Валерий овсянников банкротство верховный суд. Суд впервые отказался списать долги у гражданина-банкрота

Опасный прецедент создан в Новосибирский области. Суд отказался списать остаток долга перед банками даже после того, как гражданина признали банкротом. В результате, потратившись на недешёвую процедуру, истец, с одной стороны, расписался в своей финансовой несостоятельности, а с другой — остался обязан выплачивать долги по-прежнему.

Фигурант этой истории — грузчик местной компании Валерий Овсянников — при зарплате немногим больше 17 тысяч рублей остался должен различным банкам свыше 630 тысяч. Ежемесячный платеж превысил 23,6 тысячи в месяц, что для должника оказалось неподъёмной суммой.

Объявленная судом процедура реализации имущества ничего гражданину не дала: в результате проведённой инвентаризации выяснилось, что никакого имущества, которое можно было бы включить в конкурсную массу, выявить не удалось. При этом, согласно закону о банкротстве физлиц, у судьи не было бы другого варианта, как списать все долги перед банками, а отказать в этом суд мог только в случае, если бы было доказано, что должник совершал какие-либо иные незаконные действия, например, предоставил ложные сведения.

Однако суд пришёл к выводу, что закон можно трактовать более широко.

— Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд, в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения, отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, — отмечается в решении суда. — Овсянников принял на себя заведомо неисполнимые обязательства, что явно свидетельствует о его недобросовестном поведении в ущерб кредиторам. Обращаясь с заявлением о признании банкротом, он преследовал цель освобождения его от долгов.

Теперь на гражданина Овсянникова распространяются все ограничения, которые закон накладывает на лица, признанные банкротами. Так, в течение пяти лет он не сможет брать новые кредиты или обращаться в суд с заявлением о банкротстве, но старые долги при этом остались.

К слову, юристы отмечают, что Новосибирский суд в данном случае неверно применил нормы закона о банкротстве гражданина.

— Если указанный судебный акт устоит в вышестоящих инстанциях, будет выработан опасный прецедент, который во многом сможет свести на нет многолетнюю работу по созданию в нашей стране «потребительского банкротства», — говорит партнёр коллегии «Барщевский и партнёры» Павел Хлюстов. — Суть идеи банкротства физического лица крайне проста — дать возможность начать жить с «чистого листа». Целебный эффект заключается в том, что добросовестный должник признаётся освобождённым от долгов и при этом у него остаётся часть имущества, необходимого для продолжения нормальной жизни. Следовательно, общим правилом процедуры банкротства как раз и является освобождение гражданина от долгов, и лишь в исключительных случаях, вызванных недобросовестным или незаконным поведением должника, долги продолжают существовать.

По мнению Хлюстова, суд не установил в деле каких-либо незаконных действий гражданина, которые могли бы привести к отказу от списания долгов. Теперь оспорить решение первой инстанции будет нелегко.

24 марта 2016 года Арбитражный суд Новосибирской области завершил производство по делу о банкротстве гражданина Овсянникова В. А., при этом не освободив его от обязательств. 2 июня Седьмой арбитражный апелляционный суд оставил в силе это решение. Пока (на июнь 2016 года) это единственное дело, начатое в отношении гражданина и завершенное отказом в списании долгов (Дело № А45-24580/2015)

Первая инстанция

Почему суд не списал долги Овсянникову? Если кратко - то судья посчитала его недобросовестным заемщиком, потому что его ежемесячные выплаты по кредитам (23 616 руб.) превышали его официальный доход (21 623 руб.)

Почему суд пришел к такому выводу?

Исходя из установленного законодателем условия применения механизма освобождения гражданина, признанного банкротом от обязательств, следует отметить, что освобождение должника от исполнения обязательств не является правовой целью банкротства гражданина, напротив данный способ прекращения исполнения обязательств должен применяться в исключительных случаях. Иное толкование противоречит основным началам гражданского законодательства, закрепленным в статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Согласно разъяснениям, данным в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

Из приведенных разъяснений указанного постановления также следует, что если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично.

С правовой точки зрения выводы суда спорны

• в законе нигде не сказано, что прекращение обязательств при банкротстве - это исключительный случай;
• закон «О банкротстве» говорит о незаконности действий и перечисляет конкретные случаи, а никак не о добросовестности;
• в деле не участвовали кредиторы. Их позиция вообще неизвестна. Может быть, они и не против были… Они даже не заявили требования - такая их позиция тоже требует оценки;
• судом взят в расчет только официальный доход должника;
• не исследовались документы, которые предоставлял Овсянников, когда получал кредиты - не установлена их фиктивность.

Почему суд поступил так именно в этом деле - мне неизвестно. Я не участвовал в этом деле и вижу только опубликованные документы. Возможно, это реакция суда на поведение и позицию сторон, может быть - попытка показать, что не все так просто, как казалось. Часто в процессе не все зависит от представленных документов и формальных доводов.

Апелляция

Апелляционный суд посчитал правильными выводы Новосибирского арбитражного суда. Дополнительно в процессе выяснено, что Овсянников в 2014 году продал жилой дом и купил квартиру - которая стала его единственным жильем, взыскание на которое не обращается.

Цитата из постановления апелляции:

Таким образом, суд первой инстанции сделал обоснованный вывод о том, что гр. Овсянников В.А. принял на себя заведомо неисполнимые обязательства, что явно свидетельствует о его недобросовестном поведении в ущерб кредиторам.

Кроме того, само поведение должника по последовательному наращиванию суммы задолженности перед кредиторами (каждый последующий кредит брался не в целях погашения предыдущего, а в целях улучшения своего имущества для продажи его по более высокой цене), одномоментное прекращение выплат по полученным ранее кредитам (май 2015г. – согласно информации по субъекту кредитной истории, предоставленной ООО «Эквифакс Кредит Сервисиз»», л.д. 84-86, т. 2), при этом доказательств того, что его имущественное и финансовое положение неожиданно изменилось в худшую сторону настолько, что если бы он действуя разумно и добросовестно предвидел бы это, то не обращался бы к кредиторам за получением заемных денежных средств, приобретение имущества на которое не может быть обращено взыскание и обращение должника в суд через пять месяцев после прекращения выплат по кредитам, то есть соблюдя требуемые законом формальные признаки, необходимые для признания его несостоятельным (банкротом), свидетельствуют о том, что обращаясь с заявлением о признании его банкротом, гр. Овсянников В.А. преследовал одну цель - освобождение его от долгов (обязательств).

При этом, другие свои обязательства гр. Овсянников В.А. исполнять не прекращал и в это время, в частности, как он указал в своем заявлении, задолженности по коммунальным платежам на момент обращения в суд у него не было.

Какие обстоятельства апелляционный суд посчитал важными?

• получение нескольких новых кредитов при непогашенных предыдущих;
• цель кредитов - не погашение прошлых долгов, а улучшение имущества для продажи по более высокой цене;
• одномоментное прекращение выплат по кредитам;
• при этом нет доказательств резкого ухудшения финансового положения;
• приобретение имущества, на которое не может быть обращено взыскание (квартиры).

Все эти факты в совокупности и плюс выводы суда первой инстанции привели апелляционный суд к выводу о недобросовестности должника.

Следующая инстанция - кассация. На момент написания этого материала в картотеке арбитражных дел нет сведений о подаче кассационной жалобы.

Выводы

Решение и Постановление апелляции - возможно и спорные с правовой точки зрения - вступили в законную силу. Арбитражные суды дали понять, что банкротство физических лиц, даже без имущества - это не конвеер по списанию долгов, и не юридический фастфуд: раз-два и готово.

Возможно, дело будет пересмотрено в кассационной инстанции. А может быть и нет. Уже сейчас арбитражные суды других регионов начинают учитывать позицию Новосибирского суда.

С 1 октября 2015 г. у граждан, задолжавших свыше 500 000 руб., просрочивших выплаты на 90 дней и не способных рассчитаться с кредиторами, появилась законная возможность признать себя банкротами и – в качестве реабилитирующих процедур – списать неоплаченные долги либо реструктурировать их на срок до трех лет. Предполагалось, что этот закон поможет освободиться от непосильного бремени добросовестным должникам, которые в силу жизненных обстоятельств оказались не в состоянии расплатиться со всеми, а для кредиторов расширит возможности по урегулированию проблемных долгов и ускорит все процедуры, в том числе списание безнадежных долгов.

На деле все оказалось иначе. Среди потенциальных банкротов, подпадающих под действие закона, лишь около 1000 человек, или 0,2%, на 1 ноября добились освобождения от долгов, механизм реструктуризации задолженности вообще оказался неработающим, а инициаторами банкротства в 80% случаев были кредиторы. Почему так получилось, разбирались «Ведомости».

Не пришли банкротиться

Весной 2015 г. Федеральная служба судебных приставов оценивала, что под действие закона о банкротстве физлиц подпадает более 400 000 россиян (это только по вступившим в силу судебным решениям), задолжавших в сумме свыше 2 трлн руб. (цитата по «Известиям»). В сентябре Национальное бюро кредитных историй (НБКИ) сообщало, что формально под действие закона о банкротстве физлиц подпадает 621 900 человек. А зампред Центробанка Василий Поздышев, ссылаясь на экспертные оценки, рассказывал, что «потенциально прибегнуть к процедуре банкротства смогут примерно 400 000–500 000 граждан»: «Закон даст возможность этим людям раз и навсегда решить проблему преследования их кредиторами», – цитировал его «Интерфакс» в октябре 2015 г. Минэкономразвития тогда полагало, что число обращений граждан в суды в рамках закона о несостоятельности может на начальном этапе достичь нескольких сотен тысяч, а затем пойдет на спад.

В реальности на 1 ноября 2016 г. (за 13 месяцев действия закона) было подано около 34 000 заявлений о банкротстве граждан-должников, из них судами принято порядка 19 000 и только 1009 человек за это время смогли списать свои долги, следует из данных портала о банкротствах finzdor.ru.

По оценке Объединенного кредитного бюро, сейчас под действие закона о банкротстве граждан подпадает 593 000 россиян с долгом более 500 000 руб. по одному или нескольким кредитам, платежи по которым не вносились от 90 дней.

«Когда планировался данный закон, все ожидали быструю и большую волну подачи заявлений физлиц, которые захотят списать с себя задолженность, – говорит Илья Ильин из правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры». – Этого не получилось. В среднем в месяц подается около 3000 заявлений о банкротстве, из них самими должниками всего 15–20%».

Банкрот с долгами – 1

В декабре 2015 г. житель Красноярска Андрей Целигородцев подал в областной арбитражный суд заявление о своем банкротстве, сославшись на 768 000 руб. неисполненных обязательств по кредитам и обязательным платежам (штрафам и налогам). В суд он предоставил копии кредитных договоров и справки банков о задолженности, а из имущества указал долю 1/4 в трехкомнатной квартире площадью 60 кв. м (единственное жилье, на которое по закону не может быть обращено взыскание долгов), «Москвич» 1999 года выпуска стоимостью 40 000 руб., холодильник Nord стоимостью 7000 руб. и компьютер «Нэта» за 29 000 руб. Еще он приложил справку о доходах 2-НДФЛ за май – ноябрь 2015 г. на 269 000 руб.

Казусы банкротства

В ноябре 2015 г.
в Арбитражный суд Москвы подал заявление о признании себя несостоятельным Павел Сверак, бывший помощник руководителя ФМБА. Он ссылался на недостаточность имущества и неспособность исполнить денежные обязательства перед кредиторами по долгам в 150 млн руб. В феврале 2016 г. суд признал его банкротом (как не имеющего постоянного источника дохода и неработающего должника), ввел процедуру реализации имущества сроком на шесть месяцев и утвердил финансового управляющего. Тот подал ходатайство о предоставлении ему доступа в место жительства и регистрации должника – квартиру на ул. Большая Якиманка: она Свераку не принадлежала, но там могло находиться его имущество, которое следовало описать. Суд управляющему отказал: по Конституции «каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну...», а при рассмотрении дел о банкротстве граждан нужен «справедливый баланс между имущественными интересами кредиторов и личными правами должника (в том числе на достойную жизнь и достоинство личности)». Апелляция оставила это определение в силе.
В октябре 2015 г.
люберецкая компания «Гламин бизнес лтд» попросила признать банкротом гражданина Германии Аркадия Брискина – бывшего совладельца автодилера ГК «Независимость». Брискин в 2010 г. выступил поручителем ЗАО «Гаражный комплекс «Пластик-2000» (он был его гендиректором) по кредиту в Промсвязьбанке, следует из решений судов. Промсвязьбанк переуступил право требования компании «Ретананре трейдинг лимитед», а та – «Гламин бизнес лтд», которая не смогла получить от Брискина $17 млн (суд признал требования в 589 млн руб.). В феврале 2016 г. Арбитражный суд Москвы отказался признавать Брискина банкротом, так как он иностранец. Апелляционная инстанция с этим согласилась, но кассационная отменила это определение и вернула дело на новое рассмотрение: иностранцы пользуются правами и несут обязанности наравне с российскими гражданами, говорится в его решении, а суды не учли, что у Брискина есть недвижимость в России, он был зарегистрирован как индивидуальный предприниматель. В октябре Брискин был признан банкротом, начата процедура реализации его имущества.

В феврале суд признал Целигородцева банкротом, ввел процедуру реализации имущества на полгода, ограничил его право на выезд из России, утвердил финансового управляющего. В августе суд постановил прекратить производство по делу о банкротстве Целигородцева: его кредиторы (за исключением одного) вовремя не объявились, а перечисленных им за это время денег (486 000 руб. на спецсчет) с лихвой хватило для расчета с единственным утвержденным в реестре кредитором – даже продажи имущества не понадобилось. Источник этих денег в материалах суда не указан.

К этому времени в реестр был включен один кредитор с требованиями в 232 000 руб. – Уральский банк реконструкции и развития , который заявил о долге еще в феврале. В апреле свои претензии на 134 000 руб. предъявлял банк «Восточный экспресс», но суд отклонил иск из-за процессуальных нарушений. В сентябре суд принял к производству рассмотрение требований Сбербанка на 32 000 руб., а Райффайзенбанка на 117 000 руб. – «оставил без движения», потребовав обоснования включения в реестр долгов по прекращенному производству.

Кредиторы еще могут оспорить решения суда, а сам Целигородцев после многомесячных мытарств остался с долгами в 528 000 руб. и пятилетним «мораторием» на новое банкротство с возможностью их списания или реструктуризации. Свои доходы Целигородцев с февраля перечислял на счет, которым распоряжался финансовый управляющий, и только в мае он добился судебного решения о выделении ему управляющим с февраля 2016 г. из конкурсной массы прожиточного минимума – 11 000 руб. в месяц. Апелляционная инстанция также отказалась признать его неплатежеспособным, исходя из утвержденных в реестре требований одного кредитора в 232 000 руб.

«Доводы должника о необходимости завершения процедуры реализации имущества отклоняются судом, поскольку, во-первых, освобождение гражданина от обязательств не является задачей и смыслом института банкротства, во-вторых, судом установлено наличие препятствий для завершения процедуры реализации имущества гражданина, так как оно еще не реализовано, а требования кредиторов уже удовлетворены», – указал суд.

Это единичное дело, когда в ходе процедуры банкротства погашаются все требования кредиторов, включенные в реестр, говорит советник компании Saveliev, Batanov & Partners Радик Лотфуллин. Обычно все наоборот. По итогам реализации имущества должников средний размер погашения требований кредиторов составил всего 0,58% от суммы долга в реестре, по данным правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» на сентябрь 2016 г.

Банкрот с долгами – 2

В марте этого года впервые в российской судебной практике гражданину, уже признанному банкротом, было отказано в списании долгов.

В ноябре 2015 г. житель Новосибирска Валерий Овсянников подал заявление на банкротство – из-за обязательств в 630 000 руб. по четырем кредитам, взятым в 2011–2014 гг. в трех банках, указав из имущества единственную квартиру в 31 кв. м. В декабре суд признал Овсянникова банкротом и ввел процедуру реализации имущества на три месяца, утвердив финансового управляющего. Тот в марте ходатайствовал о завершении процедуры реализации имущества. Судья согласился, ведь кредиторы не заявили свои требования, реестр не велся, имущества должника для включения в конкурсную массу управляющий не нашел. Все мероприятия для завершения процедуры реализации имущества были пройдены, но суд отказался освободить должника от дальнейшего исполнения требований кредиторов.

Официальный доход Овсянникова, который все это время работал грузчиком и получал 18 000–22 000 руб., оказался меньше ежемесячных выплат по кредитам в 23 616 руб. Суд решил, что Овсянников «принял на себя заведомо неисполнимые обязательства, что явно свидетельствует о его недобросовестном поведении в ущерб кредиторам», обратившись с заявлением только ради освобождения от долгов. И постановил завершить процедуру реализации имущества, отказав Овсянникову в освобождении от долгов. Апелляцию и кассацию Овсянников также проиграл: он последовательно набирал кредиты не для того, чтобы расплатиться по долгам, а чтобы «улучшить свое имущество [недвижимость] для его продажи по более высокой цене», да еще одномоментно прекратил выплаты, при этом не предоставив доказательств ухудшения своего материального положения, указано в решении апелляционного суда.

«Дело Овсянникова получило такой резонанс только из-за того, что было первым, где суд не освободил гражданина от долгов. Но с правовой точки зрения в этом нет уникальности», – отмечает Лотфуллин. Институт банкротства граждан был введен для цивилизованного способа освобождения от долгов и начала жизни с чистого листа, но это не означает предоставления такой возможности и недобросовестным должникам, рассуждает он. Одно дело, когда человек из-за объективных причин становится неплатежеспособным (в силу болезни или потери работы), и другое – когда он набирает кредиты, заведомо понимая неспособность их погасить, объясняет Лотфуллин: «Только в первом случае гражданин вправе рассчитывать, что государство поможет ему освободиться от долгов, что подтверждает судебная практика».

Самостоятельная работа

В ноябре 2015 г. Айгуль Испандьярова, учительница русского языка и литературы с 11-летним стажем из села Кадымцево Челябинской области, обратилась в суд с заявлением о своем банкротстве, указав на долги свыше 1,4 млн руб. перед четырьмя банками. «Решила подать потому, что уже было просто невыносимо жить, – рассказывает она. – Как только первому банку пошла просрочка в один месяц, коллекторы начали атаковать, в школу и домой названивать. Я родила ребенка и потому подала на банкротство, когда четвертый месяц просрочки пошел. Я все готовила сама, денег на юриста не было, села и почитала дела. Сопровождение юриста мне потребовалось, только когда в самом конце управляющий вдруг решил, что у меня какие-то признаки фиктивного банкротства, пришлось тогда просить помощи родителей».

Старший сын – студент, еще на руках двое малолетних детей, из дохода – пособие по уходу за ребенком вместо зарплаты. Но финансовый управляющий заподозрил учительницу в фиктивном и преднамеренном банкротстве, указав в своем заключении: «Положение должника ухудшалось из года в год. Это говорит о неразумной денежно-кредитной политике, которую проводил должник. При таком объеме ежемесячной выручки [около 5000 руб.] должник сможет рассчитаться с долгами в течение 265 месяцев». В описи имущества Испандьяровой – сплошные прочерки. В августе процедура его реализации была завершена, суд освободил Испандьярову от дальнейшего исполнения требований кредиторов.

В решении отмечается, что «кредитные договоры заключались с целью получения денежных средств и внесения их в качестве первоначального взноса для приобретения жилья» по ФЦП «Социальное развитие села до 2013 г.», «были потрачены на личные нужды и нужды семьи», «на иждивении должника находится трое несовершеннолетних детей», а сама учительница находится в отпуске по уходу за ребенком до 1,5 года и получает пособие меньше 12 000 руб.

«Живу с родителями, накоплений нет, у меня и у мужа (он тоже в госорганизации работал) зарплата была маленькая, свободных денег у нас не было никогда. Хотели купить жилье, кредиты первые брались в 2011–2012 гг., чтобы в госпрограмму попасть. В программу мы попали, но очередь наша не подошла. Потом случился кризис и возникла необходимость в деньгах. Муж потерял работу из-за проблем со здоровьем, я забеременела, были проблемы, а все платно. Позже, когда кредиты брали на выплаты [процентов], на что не хватало, это уже моя глупость».

По ее словам, с управляющим она никогда не встречалась, только переписывалась и звонила. «Одно утешает – все это закончилось благополучно, – говорит Испандьярова. – Конечно, это огромное облегчение, мне уже никто не звонит. И с правовой точки зрения я чувствую себя уже вполне спокойно – у меня есть решение суда, и, если вопросы возникают, я могу предъявить этот документ».

«Институт банкротства граждан создал механизм, который помогает должникам пройти процедуру очищения от долгов, – подтверждает управляющий директор – начальник управления принудительного взыскания и банкротства Сбербанка Евгений Акимов. – При этом важно, что закон устанавливает возможность освобождения от обязательств только для добросовестных должников». Правда, пока «судебная практика по этому вопросу не всегда однозначна», известны случаи неприменения правила об освобождении гражданина от обязательств, хотя признаки недобросовестного поведения должника, прямо указанные в законе (например, предоставление заведомо ложных сведений при получении кредита, сокрытие или умышленное уничтожение имущества), установлены не были, сетует Акимов.

Банкротство не по карману

В декабре 2015 г. заявление о признании себя банкротом подала жительница Красноярска Наталья Курицына. В иске она указала, что задолжала по кредиту Сбербанку свыше 1,7 млн руб., единственный источник дохода – пенсия 12 504 руб., а из имущества имеется лишь ноутбук Asus стоимостью 13 980 руб., телевизор Polar за 4250 руб. и микроволновая печь за 2350 руб. В апреле Арбитражный суд Красноярского края прекратил производство, апелляционная инстанция оставила этот вердикт в силе: с учетом прожиточного минимума у должника недостаточно средств и имущества для оплаты расходов по делу и полного или частичного погашения долгов перед кредиторами, посчитали судьи. «Достижение цели соразмерного удовлетворения требований кредиторов невозможно. Запрашиваемая заявителем процедура банкротства при недостаточности имущества у должника фактически лишена правового и фактического смысла, так как ни одна из процедур банкротства не направлена на цель списания долга в судебном порядке». Кассационная инстанция в августе отменила эти решения и направила дело на новое рассмотрение (дата не назначена).

Аналогичная история произошла с другой пенсионеркой – Ниной Тутовой из Курска. Она задолжала Сбербанку свыше 2 млн руб. и в рамках исполнительного производства выплачивала ежемесячно 50% пенсии (это единственный источник ее дохода, 13 147 руб.). Такими темпами ей надо было платить более 26 лет, но в декабре 2015 г. пенсионерка, у которой вообще не оказалось имущества, подлежащего реализации, подала иск о банкротстве. Суды первой и апелляционной инстанций ей отказали, но кассацию она выиграла и теперь также ждет нового рассмотрения иска.

Ключевым аргументом в обоих случаях оказались внесенные на депозит суда 10 000 руб. для оплаты фиксированного вознаграждения финансового управляющего за одну процедуру и готовность финансировать все процедуры банкротства. Правда, теперь пенсионеркам придется довнести еще по 15 000 руб. – за последние месяцы вознаграждение управляющего выросло в 2,5 раза.

Отсутствие средств для возмещения расходов на процедуры банкротства – одна из основных причин прекращения производства по заявлениям должников. Так было с Валерием Азаровым из города Горячий Ключ Краснодарского края, задолжавшего 795 000 руб. другому физлицу и районной налоговой. Его пенсия оказалась ниже прожиточного минимума (менее 8000 руб.), а других доходов или имущества не нашлось. Он внес на депозит 10 000 руб. и заплатил госпошлину в 6000 руб., но суд отказался ввести по его заявлению процедуру реализации имущества и прекратил производство, так как пенсионер не смог доказать наличие средств или имущества, достаточного для погашения расходов по делу. Последующие инстанции подтвердили это решение.

Банкротство неинтересно

Банкротство граждан не приобрело массового характера из-за дороговизны и нежелания арбитражных управляющих участвовать в нем за предусмотренное законом вознаграждение – 25 000 руб., считает Лотфуллин. По его мнению, эту проблему можно решить за счет введения упрощенной процедуры банкротства как минимум в отношении граждан, не имеющих имущества для реализации, а также установления дисквалификации для финансовых управляющих только за нарушения, повлекшие убытки кредиторов.

При реализации имущества около 15% конкурсной массы, по данным правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры», тратится на вознаграждение управляющим и привлеченным ими лицам, в среднем все расходы составляют 200 000 руб. Правда, 85% процедур заканчивается неполной выплатой вознаграждения.

Отказ управляющих работать без дополнительного гонорара сверх фиксированной суммы – одна из ключевых проблем, по оценке вице-президента ТПП Владимира Дмитриева: «Потенциальным банкротам не удается найти себе арбитражного управляющего, который будет вести их процедуру. Средняя сумма, которую просят управляющие за сопровождение банкротства, – около 100 000 руб.», – заявил он на круглом столе к годовщине закона о банкротстве граждан.

Портрет банкрота

Типичный должник, по данным ТПП, – работающий человек с зарплатой 20 000–25 000 руб. в месяц, не имеющий имущества, со средним размером задолженности 800 000–900 000 руб. в нескольких банках. В суде он чаще всего среди причин неплатежей указывает потерю работы, снижение доходов. Портрет банкрота, по данным «Олевинский, Буюкян и партнеры»: средний возраст – 46 лет, 61% – мужчины, средний размер долга, списанного по итогам процедуры реализации имущества, 8,6 млн руб. (общая сумма списанных при этом долгов – 4,9 млрд руб. на сентябрь 2016 г.). 83% процедур заканчиваются неполной выплатой вознаграждения финуправляющим, в том числе 55% – вообще без оплаты их вознаграждения.

«Работы много, а толку никакого, легче юрлицо вести – по объему [работы] будет то же самое, – объясняет арбитражный управляющий Александр Волчков. – Я не то чтобы про оплату. Писанины и бумаги здесь не меньше, чем по юрлицам, но там виден хоть какой-то результат. А здесь на корзину сработали, справки собрали, пользы никакой с точки зрения удовлетворения требований кредиторов. У людей нет ничего [чтобы расплатиться]».

Есть и исключения. Сергей Лебедев из Новосибирска – настоящий ударник среди финансовых управляющих: он завершил больше всех дел – свыше 50, еще около 30 у него в производстве. «У меня завершено 55–56 дел, хорошо если имущество есть у пяти-шести [банкротов], у остальных совсем ничего нет. Были доходы какие-то у кого-то, ведь кредиты они получали».

Его метод таков: «Если ко мне приходит молодой человек, который взял в декабре прошлого года кредит и сейчас не платит, – я с такими не связываюсь. А если у человека действительно есть положительная кредитная история и объективные обстоятельства, которые препятствуют сейчас выплатам, – это другое дело. У меня стандартные истории и довольно жесткий отбор». Лебедев говорит, что для него важен результат, который складывается из нескольких факторов: положительная кредитная история, какие были доходы у должника (мог он обслуживать кредит или нет) и, самое главное, по каким причинам он не может теперь рассчитаться с остатками долга – и все это должно быть подтверждено документально. «В чем принципиальная разница между банкротствами физического и юридического лица: гражданин живет в социуме, у него есть родители, жена и проч., которые, как правило, помогают [с выплатами]. Эти факторы я учитываю, объясняю суду при необходимости, и у меня случаев неосвобождения [от долгов] нет». Ничего волшебного нет, смеется Лебедев.

«Закон внес хотя бы какую-то ясность, как вести себя в той или иной ситуации должнику и кредитору, – говорит Лебедев. – Правда, не до конца сбалансированы интересы, банки страдают в итоге. Но причина-то внутренняя их – если бы кредиты были хоть чем-то обеспечены либо отбор заемщиков был более скрупулезный!»

Процедура банкротства достаточно дорогая, у арбитражных управляющих нет заинтересованности в сопровождении банкротства граждан и т. д., резюмирует Акимов.

Упростить банкротство

Судебная практика дает поводы и для радости, и для огорчений, говорит Лотфуллин: радуют уже распространенные совместные банкротства супругов, а огорчают прекращения производства по делу о банкротстве гражданина из-за отсутствия имущества, подлежащего реализации, со ссылкой на то, что в этом случае «процедура сведется лишь к констатации факта отсутствия имущества и освобождению гражданина от обязательств, что не является правовой целью банкротства граждан». Такой подход, по мнению Лотфуллина, противоречит целям принятия закона.

Стадия реструктуризации, по данным правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры», в 98% случаев заканчивается тем, что в отношении должника вводится процедура реализации имущества.

Среди поданных за год заявлений каждое восьмое не принято, возвращено или оставлено судом без рассмотрения, а по каждому 16-му было прекращено производство. Основная причина, по оценке Ильина, отсутствие средств у должников: «Многие не имеют возможности оплатить госпошлину в 6000 руб., услуги управляющего и расходы на информирование и размещение публикаций (15 000–20 000 руб. за одну процедуру)».

При этом он отметил низкую юридическую грамотность и информированность граждан: на октябрь 2015 г. 69% не предполагали, что такой закон принят, на сентябрь 2016 г. их оставалось более 50%, привел он результаты опроса в городах-миллионниках.

Несмотря на все это, Акимов оптимистичен: «Но так как института банкротства гражданина, имеющего долги, не связанные с предпринимательской деятельностью, не существовало в нашей стране на протяжении почти 100 лет, закономерно наличие некоторых проблем, затрудняющих реализацию идей, заложенных в законе о банкротстве. Однако в целом можно говорить о сбалансированности интересов всех сторон».

«Постепенно происходит понимание, привыкание, осознание [закона должниками], формирование практики, в конце концов массовой. Это снижает стоимость процесса, поскольку мы переходим от уникального эксклюзивного продукта к понятной прозрачной процедуре», – рассуждает директор Центра проблем банкротства Алексей Юхнин. Россия не уникальная страна, продолжает он: «Некоторое время назад мы с коллегами из Латвии обсуждали этот вопрос, и они рассказывали, что через три года после принятия у них закона о несостоятельности выяснилось, что процедуру банкротства прошел всего 1% от тех, на кого они рассчитывали. И они стали ослаблять гайки». Россия идет по такому же пути, уверен он: «Нас ждет неминуемый этап оценки результатов и совершенствования нынешней модели банкротства».

Арбитражный суд не освободил от долгового бремени грузчика из города Новосибирска по причине того, что он брал кредиты, не имея возможности их обслуживать. Это первый подобный случай в практике применения российскими судами норм о банкротстве физических лиц. Ведущие юристы обсудили прецедент на форуме и сочли решение несправедливым.

Житель Новосибирска Валерий Овсянников (имя и все данные гражданина взяты из решения суда ,
опубликованного на сайте) работал грузчиком в компании «Агроресурсы» и зарабатывал 17,8 тысячи рублей в месяц. Этих денег мужчине не хватало на удовлетворение всех нужд, поэтому он решил обратиться за помощью к банкам. Взяв кредиты в трех кредитных организациях - «Хоум Кредит Банке», Сбербанке России и Кредит Европа Банке, гражданин за три года (с 2011 по 2014 год) накопил займов на сумму около 630 тысяч рублей. Ежемесячные выплаты по такому долгу составили 23,6 тысячи рублей.

Несмотря на то, что по основному месту работы к концу 2014 года ему повысили заработную плату до 21,6 тысячи рублей, Валерий Овсянников все равно не смог обслуживать свой долг. И обратился в суд с заявлением о признании себя банкротом, как только начали действовать нормы о банкротстве граждан. Как следует из пояснений, данных гражданином в ходе судебного процесса, его финансовая несостоятельность возникла из-за того, что он потерял работу по совместительству и дополнительный доход. Однако, за процедуру банкротства грузчик все же смог заплатить около 8,7 тысячи рублей из собственных средств, а также внести депозит в сумме 10 тысяч рублей на оплату услуг финансового управляющего. Которого, к слову, должник выбрал самостоятельно.

Арбитражный суд Новосибирской области принял иск гражданина к рассмотрению и выяснил, что никакого ликвидного ценного имущества он не имеет. 24 марта 2016 года суд отказал должнику в освобождении от обязательств перед кредиторами. Как сказано в постановлении
суда:

Овсянников Валерий Александрович принял на себя заведомо неисполнимые обязательства, что явно свидетельствует о его недобросовестном поведении в ущерб кредиторам. Правила об освобождении от исполнения обязательств не применяются.

Принимая такое решение, судья Васютина руководствовалась тем, что должник не смог документально доказать как сам факт того, что у него был дополнительный заработок, потеря которого привела к ухудшению финансового состояния, так и объяснить причины, по котором ему понадобилось брать кредиты на такую сумму. Суд руководствовался пунктом 4 статьи 213.28 закона о банкротстве, в котором содержится перечень обстоятельств, при установлении которых суд в определении о завершении реализации имущества гражданина указывает на неприменение в отношении гражданина правила об освобождении от исполнения обязательств. В частности:

Освобождение гражданина от обязательств не допускается в случае, если доказано, что при возникновении или исполнении обязательства, на котором конкурсный кредитор или уполномоченный орган основывал свое требование в деле о банкротстве гражданина, гражданин действовал незаконно, в том числе совершил мошенничество, злостно уклонился от погашения кредиторской задолженности, уклонился от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица, предоставил кредитору заведомо ложные сведения при получении кредита, скрыл или умышленно уничтожил имущество.

Однако, насколько корректно была применена данная норма в этом конкретном случае? В судебном решении указано, что освобождение гражданина, признанного банкротом от обязательств,не является правовой целью банкротства гражданина. Наоборот, такой способ прекращения исполнения обязательств следует применять в исключительных случаях, а другое толкование такой возможности противоречит основным началам гражданского законодательства, закрепленным в статье 1 Гражданского кодекса РФ .

Также суд сослался на правовую позицию из постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25, в силу которой при оценке действий сторон, как добросовестных или недобросовестных, судья должен исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. При этом, в силу пункта 5 статьи 10 ГК РФ , добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное. А вот признать сторону недобросовестной вполне в компетенции суда, а значит, и отказать такой стороне в защите принадлежащего ей права полностью или частично.

Суд сделал вывод, что "Овсянников Валерий Александрович принял на себя заведомо неисполнимые обязательства, что явно свидетельствует о его недобросовестном поведении в ущерб кредиторам". Обращаясь с заявлением о признании банкротом, гражданин преследовал цель освобождения от долгов и в этом ему было отказано. Однако, никаких мер, предусмотренных законодательством за мошеннические действия потенциального банкрота, суд почему то не применил. Поскольку у него не нашлось оснований признать такое банкротство фиктивным. У должника есть право на апелляцию, а у юристов - возможность подумать над созданным в Новосибирске прецеденте.

Мнение эксперта

Дарья Розенберг, Корпоративный юрист Объединенной Консалтинговой Группы,
считает, что суд подошел к данной проблеме с учетом принципов справедливости.

“Это только первые «звоночки», поступающие по делам, связанным с банкротством физических лиц, т.к. практика еще не совсем устоялась. Представляется, что все «беды», связанные с институтом банкротства граждан, связаны с недостаточным пониманием последними сути данной процедуры. Многие наивно полагают, что банкротство позволит им полностью избежать долгового бремени и «уйти» от кредиторов.

Не секрет, что среди граждан существует такая практика: набор огромного числа кредитов, когда изначально понятно, что с учетом имеющихся на тот момент доходов ему не удастся погасить их в срок или же рассчитаться по ним в принципе. Представляется, что в приведенном выше деле суд постарался разрешить дело «по справедливости». Если по материалам дела, по результатам оценки представленных сторонами доказательств суд действительно усмотрел наличие недобросовестного поведения со стороны гражданина, то ссылка на ст. 1 ГК РФ представляется вполне уместной.

Как известно, гражданское законодательство предъявляет более строгие требования к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность (разумность, осмотрительность и т.п.) в силу рискового характера их деятельности. Однако это не значит, что дееспособный гражданин, выступающий в обороте, не должен быть разумным и осмотрительным в обыденном понимании этого слова и во всяком случае рассчитывать свои возможности при вступлении в то или иное обязательство. Поэтому, несмотря на такие нормы закона, суд вправе применять правило о добросовестности и отказывать в защите права.”

Вопросу первого случая в российской судебной практики по оставлению гражданина-банкрота с долгами посвятили дискуссию участники XII ежегодного Юридического форума России ,
организованного изданием "Ведомости". Юристы сошлись во мнении, что суд целиком и полностью встал на сторону кредиторов – профессиональных участников рынка. Такое решение не является справедливым.

За полгода с вступления в силу поправок к закону в суды поступило свыше 15 тыс. заявлений о признании гражданина банкротом, примерно столько же, сколько по юридическим лицам. Общее число потенциальных граждан-банкротов в России приближается к 600 тыс. Как правило, процедура занимает продолжительное время, но несколько дел суды уже успели завершить. "Ъ" разбирался, с какими проблемами в новых для них делах сталкиваются кредиторы и чего стоит опасаться должникам, не платящим по долгам.

Глава Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев на семинаре-совещании председателей российских судов в феврале говорил, что в 2015 году в суды поступило около 7 тыс. заявлений о признании граждан банкротами (принято к рассмотрению 4 тыс.). В 2016 году "следует ждать нарастания" обращений от налоговых органов и банков. Число потенциальных банкротов в России составляет около 593 тыс.— по данным Объединенного кредитного бюро, столько граждан должны банкам свыше 500 тыс. руб. и допустили просрочку платежей более чем на три месяца (эти признаки позволяют инициировать банкротство должника). Должников без явных признаков банкротства еще больше — 25 марта зампред ЦБ Михаил Сухов говорил, что около 38 млн граждан имеют задолженность перед банками. По информации ЦБ на начало года, общий объем кредитов физлицам составил 10,3 трлн руб., из них 10,5% займов с просрочкой более 90 дней, то есть свыше 1 трлн руб.

Число обращений за признанием граждан банкротами пока не столь велико, но продолжает расти. По подсчетам специалистов портала "ЕслиБанкрот.рф", с 1 октября 2015 года по 31 марта текущего года в суды было подано около 15,6 тыс. заявлений о банкротстве граждан (см. карту на этой странице). Таким образом, за три месяца 2016-го количество обращений превысило 9 тыс. Заявлений о банкротстве юрлиц за полгода почти столько же — 15,7 тыс. Конечно, не все обращения заканчиваются возбуждением дела и признанием должника банкротом, тем не менее общее число банкротств в России рискует удвоиться. При этом сами граждане уже не так охотно банкротят себя — если в октябре около 43% дел было инициировано самими должниками, то теперь таких лишь 17%.

Проблемы кредиторов

"Ъ" изучил первые банкротные дела и выявил основные проблемы, с которыми столкнулись граждане-должники и их кредиторы. Для последних это в первую очередь длительность процедур и высокий риск неудовлетворения требований. "Не секрет, что зачастую нужно потратить годы, чтобы в результате банкротства должника получить хоть часть денег",— указывает советник Федеральной палаты адвокатов РФ Василий Раудин. Сложности возникают уже в самом начале. "Значительную часть заявлений кредиторов суды оставляют без движения. Например, не приложены доказательства места регистрации гражданина, хотя кредитор может ими не располагать",— говорит глава практики банкротства "Пепеляев Групп" Юлия Литовцева.

Другая сложность для кредитора — вовремя узнать о том, что его должник подал на банкротство. "Презюмируется, что с момента публикации в "Ъ" сведений о банкротстве гражданина заинтересованные кредиторы осведомлены об этом",— рассказывает Василий Раудин. При подаче заявления должнику нужно указать всех известных ему кредиторов, но уведомлять их самих он не обязан. "Функцию информирования выполняет суд, рассылая уведомления",— поясняет глава правового бюро "Олевинский, Буюкян и партнеры" Эдуард Олевинский. Руководитель портала "ЕслиБанкрот.рф" Вячеслав Кустов уточняет, что, если гражданин кого-то из кредиторов забыл и не включил задолженность перед ним в перечень своих долгов, об этом напомнит финансовый управляющий. По закону если кредиторы были уведомлены, но не стали участвовать в деле, по завершении банкротства долги перед ними спишутся. "Неявка кредитора в судебное заседание или собрание кредиторов может говорить о том, что взыскание с должника каких-либо денежных средств ему представляется бесперспективным или несущественным",— полагает господин Кустов.

Третья проблема — кредиторы с сомнительной задолженностью. В банкротных делах граждан нередко встречаются кредиторы--физические лица, долг перед которыми подтверждается обычной распиской, причем зачастую это беспроцентный заем. Простота оформления займа между гражданами дает возможность искусственно создать задолженность перед дружественным кредитором, чтобы потом легко удовлетворить по договоренности эти фиктивные требования в ущерб реальным. Эдуард Олевинский признает, что "такое явление, увы, не редкость", но кредитору нужно доказать реальную возможность дать в долг. "Неработающему лицу сложно доказать в суде предоставление займа на крупную сумму, если на протяжении нескольких лет у него отсутствовали документально подтвержденные доходы",— уточняет руководитель юридического отдела АКГ "МЭФ-Аудит" Иван Чемичев. "Реальность займа может быть доказана, например, свидетельскими показаниями, выпиской по банковскому счету, судебными актами о взыскании долга",— добавляет Василий Раудин. Юристы поясняют, что добросовестный кредитор может заявить в суде возражения против включения в реестр требования кредитора с сомнительной задолженностью, а если оно все же будет включено — обжаловать судебный акт об этом.

Вопросы к кредиторам уже возникли в делах о банкротстве Тельмана Исмаилова и Олега Михеева. По жалобе Банка Москвы апелляционный суд 18 марта отменил решение о признании господина Исмаилова банкротом, признав недоказанной его задолженность по займу на 15 млн руб. перед Борисом Зубковым. По мнению суда, господин Зубков не доказал наличие у него источников дохода, позволяющих дать такую сумму в долг. А в банкротном деле Олега Михеева (см. интервью с ним на этой странице) суд 21 марта отказался включить в реестр должника ООО "Стройкомплект". Эта компания выкупила права требования по беспроцентным займам, выданным господину Михееву неким Булаткиным В. И. в 2002-2008 годах на общую сумму $80,5 млн. Суд решил проверить, как возник изначальный долг, и пришел к выводу, что господин Булаткин не мог предоставить такой заем: нет подтверждений, что его доход был задекларирован, а к справкам об оплате по договорам не приложены платежные документы.

Проблемы должников

Должникам тоже не удалось избежать трудностей. Проблемы граждан — низкая информированность о рисках в связи с инициированием банкротства и о его последствиях. Вячеслав Кустов рассказывает, что трудности вызывает даже подача заявления о персональном банкротстве, поскольку список необходимых документов состоит из 18 пунктов и к тому же не является исчерпывающим. "Кроме того, многие не предполагают, что в рамках банкротства могут быть оспорены такие обычные для гражданина сделки, как дарение имущества близким родственникам, платежи по договору ипотеки, купля-продажа имущества, осуществляемая нередко по заниженной в договоре цене",— рассказывает Юлия Литовцева. Мало знают граждане и об ограничениях, которые накладываются на банкрота: запрет в течение трех лет занимать должности в органах управления компаний и обязанность в течение пяти лет указывать на факт банкротства при обращении за кредитом.

Не вызывает сомнений, что введение банкротной процедуры не должно лишать гражданина-должника средств к существованию. В законе о банкротстве нет разъяснений на этот счет. Однако в постановлении пленума Верховного суда говорится, что в плане реструктуризации долгов должны быть заложены средства на проживание должника в размере не менее прожиточного минимума, а также упоминается о выделении денег на оплату личных нужд по ходатайству должника. Суды первой инстанции исключают из конкурсной массы средства на проживание граждан, но это происходит по просьбе самих должников, не все из которых о такой возможности осведомлены. "Деньги в размере прожиточного минимума должны автоматически исключаться из имущества, направляемого на расчеты с кредиторами. Думаю, что развитие практики приведет к появлению и такой нормы",— полагает Юлия Литовцева. Иван Чемичев добавляет, что можно исключить и другое имущество, если оно используется для работы или является необходимым для жизнеобеспечения должника или членов его семьи. Эдуард Олевинский уточняет, что не подлежит продаже для погашения долгов единственное (незаложенное) жилье должника, домашняя утварь и вещи индивидуального пользования.

Среди прочих рисков должника юристы напоминают, что от некоторых долгов банкротство не освобождает. Помимо текущих требований (возникших после обращения в суд за банкротством) и обязательств, непосредственно связанных с личностью кредитора (выплата зарплаты, алиментов, морального вреда и др.), это ответственность владельцев и руководителей компании перед ней — за убытки или в порядке субсидиарной ответственности.

Бессмысленное банкротство

Несмотря на все недостатки и многочисленные проблемы, "если оптимистично смотреть на то, как сейчас развивается институт банкротства граждан, надо признать: он дает возможность выпутаться из долгов и начать все с чистого листа",— считает Василий Раудин. Процедура в большинстве случаев занимает продолжительное время, тем не менее за прошедшие шесть месяцев уже семь должников (все в Новосибирской области) успели пройти через банкротство и завершить его.

Наибольшие опасения вызывает дело Валерия Овсянникова. Арбитражный суд отказался списать долги, посчитав, что должник "принял на себя заведомо невыполнимые обязательства, что свидетельствует о его недобросовестном поведении в ущерб кредиторам". Взяв кредиты в четырех банках, он оказался должен в общей сумме 630 тыс. руб. Средняя зарплата должника в 2015 году составила 21,6 тыс. руб., а ежемесячный платеж по кредитам — 23,6 тыс. руб. Довод должника, что он перестал платить после потери дополнительного заработка, суд не принял, так как подтверждающих документов нет. По мнению суда, "освобождение должника от исполнения обязательств не является правовой целью банкротства гражданина — напротив, данный способ прекращения исполнения обязательств должен применяться в исключительных случаях".

Мнения юристов на этот счет разделились. Юлия Литовцева считает подход суда верным, "поскольку иное приведет к тому, что недобросовестные граждане без какого-либо риска смогут получать значительные кредиты, заведомо не предполагая их возвращать". Она признает, что "агрессивная кредитная политика банков способствует закредитованности граждан", но считает, что это не снимает ответственности с заемщика. Пример закредитованности мы видим в банкротном деле Александра Комарова, который задолжал 19 банкам, включая Сбербанк, ВТБ 24 и Росбанк. Иван Чемичев также поддерживает решение суда и предполагает, что оно могло быть вынесено в пользу должника, "если бы он представил документы о дополнительном доходе или свидетельские показания".

Управляющий партнер Национальной юридической службы Егор Коваленко, напротив, считает "в корне неверной интерпретацию судом ст. 213.28 закона о банкротстве". Он напоминает, что добросовестность участников гражданского оборота предполагается, а без приговора о признании должника виновным в мошенничестве арбитражный суд не вправе делать вывод, что у заемщика не было намерения отдавать кредит. "Если следовать такой логике, должник, по любым причинам не погасивший кредит, заведомо недобросовестный, так как действует в ущерб кредиторам. Получается, закон опять на стороне сильного",— добавляет он. Эдуард Олевинский не согласен с судом, что списание долгов по итогам банкротства должно применяться в исключительных случаях, и отмечает недостаточную мотивированность вывода о недобросовестности.

Дело Валерия Овсянникова показывает, что с риском несписания долгов может столкнуться любой, у кого сумма кредитных платежей превысила размер официальной зарплаты. А без списания долгов банкротство лишено для должника всякого смысла. Эдуард Олевинский поясняет, что такого превышения может не быть в момент выдачи кредита — оно может возникнуть потом из-за просрочки и накопления задолженности. 29 марта финансовый омбудсмен Павел Медведев сообщал, что в России 7,5 млн граждан с кредитами, которые ни разу по ним не платили.

Анна Занина, Андрей Райский