Как появилоь выражение «Нет тела — нет дела. Нет тела, но есть приговор

В 1660 году приказчик сэра Баптиста Хикса Уильям Гаррисон отправился пешком из Кэмпдена в соседнюю деревушку Черингворт для сбора арендной платы, причитающейся его хозяину. Миссис Гаррисон, не дождавшись супруга к ужину, отправила на поиски слугу Джона Перри, а на рассвете и своего сына Эдварда. Поиски не увенчались успехом, однако на обратном пути им рассказали, что на дороге были найдены окровавленная рубашка пропавшего Гаррисона и его шляпа, предположительно пробитая острым предметом. Этих слухов оказалось достаточно, чтобы приказчика признали убитым, а главным подозреваемым стал тот самый слуга Перри. На допросе Джон, вероятно подвергнутый пыткам, признался, что убийство с последующим ограблением было тщательно спланировано его собственной матерью и братом. В результате вся троица была повешена.

Душегубы понесли заслуженное наказание, общественность была удовлетворена справедливым возмездием... но в 1662 году Уильям Гаррисон объявился живой и невредимый. Он поведал удивительную историю, как он был похищен и продан в рабство в далекую Турцию. Освободиться ему удалось только после смерти рабовладельца. Стало очевидно, что три человека были казнены за преступление, которого они не только не совершали, но которого и не было вовсе. Событие получило широкую огласку и вызвало большой резонанс в стране, суд был существенно дискредитирован в глазах британцев, а "воскрешение" вошло в историю как "Кэмпденское чудо".

Именно этот прецедент стал основанием для узаконения правила "нет тела - нет дела", имевшее силу вплоть до середины 20 века, пока судебная медицина не достигла того уровня, когда факт совершения убийства стало возможным доказать без наличия тела жертвы.

В Карелии вынесен беспрецедентный для республики приговор: в колонию строгого режима отправился человек, жертву которого так и не смогли найти. «Нет тела – нет дела», – так говорил он своим знакомым. И ведь не сильно ошибался. Уголовное дело хотя и существовало, расследование по нему долгие годы топталось на одном месте. За это время подсудимый успел сменить место жительства, семью и фамилию. Однако спустя 10 лет ему все-таки пришлось ответить за преступление.

Родители Александра Палевского и хотели бы по-человечески похоронить сына, но его тело так и не нашли. Молодой человек пропал в апреле 2003 года. Ушел вечером на встречу с другом и не вернулся. Родственники подали заявление в милицию. Стражи порядка объявили Александра в розыск, но искать его тогда так и не начали. Даже не заглянули к Саше домой. Просто вынесли спустя какое-то время постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и все. Смирись Петр Михайлович Палевский, отец пропавшего парня, не было бы ни приговора, ни даже этой статьи. Десять лет своей жизни человек посвятил тому, чтобы заставить стражей порядка наказать убийцу своего сына. А в том, что Александра убили, родные даже не сомневались. Не было у них сомнений и в том, что к преступлению причастен его друг Олег Дюсеев.

Болезненное воображение

Поняв, что действенной помощи от стражей порядка ждать не приходится, родители Александра начали собственное расследование. Первым делом они поинтересовались у бывшей супруги сына (находясь в разводе, молодые люди продолжали проживать в одной квартире), не знает ли она знакомого Саши по имени Олег? Именно к нему в тот злополучный вечер отправился Александр из родительского дома. Девушка сказала, что вообще никакого Олега не знает.

– Петрозаводск – город маленький. Очень скоро мы выяснили, что у нее есть любовник, – говорит Петр Палевский. – И его имя – Олег Дюсеев.

Спустя неделю в дом к родителям Александра пришел молодой человек и представился Олегом Дюсеевым. Он подтвердил, что в тот вечер Саша действительно был с ним. Рассказал, что они «сняли» на остановке двух девушек, что у Саши с девушкой что-то не сложилось, и он лично отвез его домой. Все. Больше, по словам гостя, он Александра не видел.

– Он мне тогда сказал: «Я сам бывший опер. Я подключусь. Мы найдем Сашу». Наплел мне всего, – вспоминал после Петр Палевский.

Вскоре Палевские нашли настоящего Олега Дюсеева. Имя человека, который приходил к ним домой и представлялся чужим именем, супруги не знают до сих пор. Петр Михайлович ходил в милицию и просил стражей порядка выяснить, кто это был и зачем их попытались обмануть. Сначала ему пообещали разобраться, а потом сказали, что все это его болезненное воображение.

«Нет тела – нет дела»

Где только не был и к кому только не обращался за помощью Петр Палевский. Он с женой ездили и в Генеральную прокуратуру России, и в Государственную думу, и в Администрацию президента. Можно сбиться со счета, сколько раз расследование по уголовному делу об исчезновении его сына прекращалось и возобновлялось (разумеется, только после его жалоб и обращений). Во время одного из таких возобновлений стражи порядка нашли мобильный телефон Александра. Выяснилось, что этим телефоном настоящий Олег Дюсеев некогда расплатился с мастером, ремонтировавшим его машину. Дюсеева тогда даже задержали. При обыске его квартиры были найдены боевые патроны, гильзы, холодное и газовое оружие. Но связать эти находки с исчезновением Александра Палевского стражи порядка не смогли. Или не захотели. В пользу последнего свидетельствует тот факт, что в деле имелись показания людей, которым Дюсеев рассказывал, что убил друга, но их следственным органам почему-то было недостаточно для предъявления обвинения.

Пять лет назад мы и сами, проникнувшись историей Петра Палевского, пытались взять комментарий у стражей порядка. Уж очень хотелось понять, что мешает им посадить преступника за решетку. К нашему удивлению, следователь, который вел дело, на эту тему даже разговаривать отказался, заявив, что «считает нецелесообразным разглашать данные предварительного следствия». Однако заверил, что работа по нему продолжается. Это было в сентябре 2008 года. Петр Михайлович тогда сказал:

– Не верю. Ни единому его слову не верю.

И был абсолютно прав. Дело в очередной раз приостановили.

Позже, уже в суде, один из свидетелей – бывший сокамерник Дюсеева – пояснит суду, что подсудимый верил, что стражи порядка никогда ничего не докажут, говорил, мол, «нет тела – нет дела» и надеялся, что адвокат все равно вытащит его на свободу. По всей видимости, именно мысль о том, что труп не был найден (не найден он и до сих пор), и не давала представителям силовых ведомств довести дело до конца.

Вину не признал

Неизвестно, чем закончилась бы эта история, если бы в Карелии не образовалось новое ведомство – Следственное управление Следственного комитета. Руководитель петрозаводского отдела Виктор Россыпнов взялся лично курировать дело, поручив расследование одному из своих лучших следователей. Олегу Дюсееву было предъявлено обвинение в умышленном убийстве. Расследование дела хотя и заняло еще какое-то время, но обвинительное заключение в конце концов было отправлено в прокуратуру. Прокурор города Елена Аскерова не только подписала этот документ, но и лично пошла в суд поддерживать по нему обвинение.

– Это дело очень сложное. В нем не было ни тела погибшего, ни оружия, – говорит Елена Алексеевна. – Практика по таким делам очень маленькая. Но, изучив дело, я приняла решение, что буду утверждать обвинительное заключение, и оно будет направлено в суд. Я не скажу, что пошла в суд со стопроцентной уверенностью в обвинительном приговоре. Сомнения, конечно, были. Но суд разобрался. Дело рассматривала судья Носова – высококлассный специалист, профессионал. И разбирали мы это дело буквально по крупицам.

Судили Олега Дюсеева уже под фамилией Макаров.

– Сначала он уехал из Карелии в Ленинградскую область, потом в Нижегородскую, где женился, взяв фамилию жены, – говорит Елена Аскерова. – Когда у него спросили, зачем он сменил фамилию, подсудимый ответил, что отца своего он не знал и знать не хотел, поэтому и взял фамилию Макаров. Тем более что кто-то из его дальних родственников тоже был с такой фамилией. Хотя, вероятнее всего, он просто хотел затеряться.

Подсудимый так и не признал своей вины.

– Он считал, что привлекли его незаконно, что обвинение необоснованное, – рассказывает Елена Аскерова. – Весь процесс сторона защиты пыталась в большей степени просто опорочить свидетелей. Даже своих друзей – семейную пару – подсудимый пытался представить суду в негативном свете. Про себя же говорил, что он – суперчеловек, помогающий всем, и что убить он не мог.

Друзья подсудимого тоже говорили о том, что не верят в его виновность, но при этом добавляли весьма показательные штрихи к его портрету. Например, подсудимый периодически демонстрировал знакомым свою фотографию, на которой он держит за волосы человеческую голову, а рядом лежит обезглавленное тело (этот снимок он привез из Чеченской Республики, где проходил воинскую службу).

Доказательств вины подсудимого Фемиде оказалось достаточно. В разное время Дюсеев сам рассказывал людям о совершенном им преступлении. И все они подтвердили это в суде. Оказалось, что бывшая супруга погибшего с первых дней знала о том, что Александра убили, и кто это сделал. В ту ночь, десять лет назад, Олег Дюсеев, с которым у нее были близкие отношения, не только признался ей в убийстве, но и рассказал, что сделал это из-за нее. Друзья не сумели поделить женщину.

Петрозаводским городским судом Олег Дюсеев был приговорен к 14 годам колонии строгого режима. Верховный суд Карелии это решение поддержал.

– В апелляцию по жалобе Макарова (Дюсеева) я тоже ходила сама, – говорит Елена Аскерова. – Так вот там он вел себя еще более нагло. Негативно отзывался уже не только о свидетелях, но и о судье, и о прокуроре, и о следователе, и о его руководителе. Ни о каком раскаянии в преступлении, конечно, даже речи не шло.

P.S. 15 января 2014 года – третья годовщина образования следственных органов Следственного комитета Российской Федерации. «Карельская Губернiя» искренне поздравляет!

«Нету тела, нету дела» - это не циничная поговорка наших ментов, а вполне разумная концепция, которая действует в уголовном праве практически всех цивилизованных стран мира, из которой есть свои исключение. Такие вот, например, как эта детективная история, в которой вчера двум британцам были предъявлены официальные подозрения в убийстве.
Она так и просится в сценарий голливудского триллера, в ней есть всё для этого необходимое: загадочно пропавшая белокурая латвийская красавица, и два обвиняемых в убийстве британских плейбоя, один из которых сын миллионера.

Агнезе Клявиня

6 сентября 2014 года на испанском курорте Коста-дель-Соль при загадочных обстоятельствах пропала 30-летняя Агнезе Клявиня (Agnese Kļaviņa) из Латвии. В последний раз её видели в ночном клубе Aqwa Mist в городе Марбелье, камеры видеонаблюдения которого показали как латвийка покидает клуб в сопровождении двух британцев: 33-летнего Крега Портера и 37-летнего Уэсли Капера. Причём из видеозаписи можно сделать вывод, что Агнезе, садится в Mercedes сына миллионера Каспера против своей воли.

Уэсли Каперу и Крегу Портеру с сентября 2014 года запрещено покидать Испанию

С тех пор молодую женщину никто не видел, её квартира в Лондоне, вещи, банковские счета остались нетронуты. И её семья утверждает, что у Агнезе не было никаких оснований исчезать.
Подозреваемые не отрицают, что покидали клуб вместе с Клявиней, но утверждают что просто подвезли очаровательную знакомую к её дому, где с ней и распрощались. И всё бы ничего, но через некоторое время была обнаружена запись с видеонаблюдения пристани, показывающая как на следующую ночь Капер, Портер и некий третий мужчина тащат большую тяжелую сумку на яхту, принадлежащую Уэсли Каперу.
В марте этого года испанская полиция конфисковала эту яхту в порту Картахены в 300 милях от Марбелье для взятия проб для анализа ДНК, результаты которого не оглашаются. Как пока неизвестно, будут ли предъявлены подозреваемым официальные обвинения в убийстве.

Та самая пристань для яхт миллионеров в Марбелье

1660 год, Англия. Служащий виконтессы Кэмпденской Уильям Харрисон отправился собирать арендную плату и пропал вместе с деньгами. Позже были найдены его окровавленные вещи, однако тело так и не было обнаружено.
По подозрению в убийстве были арестованы, а позже повешены («и непременно за шею», как всегда добавляют в таких случаях английские судьи) три местных жителя: мать и два её сына. Но вот незадача - в 1662 году Уильям Харрисон объявился живой и невредимый, а значит были казнены невиновные. Этот случай получил название «Кэмпденское чудо» и стал прецедентом в англосаксонском праве, откуда концепция «Нет тела, нет дела» перекочевала в другие правовые системы мира.

Начальник отдела продаж столичной компании Андрей Косяк пропал в ноябре 2016 года, через месяц его автомобиль Audi Q7 волонтеры нашли в Минском районе, тело мужчины не найдено до сих пор. Накануне исчезновения минчанин собирался купить новое авто Toyota Land Cruiser за 50 тысяч долларов, деньги хранил дома, но после его исчезновения крупная сумма пропала.

Сегодня в Минском городском суде начали рассматривать уникальное уголовное дело. Тело 41-летнего столичного менеджера Андрея Косяка так и не нашли, однако обвинения в убийстве предъявлены двум его знакомым. Ростиславу Светчикову и Алексею Синькевичу вменяют ряд статей Уголовного кодекса - п.п. 4, 12, 15 ч.2 ст. 139 (Убийство, совершенное группой лиц), ч. 3 ст. 207 (Разбой), ст. 182 (Похищение человека из корыстных побуждений), ч. 3 ст. 208 (Вымогательство), ст. 378 (Хищение личных документов), ч. 1 ст. 218 (Умышленное уничтожение либо повреждение имущества), ч. 2 ст. 380 (Подделка документов) и ч.ч. 2, 3 ст. 209 (Мошенничество, совершенное в крупном размере). Санкция самой тяжелой статьи - «Убийство» - предусматривает наказание вплоть до исключительной меры - расстрела.

Мать держит в суде фото убитого сына

На процесс мама убитого менеджера пришла с фотографией сына. Увидев в железной клетке обвиняемых, женщина расплакалась.

За решеткой двое мужчин. Ростислав Светчиков прячет лицо за медицинской маской, на глаза натянут темный капюшон. Обвиняемому 29 лет, имеет высшее образование. До задержания, которое произошло в январе 2017 года, работал помощником руководителя в частной компании. В 2009 году Светчиков был осужден по ст. 211 УК «Присвоение либо растрата». Он был приговорен к штрафу в 100 базовых величин.

В нескольких метрах от него второй обвиняемый - 41-летний Алексей Синькевич. Он владелец пейнтбольного клуба, имеет высшее образование, родился в Новочеркаске, теперь гражданин Беларуси. Синькевич разведен, воспитывает троих детей, в 2006 году судом Заводского района Минска был приговорен к штрафу. По какой статье, фигурант не уточнил.

Ведет процесс судья Сергей Хрипач , гособвинитель - Антон Тюменцев .

В самом начале процесса сестра убитого попросила признать родителей потерпевшими, до этого дня они фигурировали в уголовном деле в качестве свидетелей. А также разрешить участвовать в деле трем ее адвокатам. В итоге сейчас по уголовному делу проходит 6 потерпевших.

Ростислав Светчиков еще до начала процесса заявил ходатайство. Он попросил не учитывать доказательства следствия, которые были добыты, по его словам, с нарушением закона, показания Синькевича он попросил признать ложными и не приглашать на процесс журналистов.

Судья Сергей Хрипач пояснил: процесс открытый, запретить СМИ заходить в зал он не может.

Как сообщил на суде прокурор Антон Тюменцев, Синькевича и Светчикова обвиняют не только в убийстве менеджера, но и в вымогательстве 100 тысяч долларов у семейной пары.

- Синькевич в 2011 году, имея умысел на хищение денег, совершил похищение человека. Он вывез его в лес, заставил копать себе могилу, - зачитывает обвинение гособвинитель.

По данным обвинения, это делалось в сговоре с Ростиславом Светчиковым. Синькевич отслеживал передвижение семейной пары, применял физическое и психологическое насилие, чтобы запугать супругов, им показывали якобы расчлененные тела. Однажды Синькевич направил пистолет на потерпевшего.

- Он произвел один выстрел над головой, - уточнил прокурор.

Супружескую пару Синькевич не раз вывозил в лес, требовал вернуть деньги, которые дал взаймы супругам. При этом потерпевшим демонстрировал «предмет, похожий на ампутированный палец, кисти рук человека в пакете, труп в багажнике машины».

Из материалов дела стало известно, что в 2014 году Синькевича лишили прав за пьянку, после чего он стал ездить по удостоверению родственника. Затем поехал, заменил права, сфотографировался, поставил свою подпись и стал выдавать себя за другого человека.

Обвинительными приговорами по делам об убийствах, в случаях, когда труп убитого не обнаружен, - в России сегодня никого не удивишь. Уже более десяти лет отечественное правосудие перестало руководствоваться правилом "нет тела - нет дела", окончательно отдав предпочтение принципу "неотвратимости наказания".
Однако, постановляя такие обвинительные приговоры, суды всё же "стесняются" руководствоваться исключительно "внутренним убеждением", стараясь использовать в обоснование своих выводов хотя бы более-менее правдоподобные доказательства.
Правоприменительная практика в РФ по делам об убийствах показывает, что независимо от доказывания виновности конкретного лица, в любом случае подлежат безусловному установлению, по-крайней мере, три вещи:
- наступила ли смерть потерпевшего;
- носит ли эта смерть насильственный характер;
- причинена ли смерть посторонним человеком (т.е. не имеет ли место самоубийство, несчастный случай и т.п.).
Факт наступления смерти при отсутствии трупа доказывают у нас, как правило, достаточно просто - признательными показаниями обвиняемого (даже если впоследствии обвиняемый от таких признаний отказался), а также показаниями свидетелей (видели, как убивал, видели тело без признаков жини, наблюдали уничтожение трупа и т.д.) Впрочем, встречаются и более адекватные случаи доказывания, например, обнаружение большого количества крови, исключающее выживание потерпевшего в виду массивности кровопотери, либо обнаружение остатков мозгового вещества, свидетельствующее о невозможности жизни, или ещё что-нибудь в этом роде.
Насильственный характер смерти при необнаружении тела погибшего доказывается то же "незамысловато". В основном, это опять-таки чистосердечные признания подозреваемого, обвиняемого, показания других допрошенных по делу лиц, иногда - полиграф (т.н. детектор лжи), который, впрочем, далеко не однозначен и почти не расценивается, как полноправное доказательство.
Аналогичным образом обосновывается и вывод о том, что смерть ненайденного трупа не является самоубийством. Утверждение Вышинского о том, якобы "признание - царица доказательств" - опровергнуто миллион раз самыми высокими авторитетами от юрисприденции, но работает при Путине так же, как работало при Сталине.
Выбивание "явок с повинной", непринятие судами "изменённых" показаний обвиняемого, "подставные" свидетели и прочие "правовые" мерзости - вопросы крайне болезненные, и если их не закрыть, правовое государство здесь не родится никогда. Но сейчас хочу рассказать о другом, а именно, о конкретном уголовном деле, в котором нет даже скудного российского доказательного минимума. Есть только срок - 17 лет 6 месяцев лишения свободы. И есть молодой человек, которому грозит увидеть свободу ближе к старости.
Итак, утром 14 декабря 2013г. жительница Таганрога Алеся Блохина выехала из дома на личном автомобиле по делам. Некоторое время Алеся периодически общалась по телефону с родными и знакомыми, затем - "пропала из эфира". Домой Алеся не вернулась.
На следующий день, 15 декабря 2013г., родственники Алеси заявили о её пропаже в территориальный орган внутренних дел. Материал был передан в местный отдел СК, который, как водится, возбудил уголовное дело по ст.105 ч.1 УК РФ (убийство без отягчающих обстоятельств). Надо отметить, практика, мягко говоря, странненькая - факт насильственной смерти ещё не установлен, а "висячок" уже есть.
Вобщем, правоохранители стали искать последние контакты пропавшей, возможные конфликты с иными лицами и всё в таком роде. В ходе оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что последний телефонный разговор Алеся проводила с Маштак Денисом Ивановичем, также жителем Таганрога.
Поскольку трезвые мысли о судьбе пропавшей в голову оперативникам, судя по всему, "не лезли", а с "фактурой" было совсем тяжко, следствие Дениса Маштак арестовало. Через суд, конечно. Естественно, быстренько "вдруг" выяснилось, якобы Денис совершил ещё кучу нехороших поступков, таких как угон, разбой и вымогательство. Не зря же посадили, убийство могло ведь и "не пролезть".
Страшно даже представить, какими методами правоохранители добивались от Дениса "чистосердечного признания". 105-ая - статья не шуточная, особо тяжкая. Такая "нераскрывашка" не нужна никому, девяностые годы прошлого столетия прошли давно. Признание подозреваемого следствию и оперативному сопровождению необходимо было по-любому, ведь тело пропавшей найти не могли. Возьмите практически любой приговор за убийство при отсутствии трупа: в центре него - чистосердечное признание подсудимого, который рассказывал, как убивал жертву, а затем уничтожал труп. Стоит единожды "признаться" - потом можешь менять показания хоть сто раз, срок у тебя всё равно "в кармане".
Но тут случился некий сбой. Возможно, Денис и готов был подписать всё, что ему надиктуют. Беда в том, что самостоятельно признаться он ни в чём не мог, поскольку просто ничего не знал. А оперативники не знали, что нужно диктовать. Так и дотянули дело до суда. Конечно, появились в деле, для приличия, некие брызги крови неоднозначного происхожения, ещё кой-какая мелочёвка. Но - никакого трупа, никаких доказательств факта смерти, никаких установленных мотивов деяния, никаких причин смерти, никаких показаний "очевидцев", и что самое главное - никакой "явки с повинной". Короче, основные "приметы" российского уголовного дела, необходимые для постановления обвинительного приговора, - в случае Дениса Маштак отсутствовали.
Однако, даже нетипичность дела суд не смутила. Приговором Таганрогского городского суда Ростовской области от 11 ноября 2015 года Маштак Денис Иванович, 1980-го года рождения, был признан виновным в убийстве Алеси Блохиной (а заодно и в прочих инкриминирумых грехах). Суд назначил Денису 18 лет лишения свободы в колонии строгого режима.
Содержание приговора поражает своей необоснованностью. Так, суд пришёл к выводу, якобы убийство совершено на почве личной неприязни. Это при том, что ни один из опрошенных по делу граждан по поводу такой неприязни не пояснил ничегошеньки. Напротив, все общие знакомые Дениса и пропавшей Алеси, как один, характеризуют их отношения, как приятельские. О каком-либо, хотя бы незначительном, конфликте между основными фигурантами - в деле ни слова. Как, впрочем, и в самом приговоре. Вот просто судья решил, что возникла неприязнь, и напечатал это в судебном акте. Мотивировать такой вывод суд не утрудился - и так всё "ясно".
Поразителен и вывод суда о том, якобы смерть Алеси наступила от множественных ударов Дениса. А почему не от выстрела из гранатомёта в грудь? Или не от отсекания головы потерпевшей с помощью катаны? Что сподвигло судью додуматься именно об ударах при отсутствии трупа, очевидцев и признания подсудимого? Интуиция? Ясновидение? Откуда-то же нужно было такое взять! Лучше бы уж сослался в приговоре на неустановленный способ совершения преступления, у нас такая формулировка достаточно распространена.
Не менее непонятно, откуда взялась квалификация действий подсудимого именно по части 1 статьи 105 Уголовного кодекса. Данная норма устанавливает ответственность за "простое", неквалифицированное убийство. Но когда об обстоятельствах дела неизвестно совершенно ничего, почему вообще не "установить", что убийство совершено из корысти, или из хулиганства, или с особой жестокостью, или общеопасным способом, либо в группе с соучастниками и т.д.? Во всех этих случаях - необходимо применять часть вторую статьи 105 УК. Вероятно, такое представлялось для органов обвинения небезопасным. Ведь в таком случае, Денис мог судиться судом с участием присяжных. А от этих "непрофессионалов" можно ожидать чего угодно, вплоть до оправдания. Подумать страшно о таком исходе дела!
Ну да ладно, положим, суд, не располагая конкретикой, истолковал все сомнения по делу в пользу подсудимого и применил наиболее мягкую квалификацию. Но и тут не совсем "вяжется". Например, избивать человека можно и без желания его убить, но тем не менее причинить ему смерть (ст.111 ч.4 УК РФ). Или, смерть человеку можно причинить по неосторожности (ст.109 УК РФ). Либо, убить можно, превысив необходимую оборону (ст.108 УК РФ). Также случаются убийства, обусловленные сильным душевным волнением и совершённые в состоянии аффекта (ст.107 УК РФ). Если суд действительно толковал сомнения в пользу Дениса, почему тогда не выбрал самый "мягкий" вариант развития событий? Откуда уверенность в наличии у подсудимого прямого умысла на причинение смерти человеку? Одни вопросы, на которые тупо нет ответов ни в материалах уголовного дела, ни в приговоре.
Естественно, осужденный и его защита не удовлетворились полётом юридической мысли судьи и подали на приговор апелляционную жалобу. Денис готов был отсидеть ещё несколько лет по крайне "натянутым" обвинениям, лишь бы "избавиться" от фантастического убийства Алеси Блохиной. Приговор выглядел настолько "сырым", что в удовлетворении жалобы, хотя бы частичном, практически никто не сомневался.
Но суд второй инстанции думал по другому. Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Ростовского областного суда от 6 апреля 2016 года приговор в части осуждения Дениса за убийство Алеси Блохиной - оставлен без изменений. Правда, апелляционный суд переквалифицировал осуждение за разбой на осуждение за самоуправство. И "осчастливил" Дениса снижением общего срока на пол года - до 17 лет 6 месяцев лишения свободы. Верх справедливости и гумманизма!
Поданная в президиум Ростовского областного суда кассационная жалоба также отклонена судьёй облсуда. Да кто бы сомневался! Ведь ясно же, что в области "волевое" решение по делу Маштак было принято давно и согласовано со всеми Ростовскими инстанциями. Вряд ли суд первой инстанции позволил бы себе вынести догадочный приговор, будучи неуверенным в исходе мероприятия.
В настоящее время защита Дениса Маштак готовит кассацию в Верховный суд. Думаю, одной кассации в данном случае может оказаться недостаточно. Верховный суд РФ не только рассматривает жалобы и постановляет приговоры по подсудности, но ещё и разъясняет судам вопросы правоприменения. Разъяснения ВС РФ по делам об убийствах при необнаружении трупа - по состояною на сегодняшний день крайне скудны и сводятся к тому, что приговор должен выноситься при полной доказанности обвинения, основанной на совокупности всех исследованных в судебном заседании доказательствах. Также Высший орган Судебной власти разъясняет, что при отсутствии такой совокупности - одного признания вины подсудимым недостаточно.
Но всё это - достаточно общие рекомендации. На мой взгляд, разъяснения должны быть предельно конкретизированы. Районным судам необходимо чётко указать - при таких-то доказательствах осудить возможно, а без них - никак нельзя. Иначе "творчество" судов первой инстанции может завести сколь угодно далеко. Дело Дениса Маштак - тому пример и тревожный звонок. Сегодня этот звонок пропустим - завтра подобная практика станет правилом.
В ближайшее время собираюсь опубликовать обращение в ВС РФ с просьбой о даче судам соответствующих разъяснений, со ссылкой на дело Дениса Маштак. Прошу всех неравнодушных о поддержке. О невиновности Дениса в убийстве Блохиной - знаю лично. А семнадцать с половиной лет за решёткой - это целая жизнь. Или даже две. Давайте поможем человеку!