Потемкинские деревни. Как все было на самом деле

К сожалению, сейчас людям вспоминается не сам князь Потемкин и его поистине великий вклад в развитие государства, а «потемкинские деревни», происхождение которых сомнительно.

Откуда пошел фразеологизм

Трудно назвать выражение русского языка, имеющее более противоречивую историю. Как возникло выражение "потемкинские деревни"? Чтобы оно прижилось, потребовалось поверить в изрядно перевранный отрезок нашей истории. Выражение "потемкинская деревня" принято употреблять, когда ведут речь о показном блеске, обмане и очковтирательстве. Оно прочно вошло в русский язык. Об обманщике, втирающем очки, говорят, что он строит потемкинские деревни. Значение фразеологизма - "лучше говорить правду, чем приукрашивать неприглядную картину". Идиома родилась во времена, когда князь Потемкин был губернатором южных областей России и Крыма. Строительство городов на недавно присоединенных к России землях пожирало огромные деньги и вызывало критику недоброжелателей князя.

Инспекция Екатерины

Разберем, что же такое "потемкинские деревни", значение и происхождение фразеологизма. Екатерина II решила лично посетить полуостров Крым и южные области и ознакомиться с положением дел в Новороссии. Именно такое название получили только что присоединенные к России земли Причерноморья. Эту поездку, которая состоялась в 1787 году, императрица предприняла в сопровождении двора, самого князя Потемкина и множества иностранных послов. Часть из иностранных очевидцев поездки делилась впечатлениями об этом путешествии. Эту информацию использовали впоследствии зарубежные авторы, не принимавшие участия в вояже.

В некоторых из таких публикаций описывалась история про то, как Потемкин, желая ввести в заблуждение императрицу в ходе ее поездки, приказал в срочном порядке выстроить по пути ее следования фиктивные деревни. Якобы они состояли из одних только декораций, а увиденные на улицах люди согнаны были для видимости. Эта затея позволила князю укрепить императрицу в убеждении, что государство процветает, и за этим красивым фасадом скрыть от государыни многомиллионные растраты. Поговаривали, что самим Потемкиным присвоена сумма в три миллиона рублей.

Следуя по дороге, императрица видела радующие глаз картины. Солидные дома, нарядно одетые сельчане, радостно приветствующие кортеж. На полях пасутся коровьи стада, в амбарах полно зерна. Картина всеобщего благоденствия. Обрадованная и благодарная императрица осыпала покорителя Крыма Потемкина благодеяниями. Она не поняла, что все селения, мимо которых она проезжала, - на самом деле лишь декорации. Коровьи стада - в реальности одно стадо, которое перемещалось на новый участок, пока Екатерина спала. В мешках с зерном было не зерно, а песок. Всех сельчан красиво одели, а когда императрица проехала, они были вынуждены расстаться с пышными одеждами. Так появилась новая идиома. Выражение «потемкинские деревни» означает фикцию, то, чего на самом деле нет. Оно стало нарицательным. Каждая такая потемкинская деревня — пример мнимого блеска и показного благоденствия.

Растиражированная ложь

Документальные исследования показывают, что это фальсификация. Эту неправду про «картонные деревни» и «мошенника Потемкина» распространяют многочисленные опусы о не чуждой разнообразным удовольствиям императрице. Подобные рассуждения фигурируют и в исторических исследованиях, и даже в отечественных энциклопедиях. При этом, не имея достоверной информации, авторы заметок о Потемкине говорят «будто бы» и «якобы». Академик Панченко, проведя исследование множества описаний путешествий в те годы, не нашел ни одной ссылки на это явление.

Потемкин и Новороссия

Облеченный исключительными полномочиями, Потемкин начал воплощать в жизнь план освоения, обживания и укрепления военных рубежей южной части России. Он довольно быстро получил чин генерал-аншефа и вошел в Военную коллегию и Государственный совет, был пожалован княжеским титулом.

В 1775 г. Потемкин заложил основы запорожского казачьего войска, подчиняющегося короне Российской империи. В 1776 г. он становится, по сути, правителем юга России, генерал-губернатором Новороссийской, Астраханской и Азовской губерний. Потемкин раздумывает над возможностями борьбы с Турцией с амбициозной целью полной ликвидации турецкого государства и возрождения Византийской империи. В устье Днепра князь закладывает Херсон с верфью для строительства кораблей, осуществляет руководство строительством Екатеринослава (сейчас Днепропетровск), военными действиями России на Кавказе. Он управляет всем югом России, вплоть до Каспийского моря.

Имеется множество документальных свидетельств того, какой объем разноплановой работы был выполнен Потемкиным в рамках управления новыми территориями. Конечно, в его проектах порой ощущается некоторая поспешность, избыточная самооценка и постановка труднодостижимых целей. Он словно специально ставил себе планку, превышающую человеческие возможности:

• строительство новых населенных пунктов;
• завоз колонистов;
• создание условий для занятия сельским хозяйством;
• развитие виноградарства;
• строительство школ, заводов;
• кораблестроение.

Все эти проекты - далеко не полный список того, что предпринималось. Причем все делалось без детальной проработки в глобальных масштабах. Не давалось пощады никому, вкладывались значительные денежные и людские ресурсы. Кое-что не было доведено до конца, что-то так и осталось в планах. Воплотить удалось лишь небольшую часть поистине глобальных проектов Потемкина. Но все равно сделанное им поражает воображение.

Строительство Севастополя

Свершения князя Потемкина в Новороссии выдвигают его в ряд крупнейших политиков Европы XVIII века. Он был наиболее могущественным лицом России того времени. Многое из того, что было им создано, сохранилось до наших дней, поскольку в его деятельности было меньше всего показной мишуры. Инспекционная поездка в Севастополь была предпринята всего через три года после начала строительства города. А между тем участникам этой поездки были предъявлены порт и 40 военных судов, которые салютовали в честь Екатерины. Осмотр столь быстро появившихся укреплений, причалов, судостроительных верфей, а в городе - церквей, больниц и школ чрезвычайно поразил всех гостей.

Севастополь - лишь одна грань деятельности Потемкина. Он совершил целую череду деяний, которые достойны уважения и памяти.

Лишь малую часть запланированного удалось реализовать. Однако многое из того, что начал он, живо и поныне.

Закладка Николаева

Свидетельством свершений князя стали записки некоей англичанки-учительницы Мери Гатри, объективно описывающей поездку по Южной России, которую обустраивал Потемкин.

До нас дошло ее описание Николаева через 5 лет после основания. Она высоко оценивает новые улицы города, поразительной длины и ширины, на которых помещалось шестьсот домов. Помимо этого, было множество хижин и построек для матросов. Очень красивое здание адмиралтейства с находящимися при нем доками.

Все, что нужно для постройки и содержания флота. Население города достигает почти 10 тысяч человек.

Откуда взялись лживые слухи

Измышления о том, что все созданное Потемкиным - сплошная "потемкинская деревня", появились через некоторое время после поездки императрицы в Крым.

А уже после ее смерти немецкий писатель И. Г. Зейме написал биографию Екатерины. В то же время вышла в свет и биография Потемкина, написанная в жанре пасквиля без авторства. Позднее оказалось, что автор - саксонский дипломат Гельбиг. Его лживые записки стали популярными и легли в основу клеветы, посмертно возводимой на Потемкина.

Его доброе имя смог защитить лишь спустя полтора века ученый Г. Соловейчик, написав первую правдивую биографию князя. Однако восстановленное доброе имя князя Потемкина, не строившего «потемкинские деревни», значение фразеологизма не поменяло.

Реакция завистников

Как случилось, что история с «картонными деревнями» вызвала доверие не только иностранцев, но и россиян, в том числе придворных? Ответ на это дает важное положение, занимаемое Потемкиным при дворе. Фавориты Екатерины никогда не испытывали недостатка в недоброжелателях. Особенно велика была ненависть к Потемкину, который влиял на российскую политику. Завистники надеялись, что Крымская командировка означает отставку. Однако, убедившись, что он не утратил влияния на Екатерину и многого достиг в своих начинаниях, враги воспылали еще большей злобой, поддерживая все наветы.

Реакция Екатерины

Екатерина не могла не видеть козней против князя Потемкина. Это положение вызывало у нее досаду, но нисколько не уменьшало благодарности Потемкину. Уже одна такая «потемкинская деревня», как Севастополь, способна утихомирить самых активных злопыхателей. После южного вояжа императрица еще много раз писала Потемкину благодарственные письма.

Если мы хотим сказать о показном блеске, о ложном благополучии, за фасадом которого стоит иная, «некрасивая», реальность, мы привычно говорим: «потемкинская деревня». Ну кто же не знает, как князь Григорий Потемкин «на самом деле» во время путешествия Екатерины II в Новороссию и Крым временно населял людьми пустые степи, а на ширмах распорядился намалевать деревни. На самом деле - перед нами еще один культурный миф о России, созданный иностранцами и некоторыми завистниками-русскими.

Рождение мифа

Более полугода, с 2 января по 11 июля 1787-го, Екатерина Великая совершала путешествие в Северное Причерноморье - Новороссию и Тавриду, недавно присоединенные (после войны с турками) к России. Управление новыми территориями было отдано князю Г. А. Потемкину. Длина пути, проделанного императрицей со свитой, составила 5657 верст, 446 из которых - по водному пути. Императрицу сопровождали иностранцы - принц де Линь, граф Сегюр (посол французского двора), граф Кобенцель (посол немецко-римского императора), Фиц-Герберт (посол английского двора). Во время путешествия состоялась встреча и с польским королем, и австрийским императором Иосифом II (обсуждалась судьба Османской империи). Именно они, иностранцы, и «разглядели» бутафорию за пышным фасадом потемкинских презентаций. Как заметили острым взором и «непомерные амбиции» князя: «Фиц-Герберт даже придумал новороссийскому генерал-губернатору подходящий латинский девиз: «Nec vigetquiquam simile aut secundum», т. е.: «Да не пребудет на кого-либо похож или после кого-либо вторым». В общем, им почему-то был выгоден миф о «потемкинской деревне». Почему? Ответим позже.

Но им помогали и русские: князь М. М. Щербатов не раз проявлял свои недовольства течением дел в России и екатерининскими «прожектами». Ему подыграли П. А. Румянцев (генерал-губернатор Малороссии, видевший теперь в Потемкине соперника) и канцлер А. А. Безбородко, всегда составлявший оппозицию светлейшему князю. Итак, почти все иностранные гости (и отчасти русские оппозиционеры) писали, что не было никаких селений, а были только живописные декорации, будто «Екатерине несколько раз кряду показывали одно и то же стадо скота, которое перегоняли по ночам на новое место; в воинских магазинах мешки были наполнены не зерном, а песком». Также и роскошные магазины с ювелирными украшениями переезжали с места на место и т. д. Таким был «общий глас». Однако, тот же де Линь назвал этот «общий глас» нелепой басней... Но высказывания иностранцев отражали определенные ожидания: они не хотели принимать увиденное за реальность!

Академик А. Панченко, описавший наиболее полно историю возникновения мифа о «потемкинских деревнях», смог доказать интересный факт: МИФ о них возник ДО путешествия Екатерины Великой в новую Россию. Он возник еще в петербургских гостиных и следовал за императрицей по пятам: об этом же говорили ей и в Киеве, что отражают дневники ее секретаря. «Разбор источников, - пишет А. Панченко, - не оставляет сомнений, что мысль о «потемкинских деревнях» возникла за несколько месяцев до того, как Екатерина II ступила на новоприобретенные российские земли. Миф предварял реальность, и в этом нет никакого парадокса, если учитывать атмосферу соперничества, наговоров и взаимной ненависти, в которой жил петербургский высший свет. О том, что ее ожидает лицезрение размалеванных декораций, а не долговременных построек, царице твердили еще в Петербурге». По сути, это были разговоры о мистификации, якобы устроенной Потемкиным для Екатерины и ее двора. Это были наговоры, усиленные страхом присоединившихся иностранцев. Дело в том, что увиденное ими могло вызывать в них только страх.

Что видели на самом деле?

Для того, чтобы понять происходящее, нужно уяснить: какие же стратегические цели преследовал сам князь Григорий Потемкин? Что он хотел транслировать высоким путешественникам и главной среди них - Екатерине? Первое, что поражало воображение - это зрелищность. Потемкин организовал на всем пути зрелища, типичные для придворного быта XVIII века - иллюминации и фейерверки. Салютом отмечались встречи и отъезды высоких гостей, иллюминации с вензелем императрицы тоже устраивались не раз, фейерверк в Севастополе произвел фантастическое впечатление и на императора Иосифа, перед глазами которого рассыпался сноп из 20 тысяч ракет. Даже горы были декорированы - увешены вензелями императрицы, составленными из 55 тысяч плошек! Столь же роскошными (и, конечно же, расточительными, что, прежде всего, отметили иноземцы) были иллюминации и в других городах. Да, денег потрачено было много: но и это в России принято - тратить деньги не только в тучные годы. Слава и красота зрелища важнее денег!

Но сейчас важно подчеркнуть и другое: Потемкин «действительно декорировал города и селения, но никогда не скрывал, что это декорация» (А. Панченко). Тут никто никого не обманывал! Ведь тот же граф Сегюр писал: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами». Потемкинская иллюминационная и зрелищная феерия были сказочно великолепны, сопровождали поезд императрицы на всем пути, но как раз цель феерии была прямо противоположной смыслу «потемкинской деревни». Все происходило с точностью до наоборот: за пышной феерией стояли серьезные государственные идеи. Как говорит А. Панченко: «...Некоторые из потемкинских «чудес» обладали повышенной знаковостью»... Среди акцентированных тем государственной важности были темы флота, армии и цивилизации.

Инкерманский обед

Тема флота, его славы, побед и развития воплощалась в зрелищных символах: во-первых, императрица отплывала от Киева по Днепру на галерах колоссальных размеров и построенных в римском стиле. Они составили целую флотилию, и были не просто средством хоть и роскошного, но передвижения: галеры были вооружены, они салютовали, производили маневры. Во время встречи польского короля они были выстроены в боевом порядке и салютовали из орудий. Вроде бы перед именитыми гостями было просто развлечение, но на самом деле Потемкин все продумал: по мере движения царственного поезда все мощнее заявляет себя «тема флота» и все громче гремели громы корабельных пушек.

В мае 1787 года на встречу с русской императрицей прибывает Иосиф II. В Херсоне на их глазах произошел спуск трех военных кораблей. Граф де Людольф писал: «...Я не мог себе представить того, чтоб эти суда могли быть готовы к прибытию императрицы, но работали так усердно, что к назначенному сроку все было готово... Все сделано только на скорую руку. Тем не менее, я был поражен прилагаемою ко всему деятельностью. Это страна вещей удивительных, и я их всегда сравниваю с тепличными произведениями, только уж не знаю, будут ли они долговечны». Восхищение тут сдобрено сильной долей скептицизма, но, собственно, что ж еще ждать от придворного, если на вопрос императрицы Иосифу о том, что он «думает о ее хозяйстве», он только и смог, что поклониться без слов...

«Европейцы, - говорит А. Панченко, - оставались неисправимо самодовольны: всякий русский успех казался им нонсенсом: «Строитель - русский, и никогда не выезжал из своего отечества, но, по-видимому, он хорошо знает свое дело, потому что знатоки говорят, что корабли эти очень хорошо сделаны». Но главное потемкинское «чудо» ждало всех еще впереди: своего грандиозного апофеоза «тема флота» достигла в Севастополе, когда во время обеда в Инкерманском дворце были отдернуты занавеси и Черноморский флот, стоявший на рейде, устроил салют матушке Екатерине и всем гостям ее. Стоит обратить внимание еще на один маркированный факт - ему Потемкиным придана была «повышенная значимость». Императрица объезжала суда на катере, который был точной копией катера султанского.

Император Иосиф был просто поражен, увидев русские суда. Все иностранные гости так или иначе оставили воспоминания о знаменитом «инкерманском обеде», продемонстрировавшем главную государственную мысль Потемкина: флот в России уже есть, черноморская эскадра охраняет новые берега. Потемкин своего добился: эта мысль о русском флоте крепко застряла в головах иноземных путешественников. Зрелище было полезно для России.

Армия и обустройство Новой России

По пути следования Екатерины Великой Потемкин выставил и различные воинские соединения - тема армии тоже решалась им весьма в зрелищной форме. Три тысячи донских казаков, стоявших фронтом, увидели иноземные путешественники, о чем весьма красочно писали: «Когда мы их миновали, вся эта трехтысячная ватага пустилась вскачь, мимо нашей кареты, со своим обычным гиканьем. Равнина мгновенно покрылась солдатами и представляла воинственную картину, способную всякого воодушевить». Вполне «воодушевительные» картины можно было видеть и в других местах: в Кременчуге состоялся блистательный смотр войск и большие маневры, от Перекопа присоединилась татарская конница, вступив в почетное сопровождение императрицы; встречали государыню и калмыцкие полки.

Новая Россия - Новороссия - была присоединена к «маленькому хозяйству», как любила говорить Екатерина, совсем недавно. Какая мысль была в таком случае важна для государственного мужа, наместника края Г. А. Потемкина-Таврического? Мысль о цивилизации пустынной степи, где пока почти не было ни населения, ни городов. «Признаюсь, что я был поражен всем, что видел, - писал граф де Людольф, - ...Вы без сомнения думаете, друг мой, что Херсон пустыня, что мы живем под землей; разуверьтесь. Я составил себе об этом городе такое плохое понятие, особенно при мысли, что еще восемь лет тому назад здесь не было никакого жилья (Херсон был заложен в 1778 г. - К. К.), что я был крайне поражен всем, что видел... Князь Потемкин... бросил на учреждение здесь города семь миллионов рублей». И далее следуют похвалы «кремлю», саду и дворцу императрицы, верфи, домам, планировке улиц.

Главным действом, символизирующим цивилизаторские усилия России, была закладка города Екатеринослава - торжество состоялось сразу по приезде императора Иосифа II. Сама церемония демонстрировала, прежде всего, ГРАНДИОЗНОСТЬ ПЛАНОВ. Для русских это всегда важно. После молебна был заложен первый камень будущего екатеринославского собора. Новый собор должен был превзойти главную святыню католического мира - собор Св. Петра в Риме. Есть свидетельства того, что Потемкин приказал «пустить на аршинчик длиннее, чем собор в Риме».

Ну и пусть, что не получилось такое грандиозное строительство: в тот исторический момент была важна сама установка на масштабность задач. А планы Потемкина были просто грандиозны и фантастичны, будто всем вокруг говорили: русские не боятся будущего. Он хотел превратить Екатеринослав в столицу Новороссии: он начертал городу славное и роскошное будущее. Потемкин смог сделать так, что путешественники не столько были реальностью вдохновлены и удивлены, но именно планами, миром ИДЕЙ.

Идеи и символы

Академик Панченко говорит, что над новороссийским путешествием все время «как бы витал дух истории». Так, императрица Екатерина даровала польскому королю Станиславу-Августу орден Андрея Первозванного и в сопроводительной грамоте вспомнила путешествие апостола по Днепру. На пути «Из Грек в Варяги». Иностранцев поставили в известность, что при раскопках в Херсонесе нашли монеты Александра Великого, римских императоров и Владимира-крестителя Руси. Тут важна была идея преемственности от Греции: новые города Новороссии и Тавриды получали греческие названия совсем не случайно! Бахчисарай больше не будет столицей Крыма - он будет не татарский, но станет Тавридой.

Имя Владимира Святославовича, возникшее в путешествии и умах, в том числе иностранцев, значило одно: Потемкин указывал, что у России есть стародавние (и законные) права на эти земли. Третий символический план был связан с именем Петра I. Почему именно с ним? Панченко приводит «в высшей степени характерный разговор графа Сегюра с Екатериной II: «Ваше величество загладили тяжкое воспоминание о Прутском мире... Основанием Севастополя вы довершили на Юге то, что Петр начал на Севере». Тема Петра отмечена не раз секретарем Екатерины, передавшим слова, сказанные императрицей в Кременчуге: «Жаль, что не тут построен Петербург; ибо, проезжая сии места, воображаются времена Владимира I, в кои много было обитателей в здешних странах».

Херсон сопоставлялся с Амстердамом (там Петр корабельному делу обучался) и с Воронежем (в нем Петр Великий выстроил для Азовского похода свои корабли). Потемкин явно ориентируется на Петра I. Он, закладывая Екатеринослав, - город Екатерины, бросает вызов Петербургу - городу Петра. Новый город мыслится как соперник столичному Петербургу. А. Панченко называет такой вызов - обновление старой русской традицией: Иван Грозный Москве противопоставил Александровскую слободу и в большей степени - Вологду, в которой видел новую столицу России. В Вологде же он строит Успенский собор (Софийский) - строит по образцу московского Успенского, а московский когда-то строился с оглядкой на Владимирский, который в свою очередь преемственно связан с киевской Софией...

Конкурентная мысль закладывалась Потемкиным и в создание нового города Екатеринослава, и в главный собор - «на аршинчик длиннее», но мысль Потемкина еще обширнее: когда-то Константинополь конкурировал с Римом, так вот у него Екатеринослав, «перенимающий ответственность за греческое и византийское наследство, бросает вызов Европе». Сама Екатерина предстает как счастливая и настоящая наследница дела Петра. Она - вторая, но вторая после Петра.

Нет сомнения, что проекты Потемкина и Екатерины иноземцам были разъяснены (впрочем, они тоже понимали, ЧТО им показывают). Граф де Людольф размышлял так: «В этой стране ежедневно появляются новые планы; они могут быть лишь вредными, если они не выполняются с мудростью и если они не представляют собой никакой действительной пользы; но я замечаю, что в данную минуту это есть наиболее обильная проектами в мире страна». Что ж, теперь всем ясно, почему Екатерина пригласила посланников иных держав в свое путешествие: планы и прожекты возымели нужное действие. Их конкурентный дух был хорошо почувствован. Иностранный же скепсис был «приличной миной»: послы попросту боялись, что планы и намерения, которые демонстрировал Потемкин, станут реальностью. А этого бы как раз и не хотелось. Естественно, что политически выгоднее было поддержать миф о «потемкинских деревнях», дезавуировать идеи светлейшего князя. Во время новороссийского путешествия императрицы упорно распускались фантастические слухи, что она обсуждает с иноземными посланниками вопросы нападения на иные страны - «хотят завоевать Турцию, Персию, может быть, даже Индию и Японию».

На самом деле все было проще: Англия и Франция, Пруссия и Австрия - все толкали Турцию на конфликт с Россией, а потому миф о «потемкинских деревнях» был выгоден вдвойне: в России будто нет ни войска, ни флота, коль скоро там сплошь, на пять тысяч верст, одни «потемкинские деревни»... Именно Турции пришлось доказать тот факт, что «потемкинские деревни» - это миф. Русско-турецкая война, начавшаяся вскоре после новороссийского путешествия императрицы Екатерины, закончилась решительной русской викторией, победные фанфары которой гремели и в честь светлейшего князя Потемкина. А «маленькое хозяйство» императрицы Екатерины по-прежнему прирастало и «шло порядочно»...

Григорий Александрович Потемкин - фигура в российской истории настолько значительна, насколько и противоречива. «В длинном списке ее (Екатерины II - прим. авт.) любимцев, обреченных презрению потомства, имя странного Потемкина будет отмечено рукою истории. Он разделит с Екатериной часть ее воинской славы, потому как ему обязаны мы Черным морем и блестящими, хотя и бесплодными победами в Северной Турции». Так написал о Потемкине А.С. Пушкин.

А надо заметить, Пушкин отнюдь не жаловал Екатерининскую эпоху и главных ее исторических персонажей, в том числе и саму императрицу. Но «странного Потемкина» выделил среди других, «обреченных презрению потомства». Однако были о Потемкине и другие мнения. «Прохожий, помоли Всевышнего Творца, что сей не разорил России до конца», - написал неизвестный автор в эпиграмме «На память кончины князя Г. А. Потемкина-Таврического».

Все было в биографии Г.А. Потемкина - и славные подвиги на поле брани, и великие исторические свершения, и непомерное властолюбие, и чрезмерное неконтролируемое казнокрадство. Однако многие читатели при упоминании фамилии Потемкин в первую очередь вспомнят знаменитые «потемкинские деревни», одну из величайших тайн истории Российской империи. Что же это было - грандиозная мистификация, которую устроил царский фаворит, или же, напротив, попытки запятнать величайшего государственного деятеля?

Вначале немного пройдемся по биографии Григория Потемкина, попытаемся понять, как сын мелкопоместного смоленского дворянина, отставного секунд-майора, взлетел до небес российской политики. При рождении Григорию, как говорится, ничего не светило - ни происхождение, ни доходы его небогатых родителей, казалось, не давали никаких особенных перспектив.

Правда, в 1756 г. 17-ти летний юноша поступил в гимназию Московского университета, а через год даже был представлен императрице Елизавете Петровне в числе 12 лучших воспитанников. Однако потом Григорий потерял всякий интерес к учебе и в результате был отчислен из гимназии «за леность и не хождение в классы». Нерадивый отпрыск семьи Потемкиных якобы хотел стать священником, но в итоге оказался в армии, неся службу в Конной гвардии в качестве вахмистра.

Вот тут-то в жизни Григория Потемкина начинается самое интересное. Он оказался в нужном месте в нужный час - там, где решалась судьба российской короны. Молодая и решительная женщина, приехавшая в Россию из саксонского княжества Ангальт-Цербст, которая именовалась раньше принцессой Фредерикой-Августой, а на новой родине ставшая Екатериной, решила захватить в свои руки власть в России. Но было небольшое препятствие - для того чтобы единолично занять российский престол, Екатерине надо было устранить своего мужа императора Петра III. А как устранить? Да в общем-то по известному принципу: «нет человека - нет проблемы»…

Тут сделаем небольшое отступление. История - дама не только переменчивая, но и очень податливая. Ведь, рассуждая строго по закону, то, что совершила Екатерина II и ее сподручные, называется государственный переворот, причем был зверски убит законный российский император. Нетрудно догадаться, что ожидало Екатерину и «иже с ней» в случае провала операции.

Но бывшая принцесса из Ангальт-Цербста стала российской императрицей и вошла в историю с титулом «великая». Не меньшего величия в истории достигли и те, кто помог Екатерине, своими руками убивая ее законного мужа. В числе их был и Григорий Потемкин. Именно он, красавец-кавалерист двадцати с небольшим лет от роду, предложил будущей императрице свою саблю, когда увидал, что на сабле Екатерины оторвался темляк. На календаре был 1762 г. - год начала Екатерининской эпохи, которая продлится тридцать с лишним лет.

Екатерина запомнила Григория и после успешного завершения переворота одарила его своей благосклонностью. Потемкин перескочил сразу через два звания, приобретя чин подпоручика гвардии, и получил 10 000 рублей серебром. Через какое-то время Григорий Потемкин именовался уже не иначе как «ваше превосходительство», имел звание камергера и имения с четырьмястами крепостными в придачу. Любой другой на его месте был бы доволен таким невероятным взлетом. Но Григорий Александрович не относился к числу «любых других». Он уже вошел во вкус, он хотел большего. И он решился на отчаянный шаг - признался в любви государыни…

О любвеобильности Екатерины II ходили и ходят легенды. И она, так скажем, с благосклонностью приняла пылкое признание своего подданного. Но это отнюдь не означало, что Григорий целиком и полностью завоевал сердце императрици. Фаворитом Екатерины в те времена был Григорий Орлов, мечтавший со временем сменить статус фаворита на положение законного супруга Екатерины.

И конечно, появление конкурента на любовном фронте никак не входило в его планы. Вместе со своим братом Алексеем Григорий Орлов решил проучить слишком смелого камергера Ее Величества. Это не была дуэль - это была банальная драка. Орловы оказались сильней Потемкина - как в прямом смысле, так и в смысле влияния на императрицу. Лишившийся глаза Григорий Потемкин вынужден был удалиться от двора.

Это было отступление, жестоко и больно бьющее по самолюбию. Но отнюдь не проигрыш. Потемкин снова интуитивно делает то, что необходимо в данный момент. Он записывается волонтером в действующую армию и отправляется на русско-турецкую войну, где совершил ряд беспримерных по храбрости подвигов. По воспоминаниям очевидцев, Потемкин лез буквально в самое пекло, чем снова смог обратить на себя внимание Екатерины. Императрица вызвала героя в Петербург, удостоила его аудиенции и попросила Григория Александровича писать ей. Окрыленный Потемкин ненадолго уехал в армию, чтобы после с триумфом возвратиться ко двору.

1774 год — закончилось время братьев Орловых - Григорий попал в опалу, не миновал сей участи и его брат Алексей. А Григорий Александрович начал свое стремительное восхождение. Он получил звание генерал-адъютанта и подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, был назначен вице-президентом Военной коллегии и членом Государственного совета. Однако не это главное, а то, что между Екатериной и Потемкиным завязался бурный роман, апофеозом которого, по некоторым данным, стало тайное венчание то ли в Москве в церкви Большого Вознесения, то ли в Петербурге в церкви Самсония на Выборгской стороне.

Следует отметить, что Григорий Александрович недолго был любовником Екатерины. Но новая сердечная страсть государыни отнюдь не означала, что Потемкин лишился статуса «самого влиятельного человека в России», как говорили о нем некоторые иностранные послы. Скорей напротив, он фактически захватил власть в стране в свои руки.

Ни один вопрос государственной важности Екатерина не решала без участия и мнения Потемкина. 1775 год — с подачи «батиньки» (так Екатерина иногда в письмах величала своего возлюбленного) императрица подписала указ о ликвидации Запорожской Сечи. В следующем году Потемкин стал генерал-губернатором огромнейшего южно-русского края, на территории которого находились и южно-украинские земли.

Денег на освоение новых земель Екатерина не жалела, тем более что управлял ими ее фаворит. После освоения Причерноморья Григорий Александрович обратил свой взор на Крым.

Екатерина получила то, что хотела, - русские корабли отныне ходили в Черном море. Не остался внакладе и Григорий Александрович. Понятно, что именно он получил под свое начальство Таврическую губернию. А вместе с ней - и новые денежные вливания, щедро выдаваемые Екатериной на освоение нового края. И как следствие - новые сотни летевших в Петербург писем, в которых их авторы, анонимные и не скрывавшие своих имен, писали о потрясающем воображение воровстве Потемкина.

Кто же мог писать такие письма? Клеветники и завистники, стремившиеся опорочить в глазах императрицы и всей страны величайшего государственного деятеля? Или же честные патриоты, которые пытались предотвратить разворовывание государственной казны и остановить зарвавшегося самодура? Сейчас это вряд ли возможно установить точно.

То, что Потемкин был одним из богатейших людей Российской империи, - это факт. А вот что было источником этих богатств? На это вопрос нет абсолютно достоверного ответа. Вначале Екатерина II никак не реагировала на эти сообщения - она до такой степени доверяла Потемкину, что нисколько в нем не сомневалась (или попросту прощала ему все его прегрешения). Однако потом, чтобы пресечь все кривотолки, решила лично осмотреть подчиненные своему любимцу земли.

Конечно, это не было внезапной инспекторской поездкой с целью выявления недостатков и растраты. Во-первых, Екатерина очень доверяла Потемкину, а во-вторых, в условиях конца XVIII столетия попросту невозможно было быстро и неожиданно нагрянуть из Петербурга в Крым. Да и вообще - какая может быть неожиданность, если за год до поездки в столице была издана книга «Путешествие Ея Императорского Величества в полуденный край России, предприемлемое в 1787 году», посвященная как раз таки будущей поездке императрицы в южные края.

Так что, возможно, и хотела Екатерина проверить, как Григорий Александрович распоряжается казенными средствами, но, скорей всего, поездка носила характер ознакомительно-увеселительный, чем инспекционный.

Итак, Екатерина II в скором времени после наступления нового 1787 г. отправилась в путь. В январе огромный императорский поезд («в 14 каретах, 124 санях, имели 40 запасных экипажей») выехал из Петербурга в Киев, где Екатерину ждал Потемкин. Оттуда путешествие должно было продолжиться на кораблях. Планировалось, что из Киева государыня тотчас отправится дальше, но наступившие холода сковали льдом Днепр. Ее Величеству довелось задержаться, что, в общем-то, не слишком ее огорчило. В увеселениях и празднествах Екатерина провела в Киеве два с половиной месяца.

В мае огромная императорская флотилия (70 с лишним кораблей) в конце концов взяла курс на юг. В поездке императрицы, кроме огромной придворной свиты, сопровождали и иностранцы: дипломаты, купцы и просто путешественники. В Каневе к ним присоединились еще двое: польский король Станислав Понятовский и некий австрийский «граф Фалькенштейн». Под этим именем попытался сохранить инкогнито (правда, не совсем удачно) император Австрии Иосиф II.

Что же увидали Екатерина II, европейские монархи и прочие сопровождающие их в поездке? Чудес была масса - пустынные еще недавно земли цвели, утопая в роскошных садах. Все и вся буквально дышало богатством и благополучием. Довольны были все, кому посчастливилось быть обласканным «величавой мудростию» Григория Александровича Потемкина, - от крепостного крестьянина до знатного вельможи. Произвел впечатление Херсон, выросший в голой степи словно по мановению волшебной палочки. Но апофеозом всей поездки стало посещение Севастополя.

«Мне казалось, что это страница из „Тысячи и одной ночи“, что меня зовут Джаффаром и что прогуливаюсь с калифом Гаруном-аль-Рашидом, по обыкновению его переодетым», - так описал свои впечатления от обеда в севастопольском Инкерманском дворце французский путешественник граф де Людольф. И он был не одинок в этом мнении. Император Иосиф II назвал Севастополь лучшим портом в мире, и все иностранные гости в один голос восхищались выстроившимися на севастопольском рейде 3 линкорами, 12 фрегатами, 20 линейными судами, 3 бомбардирскими лодками и 2 брандерами.

Казалось, что все хулители графа Потемкина были посрамлены. Государыня была безмерно довольна увиденным и, расставаясь с Григорием Александровичем на обратном пути в Харькове, пожаловала ему титул «Светлейшего князя Таврического». Идиллия да и только. К тому же начавшаяся в 1787 г. очередная русско-турецкая война показала, что по крайней мере, флот и порты были вполне боеспособными. Кстати, именно Григорий Александрович осуществлял общее руководство компанией, в результате которой русские войска одержали ряд блестящих побед как на суше, так и на море.

Однако спустя десяток лет идиллия была нарушена. В самом конце XVIII столетия, когда ни Екатерины II, ни графа Потемкина уже не было в этом мире, в Европе одна за одной начали выходить книги воспоминаний тех, кто путешествовал вместе с Екатериной по Причерноморью и Таврии. И следует отметить, отзывы об увиденном в этом путешествии были не самыми лестными. Предоставим же слово свидетелям.

Французский принц Шарль Жозеф де Линь:

«Теперь я узнал, что значит искусные обманы: государыня, не будучи в состоянии выходить из кареты, должна верить, что некоторые города, коим она давала знатные суммы на построение, уже совсем кончены; между тем мы часто находили сии же города без улиц, улицы без домов, дома без кровель, окон, дверей… В тех местах, по которым проезжала Ее Величество, богатые декорации, нарочно для нее выстроенные, валились сразу после ее проезда».

Шведский путешественник Иоанн-Альберт Эренстрем:

«На большом расстоянии видно было деревни, но они были намалеваными на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны… Везде видны были магазины с прекрасными серебряными вещами и дорогими ювелирными товарами, но магазины были одни и те же и перевозились с места на место».

Но больше всех постарался саксонский посланник Гельбиг. В 1797 г. он опубликовал в немецком журнале «Минерва» биографию Потемкина с красноречивым названием «Князь тьмы». И он же ввел в оборот фразеологизм «Potemkinishe Dorf» («потемкинские деревни»), который с тех пор начали употреблять исключительно в негативном смысле как синоним очковтирательства и обмана.

Итак, что же из себя представляют «потемкинские деревни»? Раскрашенные декорации и тысячи несчастных крестьян, которых перегоняли с места на место и которые должны были скрыть гигантское казнокрадство, которого еще не видела Россия? Или же это Екатеринослав (сегодня Днепропетровск), Херсон, Николаев, Севастополь, другие реально существовавшие и существующие поныне города и поселки, основанные в конце XVIII столетия?

Истина, как это часто бывает в истории, лежит где-то посередине. Наверно, точней всего о происходившем сказал в своих воспоминаниях граф де Сегюр, посол Франции при дворе Екатерины II:

«Города, деревни, усадьбы, а иногда и простые хижины были так разукрашены и замаскированы триумфальными арками, гирляндами цветов и нарядными архитектурными декорациями, что вид их обманывал, превращая их у нас на глазах в великолепные города, внезапно воздвигнутые дворцы, в сады, роскошно созданные».

То есть (да позволено будет автору высказать свое собственное мнение) имели место декорирование, украшательство, показная радость подданных и удачная попытка развлечениями отвлечь внимание Екатерины от истинных проблем. Фейерверки, балы, торжественные обеды и ужины - и так было в каждом городе, куда прибывал императорский кортеж.

«Для разорения России надобно не особенно много таких путешествий и таких расходов», - писал граф де Людольф. Поездка, целью которой якобы ставилась проверка расходования государственных средств, обошлась казне в гигантскую сумму - 15 миллионов рублей. За такие деньги можно было обустроить не только Крым, но и пол-империи.

И все-же Потемкину было что показать Екатерине и знатным иностранцам. И для этого не нужно было устраивать откровенный обман, возводя бутафорские селения и перегоняя с места на место крестьян. Да и в конце концов, Екатерину, при всех ее недостатках, было не так уж просто обмануть, и города, вроде Херсона или Севастополя, стоят и поныне, и корабли, которые, как утверждали иностранцы пойдут ко дну от первой же волны, сражались с турецкими судами и топили их отнюдь не бутафорскими ядрами.

Так что Григорий Александрович Потемкин занял свое место в истории не только как изобретатель «потемкинских деревень».

П риезд начальства — хороший повод, чтобы привести город в нормальный вид, говорил в свое время Дмитрий Медведев. «Но это не должно носить характер потемкинских деревень», — отчитывал он чиновников. Фразеологизм стал синонимом показухи и очковтирательства. А между тем история о том, как князь Потемкин распорядился возвести на пути Екатерины II мнимые деревни во время поездки в Крым, имеет мало общего с действительностью.

Потёмкинские деревни - по легенде, камуфляжные деревни, которые якобы были выстроены по указанию графа Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в южные области России - Причерноморье и Тавриду, которые были отвоёваны у Османской Империи. В недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе. Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II.

Авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Гельбигу. Впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии - в книге-памфлете Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод - «Пансалвин - князь тьмы»).

Несмотря на то, что «потёмкинские деревни» - такой же миф, как «Генерал Мороз», выражение «потёмкинские деревни» прочно вошло в употребление в значении показухи, очковтирательства.

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В КРЫМ

В 1783 году Екатерина аннексировала Крым, через год Османская Порта признала власть России над Таманским полуостровом и Кубанью, и теперь русские корабли могли беспрепятственно плавать по Черному морю и проходить Дарданеллы. На плечи Григория Александровича Потемкина легла важная государственная задача — обес-печение безопасности южных границ России и освоение вновь приобретенных земель.

Вскоре Екатерина пожелала посетить новороссийские земли. И в 1787 году эта поездка состоялась.

Прибывшую в Киев императрицу поджидала построенная по распоряжению Потемкина флотилия, в которую входили

7 громадных римских галер, оборудованных со всей мыслимой роскошью, и 73 больших и малых корабля сопровождения.

Потом состоялась символическая закладка города Екатеринослава — предполагаемой столицы Новороссии. После того как в походной церкви-шатре, раскинутой на берегу Днепра, отслужили молебен, два монарха — Екатерина II и австрийский император Иосиф II — заложили первый камень в основу екатеринославского собора.

Однако больше всего пора-зил путешественников Крым. Уже наступили жаркие летние дни, все вокруг пышно цвело. Здесь, в древнем Бахчисарае, еще недавно правил хан. Теперь в его сказочном дворце жили Екатерина и Иосиф. Потом общество переехало в Инкерман, где по приказанию Потемкина был возведен великолепный замок; гости могли полюбоваться отсюда Черным морем: во время обеда вдруг отдернули занавес, закрывавший вид с балкона, и таким образом совершенно неожиданно для всех открылся вид прекрасной Севастопольской гавани. На рейде стояли 3 корабля, 12 фрегатов, 20 мелких судов… Открылась пальба из всех пушек. Это зрелище было чуть ли не самым эффектным моментом всего путешествия.

Завершалась поездка осмотром Севастополя. Екатерина была в восторге, она писала: «Здесь, где тому назад три года ничего не было, я нашла довольно красивый город и флотилию довольно живую и бойкую на вид; гавань, якорная стоянка и пристань хороши от природы, и надо отдать справедливость князю Потемкину, что он во всем этом обнаружил величайшую деятельность и прозорливость».

Французский посланник, граф Сегюр, писал после посещения Севастополя: «Кажется непостижимым, каким образом Потемкин, попав в этот только что завоеванный край, на восемьсот миль удаленный от столицы, всего за два года сумел добиться столь многого: возвести город, построить флот, соорудить крепости и собрать такое множество людей. Это явилось подлинным чудом деятельных усилий».

Откуда же взялся миф о картонных потемкинских деревнях?

Атмосфера вокруг России.

За прошедшие века у России то действительно подгибались от усталости колени, то, наоборот, она набирала изрядную мощь, но попытки убедить русских, что они еле держатся на ногах, не прекращались никогда. Более того, некоторые негативные мифы о России внедрить в русское сознание, в конце концов, удалось. Так мы с ними и живем, не подозревая, кто их нам подсунул. Бывает, что в порыве отчаяния мы даже уподобляемся известной унтер-офицерской вдове. Т.е. с горестным воплем сечем себя на радость соседу, что выглядывает из-за забора. Между тем, прежде чем браться за розги, есть резон задуматься. К примеру. Нет в мире государства, народа, не говорю уже о бизнесменах, которые не пускали бы пыль в глаза окружающим. Сейчас этим профессионально занимаются целые службы и департаменты. Но вот «потемкинские деревни» — как синоним показухи и холопского раболепства — достались только нам. Вам не интересно узнать, как это получилось?

Две войны русских с Османской империей времен Екатерины принесли ее армии и флоту заслуженную славу, а самой России новые территории. Крым, откуда в течение многих веков совершались набеги на русскую землю и куда угоняли в рабство тысячи людей, стал сначала независимым от Турции, а затем просто вошел в состав Российской империи. Любопытно, однако, что завоеватель Крыма – фаворит Екатерины — светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический получил всемирную известность отнюдь не как герой. Первое, что приходит на ум человеку, услышавшему имя Потемкина, это вовсе не триумфальная арка, а выражение «потемкинские деревни». Бесславная и, сразу же замечу, несправедливая эпитафия на могиле князя.

Необходимость завоевания Крыма Потемкин обосновывал в записке Екатерине подробно. Во-первых, он указывал на то, что Крым уже давно стал для России источником всевозможных бед: «Разорения границ наших, издержек несносных». Во-вторых, Потемкин приводил подробное описание тех геополитических выгод, что сулило России занятие полуострова: «Крым положением своим разрывает наши границы… Положите теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу. Вот вдруг положение границ прекрасное. По Бугу турки граничат с нами непосредственно, поэтому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубани сверх частых крепостей, снабженных войском, многочисленное войско донское всегда тут готово… мореплавание по Черному морю свободное, а то извольте рассуждать, что кораблям вашим и выходить трудно, а входить еще труднее». В-третьих, Потемкин обещал от занятия Крыма немалые экономические выгоды: «Доходы сего полуострова в руках ваших возвысятся – одна соль уже важный артикул, а что хлеб и вино!» Наконец, в-четвертых, князь напоминал, что точно также действуют и все остальные европейские державы, когда речь идет об их интересах: «Вы обязаны возвышать славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел. Франция взяла Корсику. Цесарцы (австрийцы) без войны у турков взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки». «Границы России, — резюмировал свою записку Потемкин, — есть Черное море».

Аргументы Потемкина Екатерина одобрила, и императорское благословение на занятие Крыма князь получил. Что же касается возможных протестов со стороны других европейских держав, то к ним Екатерина всегда относилась хладнокровно. Вот и по этому поводу она заметила, что, когда дело дойдет до дележа турецких земель, и другие европейские страны не останутся в стороне: «Когда пирог испечен, у каждого явится аппетит». (Екатерина словно предвидела будущую Берлинскую конференцию 1878 года, когда один большой друг Османской империи – Великобритания присоединила к себе Кипр, а другой большой друг турок – Австрия забрала себе Боснию и Герцеговину.)

Относительно возможных протестов главного на тот момент политического противника России — Франции, императрица не без иронии заявила: «Как мало я считаю на союзника (т.е. рассчитываю на союзника), так мало я уважаю французский гром, или лучше сказать, зарницы».

Завоевав Крым, сам же Потемкин занялся и его освоением, строительством новых городов, крепостей, гаваней, переселением сюда колонистов, налаживанием контактов с местным населением и так далее. К 1787 году, когда в Крым прибыла императрица, Потемкин успел сделать уже немало, чем по праву мог гордиться. Тем более что Екатерина II не была похожа на прежних русских императриц: толково устроенная гавань и верфь для нее, как и для Петра Великого, представляли куда большую ценность, нежели декоративный ледяной дом и красочные фейерверки. Между тем, миф гласит, что вместо подлинных поселений князь будто бы показывал наивной государыне умело раскрашенные декорации и ряженых людей, изображавших довольных граждан. Утверждалось, что, украв деньги, выделенные на строительство военного флота, Потемкин продемонстрировал Екатерине вместо боевых кораблей старые торговые суда. Даже стада, если верить мифу, постоянно перегонялись с места на место, чтобы удостоверить богатство края. Мысль о том, что умнейшая Екатерина могла принимать всю эту бутафорию за подлинник, оскорбляет императрицу не меньше, чем князя.

Миф опровергается множеством авторитетных, как русских, так и иностранных свидетелей. Английский дипломат Алан Фиц-Герберт, сопровождавший Екатерину в ходе ее поездки в Крым, доносил в Лондон: «Императрица чрезвычайно довольна положением этих губерний, благосостояние которых действительно удивительно, ибо несколько лет назад здесь была совершенная пустыня». В 1782 году, то есть за пять лет до приезда Екатерины, Крым посетил последний гетман Украины граф Разумовский, не обнаруживший там ничего мало-мальски напоминающее бутафорию. В одном из своих частных писем он делится следующими впечатлениями: «На ужасной своей пустынностью степи, где в недавнем времени едва рассеянные обретаемы были избушки, по Херсонскому пути, начиная от самого Кременчуга, нашел я довольные селения верстах в 20, в 25 и далее, большею частью при обильных водах. Что принадлежит до самого Херсона, то представьте себе множество всякий час умножающихся каменных зданий, крепость, замыкающую в себе цитадель и лучшие строения, адмиралтейство со строящимися и построенными уже кораблями, обширное предместье, обитаемое купечеством и мещанами. С одной стороны, казармы 10 тысяч военнослужащих в себя вмещающие, с другой, перед самым предместьем видоприятный остров с карантинными строениями, с греческими купеческими кораблями и с проводимыми для выгод сих судов каналами. Я и доныне не могу выйти из недоумения». И т.д. Очевидно, что Потемкину было, что показать Екатерине и без бутафорских хижин.

РОЖДЕНИЕ МИФА

Усиление России очень не нравилось Англии, Франции и Пруссии. Но зачем самим лезть в открытый конфликт с крепнущим «русским медведем», когда можно на это гиблое дело подтолкнуть другого? Например, Турцию. И уже во время путешествия и особенно сразу после него буквально все иностранные наблюдатели пишут о неизбежной и близкой войне, в которой Россия хочет завоевать Турцию, Персию, может быть, даже Индию и Японию. Турция напряглась!

Тогда для пущей убедительности по дипломатическим каналам от представителей иностранных государств при дворе Екатерины в свои страны стали поступать донесения о том, что в Новороссии и Тавриде нет ничего существенного: есть флот, но корабли из гнилого дерева, которое вот-вот рассыплется; есть армия, но малочисленная и неподготовленная к боевым действиям; есть большая территория, но застроенная потемкинскими деревнями из картона. А это значит, что Турция в случае развязывания войны легко вернет себе Крым, а может, и еще чего-нибудь прихватит. И Турция клюнула! 13 августа 1787 года Османская империя объявила России войну.

Турки первыми и надолго запомнили, что рассказы о потемкинских деревнях — это только миф. Несмотря на численное превосходство турецкого флота, Черноморский флот под командованием контр-адмиралов Н.С. Мордвинова, М.И. Войновича, Ф.Ф. Ушакова нанес ему крупные поражения в сражениях в Лимане (1788), у Фидониси (1788), в Керченском проливе (1790), у Тендры (1790) и при Калиакрии (1791). Турция навсегда уступила Крым, Тамань и кубанских татар, потеряла крепости Очаков, Измаил, Анапу и другие. Очаков сопротивлялся отчаянно, но после долгой осады отрядами князя Потемкина и Суворова пал, а весь его турецкий гарнизон был уничтожен. Новость об этом так шокировала султана Абдул-Хамида I, что он умер от сердечного приступа. Османская империя в 1791 году была вынуждена подписать Ясский мирный договор, отодвигавший границу между двумя империями до Днестра.

С иностранцами все понятно — у них работа такая. Но почему этот миф так легко утвердился в России? На этот вопрос ответить еще легче — зависть.

Карл Массон, швейцарец на русской службе, находившийся в то время в России, писал о Потемкине: «Он создавал или уничтожал все; он приводил в беспорядок все. Когда его не было, все говорили лишь о нем; когда он находился в столице, никого не замечали, кроме него. Вельможи, его ненавидевшие и игравшие некоторую роль разве только в то время, когда князь находился при армии, обращались в ничто при его возвращении…»

Вот и получается, что завидовали могуществу и силе, славе и храбрости, богатству и удачливости. И еще боялись своевольничать и воровать, так как точно знали, что ответственность и возмездие будут неотвратимы.

Но была еще одна причина для зависти — особые отношения Потемкина и Екатерины.

Миф о «потемкинских деревнях», как редкое исключение, имеет конкретного автора. Им является саксонский дипломат Гельбиг. Сам дипломат, служивший в России уже в конце царствования Екатерины (формально секретарем посольства, а фактически саксонским резидентом), в той знаменитой поездке в Крым участия не принимал. Он лишь тщательно собрал гулявшие по Петербургу слухи, соответственно их препарировал, интерпретировал и опубликовал. Самая первая еще анонимная публикация увидела свет в гамбургском журнале «Минерва». Затем появилась и книга-памфлет Гельбига «Потемкин Таврический», многократно переизданная позже в Голландии, Англии и Франции. Этот опус и познакомил Европу с «потемкинскими деревнями». Позже книга была переведена на русский и под названием «Пансалвин – князь тьмы» начала гулять и по российским просторам. Потемкин, а заодно с ним и Екатерина пали жертвами грязных политических технологий того времени. Здесь сошлись интересы российских противников князя (именно они были главными поставщиками слухов) и западных противников императрицы, использовавших эти слухи в своих интересах.

Памфлет Гельбига оказался востребован Европой. Геополитические успехи России порождали тревогу во многих европейских столицах. Раздражение вызывало и то, как равнодушно реагировала Екатерина на любые попытки Запада протестовать против политики Петербурга. В августе 1783 года в своем письме к Потемкину Екатерина, комментируя реакцию Запада на занятие Крыма, пишет: «На зависть Европы я весьма спокойно смотрю. Пусть балагурят, а мы дело делаем».

Язвительный опус Гельбига русские исследователи продолжают изучать до сих пор. Современный историк Дружинина пишет: «Изображение всего, что было построено на юге страны, в виде бутафории – пресловутых «потемкинских деревень» — преследовало… задачу предотвратить переселение в Россию новых колонистов». То есть памфлет пытался не только дискредитировать русскую политику в целом, но и решить вполне конкретную задачу: сорвать план колонизации новых русских земель западными колонистами (как это делалось Екатериной на Волге).

Конечно, все были не без греха: в том числе Екатерина и ее «светлейший» фаворит. Просто саксонский дипломат и резидент Гельбиг не чтил библейских заповедей. А потому без малейших колебаний первым взял в руки камень и бросил его в князя, а заодно и в Россию.

За что, кстати, получил немалые деньги.

ПОТЕМКИН И ЕКАТЕРИНА

Григорий Александрович Потемкин в 1774 году стал фаворитом Екатерины и в том же году сочетался с нею законным браком. Здесь даже не надо официальных документальных источников — косвенных предостаточно. Прочтите письма Екатерины к Потемкину и у вас не останется никаких сомнений. Русский ученый, биограф князя Г.А. Потемкина, Георгий Соловейчик в доказательство приводит выдержки из писем Екатерины. В одном из них она пишет: «Мой господин и любимый супруг… Разве два года назад не связала… (я) себя священными узами с Тобой? Разве с тех пор я переменила отношение к Тебе? Может ли статься, что я Тебя разлюбила? Доверься моим словам. Я люблю Тебя и связана с Тобой всеми возможными узами…». А еще этого могучего человека Екатерина называла своим гав-гавчиком, золотым фазаном, своим милым голубчиком, кошечкой, маленьким попугаем, своим вторым «я»!

Несмотря на то что уже через два года Екатерина охладела к Потемкину как к фавориту, чувства любви и уважения друг к другу, чувства близости и родства двух сердец они пронесли через всю жизнь.

Русско-турецкая война существенно подорвала здоровье Потемкина. Григорий Александрович всегда отказывался от приема лекарств и лечения, а лекарей вообще отгонял от себя. 5 октября 1791 года Григорий Александрович Потемкин умер. Ему было 52 года.

«…Со смертию Потемкина Екатерина перестала (до известной степени) быть самовластною, самодержавною повелительницею России. Один придворный блеск, ее окружавший, как тень самодержавного величества, остался ей в удел. Вельможи делали что хотели, не страшились ответственности и возмездия, будучи уверенными, что некому исполнить веления государыни: Потемкина уже не существовало», — напишет военный и государственный деятель А.М. Тургенев.

ПРОДОЛЖЕНИЕ МИФА

XIX век еще помнил великие деяния своего соотечественника и воздавал ему должное. На верфях Николаевского адмиралтейства в 1898 году был заложен и 26 сентября 1900 года спущен на воду новый броненосец, по тому времени самый мощный и совершенный корабль Черноморского флота — «Князь Потемкин-Таврический». В историю он вошел, по выражению Ленина, как «непобежденная территория революции». О восстании 1905 года на «Потемкине» написано много книг, а фильм «Броненосец «Потемкин», созданный талантливым режиссером С.М. Эйзенштейном, вошел в число лучших фильмов мирового киноискусства.

После Октябрьской революции миф о потемкинских деревнях был извлечен из пыльных запасников и прекрасно встроился в коммунистическую идеологию позорного клеймения проклятого прошлого.

Которые якобы были выстроены по указанию князя Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в северное Причерноморье - Украину и Крым, которые были отвоёваны у Османской империи (см. Путешествие Екатерины II в Крым).

В недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе . Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II .

В настоящее время авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Георгу Гельбигу. Как считается, впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии - в книге-памфлете Г. А. Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод - «Пансалвин - князь тьмы»). В эта книга была издана на русском, вызвав возмущение ещё живых родственников Потёмкина . На самом деле рассказы о бутафорских деревнях, написанных на щитах, и поселянах, приведенных к «месту жительства» за много верст, встречаются в европейских сочинениях о России и Екатерине II задолго до издания указанного труда. Французский путешественник Форсия де Пилес, побывавший в России в 1791-1792 гг. и опубликовавший материалы спустя четыре года, кратко касаясь путешествия императрицы в Крым, в частности, писал, что, как любого государя, её часто обманывали, и в этом путешествии она всему радовалась и восхищалась, не зная, что «дороги были починены тогда только, когда сделалось известно об её отъезде; что оные многочисленные деревни, предмет её восхищений, были созданы для проезду её и разрушены в тот же день, и несчастные крестьяне, пришедшие за тридцать и сорок лье, чтоб стать по сторонам пути и жить в оных домах в продолжение нескольких дней, были отосланы восвояси. То было изобретение гения Потемкина, который сумел таковою хитростью нового рода убедить свою монархиню, что страна, почитаемая пустынею, процветает».

Файл:Григорий Потемкин показывает Екатерине II мнимые поселения.jpg

Григорий Потемкин показывает Екатерине II мнимые поселения

Спустя несколько лет вышло также французское произведение авторства Ж. Ш. Тибо (Лаво)"Тайные истории любви Екатерины II и её любовников". Это сборник фантастических историй о интимной жизни императрицы, и всерьез его воспринимать не стоит. Но в главе о путешествии в Крым автор сообщает опять о декоративных поселениях, написанных на холсте, мешках с песком, изображавших полные зерна амбары, и несчастных крестьянах, пригнанных на большое расстояние, чтоб изображать населенные деревни.

Предание о «потемкинских деревнях» могло [ ] появиться благодаря использованию щитов, изображавших вымышленные сооружения, что вообще характерно для того времени (можно вспомнить украшения Царскосельской дороги на пути следования Генриха Прусского в 1770, изображавшие горы с извержением вулкана и архитектурные сооружения), удаленности маршрута от столичных городов, когда у зрелищ не было большого количества образованных зрителей, и большому количеству недоброжелателей Потемкина.