.

Жену Кравченко после допросов не домой отпускали, к ребенку, а отправляли в камеру, по сравнению с которой и хибара в Межевом – что твой дворец.

И женщина сдалась. Да, муж пришел домой не в шесть, а полвосьмого, сказала она. И не трезвый как стеклышко, а изрядно выпивши.

Что и требовалось доказать. А к тому белью, оказывается, она никакого отношения не имеет. Извините за недоразумение.

Теперь пришла очередь подруги. Пришить ей кражу ну никак не получалось. За что же взять? Наивный вопрос: за лжесвидетельство. Тут логика еще проще, чем у мисс Дулитл. Жена Кравченко отказалась подтвердить алиби мужа, а ты на нем настаиваешь, значит, лжешь, иными словами, пытаешься ввести в заблуждение правоохранительные органы и тем самым сознательно покрываешь убийцу. За это у нас в кодексе есть статья. По ней и сядешь.

Трое суток женщина держалась. Трое суток провела в кутузке, отказываясь называть белое черным. По закону подозреваемого могут задерживать, не предъявив обвинения, сорок восемь часов. На сорок девятом обязаны выпустить.

Пошли четвертые сутки – не выпускают.

От беспомощности, от ужаса женщина потеряла голову. И отступилась от своих показаний. Ничего не знаю, ничего не видела. Спасибо, сказали ей, распишитесь вот тут и вот здесь. И выпустили.

Было алиби да сплыло.

Теперь можно было приниматься за Александра Кравченко.

Ему первым делом прямо сказали, что лучше признаться во всем, тогда, глядишь, до вышки дело не дойдет. Он честно недоумевал – в чем признаваться? Не то что не убивал – девочку в глаза не видел. Он и не волновался особенно, настаивал на алиби. Есть же свидетели, видели, когда он с работы ушел, когда дома появился.

Он не знал еще, что никакого алиби у него уже нет.

Следователь давил – он умел это делать. Кравченко стоял на своем. Первый сокрушительный удар ему нанесла жена, когда на очной ставке показала все, что ей было велено. Второй удар он получил в камере, и не один, а десятки – нешуточных, хорошо поставленных, по голове, по ребрам, по почкам, в пах, куда попало. Бил его здоровенный уголовник, которого ради этого специально подсадили к Александру.

Прямо скажем, не новый прием в арсенале советского правосудия; в известные времена он был доведен до высокого совершенства. Раньше били на допросах, потом – в камере. Не знающие тюремных нравов и обычаев полагают в наивности, что все это дела давно минувших дней, порочная практика тоталитарного режима. Вспоминают Декларацию прав человека, Международную амнистию и все такое. Может быть, с москвичом или питерцем, идущим в камеру по крупному хозяйственному делу, с человеком, у которого и друзья, и деньги, и связи в печати, такой прием не рискнут использовать – побоятся огласки, – а с убийцей и насильником чего церемониться! Он-то со своей жертвой не церемонился. Может быть, невдомек следователю или милицейскому оперу, что убийцей и насильником этот человек станет не то что после следствия – только после суда, что не обвиняемый он даже, а подозреваемый? Подумаешь, открытие! Учились мы на юрфаке, не надо объяснять нам, что такое презумпция невиновности. Только здесь вам, извольте заметить, не университетские аудитории. Здесь, голубчик, камеры и кабинеты следователей. «Право есть возведенная в закон воля господствующего класса», – как сказал выпускник юридического факультета В. И. Ленин. «Наседки» в тюрьмах – это, конечно, не профессия, но специализация. Что им сулят следователи и тюремные власти, что из обещанного выполняют – какая, собственно, разница. «Наседки» делают за разные поблажки агентурную работу, выманивая у подследственных большие и малые тайны. Стукачей и слухачей хватает и на воле. Сокамерник Александра Кравченко был из другой породы: он не выпытывал, а пытал. Выколачивал. И не по личной воле, не по извращенности натуры, а исключительно угождая начальникам.

Он получал приказ и исполнял его. Так ли уж важно, за сколько сребреников?

И кто больше преступал закон – отдававший приказ пли исполнявший его?

Годы спустя, уже в начале девяностых, когда вернутся к делу Кравченко, без большого труда обнаружат следы громилы, который по наущению следствия истязал Александра. В соседнем крае, в Ставропольском следственном изоляторе, он «воздействовал» на несчастного председателя колхоза, арестованного по подозрению в недозволенной хозяйственной деятельности. (Кстати, большинство этих законов, подавляющих предпринимательство, до сих пор не отменены, хотя на практике, говорят, уже не используются; но и по сей день немало людей, радевших не столько о своем кармане, сколько об общем благе, маются по многочисленным российским лагерным зонам.) Добровольный помощник следствия с могучими кулаками и повадками громилы сделал жизнь несчастного председателя сущим адом. Он каждый день избивал его в камере, глумился, грозил «опетушить», что на тюремном языке означает изнасиловать. И не в одиночку избивал, а вместе с помощником, своим товарищем по камере, который за наркотики согласился бы сделать что угодно.

Эта славная парочка сломала председателю семь ребер. После этого не то что в хозяйственных нарушениях – в убийстве отца родного признаешься.

Александр Кравченко продержался недолго. Он признал себя виновным в убийстве. А признание, как говаривал черной памяти Андрей Януарьевич Вышинский, – царица доказательств.

Постулаты товарища Вышинского были официально отвергнуты, дела, хотя и далеко не все, пересмотрены, приговоры отменены; практика же оказалась живучей, ибо она проста. Той простотой, что хуже воровства.

Одной «царицы», однако, для суда недостаточно, ему требуется и что-то объективное. Нет улик – значит, плохо искали. Если хорошенько поискать, то найдутся.

И нашлись. На штанах Кравченко обнаружили колючки репейника, который растет на берегу Грушевки. Блестящая улика, достойная того, чтобы войти в анналы криминалистики. Единожды без злого умысла побывав на берегу этой малой и неполноводной речки, мы тоже проходили рядом с репейным кустиком и могли за милую душу нацепить себе на штаны точно такую же улику. Нам-то что, разок почиститься, а Александру она стоила жизни.

Не будем ломиться в открытую дверь. Не станем разжевывать, что человек, живущий в десятке шагов от колючих зарослей, может унести на своей одежде колючки, и не убивая никого. Более того, Амурхан Хадрисович Яндиев, следователь Ростовской областной прокуратуры по особо важным делам (важняк, как говорят профессионалы), ни на минуту не сомневается в том, что и эта тухлая улика сфабрикована следствием. В самом деле, долго ли послать сержанта на берег Грушевки, чтобы нарвал репьев и налепил на изъятые при обыске штаны подследственного?

Но было и кое-что посерьезнее. Следствие представило суду заключение экспертизы: на свитере Кравченко обнаружены следы крови тон же группы, что у убитой, а также микроскопические частицы ее одежды.

Откуда они взялись? Были ли вообще? Имеют ли такие улики достаточную доказательную силу? Подтверждены или опровергнуты выводы экспертизы? Сейчас, когда Александр Кравченко по этому делу полностью оправдан, такие вопросы носят академический характер: если объявить сто предупреждений о неполном соответствии и тысячу самых строгих выговоров, если даже осудить кого-то и, что почти невероятно, приговорить не к штрафу и не к условному заключению, жизни-то не вернешь. Хорош он был или плох, но крови Лены Закотновой – и частиц ее одежды – на нем нет.

На суде «явившийся с повинной» Кравченко путался, как не выучивший урока школьник. Он ошибался, называя возраст убитой, не помнил, как она была одета, не мог сказать, куда подевался нож. Даже свои показания о месте преступления менял несколько раз.

Приговор был – исключительная мера. Вышка. Расстрел.

Как же так? Мы, наивные, законопослушные, даже свидетелями в суд не вызывавшиеся граждане, не могли уместить это в сознании. Мы цеплялись к Амурхану Хадрисовичу, чтобы он нам объяснил: хорошо, тебя отметелили в камере, но кто мешает рассказать об этом следователю, дабы восстановить справедливость? Не будешь услышан – тогда на суде, в присутствии адвоката и с его помощью, не поздно еще отказаться от признания, которое у тебя вырвали силой. Суд-то открытый, гласный…

Важняк Яндиев, слушая эти слова, печально улыбался. Так взрослые улыбаются детям, когда те излагают им свои версии о тайне деторождения.

Когда совершено преступление и заведено уголовное дело, почти автоматом запускается механизм поиска и изобличения преступника. В двух руслах протекает работа: следственном и поисково-оперативном. Следователи прокуратуры и милицейские оперативники действуют одновременно и почти независимо друг от друга. Следователи больше связаны процессуальными ограничениями, у них меньше сил и средств, работа у них больше кабинетная – допросы подозреваемых и свидетелей, анализ фактов, добытых сыщиками по горячим следам. У оперативника руки связаны меньше, чем у следователя, а людей у него больше. Он, как правило, первым попадает на место преступления: когда что-то случается, звонят не в прокуратуру, а в милицию. Оперативник без труда пройдет в камеру предварительного заключения, надо будет – подсадит к задержанному агента, тихого стукача или громилу, вроде того, что ребра ломал. О своей агентуре – добровольной и платной, среди правопослушных граждан и в преступном мире – он не обязан сообщать следователю. Конечно, следователь вправе запросить такие сведения, но он делает это очень редко: раздобыла милиция факты – и на том спасибо.

Конечно, следователь и сыщик делают общее дело и работают в контакте, но следователю нет резона вдаваться в детали милицейских методов. Если он и подозревает что-то не вполне законное, то старается не замечать. Так удобнее, так быстрее дела передаются в суд, где доказательства выглядят более убедительными, а в том, чтобы дело поскорее ушло в суд, одинаково заинтересованы и милиция, и прокуратура.

Пожалуется подсудимый следователю, тот выслушает, пусть даже доброжелательно, пообещает что-то, – а когда вспомнит? И вспомнит ли? В камеру же, где тебя каждый день метелят, вот-вот возвращаться, а там все начнется по новой. И когда дойдет до суда, такая охватит тоска, такая обрушится безнадега, что скорее бы приговор и – в зону. По лагерной присказке, в зоне тоже люди живут. Кому зона – кому дом родной. Раньше сядешь – раньше выйдешь. Исключительно наши пословицы, чисто советского происхождения.

Александр Кравченко пытался сопротивляться, подавал жалобы: «Я писал явки с повинной только из-за того, что от некоторых работников уголовного розыска и тюрьмы слышал угрозы в свой адрес. Некоторые детали этого преступления я узнал из актов экспертиз, и потому в моих заявлениях есть некоторые подробности, которые я узнал от своих следователей…». Все без толку. Признание было? Было. Так что вам еще требуется?

Он не надеялся, что его оправдают, но рассчитывал на зону, ждал ее как избавления от мучений в следственной тюрьме.

Ростовский областной суд под председательством судьи В. А. Алексеева приговорил его к расстрелу.

Еще долго судьба Александра Кравченко раскачивалась на качелях российского правосудия. Дело перекочевывало из Ростова в Москву и обратно. Несколько раз возвращали его на доследование. Ничего нового, впрочем, не выяснили, не добавили ни единой улики.

В декабре 1980 года коллегия Верховного Суда России заменила Александру смертную казнь пятнадцатилетним заключением. Однако в августе 1981 года высший судебный орган России, Президиум Верховного Суда, вновь направил дело на доследование. Весной 1982-го оно слушалось в очередной раз. И хотя новых доказательств вины Александра Кравченко доследование не дало, коллегия Ростовского областного суда под председательством В.В. Постаногова вновь – решительно и бесповоротно – вынесла смертный приговор.

«Сомнений в виновности Кравченко тогда у меня не было», – много лет спустя сказал судья Постаногов.

Верховный Суд: оставить приговор без изменения.

Президиум Верховного совета: ходатайство о помиловании отклонить.

В 1991 году Верховный Суд Российской Федерации на четвертом слушании дела отменил приговор, приведенный в исполнение восемь лет назад.