Что такое судебная ошибка в гражданском процессе. Судебные ошибки

Никита Колоколов, доктор юридических наук, профессор кафедры судебной власти и организации правосудия НИУ ВШЭ, г. Москва.

К числу наиболее значимых событий 2013 года следует отнести введение на законных основаниях апелляции, многократно поруганной советской юридической наукой и возрожденной современными реформаторами. И хотя практика наглядно показывает эффективность апелляционного механизма, он пока не оправдывает ожиданий юридического сообщества.

Стороны к апелляции не готовы

Несмотря на то что опыт применения главы 45.1 "Производство в суде апелляционной инстанции" УПК РФ пока невелик, определенные выводы сделать уже можно.

Прав судья ВС РФ А. Червоткин, мудро заметивший, что "российская апелляция "отпочковывается" от кассации". Накануне введения в действие института апелляции многие участники процесса, в первую очередь адвокаты-защитники, грозились завалить апелляционные суды исследованием новых важных доказательств, но анализ их апелляционных жалоб, впрочем как и апелляционных представлений, позволяет сделать практически однозначный вывод, что основная нагрузка по сбору и закреплению доказательств по-прежнему лежит на следователе. Представленная им информация легко выдерживает как атаки защиты, так и строгость судебного контроля.

Что касается адвокатов-защитников, то объем новой информации, которую они представляют суду апелляционной инстанции, стремится к нулю. Максимум, на что они способны, - ходатайствовать о переоценке уже собранных и закрепленных следователем и судом доказательств. Совершенно очевидно, что полный повторный пересмотр уголовного дела для этого совершенно не нужен. Ранее с данной функцией всегда вполне успешно справлялась российская кассационная инстанция, всегда включавшая в себя элементы апелляции.

Так, в одном деле начальник оперативного отдела ФГУ "Исправительная колония N 17" УФСИН по Вологодской области России был за совершение целого ряда преступлений.

В апелляционной жалобе он просил отменить обвинительный приговор, рассмотреть заново его дело в полном объеме, постановить оправдательный приговор. Помимо этого, указал на несправедливость приговора (Апелляционное Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 12.04.2013 N 2-АПУ13-2).

Формально предмет апелляционного исследования - законность, обоснованность и справедливость обвинительного приговора. , подавший апелляционную жалобу, вправе заявить ходатайство об исследовании как старых доказательств (тех, которые уже были исследованы судом первой инстанции), так и новых.

В анализируемом примере особенным является то, что - бывший оперативный работник ФСИН, профессионал, прекрасно знающий, что такое доказательства, подтверждающие его вину, какова цена и значимость каждого из них. Из материалов уголовного дела следует, что он своевременно - на этапах возбуждения уголовного дела, предварительного расследования, разбирательства в суде первой инстанции - принял максимум мер к возможному парированию тех доказательств, которые изобличали его как преступника. полностью отрицал вину и игнорировал очевидные факты.

Отсутствие в жалобах стороны защиты ходатайств о непосредственном исследовании каких-либо доказательств - яркое свидетельство того, что органы предварительного расследования, первой инстанции отработали все доказательства полностью. Как видим, данный факт признан и стороной защиты, даже не помышляющей о необходимости повторного исследования каких-либо старых доказательств. При этом в ее распоряжении новых доказательств нет.

Очевидно, что понятийно-категориальный аппарат апелляции нуждается в серьезном совершенствовании. В первую очередь это касается таких ключевых категорий, как УПК РФ, апелляция, инициатор апелляции, содержание апелляционных жалоб, предмет обжалования, избрание судом метода материалов уголовного дела, режим участия осужденного в процессе, проверка судом материалов уголовного дела, способ изложения результатов проверки в апелляционном определении.

Ввиду инфантильности стороны защиты процесс по приведенному выше делу в суде апелляционной инстанции фактически был сведен к анализу письменных материалов уголовного дела. Выбор именно такого режима проверки предопределен позицией стороны защиты, которая не отрицала, что в суде первой инстанции по делу были исследованы все доказательства в полном объеме. Спор между сторонами - лишь в их оценке.
В таких условиях определенный интерес представляют суждения тех авторов, которые утверждают, что рассмотрение жалоб, аналогичных поданным стороной защиты, в классическом апелляционном процессе нецелесообразно, идеальным вариантом проверки состоявшихся по делу решений будет не устное, а письменное производство. Это прямо предусмотрено, например, в УПК Украины.

Анализируемый процесс показал, что классическая состязательная апелляция в России по-настоящему пока еще не заработала. Причина кроется в непонимании участниками ее сущности - возможности непосредственного исследования в судебном заседании старых доказательств, представлении суду второй инстанции новых доказательств.

Компания "Легис групп" 1 марта 2013 года организовала круглый стол "Обсуждение возможностей защиты при обжаловании приговора в связи с изменениями в УПК РФ, вступившими в действие с 1 января 2013 года". Цель данного мероприятия - определить перспективы адвокатской деятельности в условиях апелляции.

Участники круглого стола - в основном адвокаты, специализирующиеся в сфере уголовного судопроизводства. Беседа с ними показала, что об институте апелляции они имеют весьма туманное . Многие из них воспринимают апелляцию как обязательное повторное "полноразмерное" судебное разбирательство, проведение которого ими ничем не мотивируется.

При этом лишь 60% адвокатов заявили, что апелляция будет эффективным средством выявления и устранения нарушений законности. Оставшиеся 40% сказали, что никакого особого потенциала апелляция не имеет.

Впрочем, пять из шести опрошенных заявили, что апелляция все же предоставляет защитнику гораздо больше возможностей, чем кассация.

Адвокаты высказывают опасение, что судьи апелляционной инстанции будут покрывать ошибки судов первой инстанции. В апелляции дела по существу рассматривать не будут. Защитникам всячески будут препятствовать в предоставлении новых доказательств, в суть доводов апелляционных жалоб суды вникать не будут. Апелляция сведется к кассации.

О чем еще говорили адвокаты? Вот некоторые из их высказываний:
- "Состязательность? Кто вам об этом сказал?"
- "Судей еще только предстоит научить апелляционному производству" (в адвокатском сообществе встречается мнение, что учеба адвокату не нужна. - Прим. автора).
- "Нас пугает возможность поворота к худшему."
- "Наши участники процесса не умеют уступать друг другу."
- "Зачем нужна апелляция?"
- "Можно ли припасти доказательства на черный день?"
- "Судьи - "табуретки", "шапки", которые не знают дела, в процессе отмалчиваются."
- "Мы ждем от судов полной ревизии."

Как видим, адвокаты ничего не смогли рассказать ни о тактике, ни о стратегии своего поведения в судах апелляционной инстанции, более того, они зачастую путают свою точку зрения с доказанностью.

Эффективная апелляция

Появились апелляционные приговоры, которые наглядно демонстрируют качественно новый уровень экономии процессуального времени, совершенно недоступный "старой" кассации.

Органы предварительного расследования квалифицировали действия Ш. по п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ. первой инстанции пришел к выводу, что содеянное виновным охватывает ч. 3 ст. 135 УК РФ. За совершение данного преступления Ш. назначено наказание - 6 лет лишения свободы.

Второй инстанции приговор отменил и новый, апелляционный приговор, которому по п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ Ш. назначено 12 лет лишения свободы (Апелляционный приговор Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 17.07.2013 N 72-АПУ13-10).

Для российского уголовного процесса решение, безусловно, революционное, хотя не исключено, что со временем криминологи усомнятся в целесообразности подобных жестких решений.
Впрочем, затронутые вопросы находятся преимущественно за рамками уголовного процесса, мы же констатируем наглядный факт эффективной работы апелляционного механизма. В частности, до 1 января 2013 года уголовное дело Ш. еще долгое время "гуляло" бы инстанциям...

Существуют и иные наглядные примеры эффективности апелляционного механизма обжалования, проверки и пересмотра судебных решений в уголовном процессе.

Первой инстанции осудил Б. по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 8 годам лишения свободы, в счет возмещения морального вреда с него взыскан 1 млн. руб.

В апелляционном представлении государственный обвинитель просил отменить данное решение ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, ибо Б., жестоко избивая потерпевшего, высказывал намерение его убить, и назначить виновному 17 лет лишения свободы.

Судебная коллегия ВС РФ приговор отменила, признала Б. виновным по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ и назначила ему наказание - 15 лет лишения свободы с ограничением свободы на срок 2 года.

С осужденного в счет возмещения морального вреда взыскано 1,5 млн. руб. (Апелляционный приговор Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 01.07.2013 N 33-АПУ13-4).

Апелляция есть - доктрины нет!

В Нижегородском областном суде 24 октября 2013 года состоялась всероссийская межведомственная научно-практическая конференция "Апелляция: реалии, тенденции и перспективы", которая была приурочена к 75-летию Нижегородского областного суда.

В работе конференции приняли участие ведущие процессуалисты России, в их числе Л. Воскобитова, Л. Головко, Л. Инжина, В. Лазарева, возглавляющие профильные кафедры ведущих юридических вузов, а также ряд иных известных теоретиков и практиков.

Запомнилось высказывание Л. Воскобитовой о том, что к учреждению апелляции готовились долго, однако она явилась юридическому миру неожиданно, как первый снег зимой. Сказано исключительно точно, ибо апелляция есть, а ее приемлемой доктрины нет. По нашему мнению, российская юридическая наука обладает пока лишь некой механической суммой отдельных знаний об апелляции, которым до истинного учения еще далеко. К этому следует добавить, что подавляющее большинство организаторов апелляции получили юридическое образование при советской власти, максимум в постсоветский период, в течение которого апелляция по-прежнему была не в чести. Опрос практиков показывает, что многие из них против апелляции.
Рассуждая об апелляции, нельзя забывать, что речь идет лишь об одном элементе сложнейшей системы контроля в судопроизводстве. Именно системность последнего требует, чтобы апелляция как разновидность обжалования, проверки и пересмотра судебных решений была гармонично вписана в процесс.

Если говорить просто о сложном, то апелляционную инстанцию легко можно "перегрузить", если упадет качество работы суда в первой инстанции. Производство в апелляции неизбежно затормозится, если не будет налажен надлежащим образом фильтеринг (термин предложен В. Зорькиным) жалоб и представлений. В текущий момент времени приходится констатировать, что настоящих апелляционных жалоб практически нет. И это неудивительно, ведь в российском процессе, особенно в уголовном, стороны обозначены лишь номинально.

Судьи низовых судов утратили страх, ибо практически полностью исчезла опасность возвращения уголовного дела на новое судебное разбирательство, у них появилась и крепнет надежда, что за них все сделает вторая инстанция. Но ее мощности на это не рассчитаны.

Более того, многие неверно трактуют принцип свободы обжалования: в большинстве своем необходимости подавать дело в второй инстанции нет.

__________________

Батурина Н.А., преподаватель кафедры гражданского процесса ГОУ ВПО "Саратовская государственная академия права".

Автор в статье делает выводы о том, что в гражданском судопроизводстве не должно быть неустранимых судебных ошибок, а для этой цели необходимо законодательно делегировать полномочия по их устранению, даже если они допущены Президиумом Верховного Суда РФ, ему самому.

Конституционный Суд РФ неоднократно обращал внимание на необходимость устранения допущенных судебных ошибок.

Так, во многих актах Конституционного Суда РФ констатируется, что "отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту, что недопустимо" <1>. В Постановлении от 8 декабря 2003 г. Конституционный Суд РФ указал, что "если судебная ошибка, приводящая к нарушению прав, свобод и законных интересов личности, останется не устраненной, то это противоречит самой сути правосудия и его принципам" <2>.

<1> Например , см.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 3 февраля 1998 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности статей 180, 181, пункта 3 части 1 статьи 187 и статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 6. Ст. 784. См. также.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 декабря 2005 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 260 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Е.Г. Одиянкова" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2006. N 1; и др.
<2> Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан" // Российская газета. 2003. N 3371. 23 декабря.

Вместе с тем анализ судебной практики и действующего законодательства позволяет сделать вывод, что не все судебные ошибки, допущенные в гражданском судопроизводстве, возможно устранить.

Во-первых, неустранимыми являются все латентные (необнаруженные) ошибки, так как, если ошибка не обнаружена, следовательно, ее невозможно устранить. Следует обратить внимание, что если ошибка судьи обнаружится до момента истечения установленного законом срока для обращения в суд за защитой прав и интересов, то ее еще возможно исправить. Но если судебная ошибка обнаружится спустя много лет после вынесения решения, то ее исправить практически невозможно. Исключение составляют случаи, когда имеют место основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Позволим себе согласиться с мнением В.К. Пучинского о том, что невозможность устранения судебных ошибок по прошествии многих лет вполне оправданна, поскольку "пересмотр давно исполненных постановлений иногда приводит к неоправданной ломке впоследствии сложившихся между сторонами и другими лицами отношений, невольно заставляет граждан испытывать сомнения относительно стабильности судебных актов, с течением времени исчезают доказательства и вместе с ними гарантии отыскания истины при новом рассмотрении дела" <3>.

<3> Пучинский В.К. Рецензия на работу К.С. Банченко-Любимовой "Пересмотр судебных решений, вошедших в законную силу в порядке надзора" // Пересмотр судебных постановлений в порядке надзора в советском гражданском процессе. СПб., 2007. С. 184.

Во-вторых, неустранимыми являются ошибки, представляющие собой несущественные формальные нарушения закона. Невозможность устранения таких ошибок следует из ч. 2 ст. 362 ГПК РФ, согласно которой правильное, по существу, решение суда не может быть отменено по одним только формальным соображениям.

В-третьих, неустранимой будет ошибка суда в случае, когда никто из лиц, которым законом предоставлено право обжаловать судебный акт, по тем или иным причинам не воспользуются этим правом.

Приведем пример. Суд утвердил противоречащее закону мировое соглашение, о чем было вынесено определение, прокурор в деле не участвовал, таким образом, сложилась ситуация, в которой некому обжаловать вынесенное судом определение. Также лица, которым законом предоставлено право обжаловать судебный акт, могут не воспользоваться этим правом в силу того, что не верят в справедливое разрешение спора.

В-четвертых, практически невозможно устранить ошибки в протоколах судебных заседаний, поскольку их невозможно доказать. Для исправления сложившейся ситуации считаем необходимым согласиться с мнением ученых, предлагающих закрепить в ГПК РФ обязанность суда использовать средства аудиозаписи и видеозаписи судебных заседаний <4>.

<4> См.: Редин М.П. Тупик российского правосудия // Юрист. 2006. N 5. С. 46; Васяев А.А. К вопросу о статусе секретаря судебного заседания // Администратор суда. 2007. N 4. С. 48; Якимова Т.Ю. Объективность суда в стадии судебного разбирательства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 7.

В-пятых, неустранимыми являются ошибки, представляющие собой нарушения судом процессуальных сроков <5>. Статья 112 ГПК РФ предусматривает восстановление пропущенного срока только в отношении заинтересованных лиц. Что касается срока, пропущенного судом, то он восстановлению не подлежит.

<5> См.: Ефимова В.В. Контроль в арбитражном процессе как способ устранения судебных ошибок: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 96; Красильников Б.В. Судебная ошибка по гражданскому делу как следствие несовершенства материального и процессуального законодательства: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 55.

В-шестых, исключает возможность устранения судебной ошибки положение, закрепленное в ч. 4 ст. 33 ГПК РФ, согласно которому споры о подсудности между судами в Российской Федерации не допускаются <6>.

<6> См.: Ерохина Т.П. Институт подсудности в гражданском судопроизводстве: Учеб. пособие / Под ред. О.В. Исаенковой. Саратов, 2006. С. 29.

В-седьмых, невозможно устранить ошибки в судебных постановлениях, не подлежащих обжалованию. Например , обжалованию не подлежат определения об отложении разбирательства дела, определения о разбирательстве дела в закрытом судебном заседании и т.п.

Анализ действующего ГПК РФ позволяет отнести к числу неустранимых ошибок ошибки, допущенные Президиумом Верховного Суда РФ.

Действительно, согласно п. 1 ст. 376 ГПК РФ постановления Президиума Верховного Суда РФ не подлежат пересмотру в порядке надзора. Единственным видом пересмотра постановлений Президиума Верховного Суда РФ является пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам. Однако всегда считалось, что ч. 2 ст. 392 ГПК РФ устанавливает исчерпывающий, не подлежащий расширительному толкованию перечень оснований для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Судебная ошибка в качестве такого основания не названа.

Между тем возможность и необходимость пересмотра актов высших надзорных инстанций признал Конституционный Суд РФ. Впервые указанная позиция была обозначена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. N 4-П, в котором Конституционный Суд РФ признал неконституционным исчерпывающий перечень оснований, позволяющих возобновить производство по вновь открывшимся обстоятельствам. В дальнейшем в Постановлении от 3 февраля 1998 г. N 5-П Конституционный Суд РФ указал, что решение Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, принятое с нарушением закона и являющееся ошибочным, может быть пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам <7>.

<7> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 февраля 1998 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности ст. 180, пункта 3 части 1 ст. 187 и ст. 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства. 1998. N 6. Ст. 784.

Позднее в Определении от 8 февраля 2001 г. N 36-О Конституционный Суд РФ отметил, что акты Президиума Верховного Суда РФ подлежат пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам, в противном случае судебное решение, основанное на ошибке, вообще не может быть исправлено, что не отвечает принципу правосудности <8>.

<8> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. N 36-О "По жалобе акционерной компании "Алроса" на нарушение конституционных прав и свобод ст. 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 14. Ст. 1430.

На сегодняшний день, основываясь на вышеуказанных актах Конституционного Суда РФ, Президиум Верховного Суда РФ допущенные им ошибки исправляет посредством использования процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

Так, 14 июля 2004 г. Президиум Верховного Суда РФ своим Определением пересмотрел свое решение от 14 мая 2004 г., тем самым признал, что допустил судебную ошибку <9>. В указанном случае Президиум Верховного Суда принял решение об устранении судебной ошибки путем возобновления производства по вновь открывшимся обстоятельствам.

<9> Определение Верховного Суда РФ от 14 июля 2004 г. N 15пв04пр // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 12.

Принятие вышеуказанных актов привело к активному развитию научной дискуссии.

Одни авторы согласились с мнением Конституционного Суда РФ. Например , Султанов А.Р. полагает, что "высшие судебные инстанции могут ошибаться и ограничить их в праве исправить ошибку в толковании права было бы неразумно. Исправление ошибки путем изменения своей практики, а не настаивания на ней снова и снова делает честь высшим органам судебной власти и является вполне приемлемым" <10>. Т.Г. Морщакова называет возможность пересмотра президиумами высших судебных инстанций своих ошибочных решений исключением из правил. По ее мнению, право пересмотреть высшими судебными инстанциями свое решение сформулировано в международных актах, в частности в Протоколе N 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которому тот, кто судебной ошибкой, допущенной последней судебной инстанцией, ущемлен в своих правах, имеет право на пересмотр судебного решения даже последней инстанцией <11>.

<10> Султанов А.Р. Правовая определенность и судебное нормотворчество // Российская юстиция. 2006. N 3. С. 38.
<11> См.: Морщакова Т.Г. Судам нет смысла посягать на чужую область // Юридический мир. 1997. N 11. С. 19. Также см.: Что такое судебная ошибка и можно ли ее исправить? Интервью с судьей Конституционного Суда Российской Федерации в отставке Тамарой Морщаковой, руководителем Центра "Антипроизвол" адвокатом Сергеем Замошкиным и членом Совета Федеральной палаты адвокатов Юрием Кастановым // URL: http://www.svoboda.org/programs/law/2004/law.080904.asp.

Другие ученые, в целом не отрицая возможность устранения ошибок высших надзорных инстанций, подвергли критике позицию Конституционного Суда РФ в части пересмотра надзорных постановлений высших судебных инстанций путем пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Так, по мнению В.М. Шерстюка, механизм пересмотра вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам не приспособлен для выполнения указанных задач, поэтому его использование может привести не к укреплению гарантий прав организаций и граждан на судебную защиту, а к их нарушению <12>.

<12> См.: Шерстюк В.М. Пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам // Законодательство. 1999. N 2. С. 56.

Так, В. Зарипов, Т.А. Савельева полагают, что легализовать процессуальную возможность для устранения ошибок Президиума Верховного Суда РФ возможно путем расширения перечня оснований для пересмотра гражданских дел по вновь открывшимся обстоятельствам <13>.

<13> См.: Зарипов В. Верховный Суд подает пример исправления собственных ошибок // СПС "КонсультантПлюс"; Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный, научно-практический) / Под ред. М.А. Викут. М., 2003. С. 697 (автор главы - Т.А. Савельева).

О.В. Девятова считает, что судебная ошибка не может считаться основанием для пересмотра постановлений Президиума Верховного Суда РФ по вновь открывшимся обстоятельствам, но вполне может являться основанием для пересмотра ввиду новых обстоятельств. В связи с этим указанный автор предлагает дополнить ст. 392 ГПК РФ перечнем оснований для пересмотра ввиду новых обстоятельств, указав в нем и судебную ошибку <14>.

<14> См.: Девятова О.В. Основания пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам, вынесенных в порядке гражданского судопроизводства // Вестник Российской правовой академии. 2005. N 4. С. 50.

Иной способ законодательно урегулировать возможность устранения судебных ошибок высших надзорных инстанций предлагает А.Е. Ефимов. По его мнению, для исправления ошибочных постановлений Президиума ВАС РФ необходимо ввести "в стадию надзорного производства, новую, отличающуюся от обычной, судебную процедуру, направленную исключительно на устранение судебных ошибок, допущенных Президиумом ВАС РФ в процессе принятия новых решений по делам, рассмотренным им в порядке надзора" <15>.

<15> Ефимов А.Е. Надзорное производство в арбитражном процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 16.

Многие авторы придерживаются мнения, что постановления высших надзорных инстанций не должны подлежать пересмотру, поскольку правосудие не может длиться бесконечно <16>. В частности, В.Ф. Яковлев отмечает: "Проигравшая сторона почти всегда решает, что суд ошибся. Выигравшая сторона считает, что суд вынес абсолютно законное решение. Всегда в делах кто-то проигрывает. Если мы пересматриваем дело, то оно пересматривается в пользу одной стороны, но против другой. Возникает вопрос: сколько же времени будет продолжаться правосудие, если в Президиум можно будет обращаться с просьбой об устранении судебной ошибки, допущенной Президиумом? Не получится ли так, что по всем постановлениям, принятым Президиумом, появятся заявления с просьбой исправить судебную ошибку, допущенную им? Не размывается ли само понятие высшей судебной инстанции? Правосудие где-то должно заканчиваться" <17>. Соглашаясь с мнением В.Ф. Яковлева, Л.А. Терехова в качестве дополнительного аргумента, подтверждающего отсутствие необходимости в пересмотре надзорных постановлений высших судебных инстанций, называет высокую квалификацию судей Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ <18>.

<16> Например , см.: Алиев Т.Т., Афанасьев С.Ф. О влиянии постановлений Конституционного Суда РФ на институт пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений суда, вынесенных в порядке гражданского судопроизводства // Арбитражный и гражданский процесс. 2004. N 11. С. 36; Грось Л.А. Акты Конституционного Суда РФ и право на судебную защиту // Российская юстиция. 1998. N 12. С. 9; Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М., 2007. С. 286.
<17> Яковлев В.Ф. От реформирования к совершенствованию судебно-арбитражной системы, укреплению независимости судебной власти // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 4. С. 20.
<18> См.: Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М., 2007. С. 287.

Позволим себе не согласиться с мнением ученых, отрицающих необходимость в пересмотре постановлений высших надзорных инстанций, по следующим обстоятельствам.

Во-первых, даже самые квалифицированные судьи РФ могут допускать ошибки. Конечно, высшие судебные инстанции допускают меньше ошибок по сравнению с нижестоящими судами, что можно объяснить не только наличием значительного опыта и навыками рассмотрения гражданских дел, но и тем, что они располагают большим временем для рассмотрения одного дела, а следовательно, имеют возможность более детально и точно установить содержание спорного правоотношения, проанализировать и истолковать подлежащую применению правовую норму. Кроме того, судьям высших судов доступен для анализа многочисленный опыт рассмотрения аналогичных дел, а вместе с этим и те знания и навыки, которые вкладывают судьи в каждое принимаемое решение <19>.

<19> См.: Соловьев В.Ю. Понятие судебной практики // Журнал российского права. 2003. N 1. С. 96 - 97.

Во-вторых, цена ошибки высших судебных инстанций слишком велика, чтобы ее игнорировать, поскольку речь идет не просто об исправлении судебной ошибки по конкретному гражданскому делу, но и о поддержании единства судебной практики и законности в системе всех судов общей юрисдикции РФ по определенной проблеме.

В-третьих, главной целью гражданского судопроизводства является защита прав и интересов граждан (ст. 2 ГПК РФ), а не повышение авторитета высших судебных инстанций. К тому же, на наш взгляд, невозможно повысить авторитет правосудия путем отстаивания ошибочной позиции.

В связи с вышесказанным считаем, что ошибки, допущенные Президиумом Верховного Суда РФ, не должны быть неустранимыми, поскольку иначе придется согласиться с высказыванием, что "Верховный Суд - это группа юристов, которые исправляют ошибки других судов и увековечивают свои собственные" <20>. Для того чтобы этого не произошло, необходимо законодательно делегировать полномочия по устранению допущенных Президиумом Верховного Суда РФ ошибок самому Президиуму Верховного Суда РФ. До тех пор пока обозначенные полномочия Президиума Верховного Суда РФ не будут основаны на законе, каждый случай устранения Президиумом Верховного Суда РФ своей ошибки будет свидетельствовать о допущении им новой ошибки.

<20> См.: Кирсанов Ф. Судебные ошибки // Ораторское искусство и мастерство общения. Выпуск 35.

ИСПРАВЛЕНИЕ СУДЕБНОЙ ОШИБКИ В ГРАЖДАНСКОМ И АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ

План

Введение.

1. Право на устранение судебной ошибки составная часть права на судебную защиту

2. Причины возникновения судебных ошибок

3. Проблемы системы судов гражданской юрисдикции

Заключение.

Библиография

Введение

Судебная защита нарушенных прав и свобод предполагает целостность составляющих её компонентов: права на обращение в суд и рассмотрение дела с вынесением итогового постановления; устранение судебной ошибки; исполненеие судебного акта. Для устранения судебной ошибки законодателем предусмотрены различные способы, установлена сложная инстанционная система. Процессуальная кодификация 2002 г. не в полной мере оправдала надежды на усовершенствование системы пересмотра судебных актов. Вместе с тем, возрастающая активность субъектов процессуальных отношений, осваивающих ранее не используемые способы защиты, вплоть до обращения в Европейский суд по правам человека, свидетельствует об общественной потребности в более чёткой и современной законодательной разработке указанной сферы. Такая разработка, в свою очередь, невозможна без предварительных научных исследований.

Комплексных исследований на предмет оптимальной модели такого компонента судебной защиты как устранение судебных ошибок в новых общественно-экономических условиях и на базе процессуальной кодификации 2002 г. не проводилось. После принятия ГПК и АПК РФ в 2002 г. в науке наблюдается с одной стороны, несомненный интерес к теме пересмотра судебных актов (что само по себе – показатель актуальности). Но, с другой стороны, отсутствуют исследования системы пересмотра в целом. Принято исследовать отдельные способы пересмотра как стадии процесса. Таким способом исследованы: надзорное производство в гражданском процессе (Балашова И.Н., Никоноров С.Ю., Новик-Качан М.Ю., Рехтина И.В., Соколова С.В.); кассационное производство в гражданском процессе (Жукова О.В., Маняк Н.И.); апелляционное производство в гражданском процессе (Борисова Е.А., Караваева Е.В., Осипова М.С., Смагина Е.С., Степанова Е.А.); надзорное производство в арбитражном процессе (Ефимов А.Е.); кассационное производство в арбитражном процессе (Арсёнов И.Г., Губин А.М., Дерюшкина Т.А., Кожемяко А.С., Нагорная Э.Н., Скворцов О.Ю.); апелляционное производство в арбитражном процессе (Грязева В.В., Орлов М.А., Сметанников А.Е.); апелляционное и кассационное производство в арбитражном процессе (Подвальный И.О.). Отдельные виды пересмотра исследуются, таким образом, вне взаимных связей, без учёта системной зависимости друг от друга, без учёта единства гражданской юрисдикции. Исследование Е.Н.Сысковой «Проблемы совершенствования системы пересмотра судебных актов в гражданском судопроизводстве Российской Федерации» относится к 2001 г., т.е. к периоду, предшествовавшему процессуальной кодификации 2002 г. и только к гражданскому процессу. Работа В.В.Ефимовой «Контроль в арбитражном процессе как способ устранения судебных ошибок» выполнена в 2004 г., но относится исключительно к арбитражному процессу и сконцентрирована вокруг понятий «контроль» и «надзор». Следует отметить, что все перечисленные иследования представлялись на соискание ученой степени кандидата юридических наук.

Значительный вклад в развитие процессуальной науки внесли докторские диссертации И.М.Зайцева «Теоретические вопросы устранения судебных ошибок в гражданском процессе» (1987 г.); К.И.Комиссарова «Теоретические основы судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства» (1971 г.); П.Я.Трубникова «Пересмотр в порядке судебного надзора решений, определений, постановлений в советском гражданском процессе» (1969 г.). Однако, данные исследования проводились на базе иного законодательства, в других общественно-экономических условиях и при ином понимании сущности судебной деятельности.

Единственным до настоящего времени комплексным исследованием проблем пересмотра судебных актов в гражданском и арбитражном процессах может быть названо диссертационное исследование Е.А.Борисовой «Теоретические проблемы проверки судебных актов в гражданском, арбитражном процессах». Однако, задачи у этого исследования были другие – показать необходимость концентрации усилий на ординарных способах пересмотра. Кроме того, объектами исследования не стали кассационное производство в арбитражных судах , пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам.

Системного, комплексного исследования пересмотра постановлений как механизма для устранения судебных ошибок, до настоящего времени не проводилось. Между тем, в современных условиях, учитывая, что именно устранение судебных ошибок признается компонентом судебной защиты, необходимо разработать эффективный механизм такого устранения. Это возможно, если подвергнуть исследованию все без исключения способы и возможности пересмотра судебных актов: возможности суда по пересмотру собственного постановления, возможности, предоставляемые для пересмотра не вступивших в законную силу судебных актов; возможности по пересмотру вступивших в законную силу постановлений, включая пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам; причем в сравнительном и системном анализе этой деятельности в судах общей юрисдикции и арбитражных судах. Кроме того, необходим анализ категории «судебная ошибка», определение её признаков, поскольку именно её выявление и устранение составляет содержание деятельности вышестоящих инстанций. При этом, необходимо исследовать особенности доказывания судебной ошибки, поскольку они определенным образом взаимосвязаны с пределами рассмотрения и полномочиями контролирующих судов. Только такой подход позволит говорить о выработке положений по совершенствованию пересмотра судебных актов как компонента судебной защиты.

Предметом исследования является сущность судебной ошибки и механизм её устранения в качестве одного из компонентов судебной защиты..

Задачи состоят в изучении феномена судебной ошибки

Теоретическую основу исследования составили труды учёных: Т.Е. Абовой, С.М. Амосова, А.Т. Боннера, Е.А. Борисовой, Е.В. Васьковского, М.А. Викут, Н.М. Вопленко, А.С. Грицанова, Г.А. Жилина, В.М. Жуйкова, И.М. Зайцева, А.Г. Коваленко, К.И.Комиссарова, Л.Ф. Лесницкой, Т.Н. Нешатаевой, Г.Л. Осокиной, Ю.А. Поповой; И.В.Решетниковой, Т.В. Сахновой, М.К. Треушникова, П.Я. Трубникова, А.В. Цихоцкого, Н.А. Чечиной, М.С.Шакарян, В.М. Шерстюка, М.К. Юкова, Т.М. Яблочкова, В.Ф. Яковлева, В.В. Яркова и других.

1. Право на устранение судебной ошибки составная часть права на судебную защиту

Разрешая дело, суд выражает свою волю в конкретном судебном акте. С учётом правовой позиции Конституционного Суда, понятием «осуществление правосудия» охватывается принятие судебных актов, которыми дела разрешаются по существу и которыми определяется материально-правовое положение сторон. В гражданском и арбитражном процессе этим признакам отвечают: решение; судебный приказ; определение об утверждении мирового соглашения и прекращении производства по делу; определение о принятии отказа истца от иска и прекращении производства по делу. Такие постановления по своей сущности являются итоговыми. Но для реализации защиты нарушенного права наличия такого постановления ещё недостаточно, поскольку проигравшая сторона может обжаловать решение, а впоследствии препятствовать его исполнению. Ещё одна значимая правовая позиция Конституционного Суда, неоднократно высказанная им в различных постановлениях, состоит в том, что право на судебную защиту предполагает охрану прав и интересов ещё и от ошибочных решений Возможность пересмотра дела вышестоящим судом должна быть не просто гарантирована, она должна представлять эффективный механизм. Причём речь идёт об устранении судебной ошибки, как едином механизме, эффективность которого зависит от того, какой способ устранения предусмотрен законодателем.

Устранение судебной ошибки вышестоящим судом является одним из трёх необходимых компонентов судебной защиты, без которых нельзя утверждать, что судебная защита состоялась. Первый из них – обращение к суду и рассмотрение дела судом первой инстанции с принятием итогового постановления по делу является, безусловно, обязательным. Второй и третий компоненты – устранение судебной ошибки и исполнение судебного акта – должны быть гарантированы государством в качестве эффективных средств правовой защиты и задействуются заинтересованными лицами по необходимости.

Необходимо производить разграничения между деятельностью судьи по рассмотрению дела и непосредственным результатом этой деятельности. О достижении цели гражданского судопроизводства можно говорить только после разрешения дела по существу и вынесения итогового судебного акта. Те нарушения, которые допущены судом во время судебного разбирательства, судебной ошибкой считаться не могут, поскольку они ещё не отражены в окончательных выводах суда и до удаления в совещательную комнату суд может их сам устранить. Следовательно, судебная ошибка как проявление недостижения целей судебной деятельности, может быть исключительно узким понятием. О судебной ошибке можно говорить применительно к состоявшемуся судебному акту, разрешающему дело по существу. Последний выступает средством достижения целей судебной деятельности, а судебная ошибка появляется там, где эти цели не достигнуты.

Судебную ошибку нельзя понимать исключительно как правонарушение. Выявлять и устранять судебные ошибки необходимо вне зависимости от того, совершены они по вине судьи или без таковой. Вина судьи не может выступать в качестве обязательного признака судебной ошибки. Целью гражданского судопроизводства является защита прав тех субъектов, чьё дело рассматривается в суде. Недостижение этих целей наступает совсем не обязательно по вине судьи. Тем не менее, такая безвиновная ошибка тоже требует устранения.

Как уже отмечалось ранее, задачами судопроизводства по гражданским делам, отнесенным к подведомственности судов общей и арбитражной юрисдикции, являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение дел в целях защиты прав, свобод и законных интересов субъектов спорных отношений, ставших предметом судебного разбирательства. Выполнение судом названных задач должно способствовать также укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к закону и суду.

Рассмотреть и разрешить дело правильно - значит выполнить при осуществлении судопроизводства по нему требования норм процессуального и материального права, которые подлежат применению с учетом специфики данного конкретного дела. Неправильное рассмотрение и разрешение дела не только означает невыполнение закрепленной в законе одной из общих задач судопроизводства, что препятствует достижению его конечных целей, но и ассоциируется в сознании с судебной ошибкой. Обычно так и бывает, поскольку судебная ошибка всегда есть несовпадение результата процессуальной деятельности суда с целевыми установками судопроизводства, закрепленными в нормах процессуального права. Однако в некоторых случаях недостижение целей правосудия может быть связано не с ошибкой суда, а с иными обстоятельствами, которые закон относит к числу вновь открывшихся обстоятельств, о чем подробнее будет сказано далее.

Иногда к судебной ошибке относят лишь нарушение норм процессуального и (или) материального права при постановлении судебного акта, разрешающего дело по существу*(494). Однако с таким подходом согласиться нельзя, поскольку требование правильного рассмотрения и разрешения дела как общая целевая установка судопроизводства распространяется на всю процессуальную деятельность от возбуждения гражданского дела до его окончательного завершения. Неслучайно ст. 2 ГПК и ст. 2 АПК, формулирующие общие целевые установки судопроизводства по гражданским делам, а также ст. 6 АПК, закрепляющая принцип законности в судопроизводстве по делам, подведомственным арбитражным судам, отнесены к основным положениям цивилистических процессуальных кодексов. Поступить иначе при распределении процессуальных норм по разделам и главам ГПК и АПК законодатель был и не вправе, поскольку такое расположение названных норм лишь отражает объективно существующие закономерности последовательно развивающейся судебной процедуры по каждому конкретному гражданскому делу.

Так, гражданский и арбитражный процесс представляют собой совокупность последовательно совершаемых действий участников рассмотрения дела, которые в сочетании с правоприменительными действиями суда порождают возникновение, изменение и прекращение целого комплекса правоотношений, посредством которых реализуются на практике требования процессуальных, а иногда и материальных норм права. При этом каждая норма содержит не только права и обязанности субъектов судопроизводства, но и свои частные целевые установки, направленные на реализацию общих для всего процесса задач и целей. Соответственно все действия суда и других участников рассмотрения и разрешения дела на любом этапе судопроизводства должны совершаться в соответствии с целями, закрепленными в нормах права. Несоблюдение этого требования при совершении любого процессуального действия или при воздержании от действий приводит к недостижению частных (промежуточных) задач и целей, в конечном счете направленных на реализацию общих целевых установок судопроизводства, следовательно, и к конкретной судебной ошибке.

Например, право на обращение за судебной защитой не может быть реализовано посредством обращения в суд с нарушением правил о подсудности. Ошибочное определение суда о возбуждении гражданского дела вопреки этим правилам вступит в противоречие с целевыми установками ст. 133 и п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК в гражданском процессе, ст. 127 и п. 1 ч. 1 ст. 129 АПК в арбитражном процессе. Данная конкретная судебная ошибка, обусловленная неправильным определением подсудности гражданского дела при его возбуждении, приведет к нарушению права, гарантированного лицам, участвующим в деле, ст. 47 Конституции РФ. В конечном счете она приведет к постановлению ошибочного решения, если только не будет устранена в последующих стадиях судопроизводства до разрешения дела по существу посредством направления дела в компетентный суд, которому дело подсудно в силу требований закона.

Отнесение к судебной ошибке только тех нарушений норм права, которые нашли отражение в итоговом судебном акте, связаны с заблуждением, что реализация целей правосудия возможна лишь при разрешении дела по существу. Однако это не соответствует самой логике осуществления судопроизводства, предполагающего защиту прав средствами правосудия на любом этапе процессуальной деятельности. Например, общей и конечной целью стадии возбуждения гражданского дела является реализация права на обращение за судебной защитой, цель подготовки дела к судебному разбирательству состоит в обеспечении права участвующих в деле лиц на правильное и своевременное рассмотрение и разрешение их дела. На достижение соответствующего результата и направлена вся совокупность норм данных институтов в гражданском и арбитражном процессуальном праве, каждая из которых представляет собой определенную частную целевую установку, выступающую в роли средства реализации последующих общих процессуальных целей различного уровня. При этом конечные цели гражданского судопроизводства, являясь общими целевыми установками для всего процесса, могут быть полностью реализованы и без разрешения дела по существу.

Так, отказ суда общей юрисдикции в возбуждении гражданского дела (ст. 134 ГПК) или прекращение его в стадии подготовки дела к судебному разбирательству (ч. 4 ст. 152 ГПК) при условии правильного разрешения судом соответствующего вопроса обеспечивают защиту прав ответчика от их неправомерного оспаривания истцом. Однако при этом суд может допустить ошибку, что создаст препятствия для судебной защиты прав лица, обратившегося с требованием к ответчику. Во избежание такого результата, не совпадающего с целями судопроизводства, заинтересованное в судебном разбирательстве лицо вправе оспорить соответствующий судебный акт в вышестоящую судебную инстанцию. При наличии жалобы (представления) заинтересованного лица, поданной с соблюдением установленного законом порядка, вышестоящий суд обязан проверить правильность соответствующего судебного акта. Если при проверке будет обнаружена ошибка суда первой инстанции при решении вопроса об отказе в принятии заявления или прекращении производства по делу, у суда вышестоящей инстанции возникает обязанность ее исправить посредством отмены незаконного определения, после чего процесс по конкретному делу подлежит возобновлению.

Ревизия судебных актов может осуществляться лишь в судебной процедуре, установленной федеральным законом. Обычно это происходит посредством их проверки в судах апелляционной, кассационной или надзорной инстанции, которые и делают вывод о наличии или отсутствии судебной ошибки. Вместе с тем многие процессуальные нарушения при рассмотрении дела могут быть устранены и самим судом первой инстанции, в частности посредством повторного обращения к спорной процессуальной ситуации и совершения действий правовостанавливающего характера. Однако возможность устранения нарушения самим судом, допустившим его, не дает оснований исключать допущенные при первоначальном разрешении соответствующего вопроса нарушения из числа судебных ошибок, как ошибочно полагает Л.А. Терехова*(495).

Конкретные ошибки при разрешении отдельных процессуальных вопросов или даже их определенной совокупности не обязательно приводят к ошибочному результату разрешения дела по существу, даже если они не были исправлены до постановления судом итогового постановления. Например, неправомерный отказ от исследования одного из доказательств, представленный стороной, нарушает требования норм процессуального права, вступает в противоречие с целевыми установками судопроизводства. Однако такая конкретная ошибка суда, допущенная при доказывании, может и не повлиять на правильность разрешения дела, если обстоятельства, имеющие значение для дела, были выяснены полностью на основании исследования других доказательств. Нарушение же норм процессуального права или их неправильное применение является основанием для отмены судебного решения, если они привели или могли привести к неправильному разрешению дела (ч. 1 ст. 364 ГПК, ч. 3 ст. 270, ч. 3 ст. 288 АПК). Соответственно суд вышестоящей инстанции при наличии доводов жалобы о конкретных процессуальных нарушениях и их подтверждении в ходе проверки обязан на основе анализа всех обстоятельств дела оценить, повлияли ли выявленные нарушения на результат разрешения дела или нет. Установив, что допущенные нарушения не являются существенными, вышестоящий суд вместе с тем обязан констатировать в определении наличие ошибки суда первой инстанции при рассмотрении и разрешении дела с приведением аргументов, почему она не повлияла и не могла повлиять на правильность разрешения дела и потому не является основанием для отмены решения.

Как указывалось, другой общей задачей судопроизводства по гражданским делам, также направленной на достижение его конечных целей, является своевременность рассмотрения и разрешения дел. При характеристике судебной ошибки как неправильного разрешения судом дела по существу или неправильного разрешения различных промежуточных процессуальных вопросов, возникающих при рассмотрении дела, эта задача во внимание не всегда принимается. Несоблюдение требований закона о сроках рассмотрения дела обычно считается не ошибкой, а иным упущением суда, так же как и ошибка существенно снижающим эффективность правосудия, грубо нарушающим права и законные интересы участников судопроизводства. Однако есть и широкое понимание судебной ошибки, когда к ней относят также нарушение требований закона о сроках рассмотрения и разрешения дел. Такой подход заслуживает внимания, поскольку несвоевременность совершения процессуальных действий не только нарушает требования соответствующих процессуальных норм, что само по себе позволяет рассматривать процессуальную деятельность как неправильную, но и вступает в противоречие с конечными целями судопроизводства, существенно затрудняя их реализацию или даже делая это невозможным.

Процессуальные действия не только суда, но и всех других субъектов процесса должны совершаться правильно и своевременно, однако субъектом судебной ошибки всегда будет только суд в лице коллегии судей или судья, единолично совершающий процессуальные действия от имени суда. Это обусловлено руководящей, контролирующей и решающей ролью суда в процессе. Являясь органом правосудия, только суд при рассмотрении гражданского дела уполномочен от имени государства осуществлять правоприменительную деятельность, направленную на реализацию целевых установок гражданского судопроизводства. Что касается действий всех других участников рассмотрения и разрешения гражданского дела, то сами по себе они не влекут возникновения, изменения и прекращения гражданских процессуальных отношений. Такие действия осуществляются под контролем суда и могут быть им санкционированы лишь при их соответствии требованиям закона, устанавливающим права и обязанности конкретных субъектов судопроизводства с учетом их процессуальных функций, определяемых целями участия в процессе.

Поскольку судебная ошибка по гражданскому делу есть несовпадение результата правоприменительных действий суда с целевыми установками судопроизводства, закрепленными в нормах процессуального права, она нарушает правовые требования и является процессуальным правонарушением, обязательным признаком которого будет вина судьи (судей). Под виной как необходимым элементом судебной ошибки следует понимать психическое отношение судьи к своему поведению, нарушающему требования процессуального, а в некоторых случаях и материального законодательства, и к последствиям такого поведения.

Многие авторы с приведенной позицией не согласны, и в литературе распространено мнение, что противоправность судебной ошибки объективна, в качестве таковой она должна рассматриваться вне зависимости от наличия или отсутствия вины правонарушителя*(496). Такой подход имеет серьезные основания, которые связаны в том числе с психологической оценкой рассматриваемого явления, поскольку судопроизводство относится к одному из самых сложных видов человеческой деятельности, и было бы наивным полагать, что есть судьи, которые при рассмотрении и разрешении дел вообще не допустили ни одной ошибки. Если это так, то при квалификации судебной ошибки как результата виновного противоправного поведения весь судейский корпус, олицетворяющий одну из ветвей государственной власти в стране и призванный обеспечивать защиту прав и свобод, формально может рассматриваться как некое "сообщество правонарушителей".

Этот парадоксальный на первый взгляд вывод вовсе не свидетельствует о каких-то особо негативных свойствах российской судебной системы, такова специфика деятельности любого суда вне зависимости от его государственной принадлежности. Сам автор этих строк, имея солидный стаж судебной работы и пройдя почти все ступени судейской карьеры, не избежал ошибок при рассмотрении и разрешении дел. Однако сознание большинства исследователей причин судебной ошибки a priori отказывается следовать такой "крамольной" логике. Психологически комфортнее считать, что судебная ошибка может быть результатом и безвиновного поведения судьи. В обоснование этого приводятся различные аргументы, в том числе указывающие на особую сложность судебной деятельности. Например, Н.И. Масленникова отмечала, что с учетом непрерывно увеличивающегося потока законодательной информации можно вполне обоснованно говорить об объективных причинах судебных ошибок, поскольку возможности человеческой памяти не беспредельны, а судье приходится удерживать в памяти не только действующее законодательство, но и правоприменительную практику, а также хорошо знать источники получения необходимой информации*(497).

К этому следует добавить, что само наличие судебной ошибки определить зачастую непросто, в том числе и потому, что результат осуществления правосудия в условиях состязательного процесса во многом зависит от инициативы и активности самих сторон, а иногда также от вполне оправданной судейской дискреции. Специфика отправления правосудия как особого вида осуществления государственной власти такова, что судья нередко вынужден оценивать обстоятельства дела, не имея достаточной информации (иногда скрываемой от него), и принимать решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения*(498). Особенно отчетливо это проявляется в гражданском судопроизводстве, где принцип состязательности в наибольшей степени сочетается с принципом диспозитивности.

Немаловажно также, что сам вывод о наличии судебной ошибки делают обычно судьи вышестоящей судебной инстанции, которые сами не застрахованы от ошибочных действий и суждений. На результат проверочной деятельности при оспаривании судебных актов помимо объективных критериев, закрепленных в законе, всегда влияют субъективные факторы, связанные с личностью соответствующего судьи, уполномоченного на принятие решения по жалобе или представлению. Судьи нижестоящих инстанций часто не соглашаются с выводами вышестоящего суда об ошибочности их действий, но при всей обоснованности и убедительности их возражений вступает в силу известное "правило", согласно которому прав тот, у кого больше прав. Такая ситуация сама по себе может порождать сомнения в обязательной виновности судьи, в действиях которого вышестоящей судебной инстанцией была обнаружена ошибка.

Кроме того, закон не связывает устранение выявленных нарушений с субъективным отношением судьи к своим действиям (бездействию), которые привели к результату, расходящемуся с задачами и целями судопроизводства. Судебная ошибка в любом случае должна быть устранена, и для применения соответствующих процессуальных санкций правовосстановительного характера нет необходимости устанавливать наличие вины судьи и ее форму.

При всем том, однако, при характеристике судебной ошибки как правонарушения следует исходить не из объективно существующих трудностей при осуществлении правосудия и приоритетности применения правовосстановительных мер в случае обнаружения судебной ошибки, а из абстрактно закрепленных в законе прав и обязанностей суда в процессе, его процессуальных функций, направленных на достижение задач и целей правосудия. На судью, выступающего в процессе от имени суда как органа государственной (судебной) власти, в силу самого предназначения правосудия законом возлагается обязанность рассмотреть и разрешить дело в соответствии с требованиями права. Судебная ошибка всегда свидетельствует о неисполнении этой обязанности, и предполагать, что правонарушающие действия судьи при этом могут быть неосознанными, нет никаких оснований. Соответственно, как верно отмечет Т.Г. Морщакова, не должна применяться для характеристики подобных действий судьи и категория объективной противоправности*(499).

Причем реальность такова, что анализ любой судебной ошибки, допущенной по конкретному делу, позволяет выявить вину судьи, которым она допущена, хотя ошибка ошибке рознь и степень вины по многим из них бывает минимальной. Что же касается коллизии интересов, когда каждая из судебных инстанций обвиняет друг друга в ошибочности действий, то это противоречие решается с учетом закрепленной в законе презумпции истинности судебного акта, принятого судом в соответствии с его компетенцией. Она сохраняет свое действие, пока не будет опровергнута в установленном законом порядке. Из этого и следует исходить при анализе судебной ошибки как явлении действительности, абстрагируясь от множества случайных признаков, которые могут присутствовать в конкретном деле.

При этом не следует и драматизировать распространенность судебных ошибок, в том числе допускаемых проверочными инстанциями, поскольку негативное влияние их существенно различается, так что многие и не приводят в итоге к несправедливому судопроизводству, не ставят неопределимую преграду для обеспечения эффективной защиты прав. Основная проблема состоит вовсе не в наличии или отсутствии вины судьи в судебной ошибке, а в наличии оптимальных правовых механизмов по предупреждению и исправлению ошибочной деятельности суда.

Если задачи и цели гражданского судопроизводства не были достигнуты по независящим от суда (судьи) причинам, неправильное рассмотрение и разрешение дела нельзя расценивать как судебную ошибку. Например, преюдициально установленные вступившим в законную силу судебным постановлением обстоятельства являются обязательными для суда при разбирательстве другого гражданского дела с участием тех же лиц (ст. 61 ГПК, ст. 69 АПК). Однако в последующем первое решение может быть отменено как незаконное, и это объективно будет означать неправильность решения, в основу которого были положены преюдициально установленные факты. Решение по такому делу подлежит пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам (п. 4 ч. 2 ст. 392 ГПК, п. 4 ст. 311 АПК), однако вины судьи, соответствующие процессуальные действия которого были правомерными, в отмене этого решения не будет. Отсутствует вина судьи при пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам и во всех тех случаях, когда основанием для такого пересмотра явились другие предусмотренные законом обстоятельства, которые не были и не могли быть известны суду при принятии соответствующего судебного акта. Соответственно во всех таких случаях нет и судебной ошибки.

Исключением является лишь пересмотр дела в случае признания Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции РФ закона, примененного судом в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд РФ (ч. 5 ст. 392 ГПК, ч. 6 ст. 311 АПК), и в случае установленного Европейским судом по правам человека нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека (ч. 7 ст. 311 АПК). Конституция РФ и Европейская конвенция должны непосредственно применяться судами при рассмотрении и разрешении дел во взаимосвязи с законами и иными нормативными правовыми актами (ч. 1 и 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации, ст. 1 и 11 ГПК, ст. 3 и 13 АПК). При этом применяемые нормы не должны противоречить положениям нормативных актов, имеющих большую юридическую силу, и обязанность выявить наличие таких противоречий при рассмотрении конкретного дела лежит на судье. Неисполнение этой обязанности всегда является следствием виновного поведения судьи.

В связи с этим в процессуальной литературе высказываются обоснованные сомнения в правильности отнесения законодателем названных оснований к вновь открывшимся обстоятельствам*(500). Однако отстаивается и иная позиция, согласно которой основание для пересмотра судебного постановления, появившееся в связи с признанием не соответствующим Конституции РФ закона, примененного в деле заявителя, не связано с судебной ошибкой. В ее обоснование приводится аргумент, "что при рассмотрении конкретного дела суд не может предрешать вопрос о том, противоречит ли определенный нормативный правовой акт Конституции или нет, поскольку это не входит в предмет его компетенции". По мнению автора приведенного суждения, решение этого вопроса находится в исключительной компетенции Конституционного Суда РФ, и "нормативный правовой акт презюмируется конституционным, пока иное не будет установлено органом конституционного контроля"*(501).

Согласиться с этими аргументами нельзя, поскольку они вступают в очевидное противоречие с ч. 1 ст. 15 Основного закона страны, согласно которой Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Применительно к полномочиям судов данное положение, относящееся к основам конституционного строя России, конкретизировано в Федеральном конституционном законе "О судебной системе Российской Федерации". Согласно ч. 3 ст. 5 названного Закона, которая в развернутом виде повторяет ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции РФ, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу (в рассматриваемой ситуации в соответствии с положениями Конституции РФ). С содержанием приведенных конституционных норм полностью согласуется Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации", в котором разъясняется, что при разрешении дела суд обязан непосредственно применять Конституцию РФ, если придет к убеждению, что федеральный закон находится в противоречии с ее соответствующими положениями.

Устанавливать действительное содержание применяемой нормы с учетом ее места в системе правового регулирования и принимать решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наивысшую юридическую силу, - конституционная обязанность суда любого уровня. Исключать Конституцию РФ из иерархии нормативных правовых актов, без выявления системной связи которых суд не вправе разрешать ни одно дело, только потому, что имеется специальный орган конституционного правосудия, нет никаких оснований.

Применяя при коллизии нормативных актов непосредственно Конституцию РФ, суд не вторгается в компетенцию Конституционного Суда РФ, поскольку не лишает отвергнутую норму юридической силы для других фактических ситуаций, что действительно в такой ситуации является прерогативой только органа конституционного правосудия, а лишь разрешает конкретное дело согласно требованиям права, в системе источников которого Основной закон страны занимает соответствующее место. Для такого правоприменения суду не требуется ничья санкция, поскольку он осуществляет судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции РФ и федеральному закону (ч. 1 ст. 120, ч. 1 ст. 5 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации"). В контексте приведенных конституционных положений становится очевидным, что они имеют в виду лишь правовой закон, не противоречащий Конституции РФ. Другое дело, что судья в таких случаях должен быть озабочен дисквалификацией дефектного закона, для чего обязан обратиться с соответствующим запросом в Конституционный Суд РФ.

Лишенным каких-либо правовых оснований выглядит и довод о том, "что уровень правосознания российских судей не настолько высок, чтобы им можно было вменять в обязанность оценку действующего законодательства на степень его соответствия Конституции и, как следствие, инициирование конституционного судопроизводства"*(502). В действительности уровень судейского правосознания может быть разным, но Конституция РФ и федеральный закон исходят из презумпции его высокого уровня. Соответственно они вменяют в обязанность каждого судьи осуществлять судопроизводство в соответствии с требованиями права, в системе которого Конституция РФ как нормативный правовой акт прямого действия, имеющий высшую юридическую силу, применяется при коллизии норм как правовой критерий. Последующее решение Конституционного Суда РФ о признании примененной судом нормы противоречащей Конституции РФ свидетельствует о неисполнении судьей этой обязанности, а значит, налицо судебная ошибка.

В литературе распространено мнение, что судебная ошибка не может быть умышленной, поскольку "если судья выносит заведомо неправосудное решение, то такое деяние образует состав уголовного преступления"*(503). С этим можно было бы согласиться, если считать судебной ошибкой только такое нарушение, которое свойственно судебному акту, разрешающему дело по существу. Однако, как указывалось, судебной ошибкой является любое нарушение норм права при рассмотрении дела, препятствующее достижению разноуровневых целей судопроизводства на различных этапах развития процесса. При этом нельзя исключать, что некоторые судебные ошибки будут характеризоваться умышленной формой вины, хотя основания для привлечения судьи к уголовной ответственности за вынесение заведомо неправосудного решения будут отсутствовать.

Так, судья при рассмотрении и разрешении дела может сознательно избрать такой вариант поведения, который противоречит требованиям процессуального законодательства, заведомо зная, что этим самым будут нарушены права других участников рассмотрения дела. Например, в судебной практике встречаются случаи, когда судья не соблюдает известные ему требования процессуального законодательства и выносит определение о назначении экспертизы в отсутствие участвующих в деле лиц, извещения которым о времени и месте совершения данного процессуального действия не направлялись, разрешает дело без стороны при отсутствии сведений о вручении повестки. На заведомое пренебрежение процессуальными нормами и упрощение процедуры судебного разбирательства как на один из факторов, сопутствующих судебной ошибке, указывается и в литературе по уголовному процессу*(504). Вряд ли за подобные действия судья будет привлечен к уголовной ответственности, если только они заведомо не были направлены на создание условий для принятия в последующем неправосудного решения. Во всяком случае, судебная практика при распространенности таких процессуальных нарушений примеров привлечения судьи за них к уголовной ответственности не знает.

Судебная ошибка может быть допущена и по неосторожности, когда судья не предвидит, но по обстоятельствам дела мог и должен был предвидеть наступление указанных неблагоприятных последствий. Например, в судебной практике экспертиза по гражданским делам часто назначается при подготовке дела к судебному разбирательству, и при этом иногда определение о ее назначении выносится в отсутствие лиц, участвующих в деле. Это происходит потому, что судья перед вынесением соответствующего определения не проанализировал процессуальные нормы, регламентирующие единоличные подготовительные действия судьи, в совокупности с нормами о правах и обязанностях участвующих в деле лиц при назначении экспертизы.

Судья также может и предвидеть неблагоприятные последствия нарушения им требований норм процессуального права, но легкомысленно рассчитывает на их предотвращение. Например, при назначении экспертизы не разъясняет лицам, участвующим в деле, их право представить суду вопросы, по которым требуется заключение эксперта, полагая, что это право им известно и они не желают им воспользоваться; при отложении разбирательства дела не направляет неявившемуся лицу повестку, ограничившись изложением просьбы к явившимся лицам, чтобы они сообщили отсутствующему о времени и месте последующего судебного заседания, и т.п.

Абсолютное большинство судебных ошибок допускается при неосторожной форме вины, когда судья не предвидит противоправных последствий своего поведения, хотя мог и должен был их предвидеть.

Судопроизводство характеризуется последовательностью совершаемых процессуальных действий от возбуждения дела до его завершения, поэтому ошибка суда на одном этапе судопроизводства чаще всего порождает ошибки и при последующем развитии процесса. Например, ошибка при определении подведомственности в стадии возбуждения гражданского дела может привести к вынесению незаконного решения, если такая ошибка не будет исправлена самим судом путем прекращения производства по делу.

Последовательность развития процесса может привести к тому, что одна ошибка будет обусловлена умышленными действиями судьи, а другая, связанная с ней, - неосторожными. Например, судья вопреки требованиям закона назначает к судебному разбирательству заведомо неподготовленное дело, рассчитывая восполнить пробелы стадии подготовки в судебном заседании. Однако это не удается, что приводит к неправильному рассмотрению дела или, что чаще всего бывает, к нарушению процессуальных сроков.

От судебной ошибки следует отличать злоупотребления судьи, которые всегда совершаются умышленно и нарушают требования норм не только процессуального права, но и других отраслей права, порождая иногда применение предусмотренных ими штрафных, карательных санкций. К таковым относится, в частности, и уголовная ответственность за преступные деяния судей, совершенные при рассмотрении гражданского дела и связанные с вынесением заведомо неправосудных постановлений (ст. 305 УК РФ). Установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные деяния судьи, совершенные при рассмотрении дела, являются основанием для пересмотра принятого по нему постановления по вновь открывшимся обстоятельствам (п. 3 ч. 2 ст. 392 ГПК, п. 3 ст. 311 АПК).

Одним из видов злоупотреблений в сфере правосудия является нарушение требований о беспристрастности, когда судья стремится вынести решение в угоду одной из сторон. Обычно это проявляется в селективном, явно субъективном отборе фактов и доказательств для того, чтобы придать внешнюю убедительность заранее заданному решению*(505). Конкретные мотивы такого поведения судьи могут быть различными, но это всегда посягательство на сами основы правосудия; каждый подобный факт должен быть предметом специального разбирательства, с безусловным прекращением полномочий суда при его подтверждении.

Практика квалификационных коллегий судей и знакомство с работой отдельных судов показывают, что некоторые юристы воспринимают назначение на должность судьи как индульгенцию на подобное поведение, причем иногда и не очень маскируют свое пристрастие. Показательным в этом смысле является пример из современной российской судебной практики, приведенный профессором А.Т. Боннером в выступлении на одном из представительных форумов процессуалистов. Участвуя в качестве судебного представителя истца, он явился к началу разбирательства дела, однако застал в зале судебных заседаний чаепитие с участием судьи и представителей ответчика. Лишь после окончания чаепития его пригласили в зал, после чего судья без проведения судебного заседания объявил об отказе в иске*(506).

Таким образом, судебная ошибка по гражданскому делу - это результат виновного поведения судьи (судей), выступающего от имени суда при рассмотрении и разрешении гражданского дела, которое не является злоупотреблением, но нарушает нормы процессуального, а иногда и материального права, и не обеспечивает при совершении отдельного процессуального действия либо определенной их совокупности достижение целей судопроизводства.