Обвинительными приговорами по делам об убийствах, в случаях, когда труп убитого не обнаружен, - в России сегодня никого не удивишь. Уже более десяти лет отечественное правосудие перестало руководствоваться правилом "нет тела - нет дела", окончательно отдав предпочтение принципу "неотвратимости наказания".
Однако, постановляя такие обвинительные приговоры, суды всё же "стесняются" руководствоваться исключительно "внутренним убеждением", стараясь использовать в обоснование своих выводов хотя бы более-менее правдоподобные доказательства.
Правоприменительная практика в РФ по делам об убийствах показывает, что независимо от доказывания виновности конкретного лица, в любом случае подлежат безусловному установлению, по-крайней мере, три вещи:
- наступила ли смерть потерпевшего;
- носит ли эта смерть насильственный характер;
- причинена ли смерть посторонним человеком (т.е. не имеет ли место самоубийство, несчастный случай и т.п.).
Факт наступления смерти при отсутствии трупа доказывают у нас, как правило, достаточно просто - признательными показаниями обвиняемого (даже если впоследствии обвиняемый от таких признаний отказался), а также показаниями свидетелей (видели, как убивал, видели тело без признаков жини, наблюдали уничтожение трупа и т.д.) Впрочем, встречаются и более адекватные случаи доказывания, например, обнаружение большого количества крови, исключающее выживание потерпевшего в виду массивности кровопотери, либо обнаружение остатков мозгового вещества, свидетельствующее о невозможности жизни, или ещё что-нибудь в этом роде.
Насильственный характер смерти при необнаружении тела погибшего доказывается то же "незамысловато". В основном, это опять-таки чистосердечные признания подозреваемого, обвиняемого, показания других допрошенных по делу лиц, иногда - полиграф (т.н. детектор лжи), который, впрочем, далеко не однозначен и почти не расценивается, как полноправное доказательство.
Аналогичным образом обосновывается и вывод о том, что смерть ненайденного трупа не является самоубийством. Утверждение Вышинского о том, якобы "признание - царица доказательств" - опровергнуто миллион раз самыми высокими авторитетами от юрисприденции, но работает при Путине так же, как работало при Сталине.
Выбивание "явок с повинной", непринятие судами "изменённых" показаний обвиняемого, "подставные" свидетели и прочие "правовые" мерзости - вопросы крайне болезненные, и если их не закрыть, правовое государство здесь не родится никогда. Но сейчас хочу рассказать о другом, а именно, о конкретном уголовном деле, в котором нет даже скудного российского доказательного минимума. Есть только срок - 17 лет 6 месяцев лишения свободы. И есть молодой человек, которому грозит увидеть свободу ближе к старости.
Итак, утром 14 декабря 2013г. жительница Таганрога Алеся Блохина выехала из дома на личном автомобиле по делам. Некоторое время Алеся периодически общалась по телефону с родными и знакомыми, затем - "пропала из эфира". Домой Алеся не вернулась.
На следующий день, 15 декабря 2013г., родственники Алеси заявили о её пропаже в территориальный орган внутренних дел. Материал был передан в местный отдел СК, который, как водится, возбудил уголовное дело по ст.105 ч.1 УК РФ (убийство без отягчающих обстоятельств). Надо отметить, практика, мягко говоря, странненькая - факт насильственной смерти ещё не установлен, а "висячок" уже есть.
Вобщем, правоохранители стали искать последние контакты пропавшей, возможные конфликты с иными лицами и всё в таком роде. В ходе оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что последний телефонный разговор Алеся проводила с Маштак Денисом Ивановичем, также жителем Таганрога.
Поскольку трезвые мысли о судьбе пропавшей в голову оперативникам, судя по всему, "не лезли", а с "фактурой" было совсем тяжко, следствие Дениса Маштак арестовало. Через суд, конечно. Естественно, быстренько "вдруг" выяснилось, якобы Денис совершил ещё кучу нехороших поступков, таких как угон, разбой и вымогательство. Не зря же посадили, убийство могло ведь и "не пролезть".
Страшно даже представить, какими методами правоохранители добивались от Дениса "чистосердечного признания". 105-ая - статья не шуточная, особо тяжкая. Такая "нераскрывашка" не нужна никому, девяностые годы прошлого столетия прошли давно. Признание подозреваемого следствию и оперативному сопровождению необходимо было по-любому, ведь тело пропавшей найти не могли. Возьмите практически любой приговор за убийство при отсутствии трупа: в центре него - чистосердечное признание подсудимого, который рассказывал, как убивал жертву, а затем уничтожал труп. Стоит единожды "признаться" - потом можешь менять показания хоть сто раз, срок у тебя всё равно "в кармане".
Но тут случился некий сбой. Возможно, Денис и готов был подписать всё, что ему надиктуют. Беда в том, что самостоятельно признаться он ни в чём не мог, поскольку просто ничего не знал. А оперативники не знали, что нужно диктовать. Так и дотянули дело до суда. Конечно, появились в деле, для приличия, некие брызги крови неоднозначного происхожения, ещё кой-какая мелочёвка. Но - никакого трупа, никаких доказательств факта смерти, никаких установленных мотивов деяния, никаких причин смерти, никаких показаний "очевидцев", и что самое главное - никакой "явки с повинной". Короче, основные "приметы" российского уголовного дела, необходимые для постановления обвинительного приговора, - в случае Дениса Маштак отсутствовали.
Однако, даже нетипичность дела суд не смутила. Приговором Таганрогского городского суда Ростовской области от 11 ноября 2015 года Маштак Денис Иванович, 1980-го года рождения, был признан виновным в убийстве Алеси Блохиной (а заодно и в прочих инкриминирумых грехах). Суд назначил Денису 18 лет лишения свободы в колонии строгого режима.
Содержание приговора поражает своей необоснованностью. Так, суд пришёл к выводу, якобы убийство совершено на почве личной неприязни. Это при том, что ни один из опрошенных по делу граждан по поводу такой неприязни не пояснил ничегошеньки. Напротив, все общие знакомые Дениса и пропавшей Алеси, как один, характеризуют их отношения, как приятельские. О каком-либо, хотя бы незначительном, конфликте между основными фигурантами - в деле ни слова. Как, впрочем, и в самом приговоре. Вот просто судья решил, что возникла неприязнь, и напечатал это в судебном акте. Мотивировать такой вывод суд не утрудился - и так всё "ясно".
Поразителен и вывод суда о том, якобы смерть Алеси наступила от множественных ударов Дениса. А почему не от выстрела из гранатомёта в грудь? Или не от отсекания головы потерпевшей с помощью катаны? Что сподвигло судью додуматься именно об ударах при отсутствии трупа, очевидцев и признания подсудимого? Интуиция? Ясновидение? Откуда-то же нужно было такое взять! Лучше бы уж сослался в приговоре на неустановленный способ совершения преступления, у нас такая формулировка достаточно распространена.
Не менее непонятно, откуда взялась квалификация действий подсудимого именно по части 1 статьи 105 Уголовного кодекса. Данная норма устанавливает ответственность за "простое", неквалифицированное убийство. Но когда об обстоятельствах дела неизвестно совершенно ничего, почему вообще не "установить", что убийство совершено из корысти, или из хулиганства, или с особой жестокостью, или общеопасным способом, либо в группе с соучастниками и т.д.? Во всех этих случаях - необходимо применять часть вторую статьи 105 УК. Вероятно, такое представлялось для органов обвинения небезопасным. Ведь в таком случае, Денис мог судиться судом с участием присяжных. А от этих "непрофессионалов" можно ожидать чего угодно, вплоть до оправдания. Подумать страшно о таком исходе дела!
Ну да ладно, положим, суд, не располагая конкретикой, истолковал все сомнения по делу в пользу подсудимого и применил наиболее мягкую квалификацию. Но и тут не совсем "вяжется". Например, избивать человека можно и без желания его убить, но тем не менее причинить ему смерть (ст.111 ч.4 УК РФ). Или, смерть человеку можно причинить по неосторожности (ст.109 УК РФ). Либо, убить можно, превысив необходимую оборону (ст.108 УК РФ). Также случаются убийства, обусловленные сильным душевным волнением и совершённые в состоянии аффекта (ст.107 УК РФ). Если суд действительно толковал сомнения в пользу Дениса, почему тогда не выбрал самый "мягкий" вариант развития событий? Откуда уверенность в наличии у подсудимого прямого умысла на причинение смерти человеку? Одни вопросы, на которые тупо нет ответов ни в материалах уголовного дела, ни в приговоре.
Естественно, осужденный и его защита не удовлетворились полётом юридической мысли судьи и подали на приговор апелляционную жалобу. Денис готов был отсидеть ещё несколько лет по крайне "натянутым" обвинениям, лишь бы "избавиться" от фантастического убийства Алеси Блохиной. Приговор выглядел настолько "сырым", что в удовлетворении жалобы, хотя бы частичном, практически никто не сомневался.
Но суд второй инстанции думал по другому. Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Ростовского областного суда от 6 апреля 2016 года приговор в части осуждения Дениса за убийство Алеси Блохиной - оставлен без изменений. Правда, апелляционный суд переквалифицировал осуждение за разбой на осуждение за самоуправство. И "осчастливил" Дениса снижением общего срока на пол года - до 17 лет 6 месяцев лишения свободы. Верх справедливости и гумманизма!
Поданная в президиум Ростовского областного суда кассационная жалоба также отклонена судьёй облсуда. Да кто бы сомневался! Ведь ясно же, что в области "волевое" решение по делу Маштак было принято давно и согласовано со всеми Ростовскими инстанциями. Вряд ли суд первой инстанции позволил бы себе вынести догадочный приговор, будучи неуверенным в исходе мероприятия.
В настоящее время защита Дениса Маштак готовит кассацию в Верховный суд. Думаю, одной кассации в данном случае может оказаться недостаточно. Верховный суд РФ не только рассматривает жалобы и постановляет приговоры по подсудности, но ещё и разъясняет судам вопросы правоприменения. Разъяснения ВС РФ по делам об убийствах при необнаружении трупа - по состояною на сегодняшний день крайне скудны и сводятся к тому, что приговор должен выноситься при полной доказанности обвинения, основанной на совокупности всех исследованных в судебном заседании доказательствах. Также Высший орган Судебной власти разъясняет, что при отсутствии такой совокупности - одного признания вины подсудимым недостаточно.
Но всё это - достаточно общие рекомендации. На мой взгляд, разъяснения должны быть предельно конкретизированы. Районным судам необходимо чётко указать - при таких-то доказательствах осудить возможно, а без них - никак нельзя. Иначе "творчество" судов первой инстанции может завести сколь угодно далеко. Дело Дениса Маштак - тому пример и тревожный звонок. Сегодня этот звонок пропустим - завтра подобная практика станет правилом.
В ближайшее время собираюсь опубликовать обращение в ВС РФ с просьбой о даче судам соответствующих разъяснений, со ссылкой на дело Дениса Маштак. Прошу всех неравнодушных о поддержке. О невиновности Дениса в убийстве Блохиной - знаю лично. А семнадцать с половиной лет за решёткой - это целая жизнь. Или даже две. Давайте поможем человеку!

В 1660 году приказчик сэра Баптиста Хикса Уильям Гаррисон отправился пешком из Кэмпдена в соседнюю деревушку Черингворт для сбора арендной платы, причитающейся его хозяину. Миссис Гаррисон, не дождавшись супруга к ужину, отправила на поиски слугу Джона Перри, а на рассвете и своего сына Эдварда. Поиски не увенчались успехом, однако на обратном пути им рассказали, что на дороге были найдены окровавленная рубашка пропавшего Гаррисона и его шляпа, предположительно пробитая острым предметом. Этих слухов оказалось достаточно, чтобы приказчика признали убитым, а главным подозреваемым стал тот самый слуга Перри. На допросе Джон, вероятно подвергнутый пыткам, признался, что убийство с последующим ограблением было тщательно спланировано его собственной матерью и братом. В результате вся троица была повешена.

Душегубы понесли заслуженное наказание, общественность была удовлетворена справедливым возмездием... но в 1662 году Уильям Гаррисон объявился живой и невредимый. Он поведал удивительную историю, как он был похищен и продан в рабство в далекую Турцию. Освободиться ему удалось только после смерти рабовладельца. Стало очевидно, что три человека были казнены за преступление, которого они не только не совершали, но которого и не было вовсе. Событие получило широкую огласку и вызвало большой резонанс в стране, суд был существенно дискредитирован в глазах британцев, а "воскрешение" вошло в историю как "Кэмпденское чудо".

Именно этот прецедент стал основанием для узаконения правила "нет тела - нет дела", имевшее силу вплоть до середины 20 века, пока судебная медицина не достигла того уровня, когда факт совершения убийства стало возможным доказать без наличия тела жертвы.

Начальник отдела продаж столичной компании Андрей Косяк пропал в ноябре 2016 года, через месяц его автомобиль Audi Q7 волонтеры нашли в Минском районе, тело мужчины не найдено до сих пор. Накануне исчезновения минчанин собирался купить новое авто Toyota Land Cruiser за 50 тысяч долларов, деньги хранил дома, но после его исчезновения крупная сумма пропала.

Сегодня в Минском городском суде начали рассматривать уникальное уголовное дело. Тело 41-летнего столичного менеджера Андрея Косяка так и не нашли, однако обвинения в убийстве предъявлены двум его знакомым. Ростиславу Светчикову и Алексею Синькевичу вменяют ряд статей Уголовного кодекса - п.п. 4, 12, 15 ч.2 ст. 139 (Убийство, совершенное группой лиц), ч. 3 ст. 207 (Разбой), ст. 182 (Похищение человека из корыстных побуждений), ч. 3 ст. 208 (Вымогательство), ст. 378 (Хищение личных документов), ч. 1 ст. 218 (Умышленное уничтожение либо повреждение имущества), ч. 2 ст. 380 (Подделка документов) и ч.ч. 2, 3 ст. 209 (Мошенничество, совершенное в крупном размере). Санкция самой тяжелой статьи - «Убийство» - предусматривает наказание вплоть до исключительной меры - расстрела.

Мать держит в суде фото убитого сына

На процесс мама убитого менеджера пришла с фотографией сына. Увидев в железной клетке обвиняемых, женщина расплакалась.

За решеткой двое мужчин. Ростислав Светчиков прячет лицо за медицинской маской, на глаза натянут темный капюшон. Обвиняемому 29 лет, имеет высшее образование. До задержания, которое произошло в январе 2017 года, работал помощником руководителя в частной компании. В 2009 году Светчиков был осужден по ст. 211 УК «Присвоение либо растрата». Он был приговорен к штрафу в 100 базовых величин.

В нескольких метрах от него второй обвиняемый - 41-летний Алексей Синькевич. Он владелец пейнтбольного клуба, имеет высшее образование, родился в Новочеркаске, теперь гражданин Беларуси. Синькевич разведен, воспитывает троих детей, в 2006 году судом Заводского района Минска был приговорен к штрафу. По какой статье, фигурант не уточнил.

Ведет процесс судья Сергей Хрипач , гособвинитель - Антон Тюменцев .

В самом начале процесса сестра убитого попросила признать родителей потерпевшими, до этого дня они фигурировали в уголовном деле в качестве свидетелей. А также разрешить участвовать в деле трем ее адвокатам. В итоге сейчас по уголовному делу проходит 6 потерпевших.

Ростислав Светчиков еще до начала процесса заявил ходатайство. Он попросил не учитывать доказательства следствия, которые были добыты, по его словам, с нарушением закона, показания Синькевича он попросил признать ложными и не приглашать на процесс журналистов.

Судья Сергей Хрипач пояснил: процесс открытый, запретить СМИ заходить в зал он не может.

Как сообщил на суде прокурор Антон Тюменцев, Синькевича и Светчикова обвиняют не только в убийстве менеджера, но и в вымогательстве 100 тысяч долларов у семейной пары.

- Синькевич в 2011 году, имея умысел на хищение денег, совершил похищение человека. Он вывез его в лес, заставил копать себе могилу, - зачитывает обвинение гособвинитель.

По данным обвинения, это делалось в сговоре с Ростиславом Светчиковым. Синькевич отслеживал передвижение семейной пары, применял физическое и психологическое насилие, чтобы запугать супругов, им показывали якобы расчлененные тела. Однажды Синькевич направил пистолет на потерпевшего.

- Он произвел один выстрел над головой, - уточнил прокурор.

Супружескую пару Синькевич не раз вывозил в лес, требовал вернуть деньги, которые дал взаймы супругам. При этом потерпевшим демонстрировал «предмет, похожий на ампутированный палец, кисти рук человека в пакете, труп в багажнике машины».

Из материалов дела стало известно, что в 2014 году Синькевича лишили прав за пьянку, после чего он стал ездить по удостоверению родственника. Затем поехал, заменил права, сфотографировался, поставил свою подпись и стал выдавать себя за другого человека.

Как появилоь выражение «Нет тела — нет дела»

В 1660 году приказчик сэра Баптиста Хикса Уильям Гаррисон отправился пешком из Кэмпдена в соседнюю деревушку Черингворт для сбора арендной платы, причитающейся его хозяину. Миссис Гаррисон, не дождавшись супруга к ужину, отправила на поиски слугу Джона Перри, а на рассвете и своего сына Эдварда.

Поиски не увенчались успехом, однако на обратном пути им рассказали, что на дороге были найдены окровавленная рубашка пропавшего Гаррисона и его шляпа, предположительно пробитая острым предметом. Этих слухов оказалось достаточно, чтобы приказчика признали убитым, а главным подозреваемым стал тот самый слуга Перри. На допросе Джон, вероятно подвергнутый пыткам, признался, что убийство с последующим ограблением было тщательно спланировано его собственной матерью и братом. В результате вся троица была повешена.

Душегубы понесли заслуженное наказание, общественность была удовлетворена справедливым возмездием... но в 1662 году Уильям Гаррисон объявился живой и невредимый. Он поведал удивительную историю, как он был похищен пиратами и продан в рабство в далекую Турцию. Освободиться ему удалось только после смерти рабовладельца. Стало очевидно, что три человека были казнены за преступление, которого они не только не совершали, но которого и не было вовсе. Событие получило широкую огласку и вызвало большой резонанс в стране, суд был существенно дискредитирован в глазах британцев, а "воскрешение" вошло в историю как "Кэмпденское чудо".

Именно этот прецедент стал основанием для узаконения правила "нет тела - нет дела", имевшее силу вплоть до середины 20 века, пока судебная медицина не достигла того уровня, когда факт совершения убийства стало возможным доказать без наличия тела жертвы.

Это уголовное дело, находившееся в производстве отдела по расследованию особо важных дел регионального управления Следственного комитета РФ, не имеет, пожалуй, аналогов. Прежде всего, жертва преступления давно уже не значилась ни среди живых, ни в списках мёртвых: бывший милиционер Александр Левашов, перед исчезновением имевший какие-то тёмные дела с членами «кардановской» преступной группировки, пропал, не оставив следов. Лишь через семь лет появилась оперативная информация о том, что уволенный из органов незадолго до своего исчезновения Александр Левашов умер насильственной смертью в ночь с 25 на 26 мая 2003 года. Причём роль палача сыграл его товарищ, с которым бывший мент числился в одной криминальной бригаде, но приказ казнить поступил от одного из лидеров противоборствующей группировки. К тому же, как можно было догадаться, принявший мученическую смерть герой этой трагической истории оказался отнюдь не бывшим милиционером-оборотнем, а действующим сотрудником оперативного подразделения, внедрённым в преступную организацию для выполнения секретного задания. Распутывать клубок этой, канувшей уже было в Лету, истории, сюжет которой вполне сгодился бы для детективного романа на тему «Свой среди чужих, чужой среди своих», пришлось следователю по особо важным делам капитану юстиции Евгению Карчевскому.

Под подозрение попали участники двух противоборствующих криминальных группировок Ангарска 2000-х годов, названных по прозвищам их лидеров: «радиковской» и «кардановской». Картина вырисовывалась следующая: 25 мая 2003 года несколько молодых людей из шайки, возглавляемой преступным авторитетом по прозвищу Кардан, вечером заглянули в кафе «Океан». Среди них были Александр Левашов и Антон Иноземцев. Ходили слухи, что они пытались взять под свою «крышу» хозяина кафе, чему тот сопротивлялся. Далеко идущие планы «кардановских» не понравились и появившейся совсем недавно на криминальном небосклоне «звезде», известной под именем Валера Историк. Валерий Заброгин получил своё прозвище благодаря диплому педуниверситета. Шесть лет он работал в школе, сеял разумное, доброе, вечное. После чего педагогической деятельности предпочёл криминальную. Вместо того, чтобы рассказывать детишкам о давно прошедших войнах, Историк начал вести собственные битвы за укрепление своего статуса в преступном мире и расширение сфер влияния на экономику родного города.

Причём амбиции не позволили дипломированному специалисту оставаться на вторых ролях в группировке Радика. Валера Историк, как показали свидетели, создал собственную криминальную бригаду, заручившись поддержкой теневого регионального правительства, в котором в то время достаточно высокое положение занимал некто Толстоухов по прозвищу Охотник – бывший телохранитель погибшего в криминальных войнах иркутского «положенца» Павла Киселёва. Через семь с половиной лет он на предварительном следствии пояснил: Заброгин и его помощник Чудорин использовали известное в криминальных кругах имя Охотника с его согласия. Он был не против, чтобы ретивые ребята, занявшиеся вымогательством ценностей с водителей-дальнобойщиков, говорили своим жертвам, что работают под «крышей» такого серьёзного авторитета. Характеризуя народившегося лидера, Охотник рассказал на допросе, что Заброгин всегда старался обозначить важность своей персоны, показать, что он главный в группировке. «Говоря на нашем жаргоне, Заброгин был «стремящийся», – свидетельствовал криминальный шеф.

«Так ты мусор поганый!»

Но вернёмся в май 2003 года. «Кардановских» в кафе «Океан» в тот вечер ждали: Валерий Заброгин велел своим бойцам задержать и избить непрошеных гостей. Так сотрудник милиции Александр Левашов и слесарь КИП 5 разряда, работавший на АНХК и проходивший обучение в Ангарской государственной технической академии, Антон Иноземцев очутились в подвале питейного заведения – в холодильном помещении. Как рассказывал Иноземцев, оказавшийся через восемь лет после этих событий на скамье подсудимых в качестве обвиняемого в убийстве, подручные Историка избивали их с Левашовым несколько часов кулаками и ногами, обутыми в крепкие ботинки. Затем в холодильную камеру заглянул сам Заброгин и поинтересовался, поняли ли пленники, почему им оказана такая «горячая» встреча. После этих «переговоров» в камеру пыток закинули ещё одного представителя лагеря неприятелей – члена «кардановской» группировки Михаила Кудревича по прозвищу Вертолёт, которого выманили для этого из дома. Своих коллег по криминальному бизнесу Вертолёт нашёл в плачевном состоянии. «Они были избиты, и у них были обильно запачканы кровью лица и одежда», – рассказывал он на следствии.

Через очень короткое время Кудревич ничем не отличался от товарищей по несчастью. На него точил зуб сын самого Радика, который не преминул воспользоваться невыгодным положением личного врага: парень вооружился обрезком металлической трубы и сломал Вертолёту обе руки, раздробив пальцы. Тем самым, как потом оказалось, спас Кудревича от греха убийства и скамьи подсудимых. Все трое пленных в ходе экзекуции время от времени теряли от боли сознание и вновь приходили в себя.

Кульминацией этой сцены насилия стал момент, когда пьяный Заброгин, избивая Левашова, обнаружил у него удостоверение сотрудника милиции. «Так ты мусор поганый!» – вскричал он. После чего последовали консультации с вышестоящим криминальным начальством. Толстоухов на суде говорил, что на просьбу приехать в Ангарск и разобраться с ситуацией, которая показалась Валере Историку слишком сложной, он ответил отказом. Сказал: «Никуда на ночь глядя не поеду. Твои проблемы – ты их и решай». Пленные, правда, давали несколько иные показания: «Заброгин сказал, что участь Левашова решена – серьёзные люди велели его убить».

Казнь свершилась той же ночью. Левашов передвигать ногами уже не мог. Иноземцев и Кудревич по приказу Историка вытащили своего товарища из подвала и положили в багажник машины. У лесного массива неподалёку от садоводства «Хуторок» приговорённого вытащили из багажника и повели в глубь леса, где уже была приготовлена могила. Заброгин приказал милиционеру лечь в яму, своему заместителю Чудорину вручил обрез, а от Иноземцева и Кудревича потребовал исполнить приговор под угрозой убить и их. Опасаясь за свою жизнь, Антон Иноземцев принял из рук Валеры Историка охотничий нож и нанёс Левашову удар в горло, после чего тот перестал подавать признаки жизни. Орудие убийства было передано Кудревичу, но тот не смог им воспользоваться из-за перебитых кистей. Хотя честно пытался: зажимал нож ладонями, тыкал им в грудь жертвы – орудие выпадало из покалеченных рук. Заброгин считал, что обезопасил себя на будущее: нож с отпечатками пальцев исполнителей убийства он спрятал в пакет. Присутствующим заявил, что это гарантия на тот случай, если кто-нибудь вздумает расколоться в милиции.

Исчез бесследно

Могилу милиционера засыпали землёй и мусором, а остальных пострадавших – видимо, в благодарность за то, что они хорошо сыграли роль убийц и могильщиков, – завезли в медсанчасть, где им оказали профессиональную помощь. Перед Охотником организатор убийства Заброгин отчитался: милиционера можно больше не опасаться, а его труп на всякий случай перепрятан в надёжное место. Как говорится, нет тела – нет дела.

Родители Левашова, потеряв сына, подали заявление в милицию об его исчезновении, организовали самостоятельные поиски, которые ни к чему не привели. Родным показалось странным, что, когда они звонили на номер мобильного телефона Александра, им отвечали какие-то посторонние лица. Вопрос о сыне они оставляли без ответа и общаться на эту тему отказывались. Было понятно, что местная милиция не занимается розыском без вести пропавшего. Причины такого прохладного отношения угрозыска к профессиональным обязанностям стали понятны позднее, когда под подозрение в совершении убийства попали Заброгин и Чудорин. Оказывается, в 2003 году, когда исчез Александр Левашов, в УВД по городу Ангарску трудился оперативником старший брат Чудорина – и как раз в группе розыска. Неудивительно, что рвения сыщики в этом деле не проявили. Мало того, когда Валерий Заброгин в декабре 2010 года был наконец задержан по подозрению в организации убийства и помещён судом под стражу, его подельнику Чудорину удалось (с чьей-то помощью) скрыться от правосудия: дело в отношении него выделено в отдельное производство.

В ходе расследования Валерий Заброгин категорически отрицал свою причастность к инкриминируемому ему преступлению. Он пытался переложить вину то на своего друга Чудорина, то на лидера группы «радиковских» либо его помощника, отслужившего много лет в Вооружённых силах перед тем, как заняться криминальным бизнесом. Якобы это им принадлежала идея вывезти Левашова в лес и там отделаться от него, тогда как зарезали милиционера на глазах всей честной компании Иноземцев и Кудревич. Кстати, Историк согласился пройти исследование на детекторе лжи, которое показало: подэкспертный располагает информацией о деталях убийства и сокрытия трупа жертвы. Но какова его роль – очевидца или активного участника событий? На эти вопросы ответило следствие, собрав по делу неопровержимые улики: показания свидетелей, в том числе и прямых очевидцев, изъятые вещественные доказательства, заключения многочисленных экспертиз, одна из которых была в некотором роде уникальной. Перед комиссией экспертов стояла задача определить при отсутствии тела причину смерти Левашова, а значит, и вину в его умышленном убийстве тех, кто под дулом обреза орудовал в ту ночь ножом. Для этого медики изучили материалы уголовного дела и сделали свои выводы, основываясь на данных топографической анатомии: смертельный удар, по их заключению, был нанесён именно Антоном Иноземцевым.

Иркутский областной суд признал Валерия Заброгина виновным в организации умышленного убийства группой лиц по предварительному сговору (ч. 3 ст. 33, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ), назначив ему наказание в виде лишения свободы на срок 13 лет в колонии строгого режима. «Раскаяние» Историка на заседании суда, при том что фактически вину в совершении преступления он так и не признал, засчитано не было. Антон Иноземцев, который до самого приговора находился на подписке о невыезде, за умышленное причинение смерти (ч. 1 ст. 105 УК РФ) получил пять лет условно с испытательным сроком три года. Суд нашёл в его действиях превышение пределов крайней необходимости. Закон (ч. 2 ст. 39 УК РФ) запрещает за счёт чужой жизни спасать собственную. Тот факт, что преступление совершено в результате физического и психического воздействия, стал для Иноземцева смягчающим вину обстоятельством, как и явка с повинной и наличие двух несовершеннолетних детей. Кроме того, суд в полном объёме удовлетворил гражданский иск родителей убитого по возмещению им морального ущерба: полтора миллиона потерпевшим должен выплатить Заброгин, 500 тысяч – его подельник Иноземцев.