Формирование фабрично-трудового законодательства в Российской империи во второй половине XIX в. – начале XX в

В существующей громадной экономической литературе можно найти освещение весьма широкого круга вопросов - истории народного хозяйства, отдельных отраслей промышленности и отдельных предприятий, банков, монополий, экономической конъюнктуры, правительственной политики, условий труда и жизни рабочих и др. Однако тема мотивации труда, позволяющая получить представление не только о развитии производства, но и о его стимулах, темпах и объемах, причинах успехов и неудач, производственном процессе, производительности труда и условиях ее роста, оказалась в значительной мере за пределами внимания исследователей. Между тем, одной из важнейших задач развивающегося общества являлось и является увеличение производства, в частности, за счет роста производительности труда и лучшей, оптимальной организации самого производства. Процесс этот многофакторный и зависит от "климатических", географических, экономических, исторических и других условий, от сложившихся традиций.

Хорошо известно отставание промышленного производства в России по сравнению со странами Западной Европы и США в XIX - начале XX вв. Заработная плата рабочих России с 80-х гг. XIX в. до кануна первой мировой войны была в 2-4 раза ниже, чем в других, промышленно развитых странах1. Однако, констатация этого факта не имела всестороннего и аргументированного объяснения. Между тем, в определенной мере оно лежит в сфере организации самого производства, его технического оснащения и в рабочей силе (ее квалификации, условиях труда и быта, правового положения). Фабрично-заводское законодательство в определенной мере отражает некоторые стороны этой зависимости.

Фабрично-заводское законодательство о труде - совокупность правовых актов, регулирующих взаимоотношения наемных рабочих и предпринимателей и касающихся условий найма и труда, а также бытовых условий (жилье, снабжение продовольствием, ясли и т.п.), обеспечения рабочих в связи с производственными несчастными случаями и болезнью и, вместе с тем, оговаривающих штрафные меры за несоблюдение и нарушение сторонами договорных условий.

Законодательство о труде в России конца XIX - начала XX вв. имело ряд особенностей. Оно формировалось как "лоскутное" законодательство, обычно имевшее отношение к определенным сферам народного хозяйства и группам производств. Достаточно сказать, что существовали законы для предприятий фабрично-заводского производства, для горных и горнозаводских предприятий, для ремесленных заведений, для служащих и рабочих железных дорог, для рабочих казенных предприятий, для нанимавшихся на сельскохозяйственные работы и др. Имелись также законы о труде различных категорий рабочей силы - женщин, подростков и малолетних.

Введение законов подчас начиналось с экспериментального поля (в нескольких губерниях) и их распространение на всю страну иногда растягивалось на десятилетия (как, например, одного из основополагающих законов 1886 г.).

Законы имели многочисленные разъяснения, сделанные циркулярами министров или постановлениями Сената2.

В данном сообщении рассматривается лишь фабрично-заводское законодательство, применявшееся на промышленных предприятиях в городах и поселках. Согласно установке фабричной инспекции, к фабрично-заводским заведениям относились предприятия с 15-16 рабочими (и больше) или с меньшим числом рабочих, но при наличии парового (или равноценного) двигателя.

В предшествующей литературе важнейшими чертами российского фабрично-заводского законодательства о труде назывались "опека слабого" и "охранительное начало". Изучение и характеристика законодательства велись почти исключительно в этом плане3. Между тем, законодательство в большей или меньшей мере затрагивало и другие аспекты. В этой связи представляет особый интерес освещение и анализ таких аспектов, которые можно было бы отнести к мотивации труда, и реализация которых в фабрично-заводском производстве могла бы способствовать повышению производительности труда и росту производства.

Перед тем как перейти к рассмотрению интересующего нас вопроса - отражения фактора мотивации труда в фабрично-заводском законодательстве России - очертим границы понятия "мотивация труда". Согласно современной литературе (проф. Марсель ван дер Линден и др.), это понятие подразумевает два основных компонента: дисциплину труда и стимуляцию труда. Желаемый результат достигался двумя способами: 1) штрафованием за несвоевременное и некачественное выполнение задания и 2) поощрением за хорошо и своевременно выполненную работу.

Можно указать также на такое средство воздействия на рабочих, как создание определенных условий для нормального труда и жизни и использования с целью привлечения и удержания рабочей силы, с одной стороны, совершенствования техники безопасности, и с другой, обеспечения рабочих продуктами через харчевые лавки, жильем, детскими садами, яслями, школами и т.п.

Источниками при выполнении данной работы явились: "Полное собрание законов Российской империи (далее - ПСЗ). II и III собрание" (СПб., 1863-1915), а также некоторые специальные сборники законодательных актов4.

Перед тем как представить анализ законодательства с точки зрения избранной темы и поставленных задач, приведем перечень "главнейших законодательных актов". Для 80-х гг. XIX в. - 1903 г. это было сделано в работе экономиста Г.Балицкого "Фабричное законодательство в России" (М., 1906). Для полноты картины мы дополняли его перечень важнейшими законодательными актами за 30-е - 80-е гг. XIX в. и за 1905-1917 гг.

Таким образом, за 1861 - февраль 1917 гг. было издано менее трех десятков законов, затрагивавших в большей или меньшей степени отношения рабочих и предпринимателей и предположительно имевших отношение к интересующему нас вопросу о мотивации труда.

Попытаемся теперь выявить индикаторы, характеризующие те или иные аспекты мотивации труда в фабрично-заводском законодательстве России.

Начнем с темы "Дисциплина". Следует напомнить, что даже на рубеже ХIХ-ХХ вв. рабочая сила развивавшегося промышленного производства страны пополнялась на 50% за счет приходивших из деревни крестьян6, трудовой режим которых ранее отличался от режима труженика промышленного городского предприятия. Поэтому трудовое законодательство с первых шагов (с 30-х - 80-х гг. XIX в.) не могло не уделять значительного места условиям найма, преследуя цель закрепления рабочих на предприятии путем штрафных санкций за оставление его до оговоренного в договоре найма срока (оставление было возможно после предупреждения хозяина за 2 недели - по закону 1886 г.). Этим же законом запрещалось изменение условий договора (и той, и другой стороной) и, вместе с тем, предписывалось соблюдение оговоренных условий.

Согласно закону 1886 г., договор найма мог быть расторгнут заведующим вследствие "неявки рабочего на работу более трех дней сряду без уважительных причин", а также "дерзости или дерзкого поведения рабочего, если оно угрожает имущественным интересам фабрики или личной безопасности кого-либо из лиц, принадлежащих к фабричному управлению".

Выработке дисциплины общежития в городских (или фабричных) условиях должны были способствовать и оговариваемые в договоре правила поведения рабочего в нерабочее время, за несоблюдение которых полагался штраф. "Упорядочению дисциплины" могли содействовать и статьи законов, касавшиеся благоустройства предпринимателями бытовых условий рабочих - жилья, организации питания и харчевых лавок, а также налаживания школьного обучения (законы 1880-х гг.).

Немало законов касалось дисциплины рабочего непосредственно в условиях производства: своевременного прихода и ухода с работы, прогула (которым считалась неявка на работу в течение не менее половины рабочего дня), отлучек во время рабочего дня. Все эти отклонения от условий договора карались наказанием - штрафом, а в случае трехкратного повторения давали основание для увольнения. Штрафные санкции были весьма суровыми. Так, взыскание за прогул налагалось "соответственно заработной плате рабочего и количества прогульного времени, в размере, не превышавшем, однако, суммы трехдневного заработка. Сверх того у рабочего удерживалась заработная плата за все прогульное время".

Закон указывал на следующие поводы "нарушения порядка", наказуемые штрафом: несвоевременная явка на работу, несоблюдение установленных правил обращения с огнем, а также "чистоты и опрятности", нарушение тишины (криком, ссорою или дракою), непослушание, "приход на работу в пьяном виде", "устройство непозволительных игр на деньги (в карты, в орлянку и т.п.)". При этом указывалось, что взыскание за отдельное нарушение порядка не может превышать 1 руб.

Ряд статей законодательства касался изготовления рабочим брака и неумышленного повреждения оборудования, за что - в первом случае - налагался штраф не только за некачественную работу, но и за испорченную продукцию. "Неисправною работою" считалось "производство рабочим по небрежности недоброкачественных изделий, порча им при работе материалов, машин и иных орудий производства". Взыскание в этих случаях определялось "соответственно свойству неисправности". Законодательство должно было регулировать взаимоотношения предпринимателей и рабочих, имея в виду интересы производителя и вместе с тем защищая и ограждая от произвола труженика, работника. Но если штрафные санкции за несвоевременно или некачественно выполненную работу были достаточно подробно перечислены, то санкции, связанные с простоями по вине предпринимателя, не были разработаны.

Особым направлением законодательства являлось пресечение стачечных выступлений. Как известно, стачечное движение в России стало развертываться в 80-е годы XIX в., а с середины 90-х гг. становится массовым явлением.

Примечательно, что в "охранительном" по своему характеру российском законодательстве статьи о борьбе со стачками появились за несколько десятилетий до первых сколько-нибудь крупных выступлений рабочих. Вот как об этом написал Н.Н.Полянский: "...первый случай судебного применения статьи Уложения о наказаниях о стачках рабочих относится, по сведениям г-на Прокоповича (Прокопович. К рабочему вопросу в России. СПб., 1905. С.47), к 1870 г. Таким образом, уголовный закон опередил жизнь на 35 лет"7.

Если закрыть глава на причины массовых выступлений рабочих, то можно констатировать, что борьба со стачками была борьбой с дезорганизацией промышленного производства. Уже законы 1835, 1845 и 1886 гг. содержали статьи, указывающие на карательные меры против зачинщиков и активных участников стачек.

В "Уложении о наказаниях уголовных и исправительных" (1845 г.) в специальном разделе "О неповиновении фабричных и заводских людей" мерам пресечения выступлений рабочих были посвящены две статьи. Приведем их полностью:

"Ст.1791. В случае явного неповиновения фабричных и заводских людей владельцу или управляющему заводом, оказанного целою артелью или толпою, виновные подвергаются наказаниям, определенным в статьях 284, 285, 286, 287, 289, 290 и 291 сего Уложения за восстание против властей, правительством установленных".

"Ст.1792. За стачку [сговор] между работниками какого-либо завода, фабрики или мануфактуры прекратить работы прежде истечения условленного с содержателем сих заведений времени для того, чтобы принудить хозяев к возвышению получаемой ими платы, виновные подвергаются аресту: зачинщики - на время от 3 недель до 3 месяцев, а прочие - от 7 дней до 3 недель"8.

В законе 1886 г. говорилось, что "за прекращение работ на фабрике или заводе по стачке [т.е. сговору между собою рабочих] с целью принуждения фабрикантов или заводчиков к возвышению заработной платы или изменению других условий найма до истечения срока", подстрекатели подлежали заключению в тюрьму от 4 до 8 месяцев, а прочие участники - от 2 до 4 месяцев. Участники же, прекратившие стачку по первому требованию полицейской власти, "от наказания освобождались"; участники стачки, причинившие повреждение имуществу предприятия или имуществу лиц, служивших на заводе или фабрике, подвергались наказанию: подстрекавшие или "распоряжавшиеся толпой" - от 8 месяцев до 1 года 4 месяцев, а прочие - от 4 до 8 месяцев тюремного заключения (если действия их не имели "более тяжелого преступления")9. Вопрос о стачках и борьбе с ними неоднократно всплывал официальных документах и позднее (см.: Циркуляры министерства внутренних дел от 12 августа 1897 г. и 15 апреля 1905 г., Временные правила "О наказуемости участия в забастовках на предприятиях, имеющих общественное или государственное значение..." от 2 декабря 1905 г. и др.).

Что касается отношения государства к стачкам, а также к профсоюзам, с помощью которых во многих европейских странах рабочие пытались легально "урегулировать" свои отношения с предпринимателями, то российское законодательство существенно отставало от положения в этих странах. Известный экономист М.В.Бернацкий в статье "Рабочий вопрос и его постановка в России и на Западе" писал в 1905 г.: "Правительства всех просвещенных стран отказались от попыток мешать законным стремлениям рабочего класса [...] не допускать устройства стачек и союзов: Англия первая вступила на этот путь в 1821 г. (в 1870 г. были сделаны еще дополнения), Франция - в 1864 г., Германия - в 1869 г. Россия продолжает смотреть на стачку и забастовку, как на опасное нарушение общественного спокойствия, и подвергает уголовной ответственности их участников. Точно также в России не разрешаются свободные рабочие союзы..."10

В начале XX в. было предпринята попытка "усовершенствовать" механизм взаимоотношений рабочих и предпринимателей с целью поддержания дисциплины и порядка на предприятиях. В июне 1908 г. был издан закон о фабричных старостах11. Согласно закону, отдельные разряды (группы) рабочих предприятия имели право предлагать кандидатов в старосты, из числа которых администрация выбирала и утверждала одного. Старосты должны были проводить собрания рабочих своего разряда (в разрешенное время) с целью выяснения недоразумений, претензий с тем, чтобы затем изложить их администрации предприятия.

Однако, закон этот вследствие двусмысленного статуса старосты, который должен был отражать интересы рабочих и быть угодным администрации, чтобы его при случае не уволили, не получил сколько-нибудь широкого применения12. К тому же предприниматели также крайне настороженно отнеслись к нововведению правительства, опасаясь, что оно создает видимость, будто в конфликтах рабочих с предпринимателями есть третейский судья - правительственные чиновники и полиция. Показательно, что в 39 губерниях закон о старостах вообще не нашел применения. Подобное отношение к этому институту сохранялось и в последующие годы13.

В период революции 1905-1907 гг. были изданы "Временные правила об Обществах и Союзах", которые разрешали создавать профессиональные общества рабочих, профсоюзы. Согласно закону, профсоюзы могли изыскивать способы "к устранению, посредством соглашения или третейского разбирательства, недоразумений, возникающих на почве договорных условий между нанимателями и нанимаемыми" и др.14 Этот Закон от 4 марта 1906 г. не только появился с большим запозданием по сравнению с другими европейскими странами15, но фактически лишь легализовал уже существовавшие профсоюзы рабочих (нелегально профсоюзы на отдельных предприятиях действовали уже в первые годы XX в.).

Характеризуя "Временные правила" от 4 марта 1906 г., В.В.Святловский указывал на "специфический элемент МВД", сказывавшийся при регистрации союзов: "категорическое воспрещение профессиональным обществам вступать между собою в коалицию", подчинение исключительно усмотрению администрации, "административному произволу" губернских или городских по делам об обществах присутствий, в то время как европейские профсоюзы могли быть закрыты лишь по приговору суда. Он же отмечал, что "ни в одном из европейских законодательств о профессиональных союзах нет места особым карательным статьям... для преследования виновных в неисполнении правил о профессиональных обществах" (имелось в виду заключение в тюрьму)16.

Профсоюзы в стране не смогли получить широкого распространения вследствие репрессий властей, опасавшихся их революционной, политической деятельности17. В 1913-1917 гг. некоторые функции профсоюзов "нелегально" пытались выполнять возникшие по закону 1912 г. больничные кассы.

Никаких других законов о структурах и организациях, которые способствовали бы урегулированию отношений рабочих с предпринимателями, не существовало. Этот сектор был одним из наиболее слабых, запоздалых, уязвимых мест российского фабрично-заводского законодательства о труде, что негативно сказывалось и на охране труда, и на мотивации труда в промышленности страны.

К законодательным же актам, которые если не прямо, то косвенно способствовали "упорядочению" дисциплины на производстве, дисциплины труда, формально могли быть отнесены довольно многие. Это и закон 1897 г. о рабочем времени - ограничении его верхнего предела 11,5 часами и упорядочении сверхурочных работ, и законы о страховании рабочих 1903 г. и 1912 г., и другие в той мере, в какой они способствовали улучшению организации производства, а вместе с тем созданию необходимого психологического климата (например, в связи с законодательным обеспечением травмированных рабочих), условий для отдыха и т.п.18

Несмотря на то, что российское фабрично-заводское законодательство о труде проделало за вторую половину XIX - начало XX вв. заметный поступательный путь и постепенно становилось составной частью европейской системы, оно все же запаздывало в своем развитии и по сравнению с законодательством стран Европы19, и по сравнению с теми задачами, которые выдвигались экономическим и социальным развитием самой России. Известный исследователь истории рабочих России М.С.Балабанов, оценивая в 1905 г. фабричное законодательство в стране, писал, что оно, "несмотря на обильное количество законов и еще большее число распоряжений и разъяснений, находится в зародышевом состоянии и далеко не отвечает назревшим запросам жизни"20. Даже с учетом того, что это высказывание сделано политическим деятелем радикального направления в период революции, оно весьма показательно. И характерно, что в начале 1905 г. совещание старших фабричных инспекторов в Петербурге констатировало: "Настоящие события сразу раскрыли перед нами тот факт, что фабрично-заводской класс совершенно незаметно для всех нас перерос экономические и правовые условия, его окружающие"21. Наконец, в Постановлении IV Всероссийского съезда Объединенного русского народа (правомонархической организации) в Москве в мае 1907 г. было записано: "Имея в виду, что наше фабричное законодательство несовершенно и неполно, оно должно быть пересмотрено в целях соглашения его с интересами русской фабрично-заводской и иной промышленности и русского рабочего..."22

Однако дело было не только в несовершенстве российского фабрично-заводского законодательства о труде, как об этом писали М.С.Балабанов, но и в степени его реализации на практике. Положение в этом отношении обстояло далеко не лучшим образом, о чем свидетельствуют воспоминания фабричного инспектора И.И.Янжула (1907), работы инженера-механика А.А.Микулина (напр., см. изданные через семь лет после появления закона: "Очерки из истории применения закона 3 июня 1886 г. о найме рабочих на фабриках и заводах Владимирской губернии". Владимир, 1893), а также фабричного инспектора Московской губернии И.М.Козьминых-Ланина (напр., см.: "Закон 2 июня 1903 г. и вознаграждение рабочих и служащих, потерпевших от несчастных случаев, и опыт применения его в жизни". М., 1909). Приведенные А.А.Микулиным заключения были весьма неутешительными. По поводу распросов рабочих о правильности расчета с ними, своевременности выдачи расчетных книжек, соблюдения распределения числа рабочих часов автор писал: "в большинстве случаев из ответов рабочих нельзя было ничего больше узнать, как то, что все делается совершенно правильно, даже в тех случаях, когда уже заранее известно, что на фабрике существуют злоупотребления и, если и случалось получать от рабочих указания на какие-либо неправильности и нарушения, то только лишь путем намеков и косвенных вопросов". Этот факт, писал далее Микулин, "ясно указывал, какова та кажущаяся свобода и равноправность, которая существует в договоре и отношениях между фабрикантом и рабочими. Рабочий, пожаловавшийся инспектору и подтвердивший жалобу в конторе фабрики, этим самым делал невозможным свое дальнейшее пребывание на фабрике и в лучшем случае мог только рассчитывать дожить до конца срока найма, а в большинстве случаев должен быть готов к расчету... с предоставлением ему полного права жаловаться суду на увольнение до срока". Здесь же Микулин добавлял, что предприниматель или администратор были в полной уверенности, что правом обращения в суд "воспользуется один из десяти, а девять человек немедля пойдут искать другого места, считая, что лучше потерять неделю при переходе, чем две или три [недели] в ожидании разбора дела"23.

На некоторых же фабриках, расположенных группами, продолжал Микулин, установился обычай дать знать во все конторы соседних фабрик об уволенном, закрывая ему доступ на все окрестные фабрики. "Такого рода постановка дела, конечно, заставляет рабочего во многих случаях примиряться с теми нарушениями и даже злоупотреблениями, которые существуют на его фабрике, чем лишиться совсем возможности иметь какой-либо заработок"24. На вопрос, когда бывает выдача денег, "получался ответ, соответствующий тому, как это значится в расчетной книжке, даже и в том случае, если дачки бывают несвоевременно". "Часто на вопрос, правильно ли производится расчет, приходилось получать ответ "я неграмотный" или "смотрите в книжку, там написано""25. И.И.Янжул в своих воспоминаниях посчитал нужным отметить, что карательные статьи закона 1886 г. применялись в отношении рабочих весьма широко вплоть до 1904-1905 гг., когда вследствие рабочего движения это делать стало невозможно, и, напротив, статьи, предоставлявшие рабочим "первичные права", подвергались изменениям, на практике часто не реализовывались26.

Из специальных исследований известно об ограниченном практическом применении не только закона 1886 г., но и закона 1903 г. о вознаграждении увечных рабочих, закона 1903 г. о старостах, закона 1906 г. о профсоюзах и др.27

Выше речь шла о законах, имевших отношение к мотивации труда, но почти исключительно к той их части, которая касалась дисциплины, порядка на производстве. Что же касается стимуляции труда, то законодательство - по понятым причинам - лишь косвенно отразило эту тему. К числу таких законов можно отнести законы о школьном образовании малолетних (1884, 1890 г.), о рабочем времени (1897), "Временные правила об Обществах и Союзах" (1906).

Можно отметить, что в ряде законов (1890, 1897) оговаривалась возможность, в первом случае, использования труда подростков и женщин в ночное время (с разрешения Присутствия по фабричным делам), а во втором - использования не оговоренных в договоре сверхурочных работ в особо уважительных случаях - аварии или "усиленном поступлении... заказов - перед ярмарками"28. Однако, подобная "стимуляция" производства не была связана в строгом смысле с мотивацией труда, с естественным увеличением производства и производительности труда рабочих. В законе о профессиональных обществах (4 марта 1906 г.) указывалось, что они имеют целью "выяснение и согласование экономических интересов и улучшение условий труда своих членов или поднятие производительности принадлежащих им предприятий"29. Однако, во всех подобных единичных случаях законодательство касалось стимуляции производительности труда и роста объема производства в самой общей форме, обычно косвенно и лишь в порядке рекомендации, напоминания.

Законодательно же периода первой мировой войны (1915-1916 гг.) достаточно рельефно отразило - по причинам нехватки рабочей силы - расширение экстенсивных методов в производстве, выражавшихся в снятии ограничений на использование труда женщин и подростков в ночное время и на подземных работах. "Прикрепление" рабочих-мужчин, освобожденных от военной службы, к предприятию в условиях усиливавшегося разрыва между уровнем зарплаты и стоимостью прожиточного минимума также оказывало негативное воздействие на производительность труда и увеличение производства.

К несовершенству законодательства о труде добавлялось бесправие населения, рабочих и крестьян (по крайней мере, до 1905 г.), что сковывало, а подчас и гасило инициативу, энергию. Несмотря на экономический прогресс страны и несомненные шаги в развитии фабрично-заводского законодательства, известный экономист и законовед Г.Балицкий писал в период первой революции: "Неуверенность и бесправие создали в нашем уме боязнь и сознание, что мы работаем на кого-то чужого, а не на себя. Это ужасное сознание отнимало всякую охоту к увеличению и затрате труда. В один голос все русское население кричит, что "сколько ни старайся больше выработать или сделать какие-либо усовершенствования, все равно ничего не получишь..." В силу этого "...русский крестьянин и русский рабочий нисколько не был заинтересован в поднятии продуктивности своего труда"30. Постоянная опека, подчиненность, исполнение лишь приказания бесчисленного начальства ограничивали творческую деятельность и сковывали выработку качеств, которые необходимы для ее проявления31.

Заключение Балицкого подтверждается многочисленной информацией, публиковавшейся в профсоюзных журналах в период и после первой революции в России32. Эти материалы, исходившие в большинстве случаев от рабочих, свидетельствуют о том, что предприниматели во многих случаях не поощряли увеличения рабочими объема производимой продукции. Более того, они снижали расценки, добиваясь тем самым увеличения продукции за прежнюю оплату труда. По фабрично-заводскому законодательству, подобные действия предпринимателей, совершаемые до истечения срока договора, являлись нарушением законодательства и должны были преследоваться штрафными санкциями. Однако на практике этого не было. Это можно объяснить аграрным перенаселением в стране и стремлением рабочих сохранить свое место не предприятии, не оказаться безработным даже при нарушении хозяином договора, причем в условиях массового рабочего и революционного движения. Несоблюдение же многими предпринимателями фабрично-заводского законодательства проистекало из уверенности в том, что до штрафных санкций за нарушение законодательства дело не дойдет, потому что в условиях России первых десятилетий XX в. рабочему было невыгодно прибегать к судебному разбирательству, а фабричная инспекция и местные власти были далеки от использования законодательства в интересах рабочих (тем более, что сами рабочие во многих случаях этого не хотели).

Таким образом, можно констатировать, что даже когда фабрично-заводское законодательство о труде могло (пусть косвенно) способствовать стимуляции труда, побуждать предпринимателей соблюдать условия найма и оплачивать произведенную продукцию по ее объему и качеству исполнения, оно в условиях России первых десятилетий XX в. "не срабатывало" в отношении предпринимателей и не стимулировало рост производства.

В пользу заключения о том, что фабрично-заводское законодательство о труде плохо "работало", плохо реализовывалось, свидетельствуют и требования рабочих. Хотя с 1886, 1897, 1903 гг. действовали законы, определявшие границы штрафования, применения сверхурочных работ, а также об институте старост, рабочие Москвы и Московской губернии в 1905 г. весьма часто требовали установления соответствующих норм, порядков и институтов. Приведем такого рода примеры: "Отменить сверхурочные работы... в крайнем случае допустимы сверхурочные работы не более 4 часов в месяц; за 1 час сверхурочной работы - 2 часа"; "отмена сверхурочных работ"; "отмена штрафов и страховки"; "отмена всех штрафов"; "уничтожение сверхурочных работ, а где это необходимо, то такие работы должны оплачиваться двойной платой..."; "учреждение старост [текстильные фабрики Орехово-Зуевского района]"; "отмена сверхурочной работы [Борогодско-Глуховская мануфактура]; "отмена сверхурочных работ, кроме ремонтных, плата за которые должна быть вдвое выше [три предприятия Викулы Морозова, Саввы Морозова и Богородско-Глуховская мануфактура]"; "штраф может быть оплачен только с разрешения избранных депутатов [Трехгорная мануфактура]"; "отмена сверхурочных работ; в случае крайней необходимости сверхурочные работы могут быть назначены, но с согласия депутатов и за двойную плату"; "полная отмена штрафов... [Шерстоткацкая фабрика]"; "отмена штрафов [Саввинская мануфактура]"; "безусловная отмена всех штрафов [Французская фабрика в Павловом Посаде]"33. Этот перечень можно было бы продолжить. В дополнение приведем лишь выдержку из обращения рабочих товарищества Покровской мануфактуры Дмитровского уезда Московской губернии на имя Московского губернатора и градоначальника: "Фабричная администрация Покровской мануфактуры в течение 25 лет в большинстве случаев не составляла протокола об увечьях рабочих, показывала числа фабричных рабочих ниже действительного числа, а также совершала другие тому подобные незаконные действия, о которых было напечатано нами в газете "Русское слово" от 21 ноября с.г. , чем нарушала правительственные законы..."34

Из сказанного следует, что даже там, где фабрично-заводское законодательство могло и должно было бы содействовать стимуляции производства и производительности труда, оно не действовало вследствие его регулярного нарушения предпринимателями, безучастного отношения к этим нарушениям чиновников и властей и нежелания рабочих доводить дело до суда (из-за боязни быть уволенными).

В строгом же смысле вопросы стимуляции труда и производства находились за пределами фабрично-заводского законодательства о труде. Особых законов, которые способствовали бы непосредственному увеличению производительности труда и увеличению объема производимой продукции, не было.

Как известно, в странах Западной Европы и США использовались такие приемы стимуляции труда, как система Тейлора, копартнершип, связанные с увеличением заработной платы и доходов. Литература отметила их применение и в России, однако, в ограниченных размерах. Накануне первой мировой войны появились первые статьи о применении на некоторых российских предприятиях, в мастерских и на транспорте системы Тейлора. Но широкого внедрения система Тейлора в России, как можно полагать, не получила35.

Еще в меньшей степени использовалась на предприятиях страны система копартнершипа (привлечение рабочих к покупке акций предприятия и т.п.)36.

Названные приемы стимуляции труда и производства могут и должны быть предметом изучения, но необходимо отдавать отчет в том, что они являлись сугубым делом отношений предпринимателя и рабочего и были за пределами фабрично-заводского законодательства о труде и "не контролировались" государством.

Усиление рабочего движения, беспокойство общественного мнения и настойчивые предложения административных органов крупных фабрик и заводов по « упорядочению» отношений рабочих и капиталистов привели к попытке выработки фабричного законодательства.

В 1882 г. был принят закон, запрещ. труд детей до 12 лет на фабриках и заводах и огранич. труд малолетних детей (от 12 до 15 лет) 8-ю часами в сутки, а также запрещающий их работу в ночное время. Воскресные и праздничные дни. На администрацию был возложена обязанность составлять списки вредных для здоровья работ. Закон обязал хозяев предоставлять возм..малолетним работникам посещать училище не менее трех часов в день. Для надзора за исполнением закона был учрежден специальный орган фабричных инспекторов.

В 1844 г. был издан закон о школьном обучении малолетних, занятых на пром.предприятиях.

3 июня 1885 г. был издан закон, запрещающий ночной труд жанщин и подростков до 17 лет на хлопчатобумажных, полотняных и шерстяных фабриках. Закон был принят на три года.

В 1886 г. выходит закон о штрафах, в соотв.с которым был упорядочена система штрафов. По новому закону предприниматели могли штрафовать рабочих только за прогул, нарушение порядка, неисправную работу. А в случае прогула более 3х дней хозяин мог уволить работника. Размер штрафа не должен был превышать более 1/3 зарплаты рабочего.

Однако принятые законы часто нарушались, не выполнялись, что приводило к разногласиям между министерством финансов, связанным с предпринимателями и министерством внутренних дел, стремящимся к сохранению общественного порядка.

4 февраля 1885 г.министр внутр.дел граф Д.А.Толстой писал, что изучение причин беспорядков требует настоятельной необходимости разработки таких правил, кот.ограничивали бы произвол фабрикантов.

В 1886 г.были изданы постановления, регулирующие наем рабочих на фабрику и взаимоотношения хозяев и рабочих. В 1890 г.правительство «исправило» закон в сторону, желательную фабрикантам.

Сплоченность, массовый хар-р стачек заставили правительство дать обещание сократить рабочий день.

23 января 1897 г. Николай II предложил учредить комиссию по составлению закона, 2 июня был издан закон « О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности», устанавливающий продолжительность раб.дня для взрослых в 11,5 часов без времени обеда, накануне праздничных дней-5 часов. Ночная работа ограничивалась 10 часами, воскресенья и праздничные дни объявлялись выходными. Сверхурочные работы могли производиться только по особому соглашению рабочих с фабрикантами и не должны превышать более 120 часов в год.

Этот закон как и предыдущие часто нарушался и не исполнялся, т.к.одновременно с принятием законов об охране труда путем различных циркуляров их действие сводилось на нет.

2 июня 1903 г. был издан закон « Об ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих» и 10 июня 1903 г.- закон « Об учреждении старост в фабричных предприятиях». Правительство предусмотрело в законе различные «условия», которые не давали рабочим возможности развивать свои объединения на свободной демократической основе:

1.Рабочие не могли собираться и организовываться на общем собрании, а разбивались на разряды по усмотрению правления предприятия.

2. Рабочие могли избирать только кандидатов в старосты, из числа которых администрация определяла старосту по собственному выбору.

3. В старосты не допускалась молодежь- возрастной порог был 25 лет.

4. Местные власти в лице губернатора могли отстранить любого старосту своим распоряжением,не считаясь с мнением рабочих.

Закон не допускал придания рабочим старостам прав юридического лица.

ДО 1905 г. гос-во запрещало свободную организацию профсоюзов. Любая профессиональная организация рабочих, кот.создавалась для борьбы за экономические интересы работников, сразу же включалась в число «противозаконных сообществ». На всей территории Российской империи могли существовать только «благонамеренные», »полезные», «разрешенные» объединения. Таковыми являлись общества взаимопомощи, пенсионные и похоронные кассы, ссудо- сберегательные и вспомогательныек кассы ремесленников, приказчиков и рабочих. Выходящие за рамки данных сообществ организации подвергались преследованию и запретам как вредные и опасные для государства.

Первоначально буржуазные законы о труде являлись непосредственным продолжением "кро-вавого законодательства", которое, отражая потребности первоначального накопления капитала, приучало экспроприированные слои населения к дисциплине труда. Принудительное государствен-ное регулирование условий труда было характерным для Англии в течение всего XVIII в. Такова сущность многочисленных законов парламента о бродяжничестве, об установлении максимальной заработной платы и др. Однако с промышленной революцией и укреплением экономических позиций буржуазии государственная регламентация труда для предпринимателей стала обременительной. По-этому в Англии в начале XIX в. были отменены старые законы о регулировании заработной платы, и, используя "свободу договора", капиталисты навязывали рабочим тяжелые условия труда. В 1834 г. парламент отменил старые законы о бедности, что означало отказ от выдачи беднякам пособий.
Рабочий и предприниматель юридически не были в равном положении. Так, предпринима-тель, нарушивший контракт с рабочим, мог преследоваться только путем гражданского иска. Но если трудовой контракт нарушал рабочий, то он мог быть привлечен к уголовной ответственности.
Ограничения устанавливались и для рабочих объединений. В 1799 г. английский парламент принял закон, по которому запрещалась любая деятельность рабочих, направленная на создание объ-единений с целью повышения заработной платы или сокращения рабочего дня. Нарушение данного закона влекло применение уголовного наказания судьей без участия присяжных, который был отме-нен лишь в 1824 г. Это сделало возможным образование в Англии профессиональных рабочих сою-зов. Но уже в 1825 г. парламент объявил уголовно наказуемыми действия рабочих, которые сопрово-ждались "насилием над личностью или собственностью, угрозами, запугиваниями".
Закон 1871 г. признавал правомерными и запрещал судебные преследования рабочих за уча-стие в профсоюзной деятельности. Но по уголовному законодательству профсоюзная борьба рас-сматривалась как уголовно наказуемая. По мере роста рабочего движения власти пошли ему на ус-тупки.
В 1875 г. парламент отменил уголовные наказания за одностороннее прекращение рабочими трудового договора и установил, что доктрина о "преступном сговоре" не может применяться к со-глашениям рабочих, заключенным в связи с предстоящим конфликтом с хозяевами.
В 1906 г. был принят закон, согласно которому предпринимателям запрещалось предъявлять судебные иски о возмещении ущерба, если таковой был причинен в результате организованных дей-ствий профсоюза. Дальнейшее развитие получило фабричное законодательство, которое регламенти-ровало эксплуатацию женского и детского труда. В 1883 г. был принят закон, согласно которому в текстильной промышленности ночной труд детей запрещался, рабочий день для ребенка от 9 до 13 лет не мог превышать 8 часов, а для подростков до 18 лет - 12 часов. Закон предусмотрел создание контроля в виде так называемых фабричных инспекторов.
В 1842 г. был запрещен подземный труд для женщин и для детей в возрасте до 10 лет. В 1847 г. был издан закон, по которому в текстильной промышленности для женщин и подростков с 14 лет рабочий день не должен превышать 10 часов. Это же правило распространялось на мужчин, рабо-тающих вместе с детьми и женщинами в одну смену. Только во второй половине XIX в. (Законы 1867 и 1878 гг.) эти положения были распространены на все предприятия с числом рабочих свыше 50 че-ловек.
В начале XX в. был введен 8-часовой рабочий день применительно к отдельным отраслям промышленности или к некоторым категориям рабочих и служащих (для железнодорожников, шах-теров, почтовых служащих).
Во второй половине XIX в. появляются законы, предусматривающие возмещение вреда рабо-чим в случае производственных травм. Закон 1880 г. предусмотрел материальную ответственность за производственный травматизм. Но ответственность возникала лишь в тех случаях, если увечье было вызвано плохим качеством материала, небрежностью или неосторожностью лиц, которым был пору-чен надзор за рабочими. В 1906 г. был принят закон, согласно которому предприниматель мог осво-бодиться от ответственности, "доказав" вину самого потерпевшего. Закон 1911 г. наряду с социаль-ным страхованием на случай болезни, инвалидности, родов предусмотрел также страхование по без-работице. Пособие по безработице могло выдаваться только в течение 15 недель в году. Отдельных уступок от предпринимателей рабочие добивались также путем заключения коллективных договоров между профсоюзами и хозяевами, в которых фиксировались конкретные условия труда и оплаты.
Английское общее право было использовано для борьбы с рабочим движением в США. В на-чале XIX в. суды США использовали доктрину общего права о "преступном сговоре", которую при-менили к объединению рабочих. На основе этой доктрины в судебной практике США выработалось представление о незаконности профсоюзов и организованных забастовок.
Рабочему классу США приходилось бороться за признание своего права на объединение. В 1842 г. суд в Массачусетсе был вынужден признать, что законность "союза определяется средствами, которые он применяет". Это решение привело постепенно к отказу в судах США от презумпции ви-новности профсоюза.
Во второй половине XIX в. в США в ряде штатов (Миннесота, Пенсильвания) появились спе-циальные законы, устанавливающие тюремное заключение и штрафы за подстрекательство к забас-товке, за организацию стачек железнодорожников и т.п.
Предприниматели США широко использовали для борьбы с организованным рабочим движе-нием договорные методы давления на рабочих. Например, в конце XIX-начале XX в. широкое рас-пространение получили договоры, согласно которым рабочий, поступая на работу, заранее отказы-ваются от права присоединения к профсоюзу и от участия в забастовках. В случае нарушения этих условий рабочий увольнялся. Данная "договорная" практика была настолько антирабочей, что Кон-гресс вынужден был запретить ее особым законом, но Верховный суд США признал этот закон не-конституционным.
С вступлением США в эпоху индустриально-развитого капитализма для подавления органи-зованного рабочего движения правящие круги стали использовать также такие специфические сред-ства, как судебные приказы и антитрестовское законодательство.
В случае забастовки предприниматели обращались в суд с утверждением, что бастующие ра-бочие своими действиями могут принести собственности "непоправимый вред", и с просьбой выдать судебный приказ, запрещающий забастовку. Суды охотно выдавали такие приказы, и организаторы забастовки, если оно не соблюдали запрет, привлекались к уголовной ответственности за "неуваже-ние к суду".
Американские суды усматривали в забастовках и иных приемах пролетарской борьбы нару-шение антитрестовского закона Шермана. Суды произвольно приравнивали профсоюзы к "монопо-лиям" или их деятельность к "сговорам с целью ограничить торговлю". По антитрестовским процес-сам "виновные" профсоюзы присуждались к возмещению в тройном размере убытков, которые хо-зяева понесли в результате действий профсоюза.
Однако и в США во второй половине XIX-начале XX в. рабочие добились принятия законов о детском и женском труде. Такие законы были приняты легислатурами отдельных штатов, но попытки их осуществления натолкнулись на сопротивление федеральных судов. Верховный суд признавал такие законы неконституционными, как противоречащими XIV поправке к конституции. Суд заявил, что законодательное ограничение продолжительности рабочего дня лишает рабочего конституцион-ного права на более продолжительный рабочий день. Так, правящие круги в течение длительного времени блокировали принятие законов о труде и иных социальных законов.
Законодательство США устанавливало расовую сегрегацию и дискриминацию в области тру-да и социальных условий жизни негритянского населения. Верховный суд поддержал законодатель-ство и фактическую практику в отдельных южных штатах, направленные не только на установление более тяжелых условий труда и низкой заработной платы для негров, но и на создание для них по сравнению с белыми худших условий для жизни (проживание в гетто, проезд в специальных вагонах для цветных и т.п.).
Во Франции в годы Великой революции буржуазия под предлогом борьбы с корпорациями феодального типа приняла меры против создания профессиональных объединений рабочих. Закон Ле Шапилье 1791 г. не только запретил объединения рабочих одной и той же профессии, но и объявил незаконными стачки и даже собрания рабочих с целью обсуждения условий труда. Основные поло-жения этого закона были воспроизведены в УК Наполеона. Закон Ле Шапилье и основанные на нем статьи УК 1810 г. стали основным средством пресечения попыток рабочих создавать профсоюза.
И только в 1864 г. закон Ле Шапилье был отменен. Формально были узаконены рабочие син-дикаты и стачки, если только они не сопровождались "неправомерными" действиями. В 1864 г. пар-ламент Третьей республики узаконил свободное образование рабочих союзов, которые преследовали экономические цели. В 1874-1892 гг. он запретил труд детей до 13 лет, установил для подростков до 16 лет 10-часовой рабочий день, а для женщин и подростков до 18 лет - 11-часовой. В 1898 г. был принят закон, предусмотревший ответственность предпринимателя за производственный травматизм рабочих.
Законодательные нормы о труде появились в Германии сначала в праве отдельных госу-дарств. Общегерманское законодательство 1891-1909 гг. запретило труд женщин на подземных рабо-тах, предусмотрело четырехнедельный отпуск, ограничило -продолжительность рабочего времени дня сначала 11, а затем 10 часами (на предприятиях с числом рабочих более 10 человек). В 1891 г. было запрещено использовать в промышленном производстве труд детей моложе 13 лет.
В 80-е годы XIX в. в Германии были введены законы о страховании рабочих: в 1883 г. был принят закон о страховании на случаи болезни, в 1884 г. - от несчастных случаев, в 1889 г. - по ста-рости и инвалидности. Размер пособий, установленных германским законом, был незначителен. При создании страховых фондов обязанность вносить страховой взнос ложилась не только на буржуазное государство и предпринимателей, но и на самих рабочих.
В целом законодательство о труде в течение XIX и в начале XX вв. под влиянием меняющих-ся общественных условий и, прежде всего, в связи с ростом рабочего и общедемократического дви-жения претерпело значительные изменения и приобрело новые социальные черты.

Усиление рабочего движения, беспокойство общественного мнения и настойчивые предложения административных органов крупных фабрик и заводов по «упорядочению» отношений рабочих и капиталистов приводят заинтересованные ведомства к попытке выработки фабричного законодательства.

В 1882 году был принят закон запрещающий труд детей до 12 лет на фабриках и заводах и ограничивающий труд малолетних детей (от 12 до 15 лет) 8 часами в сутки, а также запрещающий их работу в ночное время, воскресенье и праздничные дни. На администрацию была возложена обязанность составлять списки вредных для здоровья работ. Закон обязал хозяев предоставлять возможность малолетним работникам посещать училище не менее 3 часов в день. Для надзора за исполнением закона был учрежден специальный орган фабричных инспекторов.

В 1884 году был издан закон о школьном обучении малолетних, занятых на промышленных предприятиях.

3 июня 1885 года был издан закон, запрещающий ночной труд женщин и подростков до 17 лет на хлопчатобумажных, полотняных и шерстяных фабриках. Необходимо отметить, что закон был принят только на три года.

Владельцы текстильных предприятий Центрально-промышленного района, где ночной труд был наиболее распространен, пытаясь обойти закон, перевели работниц из ночной смены в дневные, а мужчин - в ночные смены. На это рабочие ответили стачками протеста, заставив фабрикантов исполнить закон.

3 июня 1886 года после длительных проволочек, вступил в силу закон «О надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих». Принятию этого закона способствовала Морозовская стачка в Орехово-Зуеве в январе 1885 года, которая получила не только широкий резонанс в России, но стала известна и за границей. В соответствии с законом, на фабриках и заводах предусматривалось составление правил внутреннего распорядка, утвержденных фабричной инспекцией. Вводилась обязательная выдача расчетной книжки, устанавливался перечень взысканий. Подробно были уложены пункты о дисциплине рабочих.

В 1886 году выходит закон «О штрафах» , в соответствии с которым была упорядочена система штрафов. По новому закону предприниматели могли штрафовать рабочих только за прогул, нарушение порядка, неисправную работу. В случае прогула более трех дней хозяин мог уволить работника. Размер штрафа не должен был превышать более 1/3 зарплаты рабочего. Штрафные деньги должны были идти не заводчикам, а в особый фонд, из которого в случае необходимости (увечье, болезнь, беременность, погребение и др.) выдавались пособия рабочим.

В тоже время законом были значительно, по сравнению с практикой прошлых лет, ужесточены наказания за стачки. Участников стачки могли подвергнуть тюремному заключению от 2 до 4 месяцев, а «зачинщиков» - от 4 до 8 месяцев.

Но принятые законы часто нарушались, не выполнялись, что приводило к разногласиям между министерством финансов, связанным с предпринимателями, и министерством внутренних дел, стремящимся к сохранению общественного порядка.

4 февраля 1885 года министр внутренних дел граф Д.А. Толстой писал, что изучение причин беспорядков требует настоятельной необходимости разработки таких правил, которые ограничивали бы произвол фабрикантов.

В 1886г. были изданы постановления, регулирующие наем рабочих на фабрику и взаимоотношения хозяев и рабочих. Запрещена была выдача зарплаты натурой. Расчёт должен был производиться не реже одного или двух раз в месяц. Запрещалось производить вычеты из зарплаты, брать проценты за ссуду, ограничивались права хозяина в расторжении договора о найме, расширялись права фабричной инспекции, которая должна была определять размеры штрафов и могла не разрешать открытия фабричных лавок.

Однако, позднее, под давлением предпринимателей, правительство в 1890 году «исправило» законы в сторону, желательную фабрикантам.

Сплоченность, массовый характер стачек заставили правительство дать обещание сократить рабочий день.

23 января 1897 года Николай П. предложил учредить комиссию по составлению закона, а 2 июня был издан закон «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности», устанавливающий продолжительность рабочего дня для взрослых в 11,5 часов без времени обеда, а накануне праздничных дней - 5 часов. Кроме того, ночная работа ограничивалась 10 часами, воскресения и праздничные дни объявлялись выходными. Сверхурочные работы могли производиться только по особому соглашению рабочих с фабрикантами и не должны превышать более 120 часов в год.

Но этот закон, как и предыдущие, часто нарушался и не исполнялся, так как одновременно с принятием законов об охране труда, путем различных циркуляров, их действие сводилось на нет. Циркуляр министра финансов от 14 марта 1898 года отменил для всех фабрик и заводов установленную норму сверхурочных работ. Практически одновременно был поставлен вопрос об усилении фабрично-заводской полиции. По закону от 1 февраля 1899 года учреждалось 160 новых должностей полицейских надзирателей и 2320 городовых на фабриках и заводах с численностью 200 и более рабочих.

Чем дальше развивалось рабочее движение, чем более широкие массы оно охватывало и чем больше принимало революционный характер, тем грубее и жестче становилось вмешательство властей в борьбу рабочих, когда, например, правительство приравнивало сосланных стачечников к уголовным поселенцам и лишало их в ссылке обычных пособий.

Выступление рабочих 1895-1897 годов и принятие закона 2 июня 1897 года показали силу и значимость пролетариата в общественном развитии России. Рабочее движение поднялось на новый качественный уровень.

Царская власть, обеспокоенная таким ходом развития событий, вновь пошла на выполнение некоторых требований рабочих, издав 2 июня 1903 года Закон об ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих и 10 июня того же года - Закон об учреждении старост в фабричных предприятиях.

Закон о старостах намечалось принять ещё в начале 1901 года после рабочих выступлений. Совещание из представителей ведомств решило, что в интересах предупреждения волнений среди фабричных рабочих необходимо предоставлять им возможность избирать из своей среды старост, которые могли бы обращаться с заявлениями о нуждах рабочих в заводоуправление.

Государственный совет отметил, что лучше избранные старосты, чем наиболее обеспокоенные личности, которые выдвигаются при возникновении беспорядков на почве решения экономических вопросов, а «этим обстоятельством политическая агитация пользуется для своих целей».

Закон о старостах от 10 июня 1903 года позволил создавать первые легальные организации рабочих на отдельных фабрично-заводских предприятиях. Принимая закон, правительство предусмотрело в нем различные «условия», которые не давали рабочим возможности развивать свои объединения на свободной, демократической основе.

• Во-первых, рабочие не могли собираться и организовываться на общем собрании, а разбивались на разряды по усмотрению правления предприятия.
• Во-вторых, рабочие могли избирать только кандидатов в старосты, из числа которых администрация определяла старосту по собственному выбору.
• В-третьих, в старосты не допускалась молодёжь, так как для рабочих избираемых на данную должность, был установлен возрастной порог в 25 лет.
• В-четвёртых, местные власти, в лице губернатора, могли отстранить любого старосту своим распоряжением, не считаясь с мнением рабочих.

Закон не допускал придания рабочим старостам прав юридического лица. Он запрещал собрания рабочих всего предприятия, ограничив их только собраниями различных разрядов или цехов. Старосты имели право ходатайствовать только исключительно по коллективным прошениям.

Закон о старостах не пользовался популярностью среди рабочих. Со своей стороны, предприниматели всячески тормозили его проведение в жизнь. В результате, в 39 губерниях данный закон практически не применялся.

Более значимым для рабочих был закон от 2 июня 1903 года об ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих. Он обязывал владельцев предприятий оказывать рабочим, получившим увечья, бесплатную медицинскую помощь и расходы на лечение: выдавать увечному пособие во время болезни в размере половины заработка, а в случае смерти потерпевшего выдавать на похороны 30 рублей для взрослого, 15 рублей для малолетнего рабочего. Но действие закона распространялось только на фабрично-заводские предприятия, горную и горнозаводскую промышленность. Предприниматели освобождались от выплат, если рабочий получил увечье в случае «грубой» неосторожности или злого умысла.

До 1905 года государство запрещало свободную организацию профсоюзов. Любая профессиональная организация рабочих, которая создавалась для борьбы за экономические интересы работников, сразу же включалась в число «противозаконных сообществ». Данные общества подлежали запрету «под опасением суда и ответственности по всей строгости законов, почему всем начальствам и полиции поставляется в обязанность, чтобы нигде и ни под каким предлогом таковых сообществ не учреждалось».

Практическое влияние правительственного законодательства на условия жизни рабочих в течение второй половины XIX века было незначительным. Противодействие промышленников всякий раз сводило усилия правительства по улучшению положения рабочих к минимуму. На всей территории Российской империи могли существовать только «благонамеренные», «полезные» и «разрешённые» объединения. Таковыми являлись общества взаимопомощи, пенсионные и похоронные кассы, ссудо-сберегательные и вспомогательные кассы ремесленников, приказчиков и рабочих. Всё что выходило за рамки данных сообществ, подвергалось преследованию и запретам, как вредное и опасное для государства.

4.«Зубатовские профсоюзы» и крах политики «полицейского социализма» (1901 -1904гг.)

Одновременно с робкими попытками законодательным путем регулировать взаимоотношения между рабочими и работодателями предпринимались и более изощренные меры. Представители МВД считали, что дальнейшее развитие законодательства в сфере трудовых отношений неизбежно приведёт к легализации профсоюзов. По их мнению, это было опасно для существующей политической системы. Исходя из этого, они попытались решить рабочий вопрос административным путём, подчинив рабочее движение влиянию полицейского аппарата.

Попытка наладить взаимодействие между трудом и капиталом была предпринята московской полицией и жандармерией в мае 1901 года. Главным идеологом этого процесса выступил начальник московского охранного отделения полковник С. В. Зубатов . Он понимал, что основной причиной недовольства рабочих является тяжелое экономическое положение и социальное бесправие. В рабочей среде к тому времени сформировался довольно широкий слой прошедших через разочарования в социалистическом радикализме и желающих легально и немедленно улучшить свое положение. Существенную идейную мощь в поисках законного основания для самоорганизации рабочих оказали такие известные ученые, как академик И.И. Янжул, профессор Московского университета И.Х. Озеров и доцент В. Ден. В феврале 1901 года И. Озеров и В. Ден разработали проект Устава общества рабочих механического производства Москвы и губернии. А 18 марта группа рабочих обратилась в полицию за разрешением собраться для обсуждения Устава общества и проведения постоянных собраний по воскресеньям. Такое разрешение было получено. И в мае 1901 гола была образована организация - «Общество взаимного вспомоществования рабочим в механическом производстве». Во главе общества стоял совет из 17 членов, председателем которого был рабочий М. Афанасьев.

В докладе директору департамента полиции С. Зволянскому С. Зубатов отмечал, что «члены совета организуют встречи рабочих в различных районах города, но мы знаем время и место каждой встречи, и вообще этот совет под нашим полным контролем». И даже темы лекций, докладов, совещаний через председателя совета согласовывались с департаментом полиции.

Лекции для рабочих по самым разным вопросам: о фабричном законодательстве, о квартирном вопросе, о бирже труда и др. читали московские преподаватели: профессор И.Х. Озеров, доценты В. Ден, А.А. Мануйлов. После лекций, докладов проводился обмен мнениями. По выходным, особенно для молодежи, организовывались так называемые семейно-танцевальные вечера.

Таким образом, С. Зубатов, с одобрения московского полицмейстера Д.Ф. Трепова и московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, для ослабления влияния социал-демократии на рабочие массы, начал создавать сначала в Москве, а затем и в других городах России организации рабочих, которые при содействии полиции и жандармерии вели экономическую борьбу с предпринимателями. В Минске, Вильно, Одессе действовала под контролем С. Зубатова так называемая Независимая рабочая еврейская партия, вербовавшая своих сторонников среди рабочих легкой и кустарной промышленности. Такая политика властей получила название «полицейский социализм».

В августе 1902 года С. Зубатов за успехи в борьбе с рабочим движением был переведен в Петербург и назначен заведующим особого отдела департамента полиции, где он с помощью своих «инициативных» рабочих В.И. Пикунова, С.А. Горшкова, И.С., Соколова и др. попытался развернуть деятельность своего общества. Осенью произошла первая встреча С.В. Зубатова с Г. Гапоном, который часто присутствовал на различных собраниях организации, но особой активности не проявлял.

Несмотря на определенные успехи зубатовских организаций, их деятельность встречала серьезные трудности не только в рабочем движении, но и среди работодателей. Заводчики и фабриканты предпочитали говорить с рабочими с позиции силы, а не уступок, тем более экономических. В тоже время предприниматели справедливо полагали, что отношения с рабочими должны строиться на основании закона, а не путём административного вмешательства полиции. Шел противоречивый процесс, пугавший предпринимателей и ставивший в двойственное положение правительство, с ведома которого в центре и на местах действовали зубатовские организации.

Предпринимателей интересовала только прибыль и они не хотели в угоду «затеям» охранки идти ни какие издержки, тем более, когда рабочие начинали борьбу за свои интересы. Поэтому буржуазия, в подавляющем большинстве, выступала против зубатовских организаций. В этих условиях организация С. Зубатова не смогла остановить развитие рабочего движения, несмотря на все усилия. Это убедительно показали забастовки на юге страны весной - летом 1902 года, выступления пролетариата на московских заводах и фабриках с требованиями повышения заработной платы.

В начале августа 1903 года министр внутренних дел фон Плеве вызвал С. Зубатова и, не разбираясь в причинах забастовок, приказал ему в 24 часа освободить должность и покинуть Петербург. Затем последовала ссылка во Владимир. В марте 1917 года, узнав об отречении царя от престола, С.В.Зубатов покончил жизнь самоубийством.

«Зубатовские профсоюзы» оставили заметный след в рабочем движении России. Но поражение С. Зубатова не остановило попытки правительства в поиске путей ограничения рабочего и стачечного движения. Полиция решила повторить московский опыт в Петербурге.

15 февраля 1904 года в министерстве внутренних дел утверждается устав «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» под руководством священника Г. Гапона. В соответствии с уставом, основным направлением собрания была культурно-просветительская деятельность. В частности: борьба с пьянством и азартными играми, организация различных кружков, создание библиотек и читален.

Г. Гапону и его Собранию разрешалось открывать свои отделения по всему Петербургу. Число членов организации быстро росло. Если в мае 1904 года в нем состояло 170 рабочих, к осени - 1200 человек, то к декабрю 1904 года - почти 8 тысяч человек.

По воскресеньям члены общества посещали лекции, танцы, чаепития. Рабочие слушали лекции по самым разным отраслям знаний: литературе, истории, экономике и т.п. Постепенно из самих рабочих образовалась группа лекторов и пропагандистов, которые собирались у Г. Гапона и обсуждали политические вопросы. В этих обсуждениях принимали участие и рабочие социал-демократы. В середине ноября часть уполномоченных от отделов стали требовать у Гапона подготовки заявления правительству о необходимости установления некоторых политических свобод. После опроса участников Собрания, проходившего в конце ноября на квартире Гапона, было принято решение о разработке петиции и мирного шествия к царю 19 февраля 1905 года - в день освобождения крестьян. Но военные неудачи России в русско-японской войне резко активизировали антиправительственные выступления рабочих. А заурядный незначительный конфликт на Путиловском заводе привел к событиям, которые потрясли страну.

В середине декабря 1904 года мастером завода Тетявкиным было уволено четверо рабочих, входящих в организацию Г. Гапона. Рабочие обратились за помощью к Собранию. Переговоры делегации рабочих с директором завода Смирновым о восстановлении на работе уволенных не принесли результата. 1 января 1905 года Г. Гапон предложил начать забастовку на заводе. Руководству завода был предъявлен ультиматум. Но ответа не поступило. 3 января Путиловский завод остановился, а к 7 января забастовали все заводы и фабрики столицы. Бастующие требовали установления восьмичасового рабочего дня, улучшения условий труда, отмены сверхурочных и воскресных работ и др. Вновь всплыла мысль о необходимости шествия к царю с петицией. В течение нескольких дней, вплоть до субботы 8 января 1905 года, петицию читали по отделам собрания. В ней, составленной в духе верности престолу и отечеству, был призыв к царю защитить народ от обнищания, надругательства, непосильного труда. По инициативе представителей социал-демократических организаций, присутствующих на обсуждениях петиции, в нее были внесены пункты о введении политических свобод. Николай II знал о предстоящем шествии и дал распоряжение о наведении порядка. В ночь с 8 на 9 января в город были введены дополнительные войска. О событиях 9 января 1905 года хорошо известно. Расстрел рабочих стал не только концом существования гапоновского Собрания, но и начальным пунктом конца династии Романовых.

Кроме Собрания Г. Гапона, примерно в это же время в Петербурге под контролем полиции действовали малочисленные рабочие организации М.А. Ушакова и В. Смесова, которые не имели серьезного влияния среди рабочих и с образованием независимых профсоюзов перестали существовать.

Борьба российских рабочих против жестокой эксплуатации, законодательного и политического бесправия прошла непростой путь - от бунтарских стихийных выступлений до организованных действий и привела к созданию профсоюзов. Уже в 80-90 годы XIX века стачки становятся главной формой борьбы рабочих. В ходе их организации создавались стачечные комитеты, стачечные кассы, кассы взаимопомощи, другие формы объединения в том числе «зубатовские», которые стали предшественниками профессиональных союзов. Правительство не смогло удержать рабочее движение в допустимых властью пределах. Провал политики «полицейского социализма» привёл к появлению независимого профсоюзного движения в России.

Для истории России конца XIX в. важным фактором общественной жизни стало рабочее движение. Развитие промышленности неизбежно вело с увеличению числа людей, занятых на фабриках, заводах, шахтах, на транспорте. Среди этих тружеников существовали две основные группы: те, кто был занят делами управления и обслуживания производства (техники, бухгалтеры, счетоводы и т.д.), те, кто непосредственно работал на станках, машинах, и шахтах, кто строил железные дороги, дома, корпуса промышленных предприятий. Вторая группа трудившихся по найму была наиболее многочисленной и составляла подавляющую часть тех, кто относился к рабочему классу (латинское слово classis означает «разряд»).

К концу 1894 г. в России насчитывалось около 1,5 млн. рабочих, составлявших чуть более 1,2% населения. Через 20 лет число рабочих на фабриках и заводах превысило 1 млн. человек. Это были так называемые профессиональные рабочие — люди, занятые исключительно трудом по найму и добывавшие себе средства к жизни таким путем.

Когда говорят о рабочем классе, то в первую очередь имеют в виду именно профессиональных рабочих. Для определения этой группы иногда используется и понятие пролетариат (латинское слово proletarius означает «беднейший»), которое в настоящее время является устаревшим.

Низкая техническая оснащенность многих фабрик и заводов, аграрное перенаселение центральных районов страны, делавшее рабочую силу чрезвычайно дешевой, не стимулировали предпринимателей укорачивать рабочий день и повышать заработную плату. Хотя на отдельных предприятиях к концу XIX в. существовала развитая система медицинского и социального обеспечения, но в целом в России жизненный уровень рабочих уступал западно­европейскому. При сопоставлении абсолютных величин заработной платы необходимо учитывать и такие факторы, как стоимость продовольствия и стоимость жилья, а они в России были существенно ниже, чем в большинстве других стран.

Принимая законы, определявшие права и обязанности различных групп населения, правительство России не обходило вниманием и наемных тружеников.

В 1906 г. государство разрешило свободную организацию и деятельность профессиональных союзов рабочих и служащих (профсоюзов).

В 1912 г. появился закон о страховании рабочих, в соответствии с которым рабочий мог получать бесплатную медицинскую помощь (при болезни ему полностью оплачивалось 27 дней в году), а в случае увечья - денежные выплаты в размере от 1/4 до 2/3 заработка. В случае смерти рабочего его деньги получали вдова и дети.

После принятия этого закона президент США У. Тафт заявил на приеме делегации из России: «Ваш император создал такое совершенное рабочее законодательство, каким ни одно демократическое государство похвастаться не может».

К началу 1880-х гг. продолжительность рабочего дня на различных промышленных предприятиях и в различных районах империи составляла 11-12 часов в день, в середине 1890-х гг. она снизилась до 10-11 часов, а к 1913 г. - до 9-10 часов (на некоторых предприятиях к этому време­ни существовал и восьмичасовой график работ).

Продолжительность рабочего дня в промышленно развитых странах в конце XIX в. была примерно на один час меньше. Для критиков государственного строя России это послужило одним из поводов для обвинения царского правительства в антинародной политике. Однако эти про разоблачители умалчивали о том, что полная продолжительность рабочего времени в России была существенно меньше, чем в европейских странах.

Так, в 1897 г. российский рабочий был занят на производстве в России не более 2592 часов в год (в отдельных отраслях этот показатель был еще ниже), в то время как в США продолжительность рабочего времени составляла 2700 часов в год. Это объяснялось просто: в России (не «читая воскресных дней) существовало 17 государственных праздников (церковных и светских), продолжительность каждого из них была от одного до нескольких дней. Такого количества нерабочих дней не имела ни одна другая страна.

В конце XIX в. заработок рабочего колебался в различных районах империи и различных отраслях производства от 17 (чернорабочие) до 70 (квалифицированные рабочие) руб. в месяц. Бели перевести эти показатели на современную стоимость рубля, то это составит соответственно 3 тыс. и 12 тыс. руб. Уместно пояснить, что подобные пересчеты носят приблизительный характер, т. к. установить точное соотношение рубля царского и рубля нынешнего не представляется возможным. Но в любом случае указанный эквивалент - минимально возможный.

Предприниматели, стремившиеся к максимальной прибыли, всячески уменьшали издержки производства. Способов для этого было несколько - внедрение передовой техники, повышавшей выпуск продукции, переход к энергосберегающим технологиям, обеспечение производства более дешевым сырьем, установление надежных связей с потребителями и т.д. Однако одним из главных путей снижения затрат было уменьшение расходов на рабочую силу. Тут надо было или закупать новейшую технику, таким способом сокращая число занятых на производстве, или уменьшать расценки (зарплату). Нередко предприниматели прибегали именно к последнему способу. Закон запрещал сокращать зарплату, тогда капиталисты находили обходные пути. Вводили, например, систему штрафов, которые налагались на рабочего за малейший проступок, заставляли покупать продукты в фабричной лавке, где цены часто были значительно выше, чем на рынках или в других лавках, оплачивали сверхурочную работу по обычным расценкам.

На фабриках и заводах начались волнения, на некоторых предприятиях состоялись забастовки. Рабочие выдвигали хозяевам требования об улучшении своего положения - повысить расценки труда, отменить штрафы, выплатить пособия пострадавшим на производстве. Эти требования назывались экономическими.

Крупнейшей забастовкой XIX в. стала Морозовская стачка (7-17 янв. 1885), в которой участвовало около 8 тыс. человек. Она произошла на ведущем предприятии хлопчатобумажной отрасли промышленности - «Товариществе Никольской мануфактуры Саввы Морозова». Фабрики располагались в местечке Никольском во Владимирской губернии около села Орехова (ныне - город Орехово-Зуево). Хозяин заставил работать в один из церковных праздников, что стало причиной взрыва недовольства против положения дел на фабриках. Там давно применялась система жестких штрафов, а администрация несколько раз произвольно снижала расценки труда. Все это вызывало глухое брож­ние, наконец переросшее в открытое выступление. Рабо­чие выдвинули требование отменить штрафы и повысить расценки.

Они громили фабричные корпуса, здания управления, дома и квартиры администрации. Владелец фирмы Т. С. Морозов сразу же обратился за помощью к губернатору, посылая панические телеграммы: «Рабочие бунтуют, бьют стекла, разбили в школе, конторе директора, разбита харчевая лавка»; «На фабрике положительно бунт, толпы рабочих ничем и никем не сдерживаются, представляют опасность для жизни живущих». Прибыли войска, но рабочие беспорядки прекратились лишь через десять дней после их начала.

Через год активные участники Морозовской стачки предстали перед судом. Им было предъявлено обвинение по 101 пункту. Процесс превратился в крупную общественную акцию. Речи участников, защитников и обвинителей воспроизводились и комментировались многими газетами. В полной мере вскрылись произвол хозяев и бесправие рабочих.

Процесс закончился тем, что коллегия присяжных оправдала рабочих. После вердикта присяжных известный публицист М. И. Катков писал о 101 салютационном выстреле в честь показавшегося на Руси рабочего вопроса.

Видный консервативный деятель оказался прав. Рабочий вопрос начинал входить в разряд наиболее острых социальных проблем.

Промышленная модернизация России. К концу XIX в. Россия оставалась сельскохозяйственной страной. Вне городов проживала подавляющая часть населения (более 85%). Основными занятиями жителей империи являлись хлебопашество, скотоводство, различные сельскохозяйственные промыслы.

Важным направлением экономической политики правительства России являлось поощрение развития отечественной промышленности. Со второй половины XIX в. проблема индустриальной модернизации становилась все более и более острой. Дальнейшее экономическое развитие России было невозможно при аграрном характере народного хозяйства страны. В конце XIX в. эту очевидность прекрасно осознавали руководители экономической политики страны - министры финансов Н. X. Бунге, И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте.

При Бунге в финансовой политике наметился переход от узкого финансизма, направленного лишь на пополне­ние казны, к экономизму - широкой экономической политике с опорой на развитие всех производительных сил страны.

Бунге выдвинул задачу увеличения поступления денег в казну и роста деловой активности населения. Этого можно было достичь при одном непременном условии - стабилизации денежного обращения и укреплении курса рубля. Только мерами государственной экономии дело было поправить нельзя. Министерство финансов активно использовало налоговые рычаги. С одной стороны, государ­ство уменьшило налоговый пресс на крестьянство (отмена подушной подати, сокращение выкупных платежей), с другой - увеличило налоги на собственность (повышение гербового сбора, налог на денежные капиталы, уве­личение ставок поземельного обложения и городских недвижимых имуществ). Но эти меры принципиально положение не изменили. Дефицит бюджета оставался хроническим. Если в 1881 г. все доходы государства равня­лись 751,8 млн. руб., то расходы — 840,8 млн. руб. За пять лет, с 1881 по 1885 г., общий государственный дефицит составил 446,5 млн. руб., который покрывался за счет внутренних и внешних займов. Это неизбежно вело к росту государственного долга.

В 1880-е гг. впервые за долгое время России удалось добиться положительных результатов во внешней торговле. В 1882 г. превышение экспорта над импортом составило 51 млн. руб., в 1883 г. - 78, 1 млн. руб., в 1884-м - 53,0 млн. руб., в 1885-м - 102, 5 млн. руб.

В правительственных кругах постепенно складывалось убеждение, что для укрепления национальной валюты, обеспечения надежного денежного обращения и получения крупных иностранных инвестиций необходимо вводить в обращение золотую валюту (в денежном обращении безраздельно господствовали кредитные билеты и серебряная монета). Лишь золото могло надежно привязать все финансовые расчеты к твердому эквиваленту и сделать вложения в экономику России привлекательными для западных инвесторов. Для осуществления этого принципиального преобразования финансового хозяйства требо­валось накопить достаточное количество золота.

В начале 1890-х гг. эти составляющие появились. Ситуация с дефицитом бюджета явно улучшилась. Бели в 1887 г. дефицит (85,7 млн. руб.) равнялся примерно 10 % расходной части бюджета, то в 1892 г. он снизился до 8 %, а в 1894-м, впервые за многие годы, бюджет был сведен с доходом в 92,2 млн. руб.

В деле золотого накопления правительству тоже уда­лось добиться положительных результатов. С 1881 по 1894 г. в России было добыто 25 448 пудов золота общей стоимостью 382,7 млн. руб. Для пополнения золотых запасов государственного казначейства использовались и другие источники. В первую очередь золотовалютные заграничные займы. В результате золотой запас России увеличился с 273,2 млн. руб. в 1885 г. до 581,5 млн. руб. в 1893 г. Эта накопительская тенденция сохранилась и в дальнейшем, что позволило при министре финансов С.Ю. Витте перейти в 1897 г. на золотой паритет рубля.

Инструментом стимулирования развития производительных сил являлась и покровительственная таможенная политика, ставшая важнейшим элементом экономического курса государства с начала 1880-х гг. За б лет пребывания на посту министра Бунге 6 раз проводил повышение таможенных тарифов. Эти повышения в первую очередь касались импортного сырья и полуфабрикатов и в меньшей степени готовых изделий. Бели в 1884 г. таможня принесла казне 97 млн. руб.» то в 1890 г. -142 млн. руб.

Периодом интенсивного индустриально-экономического роста стали 1890-е гг. По темпам среднегодового прироста промышленной продукции Россия в конце прошлого века обгоняла все европейские страны и шла вровень с США. В конце 1890-х гг. средний прирост промышленной продукции в ведущих отраслях промышленности составлял 12 % и более в год.

Особенно ускоренно развивались новые отрасли производства - тяжелое машиностроение, химические производства, электроиндустрия, железнодорожный транспорт, добыча полезных ископаемых. В 1895 г. Россия произвела 338 млн. пудов нефти и стала крупнейшим мировым производителем этого важнейшего продукта. В 1890-е гг. удельный вес промышленного сектора в вало­вом национальном продукте постоянно возрастал.

Наряду со старыми промышленными зонами» такими, как Центральный промышленный район, Польский ре­гион, Урал, к концу XIX в. возникли новые, выросшие на волне капиталистической индустриализации, - Донбасс, Бакинский район, Кузбасс. В повседневную хозяйственную жизнь прочно вошли такие структуры и элементы экономики, как коммерческий кредит, коммерческий банк, биржа, акционерная компания, дивидендная бумага и др.

Акционерная форма организации капитала и предпринимательской деятельности все более уверенно внедрялась в частновладельческом хозяйстве и именно в 1890-е гг. начинает доминировать над остальными.

На 1 января 1889 г. в России было зафиксировано ужо 504 акционерных общества, в том числе и более трех десятков коммерческих банков. В 1893 г. действовали 522 компании с капиталом 601 млн. руб. В последующие годы обозначился резкий подъем акционерного учредительства. В 1894 г. было основано 47 компаний, в 1895 г. - 86, и 1896-м - 120, в 1897-м - 118, в 1898-м - 153 компании. В большинстве своем эти фирмы учреждались в быстроразвивающихся и наиболее капиталоемких отраслях производства. К концу XIX в. доля промышленного сектора в национальном доходе достигла 50 %. Россия уверено развивалась, превращаясь из страны аграрной в аграрно-индустриальную.