Княжна Тараканова: кем на самом деле была «внучка Петра»? Тайна княжны таракановой.

Среди десятка имен, которыми она себя называла, не было княжны Таракановой. Но в истории она осталась именно под ним. Наследница российского престола, ни слова не понимавшая по-русски… Ей посвящены фильмы, книги и картины, но кем была эта женщина, до сих пор остается загадкой.

Многоликая

В 70-е годы XVIII столетия Екатерина Вторая изволила сильно понервничать. На просторах Руси шумел Пугачевский бунт, а по Европе разлилась молва, что в Польше объявилась законная наследница российского престола! Кто такая? Откуда? Императрица, как ни сердилась, не могла дознаться.

Не знал никто. Сама принцесса Владимирская, она же персидское высочество Али Эмите, она же госпожа Треймуль, она же Элеонора, принцесса Азовская, она же, наконец, наследница Елизавета Вторая, была происхождения столь путанного, что сама постоянно сбивалась, повествуя о своей биографии, и с легкость заменяла одну историческую родину другой.

В целом, обкатанная и с годами дополненная биография "Елизаветы" выглядела так: себя она помнила сироткой, живущей с нянькой в Лионе, а потом – в Киле. На вопросы о родителях нянюшка загадочно отводила взгляд и многозначительно молчала. В 1761 году ее, девятилетнюю, увезли в Петербург, о пребывании в котором, она, впрочем, помнит мало. А затем девочка вместе с няней оказалась в глухой деревушке возле персидской границы. Что они там делали – не знает. Припоминает лишь частые болезни да рыдания. А еще – болтовню крестьян о том, что держат ее в деревне по указу императора…

Через 15 месяцев после приезда няня тайком собрала ее в дорогу и вместе еще с одним крестьянином они пересекли границу и пешком добрались до Багдада. Там им повезло встретить богатого князя Али из Исхафана – он увез девочку с собой, воспитал в роскоши и заботился о ней как о родной. А потом длинными окольными путями выяснилось, что сиротка не кто иная, как дочь покойной российской императрицы Елизаветы I и ее фаворита Алексея Разумовского!

Конечно, взошедший на престол Петр III о сестрице знал и, разумеется, приложил все силы, чтобы от нее, бедной, избавиться. Сослал в Сибирь и даже приказал подсыпать в пищу яд. Но девочка каким-то чудом выжила. Болеть вот только стала сильно. А потом – побег, Багдад, раскрытие истины… Все это – более ранняя версия происхождения Елизаветы, еще не отредактированная ею и польским паном Радзивиллом.

Очаровательная

Ненавидя Екатерину и мечтая о ее свержении, польская знать, впрочем, не догадывалась, с какого конца подступить. А тут пан Радзивилл увлекся заезжей барышней-фантазеркой туманного происхождения (но по ее уверениям, непременно самого высокого) и внимательно приценился к сокровищу.

Неизвестная принцесса была просто прелесть: тонкая, гибкая, с ярким запоминающимся лицом. И нрава самого живого. Кроме того, не робкого десятка: фехтовала и стреляла как заправский дуэлянт, свободно разговаривала на нескольких европейских и восточных языках и слыла совершенно непредсказуемой. А потому – очаровательной.

Сумасбродка, кокетка и мотовка, она умело находила мужчин, готовых оплачивать ее баснословные долги. Очередной толстый кошелек худел, кавалер спадал с лица от страсти, а Елизавета, видя, что поживиться больше нечем, безжалостно бросала любовника как досуха обглоданную кость, и принималась за следующего.

Она ни в чем не знала удержу: ни в любви, ни в роскоши, ни в фантазиях. И добавленную к собственной вымышленной биографии версию Радзивилла о своем императорском происхождении приняла безоговорочно. Не важно, что ни слова не знала по-русски, мало походила на свою предполагаемую матушку, да и крещена была явно не Елизаветой. Какие пустяки по сравнению с масштабом авантюры, соблазн удариться в которую ей не перебороть!

Деятельная

Итак, стараниями принцессы и влюблено кивающих в такт каждому ее слову знатных кавалеров, Европа загудела. Екатерина II уж на что старалась игнорировать наглые выкрики самозванки, но тут призадумалась: "бродяжка" становилась слишком опасна. Страны, стоявшие по отношению к России в позиции шаткого приятельства, получили от "Елизаветы II" письма с копиями завещания императрицы Елизаветы и заинтересовались. Еще не выразили одобрения, но…

Саму авантюристку скорость политических раздумий не устраивала. Веселье откладывалось! И она лично поспешила в Турцию с визитом, планируя оттуда начать сбор кампании в свою поддержку. Но русско-турецкий мир ее опередил. Не поддержал княжну и Ватикан. Оставленная разочарованными в неудавшейся авантюре поляками, преследуемая кредиторами, "принцесса" оказалась на бобах в итальянской Пизе. Но разве она собралась сдаваться, еще толком не начав сражения?

И тут к ней пожаловал сам граф Орлов, командующий русской эскадрой в итальянском порту Ливарно. Девица и сама незадолго до этого положила глаз на воинскую силу и отправила Орлову вкрадчивое письмо с предложениями о дружбе и уверениями в будущих царских милостях. Орлов, преданный Екатерине, посчитал авторшу письма отъявленной стервой и на контакт не пошел. Но прошло и нескольких недель – и вот, пожалуйста: без приглашения явился, рассыпался в любезностях и даже не удержался от пары недвусмысленных комплиментов в сторону очаровательной княжны.

Закрутился жаркий роман, подогреваемый коварными планами о захвате российского престола. Авантюристка, хоть сама была дамой непростой и скрытной, Орлову верила. Да и как не поверить мужчине, оплатившему все твои векселя, надарившему подарков и на коленях умолявшему венчаться с ним?

"Принцесса" расслабилась. В день, когда с подачи Орлова, в Ливорно дали пышный обед в честь "будущей императрицы", захмелевшая принцесса пожелала осмотреть эскадру. Ее появление на адмиральском корабле приветствовали маршем и троекратным "Ура!" Да и само восхождение было истинно императорским – Елизавету усадили в бархатное кресло и с комфортом подняли на борт.

Где и арестовали.

Пленная

В кратчайшие сроки корабль доставил самозванку в Петербург, в Петропавловскую крепость, как и повелевала Екатерина II. Она, правда, думала, что княжну придется брать штурмом, и потому писала Орлову: "Повелеваю послать один или несколько кораблей и потребовать выдачи этого ничтожества, нагло присвоившего имя, которое ей никоим образом не принадлежит. В случае же неповиновения разрешаю прибегнуть к угрозе, а ежели возникнет надобность, то и обстрелять город из пушек". Но граф обошелся малой кровью…

В Петербурге авантюристку подвергли тщательному допросу, но она стояла на своем: наследница, и точка. В перерывах между дознаниями писала письма императрице, но та, видя дерзкую подпись "Елизавета", вскипала и не отзывалась.

А граф Орлов… Он, конечно, всего лишь исполнял приказ своей государыни. Но камеру с бывшей любовницей обходил за десятки верст. В той камере, кстати, княжна родила ему сына. И быстро сошла в могилу: от кровопотери и прогрессирующей чахотки. Но и перед смертью продолжала уверять, что она та, за кого себя выдает, ибо ничего другого о себе не знает.

Полумифическая

Почему ее называют княжной Таракановой? Потому, что так звали настоящую дочь императрицы Елизаветы и Разумовского, высланную в младенчестве за границу. Екатерина Великая, наученная горьким опытом, не поленилась – отыскала Августу Тараканову, силой вернула ее в Россию и заставила принять постриг.

Истинная княжна Тараканова закончила свои дни в Ивановском монастыре под именем Досифеи. А народная молва, чтобы не путаться, объединила мифическую княжну и истинную Тараканову в одно лицо. Две личности и дополнили друг друга: наследница, не претендующая на корону, и самозванка, желающая взять ее без всяких прав.

Одна из тех загадочных личностей, которые сумели создать ореол такой таинственности вокруг своей особы, что ни ее современники, ни исследователи наших дней не могут ответить на вопрос: кто же она? В ее характере и жизненном пути объединилось несоединимое: знаменитость и неизвестность; роскошная жизнь светской красавицы и бегство от кредиторов без гроша в кармане; мягкость и женственность, сменявшиеся жестокостью и хладнокровием; расчетливость и независимость, с которыми уживались и хитрость, и слепая доверчивость.

Для русской княжна Тараканова то же самое, что «Железная маска» для французской. Фигура загадочная, таинственная, почти мифическая. Ее едва осязаемый многоликий образ как бы растворился во времени, и трудно уловить, какой была она при жизни. Может быть, эта и есть всего лишь миф, плод чьего-либо воображения или она все же существовала в действительности? А если княжна Тараканова - реальная личность, то кем же она была - отчаянной авантюристкой-самозванкой, объявившей себя наследницей русского престола, или же монахиней Досифеей, дни которой закончились в Ивановском монастыре?

Ответы на эти вопросы по сей день остаются для нас загадкой. Одна из таинственных историй происхождения княжны Таракановой связана с браком императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита, бывшего церковного певчего, графа Алексея Григорьевича Разумовского. В предании высказывается предположение, что в этом законном, но тайном браке родилось двое детей. По законам того времени рожденные от подобного брака дети не имели права на престолонаследие. Более того, с годами они должны были утвердиться в мысли о необходимости добровольно отказаться от светской жизни и целиком посвятить себя Богу, «дабы не смогли люди нечестивые использовать их имена в корыстных целях, в политических интригах».

Письменных свидетельств о сыне Елизаветы и графа Разумовского не сохранилось. Существует предположение, что жил он до самой кончины в одном из монастырей Переславля-Залесского. Дочь же стала известна под именем княжны Таракановой (хотя существовали и другие самозванки). В 1770-х годах в Персии, потом на Балканах, а затем и в Западной Европе объявилась некая молодая женщина - образованная и богатая красавица. Кочуя из страны в страну, она с легкостью меняла не только влиятельных покровителей, но и свои имена. Ее называли то фрейлен Франк, то мадам де Тремуйль, то дочерью турецкого султана, то принцессой Азовской, то Владимирской… «Это была роковая фантазия» - русская, княжна Тараканова, дочь Елизаветы Петровны от тайного брака ее с Разумовским и, значит, претендентка на российский престол.

Конечно же, как показывают документы, женщина, претендовавшая на царскую корону, не сама приняла такое решение - объявить себя наследницей трона. Среди тех, кто поддерживал амбициозные претензии молодой красавицы, был князь Радзивилл. Возможно, и еще кто-либо из влиятельных особ «играл» этой дорогой куклой, но всерьез ее намерения, в общем-то, воспринимали немногие. К тем же, кто придавал особое значение дерзким заявлениям искательницы приключений, несомненно, принадлежала Екатерина II. сколь бы легкомысленны и нереальны были попытки отнять у нее трон, императрица всегда решительно пресекала любые из них. Неудивительно, что, узнав о самозванке, она сразу же приняла все меры к тому, чтобы «схватить бродяжку». Тем более что «принцесса Владимирская» промелькнула в истории в грозные для русской царицы годы Пугачевского бунта.

Поселившись в 1772 году в Париже, красавица объявила себя принцессой Елизаветой Владимирской и стала распространять рассказ о том, что она происходит от богатого русского рода князей Владимирских, воспитывалась у дяди в Персии и по достижении совершеннолетия приехала в Европу с целью отыскания наследства, находившегося в России. «Принцесса» называла себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, «сестрой» Пугачева и заявляла - в письмах султану, графу Панину, графу Орлову-Чесменскому и другим, а также в фантастических манифестах - о намерении с помощью Пугачева вернуть себе «родительский пре стол».

Для достижения своей цели она отправилась в Венецию, а оттуда в Константинополь, но бурей была выброшена около Рагузы, где и прожила до конца 1774 года, продолжая рассылать письменные послания и «манифестики». В письмах она продолжала говорить о своем царском происхождении, представляя даже духовное завещание императрицы (видимо, вымышленное), о житье при матери до девятилетнего возраста, о намерениях занять престол. Но ни обращения к султану, ни затем переговоры с кардиналами не имели успеха… Между тем Екатерина отдала приказ немедленно поймать «легкомысленную авантюристку».

Исполнить поручение было велено графу Алексею Орлову, генерал-адмиралу и генералиссимусу Российского флота, победителю турок при Чесме, за что его именовали Орловым-Чесменским. Граф даже был уполномочен подойти с эскадрой к городу, где в то время жила «самозванка», и потребовать у Сената ее выдачи, в случае же отказа бомбардировать город. Однако для выполнения задачи Орлов решил использовать другие методы. Собрав необходимые сведения о «принцессе Владимирской» и отметив среди черт, ей свойственных, страстность и влюбчивость, Орлов решил сыграть на этом. Он незамедлительно отправился в Италию, в Пизу, где в то время пребывала княжна Тараканова, познакомился с ней и притворился безумно влюбленным… И как-то после обеда у английского консула в Ливорно граф предложил своей «возлюбленной» и ее спутникам осмотреть русский военный корабль и галантно вызвался сопроводить их (по некоторым версиям, на корабле был инсценирован обряд венчания). Вот тут-то мышеловка и захлопнулась. Жестоко обманутая своим любовником, доверчивая княжна попалась в хитро расставленные сети, прямо с корабля угодив в казематы Петропавловской крепости. Там арестованная пленница была подвергнута продолжительному допросу фельдмаршалом князем Голицыным, во время которого давала различные показания. А 4 декабря 1775 года несчастная узница умерла от чахотки, скрыв тайну своего рождения даже от священника. Обрядов при ее погребении не было совершено никаких.

Предание же о гибели княжны Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в 1777 году, послужившее сюжетом для наделавшей в свое время много шума картины К. Д. Флавицкого, исследованиями не подтверждается. Полотно художника «Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения» сохранило для нас когда-то известное имя, но не образ. Петербургское наводнение 1777 года - единственное сходство картины Флавицкого с исторической реальностью. На Всемирной выставке в Париже полотно, выставленное под названием «Смерть легендарной принцессы Таракановой», имело приписку, что «сюжет картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины». Таким образом, не существует ни одного достоверного живописного портрета таинственной красавицы.

История сохранила лишь несколько словесных зарисовок загадочной искательницы приключений. Вот, например, как ее описывает граф Валишевский: «Она юна, прекрасна и удивительно грациозна. У нее пепельные волосы, как у Елизаветы, цвет глаз постоянно меняется - они то синие, то иссиня-черные, что придает ее лицу некую загадочность и мечтательность, и, глядя на нее, кажется, будто и сама она вся соткана из грез. У нее благородные манеры - похоже, она получила прекрасное воспитание. Она выдает себя за черкешенку, точнее, так называют ее многие, - племянницу знатного, богатого перса…» Существует и другое, не менее любопытное описание нашей героини, принадлежащее перу князя Голицына: «Насколько можно судить, она - натура чувствительная и пылкая. У нее живой ум, она обладает широкими познаниями, свободно владеет французским и немецким и говорит без всякого акцента. По ее словам, эту удивительную способность к языкам она открыла в себе, когда странствовала по разным государствам. За довольно короткий срок ей удалось выучить английский и итальянский, а будучи в Персии, она научилась говорить по-персидски и по-арабски». Несмотря на достаточно широкое распространение легенды, большинство историков все же отказывают в достоверности преданию о погибшей в Петропавловской темнице княжне Таракановой как о дочери Елизаветы Петровны и графа Разумовского. Советская историческая энциклопедия, например, в заметке об Алексее Григорьевиче Разумовском пишет: «Потомства (вопреки легендам) не было». Но даже если история о наследнице русского престола «всего лишь дым преданий», думается, подобная легенда заслуживает внимания, ибо «такие легенды корнями своими уходят в почву исторической реальности».

А вот энциклопедия Брокгауза и Эфрона «подлинной Таракановой», дочерью Елизаветы и, следовательно, внучкой Петра I называет монахиню Московского Ивановского монастыря Досифею. Эта женщина - абсолютно реальная историческая фигура, более того, имя ее фигурирует среди подвижников благочестия. «Жизнь инокини Досифеи, - пишет о ней Е. Поселянин, - представляет собою пример великого бедствия, ничем не заслуженного несчастия. Царской крови, родившись, казалось, для радостной жизни, для широкого пользования благами мира, она была в расцвете лет и сил заживо погребена, но вынесла безропотно тяжкую долю и просияла подвигами благочестия». Одно из преданий гласит, что «настоящая княжна» Августа Тараканова (ставшая впоследствии инокиней Досифеей) была направлена за границу, где воспитывалась и жила, пока в 1774 году о себе не заявила «всклепавшая на себя чужое имя» «принцесса Владимирская». Для княжны Августы эта интрига имела печальные последствия.

Встревоженная восстанием Пугачева, объявившего себя, как известно, Петром III, императрица распорядилась доставить в Россию и настоящую дочь Елизаветы Петровны. В Петербурге с княжной беседовала сама Екатерина II. Она долго рассказывала о смутах, обрушившихся на Российскую империю, и в заключение объявила, что, «дабы не вызвать нечаянно государственного потрясения, княжне следует отказаться от мира и провести остаток дней в монастыре». Не противясь государственному благу, Тараканова предпочла смириться со своей участью. Местом заточения княжны был избран Ивановский монастырь в Москве, который покойная Елизавета Петровна и устраивала как монастырь для вдов и сирот знатных лиц. Здесь и содержали теперь ее дочь, ставшую инокиней Досифеей. Келью Досифеи составляли две низкие сводчатые комнаты, в которые, кроме игуменьи, духовника и келейницы, никто не входил. Досифею не пускали ни в общую церковь, ни в трапезную.

Иногда для нее совершалось особое богослужение в надвратной Казанской церкви. Пока там находилась Досифея, двери церкви наглухо запирались. «Понятны, - пишет Е. Поселянин, - те глубокие внутренние муки, которые переживала она в своем невольном затворе. Конечно, она сравнивала его со своим прошлым: величием своих родителей, своей прежней вольною и роскошною жизнью, и какая тоска в эти минуты должна была грызть ее душу!» Последние годы жизни Досифея прожила в полном уединении… Благочестивую инокиню Господь призвал в 1810 году. На ее торжественные пышные похороны съехалась вся московская знать, в том числе и многочисленная родня Разумовских. Заупокойное богослужение совершало высшее духовенство Москвы. Похоронили затворницу не в Ивановском монастыре, где она приняла постриг, как того требовали церковные правила, а в Новоспасском, невдалеке от усыпальницы бояр Романовых.

Если это предание имеет под собой реальную почву, можно только подивиться, как чудовищно несправедливо устраиваются судьбы в доме Романовых… Родная дочь императрицы Елизаветы Петровны становится монахиней-затворницей, а чужестранка Екатерина - императрицей. Следы нескольких княжон Таракановых обнаруживаются и в других женских монастырях, и по этому поводу остроумно было замечено, что «в России нет женского монастыря, который не имел бы предания о какой-либо таинственной затворнице». По одной из легенд, якобы существовали две княжны Таракановы, воспитывавшиеся в Италии, которые коварно были арестованы графом Орловым. Граф приказал утопить сестер, но одна из них была спасена матросом. Впоследствии княжна приняла постриг в одном из московских монастырей. По мнению некоторых исследователей, весьма вероятному, легенда о Таракановых обязана своим происхождением тому факту, что граф Алексей Разумовский действительно воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов. Иностранцам нетрудно было переделать их фамилию сначала в Дарагановых, а потом в Таракановых и создать легенду об их особенном происхождении.

К сожалению, те материалы, которыми располагают историки, не дают ни малейшего шанса на разгадку тайны «лжедочери Елизаветы». Поэтому остается лишь верить или не верить легендам, гадать, где вымысел, а где реальность, и снова и снова строить догадки, кем же была эта женщина, претендовавшая на русский престол, - обаятельной авантюристкой, схваченной с поличным, или заслуживающей сочувствия фантазеркой, угодившей в силки большой политической игры и искренне верившей в свое «царское происхождение».

«История человечества. Россия / худож.-оформитель О. Н. Иванова.»: Фолио; Харьков; 2013

На русский престол часто претендовали самозванцы без роду и племени. Все сведения о них хранились в архивах, к которым никого не допускали. Но какие-то известия просачивались. В 1859 году было напечатано в журнале «Русская беседа» наполненное домыслами произведение о русской «принцессе». Картина Флавицкого «Княжна Тараканова» берет, скорее всего, свой сюжет из него.

Действия самозваной принцессы

До Екатерины II посланники стали доносить сведения, что по Европе передвигается особа, которая называет себя то фройляйн Франк, то госпожой де Тремуйль, то султаншей Али-Эмете, то дочерью покойной Елизаветы Петровны и Разумовского, то именует себя принцессой Елизаветой Владимирской. Медлить с ее взятием под стражу императрица не стала. Особенно обеспокоило государыню, что «побродяжка» имеет деньги и связи с Речью Посполитой. Мало того, она предлагала признать себя принцессой графу Алексею Орлову, писала письма Никите Панину, вела переговоры с турками, английским послом в Неаполе. В Риме приняла католичество и предъявила свои права на российский престол.

Поимка авантюристки

Граф Алексей Орлов, получив указание захватить лгунью, притворился влюбленным в нее и предложил ей руку и сердце. Бракосочетание состоялось на корабле, стоявшем в Ливорно. Батюшка запинался во время таинства, но счастливая новобрачная ничего не замечала. А вечером она была уже арестована. Граф Орлов сообщил, что их венчал Ванька, кок корабля, и эскадра двинулась в Кронштадт. Там ее перевели в Равелин. Такова фактическая картина. Княжна Тараканова, история которой окончится смертью в заключении, безусловно, не могла померяться силами с российской государыней.

Краткая фактическая история самозванки

Когда она уже сидела в крепости, то на допросах выяснилось, что она не знает, кто она, откуда родом, но ей 23 года и зовут ее Елизаветой. По-русски она не говорила, по-польски плохо, французским владела свободно. Допрашивавший ее Голицын отметил, что она может вскружить голову. Он хорошо ее рассмотрел и описал. Это была высокая, стройная женщина с очень белой кожей и прекрасным цветом лица. Глаза немного косили. Она умна и образована и хорошо знакома с политическими отношениями. Елизавета, уверявшая всех, что она дочь Елизаветы Петровны и сестра Емельяна Пугачева, перед смертью от скоротечной чахотки на исповеди, а с петровских времен для светской власти тайны исповеди не существовало, так себя и не назвала и вины за собой никакой не признала. Грехи ей не отпустили. «Княжна Тараканова», картина, описание которой мы дадим ниже, очень романтична, но фактическим сведениям не соответствует.

Картина К. Д. Флавицкого

Каждый, кто бывал в ГТГ, обязательно останавливался перед написанным в 1864 году большим полотном «Княжна Тараканова». Картина создана с большим сочувствием к красавице, которая должна погибнуть от наводнения в сентябре 1777 года, когда Нева вышла из берегов. На самом деле она умерла за два года до этого чрезвычайного события.

При ее смерти не было наводнения, омерзительных крыс, только взгляды непрерывно смотрящих в камеру солдат. В тишине слышался хрип погибающей от удушья женщины и потрескивание свечей. Она - жертва тех, кто толкал ее к короне, и собственных страстей. Не была она дочерью Разумовского и Елизаветы Петровны. Другую самозваную дочь найдут сыщики Екатерины II, насильно постригут и сделают инокиней в Иоанно-Предтеченском монастыре в Москве. Она смиренно проведет в нем всю оставшуюся жизнь - двадцать пять лет.

Художник Константин Флавицкий

Константин Дмитриевич, выпускник академии, избрал для себя исторический жанр. Побывав в Италии, он за свою короткую, всего 35 лет, жизнь написал не более шести полотен. Истинную славу принесла ему, уже тяжело больному чахоткой, «Княжна Тараканова», картина мелодраматическая, но исполненная с талантом и блеском. На выставке в 1864 году это полотно будет восторженно встречено публикой и весьма холодно - императором. После того как было написано произведение «Княжна Тараканова» - картина, автор ее сразу стал профессором Академии художеств, минуя более низкую ступень - звание академика. Она стала последним полотном подававшего большие надежды К. Д. Флавицкого.

Описание картины «Княжна Тараканова»

В духе носящихся в воздухе либеральных идей и мыслей о свободе живописец рисует образ невинной жертвы. Это не мошенница и авантюристка, всеми правдами и неправдами добивавшаяся престола, а несчастная красавица, которая, самозабвенно любя, потеряла свободу и вот-вот потеряет жизнь от надвигающейся слепой стихии.

В холодной каменной мрачной камере с темными углами луч света выхватывает высокую фигуру женщины. Это несчастная княжна Тараканова. Картина показывает, как растрепаны ее волосы и одежда. Голова запрокинута, руки опущены вдоль тела. Ее некогда красивое платье совершенно заношено. От пронизывающего до костей холода она пряталась под тулупом, но теперь он сброшен - она не чувствует ледяного дыхания темницы. Вся ее фигура пронизана ужасом и безнадежностью. Вода непрерывным потоком хлещет через окно и залила пол на треть. Пленница не обращает внимания на суетящихся возле нее крыс, которых раньше боялась. Они равны в своей трагедии. Кто ей придет на помощь? О ней все забыли, оберегая себя. Ей суждено погибнуть, если провидение чудом не спасет узницу.

Колорит полотна со сверкающей изумрудом водой на темном фоне стен и бордового с белыми вставками платья, света, льющийся с улицы, говорят о незаурядном чувстве цвета художника.

Новые тенденции разрабатывал К. Флавицкий, сплавляя их воедино:

• Романтику К. Брюллова.
• Строгость академизма.
• Набирающий силы реализм.

Он держал руку на пульсе времени и пытался примирить борющиеся стороны.

4.2.1810 (17.02). – Скончалась монахиня Досифея, согласно преданию – княжна Августа Тараканова, дочь Императрицы Елизаветы Петровны

Монахиня Досифея – княжна Тараканова

Достоверных исторических сведений о происхождении известной московской старицы-затворницы, подвизавшейся четверть века в Ивановском монастыре, нет. Нет документов, нет прямых и точных свидетельств, остается предание, однако вполне достоверное. Но главное, что возвышает поистине ее личность, – это подвижническая жизнь.

Косвенные свидетельства говорят о ее знатном и высочайшем происхождении, а живые прямые и точные свидетельства указуют на ее жизнь в затворе, ее дары утешения, молитвы и прозорливости. Для нас важно и ценно именно то, что инокиня Досифея несла нелегкий крест затвора, а после помогала многим и многим людям.

С глубоким смирением восприняла она резкую перемену своей судьбы и проводила жизнь в посте и молитве согласно монашеским обетам. По словам монастырского причетника и московского купца Ф.Н. Шепелева, старица Досифея была среднего роста, худощавая, но сохраняла на лице своем «черты прежней красоты; ее приемы и обращение обнаруживали благородство ее происхождения и образованность». Гликерия Головина, учившаяся в монастыре у одной из монахинь, рассказывала, что из всех насельниц Досифея допускала к себе лишь одну монахиню, «кроме нее, только игумению да своего духовника и не выходила никуда, даже в общую монастырскую церковь». Старица посещала только надвратный храм Казанской иконы Пресвятой Богородицы. Богослужение совершал ее духовник с причетником. В церковь она «выходила весьма редко и то в сопровождении приставленной к ней старицы. Тогда церковные двери запирались изнутри, чтобы никто не мог войти… К окошкам ее, задернутым занавесками, иногда любопытство и молва привлекали народ, но штатный служитель, заступавший место караульного, отгонял любопытных», – сообщает И.М. Снегирев. На содержание ее отпускалась особая сумма из казначейства; стол она могла иметь, если бы захотела, всегда хороший. Отсутствие имени затворницы в ведомостях о монашествующих того времени доказывает то, что о содержании ее были сделаны особые указания. Была ли она княжной Таракановой?

Весьма часто в исторической и художественной литературе путают и смешивают два лица: cамозванку, именовавшую себя "принцессой Владимирской", дочерью , и княжну Августу Тараканову, будущую монахиню-затворницу. Картину из Третьяковской галереи "Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения" знает каждый. Однако мало кому известно, что героиня этого полотна Константина Флавицкого умерла за два года до изображенного наводнения. И уж совсем немногим известно о том, что самозванка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны, никогда не называла себя Таракановой. Картина Флавицкого не более чем романтическая выдумка художника, далекая от реальности.

Об удивительной судьбе княжны Таракановой рассказывает историческое предание. Оно связывает ее родственными узами с царской фамилией и повествует о тайном, но законном морганатическом браке с графом Алексеем Григорьевичем Разумовским (1709–1771). Венчание состоялось в московском храме Воскресения Словущего в Барашах (ул. Покровка, 26/1) в июне 1744 г. В других источниках говорится о подмосковном селе Перове, в котором был заключен брак 24 ноября 1742 года. Исследовательница своего рода графиня М.А. Разумовская пишет, что в московском храме на Покровке был отслужен благодарственный молебен после венчания. Как бы то ни было, брак был совершен тайно, но при свидетелях, и графу Разумовскому вручены были документы, свидетельствовавшие о браке его.

После брака Императрица с графом переехали в Санкт-Петербург, Разумовский поселился в апартаментах, смежных с покоями Царицы. В столице Государыня построила для него в 1748 г. особый дворец, известный ныне под именем Аничкова. Разумовский происходил из простых казаков; возведенный в графское достоинство из придворных певчих, он сохранил простоту и народную религиозность. В 1756 г. Императрица пожаловала своего супруга званием генерал-фельдмаршала, хотя к военному делу граф не имел никакого отношения. Высказав свою благодарность Императрице, Алексей Григорьевич, тем не менее, сознавая свое скромное происхождение, стремился не вмешиваться в политику и в борьбу придворных партий. Только по двум вопросам граф всегда решительно и открыто подавал свой голос, не боясь наскучить Государыне своими ходатайствами, – это просьбы за духовенство и за родную Малороссию, которую Императрица Елизавета лично посетила летом-осенью 1744 г. Довольно долгое время она прожила в доме Разумовского в городе Козельце и познакомилась там со всей родней.

«Я не знаю другой семьи, которая, будучи в такой отменной милости при дворе, – писала в своих воспоминаниях о Разумовских, – была бы так всеми любима, как эти два брата». Вступив на престол, Екатерина II отправила к Разумовскому канцлера М.И. Воронцова с указом, в котором ему давался титул высочества как законному супругу покойной Государыни. Разумовский вынул из потайного ларца брачные документы, прочитал их канцлеру и тут же бросил в топившийся камин, прибавив: «Я не был ничем более как верным рабом ее величества покойной Императрицы Елизаветы Петровны, осыпавшей меня благодеяниями превыше заслуг моих… Теперь Вы видите, что у меня нет никаких документов». По словам биографа Разумовского А.А. Васильчикова, граф Алексей Григорьевич «чуждался гордости, ненавидел коварство и, не имея никакого образования, но одаренный от природы умом основательным, был ласков, снисходителен, приветлив в обращении с младшими, любил предстательствовать за несчастных и пользовался общей любовью».

Дочь графа Разумовского и Императрицы родилась в конце 1745 или начале 1746 г. Девочку назвали Августой в честь святой мученицы, память которой совершается 24 ноября. Августа, воспитанная в высшем обществе, молодые годы провела за границей и не предполагала связать свою жизнь с монашеством. Почему она получила фамилию Таракановой, – предполагают, что от искаженной фамилии Дараган. Известно, что родная сестра Алексея Разумовского была замужем за полковником Малороссийского войска Е.Ф. Дараганом. Дети их, Дараганы (или, как их иначе называли, Дарагановы), были привезены в Петербург и жили при дворе; народ малознакомую фамилию изменил по созвучию в Тараканову; быть может, Августа в детстве жила у своей родной тетки Дараган в Малороссии и в Петербурге и, таким образом, вместе с ее детьми прозвана Таракановой. Как бы то ни было, но за Августой в предании и истории упрочилась фамилия Таракановой.

Княжна Августа воспитывалась за границей. Самой ли матерью она была отправлена туда или после смерти ее 25 декабря 1761 г. отцом графом Разумовским, – неизвестно; но несомненно, что она жила там до 1780-х гг. А.А. Васильчиков сообщает, что Разумовский действительно воспитывал за границей в Швейцарии своих племянников Дараганов. Там бы, в Европе, в тишине и довольстве Августа и кончила бы свою жизнь, но интрига поляков разрушила ее счастье. За границей узнали, кто эта княжна. Поляки решили около 1773 г. доставить затруднение Императрице Екатерине в лице дочери Елизаветы, претендентки на русский престол. Сама Августа этого не хотела, но нашли лицо подставное – самозванку, известную в истории как "принцесса Владимирская". Много употреблено было хлопот, много израсходовано денег для того, чтобы произвести замешательство в России, наделать как можно больше неприятностей Екатерине; но выдумка не удалась. "Принцесса Владимирская" в Италии, на Ливорнском рейде, графом Алексеем Григорьевичем Орловым-Чесменским была арестована, привезена в Петербург, заточена в Петропавловскую крепость и там 4 декабря 1775 г. скончалась от чахотки. Дело о ней хранилось в строжайшей тайне: ни в России, ни за границей никто ничего не знал, что с ней случилось. А так как через два года после ее заключения, именно в 1777 г., было в Петербурге сильное наводнение, то и распространился слух, что она утонула в каземате, из которого забыли или не хотели ее вывести.

Самозванки, выдававшей себя за дочь Императрицы Елизаветы, не стало, но действительная княжна Тараканова была жива и свободна. Мысль о том, что существует дочь Императрицы, что ее имя и рождение могут послужить поводом для интриги поляков или других врагов России, тревожила Екатерину, а , недавно погибшая самозванка, придворные интриги и заговоры увеличивали это опасение. Ведь в XVIII веке в России не было – это был век дворцовых переворотов. Урожденная немецкая принцесса Екатерина II взошла на русский трон в результате такого переворота и не чувствовала себя спокойно.

Императрицей было дано повеление хитростью или насилием привезти из-за границы княжну Августу. Повеление Императрицы исполнили. Где и кем взята она, неизвестно; но как взята, об этом впоследствии рассказывала она сама госпоже Головиной в минуту откровенности, взяв с нее предварительно клятву, что она до смерти никому не расскажет о том, что услышит от нее. «Это было давно, – говорила принцесса, – была одна девица, дочь очень-очень знатных родителей; воспитывалась она далеко за морем в теплой стороне, образование получила блестящее, жила она в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги. Один раз у ней были гости и в числе их один русский генерал, очень известный в то время; генерал этот предложил покататься в шлюпке по взморью; поехали с музыкой, с песнями; а как вышли в море, там стоял наготове русский корабль. Генерал и говорит ей: “Неугодно ли Вам посмотреть на устройство корабля?” Она согласилась, взошла на корабль, а как только взошла, ее уж силой отвели в каюту, заперли и приставили часовых». Это было в 1785 г. Так Промыслом Божиим дочь Императрицы Елизаветы была неволею возвращена в Россию, будучи 39 лет от рождения.

Она была доставлена в Москву. Императрица, как говорят, беседовала с ней долго, откровенно, говорила о недавнем бунте Пугачевском, о смуте самозванки, о государственных потрясениях, могущих и впредь быть, если ее именем воспользуются враги существующего порядка, и наконец объявила, что она должна для спокойствия России удалиться от света, жить в уединении в монастыре и, чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев, постричься в монахини. Горький приговор выслушан. Возражать Императрице было немыслимо.

По высочайшему повелению княжна была пострижена в монашество с именем Досифеи и содержалась около 25 лет в строжайшем затворе. В XVIII столетии в России древний обычай невольного пострижения в монашество лиц виновных, опасных или подозрительных был еще во всей силе. Существовали монастыри, в которые по распоряжению правительства привозили с глубокой таинственностью лиц знатного, а иногда и незнатного происхождения; там сдавали их под надзор настоятелей и настоятельниц, постригали или просто заключали в тесной келье. Причина заключения, а иногда и самые имена их тщательно скрывались; так иногда и умирали они там, никем не узнанные. Таким монастырем был в Москве женский Иоанно-Предтеченский, что на Ивановской горе близ улицы Солянки.

Этот монастырь Императрица Елизавета в 1761 г. назначила для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей, теперь он стал местом заключения ее дочери. Невинная страдалица смогла со смирением принять свой крест, данный ей Богом, и свое несчастье обратить ко спасению души. Однообразие жизни, одиночество, скука, мысль о вечном заключении, воспоминание о своих знаменитых родителях, о своей молодости, о недавней свободной жизни за границей – одно уже это делало жизнь ее томительной, тяжелой, но на сердце ее было еще что-то такое, почему она все время заключения своего постоянно чего-то боялась. При всяком шорохе, при всяком стуке в дверь, рассказывают очевидцы, она бледнела и тряслась всем телом.

Но ни эта боязнь, ни страх не смогли отлучить ее от всецелой преданности Богу и Его святой воле. Были у нее какие-то бумаги, которые после долгого колебания, во избежание неприятностей, она должна была сжечь. Единственно, что напоминало ей о прежнем величии и счастье, – это акварельный портрет ее покойной матери Императрицы Елизаветы, который она хранила до конца своей жизни. Известный подвижник благочестия архимандрит Моисей, настоятель , рассказывал, что он в молодости своей около 1806 г. не раз бывал в келье инокини Досифеи и видел там акварельный портрет Императрицы Елизаветы.

Руководителями заключенной княжны на новом пути жизни были лица, имевшие к ней доступ: игумения монастыря и духовник. Игуменией монастыря была в то время Елисавета (1779–1799), старица доброй жизни, более 40 лет безвыходно жившая в Ивановском монастыре; монахини и белицы при избрании игумении единогласно двумя прошениями входили к начальству, чтобы никто другая, а именно она была поставлена в игумении. Опытная, любвеобильная старица не могла не сочувствовать затворнице и, конечно, была в состоянии сказать ей и слово утешения, и слово подкрепления. Общаясь лишь с духовником, игуменией Елисаветой и келейницей, монахиня Досифея все время своей затворнической жизни посвящала молитве, чтению духовных книг и рукоделию; вырученные за труды деньги она через келейницу раздавала бедным. Иногда на имя ее присылаемы были к игумении от неизвестных лиц значительные суммы, и эти деньги она употребляла не на себя, но или на украшение монастырских церквей, или на пособие бедным. Десять лет проведя в глубоком уединении, мать Досифея стяжала благодать от Бога и духовные дары молитвы, утешения и прозорливости.

Наставником матушки Досифеи был и митрополит Московский Платон (Левшин; 1737–1812). Отношения его с графом Разумовским были довольно близкими. В 1763 г. Платон был назначен законоучителем цесаревича Павла Петровича (будущего Императора Павла I) и придворным проповедником. С 1775 г. – архиепископ Московский, в 1787 г. возведен в сан митрополита Московского. В его ведении и находился Ивановский женский монастырь. Как архипастырь, он духовно назидал отшельницу через игумению и духовника, по смерти императрицы Екатерины II нередко бывал у Ивановской затворницы, на праздники приезжал с поздравлениями.

Духовным руководителем матери Досифеи стал старец Новоспасского монастыря иеромонах Филарет, в схиме Феодор (Пуляшкин; 1758–1842). Незадолго до своей кончины она советовала вдове помещице Курманалеевой обращаться именно к нему: «“Нужно тебе иметь духовного руководителя для правильной жизни и спасения душевного; но в наше время весьма трудно найти… ты знаешь такого великого старца… держись сего старца, он великий угодник Божий, блюди и исполняй его слово, открывай ему совесть, и Бог тебя спасет… Поезжай к нему сейчас же, скажи, что грешная Досифея кланяется ему до земли и просит его святых молитв и что вот вскоре и он мне поклонится. (Таким образом прозорливая затворница предсказывала свою кончину.) Исполни мою просьбу, потом побывай у меня в такой-то день, только не опоздай”. Старица улыбнулась слегка и заметила: “Путь в лавру от тебя не уйдет, позднее этого дня ты меня не увидишь; прошу тебя приехать”». «Да, великая была подвижница мать Досифея! Много, много она перенесла в жизни, и ее терпение да послужит нам добрым примером», – так отзывался о ней старец Филарет. Воля старицы была исполнена в точности; ее похоронили в Новоспасском монастыре, первоначально напротив окон кельи старца Филарета.

Под руководством таких-то людей и выработался тот нравственный характер, которым отличалась отшельница во всю свою остальную жизнь. Вера в Бога-Промыслителя, христианский взгляд на земную жизнь и жизнь вечную, божественное воздаяние, обещанное невинным страдальцам, – вот что ободряло и утешало ее в жизни.

Вид Москвы от Ивановского монастыря. 1850-е годы. Акварель Д. Карташева

После смерти Екатерины II в 1796 г. к старице Досифее стали допускать посетителей, и тогда открылись Богом данные ей дары молитвы, прозорливости, наставления и утешения. Ее посещали в это время и высокопоставленные лица: однажды был у нее кто-то из лиц императорской фамилии, но как посещение было секретно, то и имени посетителя не сохранилось. Причетник Ивановского монастыря сказывал И.М. Снегиреву, что он видал каких-то важных особ, допущенных игуменией к Досифее, с которыми она говорила на иностранном языке.

В Москве скоро узнали о добродетельной жизни затворницы Ивановского монастыря, и толпы народа подходили к окнам ее кельи не ради любопытства, как прежде, а с благоговением: один просил молитв, другой совета, третий благословения. Смиренная отшельница, любя Бога и ближнего, не могла не отвечать на усердные просьбы посетителей. И как благотворны были плоды духовных бесед ее! Вот пример: два брата Тимофей и Иона Путиловы, один 19, а другой 14 лет, приходят около 1800 года из Ярославской губернии в Москву и поступают в услужение к одному купцу. Любя чтение духовных книг, часто посещая московские обители, они случайно узнают, что в монастыре Ивановском есть затворница высокой духовной жизни по имени Досифея. Приходят в монастырь, подходят к ее келье, желают хотя только взглянуть на эту таинственную инокиню, но прозорливая, духовно мудрая старица узнает в этих юношах будущих подвижников благочестия, принимает к себе в келью, входит с ними в духовное общение. Кончилось тем, что эти два юноши отправились в Саровскую пустынь, постриглись в монашество и впоследствии сделались столь известными в истории монашества настоятелями монастырей: Тимофей с именем Моисея – архимандритом Оптиной пустыни, а Иона с именем Исаии II – игуменом Саровской пустыни. Мать Досифея не оставляла их духовным руководством до конца своей жизни и поучала не только устно, но и письменно.

В середине ХIХ века, благодарный к своей духовной матери старице Досифее, архимандрит Моисей (Путилов; † 1862) незадолго до своей смерти писал в Москву 21 марта 1859 года к строительнице Ивановской обители Марии Александровне Мазуриной: «Известясь, что по Промыслу Божию предназначено Вашему особенному попечению возобновление бывшего Ивановского монастыря, радуюсь и Бога благодарю. В этом благотворном деле для меня ближе всех душевная радость потому, что жившая в прежнем Ивановском монастыре духовно-мудрая старица блаженной памяти Досифея послужила мне указанием на избрание пути жизни монашеского звания; она ознакомила меня со старцами Александром и Филаретом в Новоспасском монастыре, где она и похоронена».

Подлинное письмо преподобного Моисея Оптинского хранилось в конце ХIХ – начале ХХ века в московском Иоанно-Предтеченском женском монастыре. Упоминаемые в нем старцы, известные московские духовники, в свою очередь были связаны со знаменитым подвижником , повлиявшим на восстановление традиции русского старчества и монашеского аскетического подвига. Через новоспасских старцев к монахине Досифее протянулась ниточка, связывающая русское иночество с афонским монашеским идеалом. И.М. Концевич пишет, что «в незаметных углах созревали духом Божии избранники, в тайном подвиге выковавшие силу духа, благодаря которым и могла с окончанием гонений возродиться истинная монашеская жизнь. Но жития подвижников периода гонений не были еще до сих пор изучены с должным вниманием и не было канонизаций, кроме нескольких святителей. Между тем число святых было не малое». В пример он приводит и блаженную инокиню Досифею (княжну Августу Тараканову).

Досифея скончалась 4 февраля 1810 г. 64 лет от роду. Погребение ее совершено было с особой торжественностью. За болезнью престарелого митрополита Платона отпевал ее московский викарий, епископ Дмитровский Августин (Виноградский; 1766–1819) с почетным духовенством. Сенаторы, члены Опекунского совета и доживавшие свой век в Москве вельможи екатерининского времени явились на ее похороны в лентах и мундирах. Тогдашний главнокомандующий Москвы (с 7 августа 1809 г. по 29 мая 1812 г.) граф Иван Васильевич Гудович, женатый на графине Прасковье Кирилловне Разумовской, которая приходилась двоюродной сестрой почившей, был на похоронах ее в полной форме. В высшем тогдашнем светском круге все знали, кто эта почившая. Толпы народа наполняли монастырь и все улицы, по которым проходила процессия. Тело ее было погребено в Новоспасском монастыре, у восточной ограды, на левой стороне от колокольни. Похороны свидетельствовали о народном почитании старицы как при жизни, так и по смерти. В 1908 г. на могиле ее была сооружена часовня; недавно она восстановлена.

Уникальный портрет старицы Досифеи хранился в XIX – начале ХХ века в ризнице Новоспасского монастыря. На обороте его имелась надпись: «Принцесса Августа Тараканова, в иноцех Досифея, постриженная в московском Ивановском монастыре, где по многих летех праведной жизни своей и скончалась, погребена в Новоспасском монастыре».

О возрождении Иоанно-Предтеченского монастыря в начале 1990-х гг. вспоминает его первая насельница инокиня Елисавета: «Имена насельниц узнали от матушки Киры Поздняевой. Появлялись люди, которые рассказывали о последних монахинях. Как только нам становились известны имена насельниц, начинали их поминать. Чувство радости – взыграние, как будто небеса возрадовались, что сомкнулось время над страшной пропастью последних времен. На утреннем правиле вслух читали весь монастырский помянник, почти наизусть знали его. О монахине Досифее приходили отрывочные сведения, узнавали о ней постепенно. Ходили в ее часовню молиться, потом прикладывались к ее косточкам. Они лежали в гробике; было видно, что у нее искривлен позвоночник; нескольких косточек не хватало. Прикладывались прямо к открытым косточкам… Она, как светоч, над всеми парила. Мы попали в каменный мешок, и она, попав в эти условия, устояла на этом месте. Мы сомневались: “Будет монастырь, не будет…”. Мать Досифея своим подвигом из невольницы превратилась в подвижницу, так возросла духовно. Это стояло как пример, как икона. Ее пример вдохновлял! Помогал в тяжелых испытаниях. По мере молитвы место это стало очищаться и физически. С первых лет изображение монахини Досифеи размножили, вставили в рамочки, и стоят в кельях сестер эти простенькие ее изображения до сих пор».

Когда в 1996 г. обрели мощи монахини Досифеи, сестры тогда еще не открытой обители удостоились помолиться и приложиться к честным останкам почитаемой старицы. По их воспоминаниям, это было прикосновение к святыне. Все чувствовали особую значимость события и молитвенного общения с небесной покровительницей монастыря.

В середине 1990-х гг. иерей Афанасий Гумеров (ныне иеромонах Иов, насельник московского Сретенского монастыря), немало послуживший духовному становлению Иоанно-Предтеченской женской обители, подготовил житие монахини Досифеи для ее канонизации. Житие было передано в комиссию по канонизации, а ее честные мощи обретены в Новоспасском монастыре 5 сентября 1996 г. Археологический надзор осуществлял доктор исторических наук Андрей Кириллович Станюкович; имеется положительное заключение специалиста о принадлежности обнаруженных мощей. В конце 1997 г. останки инокини Досифеи были перенесены в отреставрированный храм преподобного Романа Сладкопевца – усыпальницу Дома Романовых в московском Новоспасском мужском монастыре и перезахоронены в левой части от алтаря.

Надпись на гробнице монахини Досифеи гласит: «Под сим камнем положено тело усопшия о Господе монахини Досифеи обители Ивановского монастыря, подвизавшейся о Христе Иисусе в монашестве 25 лет и скончавшейся февраля 4 дня 1810 года (принцесса Августа Тараканова)».

По свидетельству сотрудников Новоспасского монастыря в беседе 11 июня 2008 г., могила подвижницы специально не была зацементирована, как другие захоронения Романовых, на случай ее прославления. Каждое воскресенье в 7 часов утра в храме-усыпальнице совершается ранняя Божественная литургия, после которой можно подойти к гробнице старицы Досифеи, помолиться о ее упокоении, попросить ее помощи и устроения как в духовной жизни, так и во всех житейских делах.

Духовное мужество в смиренном принятии резкой и внезапной перемены судьбы, способность в тяжелых обстоятельствах поступить по-христиански, воспринять крест, полное отречение от мирской власти и от мира, полная отдача себя воле Божией, хождение крестным путем до конца и обретение на этом пути свободы и святости – все это явила преподобная старица Досифея в полноте. Духовный плод своей святой жизни и добрый пример для подражания ее вере и жизненному подвигу она оставила нам в наследие.

Восхищен до слез.

Происхождение «княжны» до настоящего момента достоверно неизвестно. Некоторые современники называли её дочерью пражского трактирщика или нюрнбергского булочника, однако этой версии противоречили её явно незаурядное образование и воспитание: манеры, такт, знание языков и др. Сама она говорила о своем происхождении по-разному, очевидно, в соответствии со своим очередным «имиджем». Отличаясь редкой красотой и умом, а также тягой к неумеренной роскоши, Тараканова всегда имела немало поклонников, средствами которых беззастенчиво пользовалась, доводя некоторых до разорения и тюрьмы. Преследуемая кредиторами, она перекочевывала из Киля в Берлин , из Берлина в Гент , оттуда в Лондон , затем в Париж и т. д., именуясь то девицей Франк, то Шель, то госпожей Тремуйль. Поселившись в г. в Париже, Тараканова называлась султаншей Али-Эмете, Элеонорой (Алиной), принцессой Азовской и, наконец, превратилась в принцессу Елизавету Владимирскую. Согласно этой версии, она происходила из богатого русского рода князей Владимирских , воспитывалась у дяди в Персии , а по достижении совершеннолетия приехала в Европу с целью отыскания наследства, находившегося в России .

Политические претензии

Похищение и смерть

Арестованная по его приказанию адмиралом Грейгом в Ливорно , она в мае г. была доставлена в Петропавловскую крепость , подвергнута продолжительному допросу фельдмаршалом князем Голицыным , во время которого давала различные показания, и умерла от чахотки 4 декабря г., скрыв тайну своего рождения даже от священника. Обрядов при её погребении не было совершено никаких.

Предание о настоящей дочери Елизаветы

Существование какого-либо потомства у императрицы Елизаветы не доказано. Между тем, Энциклопедия Брокгауза и Эфрона приводит статью о якобы реальной дочери императрицы от Алексея Разумовского.

Авгу́ста Тимофе́евна Тарака́нова - (княжна, ок. -), рождённая от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с Алексеем Разумовским . Место рождения её неизвестно. Неизвестно также, когда она была отправлена за границу, где получила воспитание и откуда силой в г. была привезена по повелению императрицы Екатерины II в московский Ивановский монастырь, который по указу г. предназначался «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Постриженная под именем Досифеи, она прожила здесь до самой смерти () в полнейшем уединении (даже церковное богослужение совершалось исключительно для неё одной), занимаясь благотворительностью, чтением «душеполезных» книг и рукоделием. Последние годы провела в безмолвии и считалась «праведной». Росту была среднего, худощава и редкой красоты. Только после смерти Екатерины её стали посещать митрополит Платон и некоторые знатные лица. На похоронах её, при большом стечении народа, присутствовали родственники Разумовских и очень многие вельможи. Похоронена в Новоспасском монастыре , в усыпальнице бояр Романовых .

Аналогичные сведения имеются также в РБС под редакцией А. А. Половцова. Воспроизводится также портрет, предположительно изображающий Августу, на обороте которого было написано «Принцесса Августа Тараканова, в иноцех Досифея» .

М. И. Пыляев отмечал:

Орлов, по рассказам современников, живя в Москве, никогда не ездил мимо Ивановского монастыря, где жила настоящая княжна Тараканова; он думал, что там томится в заключении его жертва…

Версия Васильчикова

Существует также мнение, что предание о Таракановой произошло из-за созвучия с фамилией Дараган (Дарагонов). Алексей Разумовский воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов, Закревских и Стрешенного. Из-за искажения фамилии Дараган и появилась легенда о дочери Разумовского и Елизаветы Петровны - княжне Таракановой .

В искусстве

Известный писатель начала XIX века Д. С. Дмитриев в своей книге «Авантюристка» увлекательно излагает свою версию полной приключений жизни княжны Таракановой.

Популярная пьеса «Царская охота» Леонида Зорина рассказывает историю о «похищении» княжны из Европы и возвращении её в Россию. В киноэкранизации роль Таракановой исполнила Анна Самохина .

Предание о гибели Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в г., послужившее сюжетом для наделавшей (в г.) много шуму картины Флавицкого , не подтверждается исследованиями (она умерла за два года до наводнения). Жизнь её не раз служила темой для романистов, в том числе для Г. П. Данилевского , написавшего в г. роман «Княжна Тараканова».

В литературе

• Данилевский Г. П. «Княжна Тараканова»
• Радзинский Э. «Княжна Тараканова»
• Гримберг Ф. «Княжна Тараканова»
• Лунинский Э. «Княжна Тараканова»
• Кравцова М. «Досифея. Жизнь за императрицу»
• Пикуль . «Фаворит»

Примечания

Е. Лунинский. Княжна Тараканова. Перевод с польского В. Петручика. Москва, издание "Русской были", 1908. 312 стр.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Княжна Тараканова (самозванка)" в других словарях:

Константин Дмитриевич Флавицкий Княжна Тараканова, 1864 Холст, масло. 245 × 187 см Государственная Третьяковская галерея, Москва «Княжна Тараканова» картина художника Константина Флавицкого … Википедия

Княжна Тараканова (? ум. 1775) самозванка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. «Княжна Тараканова» картина Константина Флавицкого 1864 года. «Княжна Тараканова» русский немой… … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Княжна Тараканова (значения). Княжна Тараканова … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Княжна Тараканова (значения). Княжна Тараканова Жанр драма исторический фильм Режиссёр Кай Ганзен Андре Мэтр Автор сценария … Википедия

- (княжна). Под этим именем известны в нашей истории две княжны: одна действительная, другая самозванка. Первая, рожденная от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с А.Г. Разумовским, по имени Августа (Тимофеевна), родилась около… … Биографический словарь

- (княжна, ок. 1744 1810 гг.). Под этим именем известны в нашей истории две княжны: одна действительная, другая самозванка. Первая, рожденная от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с А. Г. Разумовским, по имени Августа… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона